Жорж Швецов
Бомж По Кличке Гандоныч
Зара и Рада
Он проснулся, закашлявшись от удушья. Выполз из своей норы.
Свалка дымилась, и ветерок тянул дым к его логову.
Давно не было дождя, и свалка начинала тлеть.
Отойдя в сторону, прокашлявшись, прохаркавшись, просморкавшись и пропердевшись, потянулся.
Он хотел жрать, но было ещё сумрачно.
Сегодня должны были прийти цыганки.
Зара и Рада.
Гандоныч залез в логово, взял бутылку с водой и вылез назад.
Напился.
Голод отступил.
Ненадолго.
Они пришли три недели назад.
Он обустраивал свою нору и не слышал, как цыганки подошли.
- Эй!
Гандоныч обернулся
Две цыганки, две жгучие брюнетки с зелёными глазами. В штанах и пиджачках с короткими рукавами. Ни колец на руках, ни серёжек, ни бус.
Одна постарше: лет, на тридцать шесть. Другая, лет на десять, моложе.
У молодой, в руке, пакет майка.
- Тебя, как звать? - спросила старшая, хрипловатым, прокуренным голосом
- Гандоныч! - ответил Гандоныч
Цыганки переглянулись. Заулыбались.
- А имя? - опять старшая
- А зачем? - пожал плечами Гандоныч
- Гандоныч, так Гандоныч! Это тебе!
Старшая взяла, из рук молодой, пакет и поставила на землю.
Гандоныч смотрел на цыганок.
- Еда! Тебе!
Гандоныч смотрел на цыганок.
- Ты давно здесь обитаешься?
- Давно
- Мы тебе работу предлагаем
За восемь лет бомжевания, он отвык удивляться.
Не удивился и сейчас.
- За еду! - старшая пнула пакет - Мы будем, раз в неделю, приходить. Это! - она пнула пакет - Аванс!
Он взял пакет и заглянул: две булки хлеба, бутылка водки, бутылка молока и колбаса "Докторская".
Он вытащил колбасу и подержал на ладони
- Килограмм! - бросила старшая и, сунув руку в карман пиджачка, достала две шоколадки и бросила на землю - А это, премия! - показала золото улыбки и добавила - Тоже, авансом!
- Мало, на неделю! - Гандоныч откусил от палки - И лучше, копчёную. И сок. Томатный. Молоко - не надо!
Он проглотил, вытер ладонью рот и сопли, выглядывающие из ноздрей (за это и получил погоняло) - Делать то чего?
- Посуду, металлическую, собирать: ложки, вилки, ножи, чашки, кружки. Стальную, алюминиевую. Пластик, не надо!
Он откусил ещё - А золотую, и серебряную?
Цыганки переглянулись - Заплатим!
Старшая, как фокусница, вытянула левую руку, сжала кулачок и развернула.
На ладони, скомканная, тысячная.
Деньги были нужны.
Не на еду. Еды, на свалке, хватало!
И не на одежду. Гандоныч, вполне прилично одет и обут.
На ночлежку. Зимой.
В ночлежке один раз кормили и был душ с горячей водой.
Хотя ночлежка была бесплатная, деньги, с постояльцев, брали! Немного: червонец, за две ночи.
Если, у кого, денег не было, его, безжалостно, вышвыривали! Даже если, в ночлежке, не было больше ни-ко-го!
И были дни, когда Гандоныч, ночевал один.
Деньги стали брать в прошедшую зиму.
Раньше, в ночлежке, дежурили русские, но в прошлую зиму, уже цыгане.
Видимо, откупили.
Цыганка перевернула ладонь, но купюра не упала - Есть?
- Будет!
Цыганки переглянулись - Мы придём. Через неделю.
- Ээ! А вас то, как звать?
- Зара! - старшая тронула себя - Рада! - тронула она молодую
Они ушли.
И золото, и серебро, у него, было. Не в норе.
За два года (весну, лето и осень), на этой свалке, он, роясь в мусорных пакетах, обшаривая карманы старой, рваной и потрёпанной одежды, и осматривая ящики сломанных комодов и буфетов, находил не только объедки и прокладки, пропитанные кровавыми выделениями, разбитые стеклянные графины, сломанные фены и электробритвы, рваные книжки и тетрадки и ...
И тетрадки ...
Два дня назад, он вывернул содержимое нескольких картонных коробок.
Книжки-раскраски, альбомы с каракулями и детскими рисунками, ученические тетрадки, заполненные прописями, две тетрадки в клеточку с домашними и контрольными, с пятёрками и четвёрками, и ...
Гандоныч, ворошивший ногой тетрадки и альбомы, пригляделся, наклонился и взял, сшитую скрепками, из нескольких двенадцатилистовых тетрадок, общую тетрадь.
Зеленоватая обложка, выцветшая и пожелтевшая.
Надписи, на обложке, там, где четыре строчки, под словом "Тетрадь", для записи предмета и фамилии ученика, были тщательно, и местами до дыр, зачёрканы чёрной, шариковой ручкой.
Он развернул тетрадь и прочёл, первое, попавшееся - "12/II. болею втор день приходили однокл Серёжка, Мишка и Люська поболтали передали дом зад по алг и русск ..."
Он закрыл тетрадь, перевернул лицевую обложку, и ... улыбнулся
На внутренней стороне обложки было несколько наклеек от конструкторов, конца шестидесятых. Точнее, от сборных, на фреоне, из оргстекла и целлулоида, моделей самолётов.
Ему тоже дарили, на дни рождения, такие модели. И он тоже обклеил ими отцовскую семиструнку ...
Гандоныч стал погружаться в воспоминания, но, тут же, затряс головой, и зелёные сопли, вытекли на верхнюю губу - Блядь-блядь-блядь! ... Нет-нет-нет! ... - забормотал он, как заклинание, швыркая и утираясь.
Погружения, в воспоминания, отдавали болью: ноющей, и долго-долго не утихающей.
Он избегал воспоминаний, и водка, от цыганок, была, кстати!
Когда, Зара и Рада, пришли через неделю, он отдал им килограмма два ложек, вилок и кружек. Нержавейка, дюраль и медь.
В пакете было две палки сервелата, бутылка "Путинки", томатный сок в тетрапаке, две булки хлеба, и две шоколадки.
- Ну! - Зара показала ему тысячную
- Ага! - и вытащил из кармана комбеза ложку и вилку - Серебро!
- И всё?
- Ага!
- Дай!
- Заплати!
Зара сжала и разжала кулачок.
На ладони пятисотка!
Она перевернула ладонь, и пятисотка упала на землю.
Гандоныч отдал серебро и поднял купюру - Если сами печатали, больше не будет
- Сами! Сами! - хохотнула Зара - Ленин в кепке!
Гандоныч улыбнулся, швыркнул, засосав сопли, и сунул пятисотку в карман.
- А говорил, золото?
- Будет! - уклончиво ответил Гандоныч
- Ну ладно!
Цыганки ушли.
Он поднял тетрадку и посмотрел обложку на солнце.
Слово - Дневник - прочлось легко.
С трудом, и больше на догадку, он прочёл ещё - уч...ка ..стого .л..са.
Но фамилию, имя и отчество, ученика шестого класса, прочесть не получилось.
Он полистал тетрадь, не читая, а высматривая даты.
И наткнулся на полную запись - "3/I/69"
В 1969, он учился в седьмом классе.
Автор дневника был младше всего на год.
Гандоныч стал погружаться в воспоминания, но, тут же, затряс головой, и зелёные сопли, вытекли на верхнюю губу - Блядь-блядь-блядь! ... Нет-нет-нет! ... - забормотал он, как заклинание, швыркая и утираясь.
Гандоныч забрался в нору и хлебнул водки. В последний раз, цыганки, принесли литровую бутылку, и он растянул её, почти на неделю.
Под водку, воспоминания не причиняли столько боли, и он стал читать.
С первой страницы.
Дневник ученика 6а, класса
"25/V. Ура! Каникулы! Нас, отличников, отпустили на каникулы, на неделю раньше. Из моего класса только троих: Люську, Тольку и меня.
Делать нечего и скучно без пацанов. Мы с Толькой пошли в школу и заглядывали в окно класса. Пацаны, с кислыми лицами, сидели за партами и завидовали нам. Мы дразнили их, а когда Лидия Андреевна погрозила нам указкой, убежали ...
Сходили на речку, но вода холодная и купаться ещё рано ...
сходили в детсад, в старый детсад, в него мы с Толькой ходили, когда были маленькие, теперь у нас новый детсад, а в этом интернат, это для тех, кто зимой учится в нашей восьмилетке, кто живёт не в нашей деревне, а на фермах
раньше их возили зимой на санях трактором, на санях был вагончик с печкой и их возили к нам, и обратно, после уроков, а теперь они приезжают в сентябре и живут шесть дней в интернате, в старом детсаду
но сейчас интернат закрыт, а кто учится в школе, с ферм, приезжают на автобусе
некоторые и зимой ездют на автобусе, но за билет надо платить, а на тракторе бесплатно
мы слонялись по двору интерната ... делать нечего и скучно ... потом Толька предложил обойти по завалинке вокруг детсада, кто пройдёт и ни разу не соскочит с завалинки, и руками за стенку не держаться
с первого разу мы оба соскакивали ... со второго раза я соскочил только один раз, а Толька два ... с третьего раза я обошёл, ни разу не соскочив, а Толька соскакивал два раза ... после этого, Толька сказал, что больше не хочет обходить ...
Мы сидели на крыльце и пришли девчонки, из нашего класса Люська, и Томка из шестого б ... Томка тоже отличница
Мы закончили пятый класс и перешли в шестой
С девчонками стало немного веселее, но всё равно, скучно
О чём разговаривать с девчонками? ..."
... На перилах крыльца сидели девчонки из параллельного класса. Верка и Валька.
Мы подошли и поднялись к ним.
- А давайте целоваться! - сходу предложил Витька
Девчонки засмеялись и слезли с перил.
- Мы не хотим целоваться! - ответила Сорокина
- Тогда обниматься! - и Витька тиснул Вальку
Валька завизжала и вырвалась - Дурак!
Витька обхватил Верку и хотел пощупать, но из-за угла вышла тётя Лида, соседка Сорокиных, и Витька отскочил от Верки.
Девчонки сбежали с крыльца и пошли следом за тёткой, оборачиваясь, и показывая нам языки ...
Гандоныч встряхнул головой и сопли дотянулись до губ. Швыркнул, засасывая. Харкнул и утёрся ладонью.
Хлебнул водки и листнул дневник.
...
- Эй!
Днём моросил дождь и он, забравшись в нору, подрёмывал и, видимо, заснул.
Высунув голову, зажмурился от яркого солнечного света.
Вылез и отдал цыганкам железо. Взял пакет.
- Ну! - Зара зажала в пальцах тысячную
- Щас!
Он сунул пакет в нору и извлёк из кармана пятирублёвик, тускло блеснувший на солнце.
Зара прищурилась - Золотой??
- Царский. Полуимпериал. Николашки
- Хымм! Клад нашёл, Буратино?
- Пять штук!
- Две! - Зара вытянула вторую руку, с тысячной
- Ладно!
Не в его положении было набивать цену и торговаться.
Он щёлкнул монету, и она взлетела, вращаясь и поблёскивая.
Зара выронила купюры и поймала золотой.
Осмотрела. Потёрла пальцами и попробовала на зуб.
- И всё?
- Всё! - и он, подобрав купюры шагнул к норе
- Пока, Гандоныч! Через неделю!
- Пока-пока! - бормотал он, прячась, от припекавшего солнышка, в нору.
Свалка была на пустыре, на восток от города. Метрах в двухстах от свалки, шёл овраг. За оврагом тоже пустырь, а за пустырём - дачный посёлок, Гусиный Брод.
На пустырях и в овраге, когда-то росли сосны. Но город и дачники, вырубили сосняк.
Он слышал, что где-то, в этих местах, проходила армия Колчака, отступая к Омску.
За водой ходил в дачный посёлок, в рабочие дни. Дачников не было, и он набирал воды в пятилитровую бутыль. В норе разливал по литровым бутылкам.
В конце марта установилась тёплая погода и он, с радостью, покинул ночлежку. Не любил Гандоныч, когда лезли в душу случайные сожители.
Нору почти не засыпали мусором, и он легко до неё добрался. Помня, как мёрз прошлой весной, утеплил её. Натаскал коробок из-под телевизоров и мониторов. Заполнил их пенопластом, и обложил стены норы изнутри и застелил пол.
Когда лёг на пол, то даже не захотелось затаскивать тюфяки, пропотевшие и вонючие.
Отлежавшись и оставив тюфяки на солнце, снаружи, пошёл за водой.
Спускаясь в овраг, оглянулся на блеснувшее, справа, в сухой траве. Сначала показалось, что это кусок жёлтого стекла от донышка пивной бутылки. И он продолжил спуск, но остановился и вернулся.
Это и был золотой пятирублёвик Николашки, чеканки 1898 года, с минцмейстером АГ, на гурте.
Осмотрев монету и потерев в пальцах, и попробовав на зуб, убедился, что настоящая. Просто, ни о чём не думая, ковырнул носком ботинка бугорок и ...
Под слоем почвы, толщиной в три пальца, был горшок. Глиняный, потрескавшийся и в одном месте, со сколом. Через дыру, тот же тусклый, золотой блеск.
Гандоныч смотрел на золотые монеты и ... не ощутил, ни-че-го!
Лет десять назад!
Да и тогда, это - достояние государства.
Он взял из горшка несколько монет, номиналом пять рублей, а горшок, завернув в полиэтилен, закопал в этом же месте!
Золото Колчака?
Маловато!
Вероятнее всего, кто-то, спасаясь бегством, после ареста Верховного белочехами, прихватил на чёрный день немного золотишка.
Но как золото оказалось здесь?
Бежавшему, надо было уходить к монголо-китайской границе.
Сбился с пути? Заблудился в тайге? Вряд ли!
Может быть, беглецу, пришлось изменить маршрут, напоровшись на один из отрядов красных, добивающих разрозненные части, остатка войска Каппеля.
...
"26/V. Вот невезуха! Снег пошёл! Толька пришёл ко мне, и мы, часа два, срисовывали картинки из детской книжки, которую мне подарили на семь лет. Потом пришла Толькина мама и сказала, чтобы он шёл домой - Нечего тут надоедать! Хм! Кому? Мне?
Было три часа дня и делать совсем-совсем нечего. Мамка придёт с работы в пять часов, а папка уже затемно. Я сидел на кухне и смотрел в окно, как падает снег и тает. Зелёная трава, зелёные листья на тополе и цветущая черёмуха в палисаде. Я взял книжку "Поднятая целина" и хотел читать, но читать тоже не хотелось ... какая-то пустота внутри и появляется желание ... идти, или дома? Нет! надо идти в туалет ... вдруг, мамка, придёт пораньше ...
Сходил. Холодно на улице. Бррр! И сыро! Снял трико и трусы, и осмотрел ... вроде нет пятен ... три дня назад мамка стиралась и спросила, что за белые пятна на трико, а я ходил в туалет поздно, по темноте и не заметил ... на трусах есть пятно, где шов ... изнутри ... это незаметно ... странно! каждый раз такое желание, заняться о.......м ... не могу сдержаться, а потом, стыдно ... это порок?"
"27/V. Сегодня хоронили Валерку Банщикова. Он наш, деревенский. Старше меня на пять лет. Валерка закончил нашу восьмилетку и поступил в ПТУ отучился на токаря и работал в наше мастерской ... я слышал, как папка рассказывал мамке ... Валерка по рисункам из журнала Юный техник выточил детали пистолета и собрал ... где достал патроны, не знают ... он ходил с пистолетом на танцы в парк в райцентр ... там наши с местными часто дерутся ... и позавчера пошёл ... один ... когда возвращался в темноте перепрыгнул через лужу в логу и поскользнулся ... пистолет выстрелил ... он был заряжен у него ... ещё я слышал, как папка говорил, что не было предохранителя ... я не знаю, что это .. папка сказал мамке что у него было на резинке ... пуля попала в пах и он истёк кровью ... его утром нашли ... он уже мёртвый был ... несли по нашей улице и играла эта музыка ... я закрыл шторы на окнах и сидел заткнув уши ... потом, когда прошли и музыку не слышно стало я открыл шторы ... вышел на улицу ... было холодно, но солнышко светило через тучи ... я боюсь смерти ... мне страшно, когда я думаю о смерти ..."
Гандоныч отхлебнул водки и уставился в пространство ... Зимой, на каникулах, когда он учился в седьмом классе, у одноклассника погиб отец. Он, и ещё один мужчина, ехали на машине, и на повороте, машину занесло, и она перевернулась. Отец одноклассника был за рулём, и когда машина перевернулась, кабину смяло и его придавило к рулю. А второго выбросило из кабины. Он ударился и потерял сознание. А когда очнулся, хотел вытащить шофёра, но он уже умер. Хоронили отца одноклассника на следующий день. Было тепло, хоть и январь. Гроб везли в кузове ГАЗика, и одноклассник стоял на бортах: одной ногой на заднем, а другой на боковом. Он был в школьной форме, без пальто и без шапки. Играла эта музыка. Отец и мать вышли, и пошли следом, а он проводил процессию, глядя в окно ... Он вспомнил, как отец тоже переворачивался. На тракторе. Это было весной, в тот же год. Отец объезжал застрявший ЗИЛок, и трактор соскользнул в лог, и перевернулся. Отцу повезло, что трактор не укувыркался в лог, а перевернувшись, остановился. Отец вылез из кабины, её даже не помяло, и заглушил трактор ...