- Не надо, спасибо. Я привыкну.
- Очень на это надеемся, девочка моя, - подала голос Айзере, и Юра вновь непроизвольно выпрямил спину. – Но хочу сделать тебе несколько замечаний. Если ты наелась и оставила часть еды нетронутой – ничего страшного, так делать можно, но превращать ее в кашу… Это неуважительно и некрасиво!
- Бабушка… - тихо, но предупредительно произнес Отабек, но та, не обратив внимания, понеслась на своей волне.
- Еще ты неправильно держишь нож. Тебе нужно поучиться этому. Еще бы стоило почитать правила этикета – на невежественную девушку смотреть не слишком приятно.
- Бабушка.
- И локти на стол класть нельзя. И тянуться за солонкой – ее могут просто передать. И…
- Мама!
- Бабушка! – хором воскликнули Медина и Отабек, и только тогда она прервала свою лекцию, посмотрев на их недовольные лица.
- Что такое? Я просто учу твою избранницу полезным вещам, дорогой.
- Могла и промолчать, а если нет – сказать в более приватной обстановке, а не у всех на виду. Мы не в ресторане, и у нас не экзамен по правилам этикета. Она у меня в гостях и может есть так, как ей удобно – хоть лицом в тарелке! – Юра редко видел, как Отабек сердится, но каждый раз безбожно залипал на него в такие моменты – с этого выражения лица стоило слепки делать.
- Я не желаю видеть, как кто-то ест лицом в тарелке!
- А я не желаю видеть, как ты портишь моей девушке ужин!
Юра, Медина и Санжар лишь синхронно переводили взгляд с него на нее и обратно, благоразумно не вмешиваясь в спор.
- Как ты со мной разговариваешь?
- Я спокойно с тобой разговариваю. А как ты разговариваешь с нашей гостьей?
- А что тебе не нравится? Это пригодится ей в будущем.
- Мне не нравится, что ты говоришь с ней таким тоном при всех. И что ты пялилась на нее все время, мешая ей есть. По-моему, в правилах этикета не указано, что так нормально делать, - Отабек резко отодвинул тарелку, поднялся с места и взял Юру за руку, помогая подняться и ему. – Извините, мама, папа, все было очень вкусно, но мы слишком невежи для такого этикетного застолья. Приятного вечера.
Утаскиваемый за руку прочь из помещения, Юра, обернувшись, успел увидеть охреневшие лица оставшихся там, и, если бы успел, он бы обязательно показал старой перечнице язык. Но не успел – дверь захлопнулась прямо у него перед носом.
- Извини, - сказал Отабек виновато, отпустив его руку. – Я обязательно принесу тебе еду в комнату. Чуть позже, когда она уйдет из столовой. Ты не сильно расстроился?
Вместо ответа Юра шагнул к нему, ухватил за затылок и поцеловал.
Несмотря на то, что они были вроде как парочкой, комнату Юре выделили все же отдельную, хоть и совсем рядом с Отабековской. Она была просто, без особых изысков, но довольно уютно обставлена – двуспальная кровать под покрывалом с изображенными на нем большими подсолнухами, небольшой шкаф, письменный стол со стулом, зеркало на стене и окно, занавешенное тяжелыми, «ночными», шторами. Первое, что Юра сделал, зайдя внутрь – распахнул эти самые шторы и приоткрыл окно, чтобы комната немного проветрилась. Судя по всему, она была одной из гостевых и в постоянном порядке тут никто не жил, но кровать была заправлена явно свежим бельем, слабо пахнущим кондиционером для стирки, а на полу и поверхностях не нашлось даже пыли. К его приезду готовились и прибирались – и это было приятно.
Или готовились все же к приезду бабушки?..
Юра быстро заскучал. Очень не хватало ноутбука, но тот, как и одежда, остались пока в гостинице – Мила обещала завезти завтра рано утром и как раз помочь выбрать новый наряд. Когда Юра услышал об этом – очень долго возмущался, что опять придется проходить через все это дерьмо, но та безапелляционно заявила, что девушка не должна ходить несколько дней в одном и том же платье в доме, где она должна понравиться всем. Юра бы поспорил, очень старательно поспорил, но вспомнил пристальный взгляд и вредный характер приставучей бабки – и промолчал.
Пришлось довольствоваться телефоном. Он успел позвонить деду, объяснить ему ситуацию, приврав немного для красоты картины, и попросить прикрыть при случае, затем, получив недоуменное согласие, отключиться, проверить инстаграм, пролайкать несколько фото, оставить парочку комментариев, почитать-таки в интернете про правила обращения со столовыми приборами и поваляться на кровати, когда услышал стук в дверь.
- Это я. Можно?
- Входи, - милостиво разрешил Юра, садясь на постели со скрещенными ногами.
Отабек ловко проскользнул внутрь через приоткрывшуюся дверь, держа в руках поднос.
- Я же сказал, что не надо. Я не принцесса какая и не тяжелобольной человек, который сам до столовой спуститься не в состоянии, - поджал губы Юра, в глубине души ликуя от осознания того факта, что его парень собственноручно притащил ему еду – пусть не завтрак, но посрать, - в постель.
- Для меня ты всегда принцесса, - улыбнулся Отабек, присаживаясь на край постели и ставя поднос перед Юрой. – Мама мяса на ночь не дала, зато разрешила взять немного пирога и молоко.
- А где мой кумыс? – хохотнул Юра, разглядывая два куска пирога. – С чем он?
- С вишней. Был еще шоколадный, но его уже съели.
- В большой семье клювом не щелкай, да? – поддразнил его Юра. Отабек улыбнулся и протянул ему стакан, после чего поднял свой, без слов предлагая ими чокнуться. Это…было забавно. Юра послушался, наслаждаясь приятным звоном стаканов.
- Еще на брудершафт предложи. Чего ты сел на уголок, как бедный родственник? Ближе двигай.
Отабек послушно сдвинулся на середину кровати, усевшись напротив Юры в точно такой же позе. Теперь преградой между ними был лишь поднос с тарелкой. Они ели молча, глядя друг на друга, и Юре ужасно хотелось поцеловать Отабека, коснуться губ, с которых тот то и дело слизывал крошки.
Отабек, видимо, хотел того же самого, потому что, переглянувшись в очередной раз, они все так же молча вернули свои куски и стаканы обратно на тарелку и одновременно подались навстречу друг другу, встречаясь губами, отдающими вишней, прямо над разделяющим их подносом.
========== IV ==========
Мила позвонила ему ровно в шесть утра.
Сволочь.
Юра, с трудом приоткрыв глаза, нащупал вопящий мелодией входного звонка телефон – от такого мог проснуться вообще весь дом, но его это совершенно не волновало – и, прищурившись, уставился на издевательски светящееся на экране слово «Баба».
Отвечать не хотелось. Вообще не хотелось вылезать из теплой постели, но без помощи Милы план вполне может накрыться медным тазом, да и вещи уже забрать хотелось – нет, не только ноут… впрочем, зачем обманывать? Поэтому, скрипнув зубами и зевнув едва ли не до вывиха челюсти, Юра шлепнул пальцем по кнопке принятия вызова и прижал мобильник к уху.
- Ну?
- Баранки гну, - передразнила его Мила совершенно по-детски. – Я уже почти у ворот, жди. Только выходить не смей, меня Отабек встретит и проведет тихонечко, чтобы никто не видел.
- Да знаю я… - зевнул снова Юра. И дураку понятно, что в таком «мужицком» виде и без макияжа разгуливать по дому, рискуя попасться на глаза вредной бабульке, не стоило от слова совсем. – Это все, что ты хотела мне сказать?
- И не смей засыпать! – успела крикнуть она напоследок перед тем, как он отключился.
- Бу-бу-бу… - он отодвинул телефон подальше и развалился на постели, потягиваясь и почесывая живот.
Теперь оставалось только ждать.
Примерно минут через десять в дверь тихонько постучали, выдернув Юру из сладкой полудремы.
- Это мы. Заходим, - шепнули ему через дверное полотно, после чего, буквально на цыпочках, двое «преступников» пробрались в комнату, а затем затащили следом вещи и закрыли дверь. Отабек, одетый в майку и спортивные штаны, периодически зевал, как, впрочем, и Юра, а вот Мила, тщательно накрашенная в шесть часов утра, была удивительно бодра.
Временами Юра ее ненавидел. Честно. Впрочем, это ни для кого не было секретом.
- Я же сказала тебе не спать! – шикнула она, распаковывая сумку и доставая из нее косметичку и пакет с какой-то одеждой.
- Я и не спал! – оскорбился Плисецкий до глубины души. Отсутствующей, можно было бы сказать, будь он рыжим, но рыжей тут была исключительно Мила.
- Ага-ага, а то я не заметила, когда зашла, как ты «не спал».
- Отвали, а? Я не обязан вставать в шесть утра!
- А я уже тем более не обязана, однако я же тут, ради тебя, между прочим, - заметила девушка, и это было настолько разумно, что Юра даже замолчал, понимая, что да, она-то точно могла сейчас спать себе спокойно, если бы ему не требовалась ее помощь.
Отабек в это время тоже без дела не стоял – успел перетащить чемодан Юры в угол и засунуть нос в пакет Милы.
- Я решила самостоятельно отобрать тебе несколько платьев на выбор, и если тебе что-то опять не понравится – пойдешь на завтрак прямо в этих трусах, - заявила фигуристка и, отобрав у хозяина дома пакет, вытащила три тряпки, кои разложила на постели перед Юрой. – Пожалуйста, Ваше высочество, на какое же падет ваш светозарный взор?
Юра честно хотел выкинуть ее из окна. Но тогда он не смог бы нормально накраситься – так что пришлось терпеть.
- Ну, это вроде ничего… - неохотно отметил он, ковырнув ногтем ткань лежащего слева платья. – Но знай – они не нравятся мне все!
- Да я в курсе, - закатила глаза девушка, подошла к кровати, легонько пихнув его бедром, и критически осмотрела выбор. Потом взяла платье в руки и приложила к телу Юры. – Что скажешь?
- Херня, - емко выразился тот.
- Вообще-то я не у тебя спрашивала, а у него, - кивнула та на Отабека. Тот, скромно стоя в уголке и не отсвечивая, смотрел на них со странным выражением лица человека, который вроде бы хочет уйти, но вроде бы хочет остаться и посмотреть, что будет дальше.
- Не смей! Молчи! Даже не думай! – подскочил Юра, заметив, что тот приоткрыл было рот для ответа.
- Даже думать нельзя?
- Господи, с кем связалась… - пробормотала Мила тоном бабки из мультика про Алешу Поповича и вздохнула.
Темно-синее платье-туника имело короткие рукава и неглубокий v-образный вырез, под которым ткань красиво спускалась вниз небольшими мягкими складками, перехваченными поясом на талии, точнее, ниже, почти на уровне тазобедренных костей, а ниже продолжалась прямой юбкой. Несмотря на достаточно свободный, не приталенный фасон, оно каким-то образом умудрялось подчеркивать хрупкость фигуры и визуально делало плечи уже. Туфли-лодочки при этом имели теплый бежевый цвет.
- Блин, ты такой миленький, - бормотала Мила, крутясь вокруг и что-то поправляя. – У меня уже почти комплекс неполноценности.
- С чего это?
- Ты сейчас похож на девчонку больше, чем я, - только хорошая реакция спасла ее от удара каблуком спешно стащенной с ноги туфли. – Тихо-тихо, надень свой тапочек обратно, я слишком милая, чтобы умирать так рано!
Когда пришла очередь косметики, Юра покосился на их зрителя.
- А ты так и будешь смотреть? – уточнил он. Это смущало – человек, который ему нравится, видит, как его достоинство смешивают с пылью, переодевая в девчонку и раскрашивая лицо. Ладно хоть ногти красить не нужно было. И брить ноги – еще раз такого унижения, да еще и на чужих глазах, он бы не перенес
- Мне интересно, - просто ответил тот. – Я тебе мешаю?
- Н…Нет, просто стремно как-то, - пробурчал Юра, краем глаза замечая, как Мила со смешным выражением лица пародирует его, стоя сбоку и чуть позади. Он, не глядя, швырнул в нее тюбик с тушью. Кажется, не попал.
- Если хочешь, я могу отвернуться, – пожалел его Отабек.
Ну вот еще, подумал Плисецкий, веду себя как робкая девственница: «ой, не гляди, ой, я стесняшки».
- Да смотри уж, коль пришел, - великодушно позволил он. – Только сядь куда-нибудь, вон, на кровать хотя бы, чего как не родной-то.
Пока Мила, высунув кончик языка от старания, колдовала над его лицом, Юра почти физически ощущал, как пристальный взгляд выжигает на нем дыру, заставляя тело напрягаться, а внутренности словно скучиваться.
И это ему даже нравилось.
Когда он спустился на завтрак в сопровождении Отабека, очаровательный, как и в прошлый день, супруги поприветствовали его тепло, а бабушка – церемонно, после чего она смерила его внимательным взглядом, но, к счастью, промолчала и продолжила есть с видом знатной дамы.
Когда они уселись и принялись за еду, разговор за столом потек своим чередом, и все вроде бы шло нормально, пока эту идиллию вновь не нарушила слишком любопытная бабуля.
- Мне кажется, девочка моя, или вчера твоя грудь была больше? – внезапно спросила она.
Все тут же посмотрели на него, прекратив разговор.
Юра опустил взгляд на свои искусственные прелести и мысленно выматерился – они с Милой совершенно забыли запихать туда наполнитель, и теперь иллюзию небольшой груди давали только складки, храни их тканевой Бог. Радовало лишь, что и вчера бюст у него был далеко не пятого размера – такое изменение точно заинтересовало бы всех присутствующих.
- Э… - многозначительно выдал Юра в ответ, торопливо пытаясь придумать объяснение. Однако все в своих головах, кажется, уже сделали это за него.
- Бюстгальтер с подкладом – это уже давно не новинка, Айзере, - заявила Медина, отпивая чай и незаметно подмигивая Юре. Потрясающая женщина. – Девочки постоянно пытаются сделать грудь больше, чем она есть, и я этим была грешна когда-то. Ничего страшного тут нет.
- Ну как же, - протянула ее свекровь. – Это обман, как его не оправдывай и не называй – обман и есть. Что тебе дала природа – то ты должна носить с гордостью, ведь что естественно – то не безобразно.
- Все хотят выглядеть привлекательнее, - не отступала ее родственница.
- Как будто грудь дает какую-то особую привлекательность, ну честное слово!
- Разумеется, дает, и очень даже значительную!
- Будь я мужчиной, я бы предпочла у своей избранницы большой ум, нежели большую грудь, - авторитетно заявила женщина и уставилась на внука. – Отабек, дорогой, рассуди нас с твоей матерью как мужчина – насколько важна эта часть тела в оценке женской привлекательности?
Отабек, внезапно оказавшись под прицелом в таком вопросе, аж чаем подавился. Все терпеливо ждали, пока он откашляется.
- Я не особо обращаю на это внимания, - наконец, просипел он. – Но многим это важно.
- Что именно?
- Большая грудь.
Юра сидел, не отсвечивая, и пытался сдержать хохот. Кажется, про его внезапно уменьшившуюся грудь все забыли, однако теперь тема разговора за столом была просто улетная. Действительно, что же еще делать, собираясь утром на завтрак, как не обсуждать чужие сиськи? И почему он с дедом или Яковом с Лилией этого никогда не делали?
- Таким образом, - наконец, подвела итог бабушка. – Женщина, которая поступает подобным образом со своим мужчиной, очень неуважительно к нему относится – а вдруг они потом уединятся, и вместо пышных булочек он обнаружит лишь сухие корки? – и при этом она очень пристально уставилась на Юру. Юра обвел глазами комнату и, подняв брови, уставился на нее в ответ.
Это, типа, был камень в его огород? Ну охренеть теперь! Сухие корки, вы только послушайте!
- Все, Отабек, - пробурчал он. – Свои сухие корки я тебе никогда показывать не стану теперь, так и знай.
- Очень жаль, - печально ответил Отабек и вздохнул.
После завтрака бабушка внезапно изъявила желание прогуляться по саду.
- У вас есть сад? – шепнул Юра Отабеку, шевеля под столом пальцами освобожденных после туфельного плена во время утреннего переодевания ног и наслаждаясь этим кратким чувством свободы. – Чего вообще у вас нет?
- Только сад и есть, - пожал плечами Отабек, понимающий, судя по усмешке, чем именно занят его парень. – Нет, никаких бассейнов и тому подобного у нас нет точно.