Тен-Тен бежала, пока хватало сил, и когда она остановилась, она не могла бы даже предположить, в какой стороне находится логово Акацки. Зато с точностью могла утверждать, что если идти на северо-запад, она рано или поздно придет в деревню Листа. Конечно, будет это весьма нескоро. Но это не самая худшая перспектива, когда всего несколько часов назад ты находилась в плену у психопата, с косой за спиной. Тен-Тен остановилась перевести дух. Она отгоняла от себя мысли о том, что её миссия с треском провалилась, что соваться в эту историю было не лучшей идеей, что Дейдара сейчас сидит один в темноте или же давно мертв. Тен-Тен предпочитала думать, что попытка не пытка, что история ещё не закончилась, что с уходом Хидана из логова Акацки, рядом с Дейдарой стало минимум на одного психопата меньше. На самом деле она вовсе и не беспокоилась о подрывнике. Он был нукенином, членом Акацки, судя по всему бывшим, и всё-таки… Наверняка за его плечами не одна кровопролитная миссия, в которой он убивал невинных людей или даже шиноби листа… Или даже маленьких беспомощных котят.
«Господи, Тен-Тен, прекрати, не так уж он был хорош», – обратилась она к себе самой, – «Настоящий подлец. Ты же человек чести, ты не можешь иметь с ним никаких дел». Она остановилась и посмотрела назад в чащу. «Никаких», – настойчиво повторила она и медленно зашагала в сторону Конохи. Однако, через несколько минут снова обнаружила себя глядящей в обратную сторону. Ноги не слушались. Она замерзла, не знала, сколько еще сможет протянуть в лесной чаще без оружия, но идти дальше было невыносимо. В груди то и дело все сжималось, и куноичи больше не могла обманываться, что это обострившееся чувство голода. Поэтому Тен-Тен решила пойти с собой на сделку. «Ладно», – сказала она вслух, вкладывая в свои слова столько уверенности, сколько могла. – «Он был настолько хорош. Он был настолько хорош, что непременно выберется оттуда, слышишь? Он обязательно выберется».
В тюрьме было вовсе не так уютно, как в больничной палате. Соседние камеры были пусты, кроме той, что находилась напротив. В ней спал мужчина, отвернувшись к Сакуре оголенной спиной. Его позвонки выступали, облепленные лишь тонким слоем кожи. Куноичи отстранено подумала, что в такой гигантской тюрьме могут находиться тысячи заключенных, и об этом могли даже забыть. Может, и о ней больше не вспомнят? Поэтому её отвели в это жуткое безлюдное крыло? В ближнем углу соседней камеры Сакура обнаружила несколько пожелтевших листов, но дотянуться до них так и не смогла. А разгибать прутья, без острой необходимости, и тем самым, раскрыть свою способность, она не хотела. Сакура пообещала себе не делать глупостей и ждать хорошего момента. Побег, когда он состоится, должен быть успешным с первого раза, иначе второго может не представиться.
Сакура вспомнила Дейдару, который ни за что бы не стал ждать. Он бы все силы истратил, пытаясь выбраться здесь и сейчас. Даже сидя в темнице, Сакура думала, что ни за что не отступится и отомстит за его смерть. Может быть, Сасори уже добрался до логова и теперь только ждет удачного момента. Или, может, он уже возвышается над поверженными телами, новыми ценными экспонатами его коллекции. Или же он мертв. А Сакура так устала думать о смерти за эти дни, своей, его, чьей-либо в принципе. Она просто хотела выпутаться из всего этого. Но даже самые смелые её фантазии на этот счет не приводили ни к чему хорошему. Когда она выберется, что делать дальше? Кто её ждет? Никто. И все же, выбравшись, она могла предупредить Коноху о надвигающейся войне. А это был стимул жить дальше. Всегда был какой-то стимул. Она ни за что не сдастся. Сейчас Сакура решила, что должна хорошенько выспаться, пока есть такая возможность. Она устроилась на узкой койке, лицом к выходу, и закрыла глаза.
Он бежал по коридору так быстро, как мог, но все равно не успевал. Споткнулся. Снова споткнулся. Сакура была где-то рядом, он чувствовал это. Дверь за дверью – за каждой пусто. Она где-то рядом. Может, она уже слышит его шаги?
- Сасори! – раскатилось по коридору отчаянным воплем. Он остановился, едва не упав.
- Сасори, помоги! – снова раздался крик откуда-то из левого коридора. Он кинулся туда опрометью.
- Помоги, пожалуйста, помоги!
Вот она! Лежит на полу, в самой дальней комнате. Такая хрупкая. Он задыхался, сердце выпрыгивало из груди, но останавливаться было нельзя.
- Помоги! – снова вскрикнула она. Еще несколько шагов! Последний рывок… Сасори рухнул рядом с ней на колени.
- Я здесь, – задыхаясь, сказал он, нависнув над ней бледной тенью. Она полусидела, полулежала, облокотившись спиной о стену. Её рука легла ему на грудь и внезапно так отчаянно надавила, что он чуть было не опрокинулся назад.
- Что ты делаешь? – выдохнул он.
- Останови её! – в ужасе воскликнула Сакура.
- О чём ты говоришь?
- Останови её! Останови! – она плакала, отчаянно прижимая обе руки к его груди. Сасори опустил взгляд. В его груди зияла открытая рана. Все было в крови. Её руки были в крови. Кровь бурым пятном расползалась вокруг него. Сакура отчего-то закрыла глаза руками.
- Останови её, останови, – умоляла она навзрыд. Её лицо было в крови.
Сасори вдруг посмотрел ей в глаза совершенно остекленевшим взглядом. Он бессильно уперся ей в плечо, и его рука была холоднее льда.
- Сакура, – над самым её ухом прошептал он.
- Не нужно, не умирай… Не умирай…
- Моя кровь. Она теплая.
- Не умирай…
- Она теплая, чувствуешь? Моя кровь… Теплая.
Вдох. Она села на кровати. Снова вокруг стены темницы, снова тишина и темнота. Человек в соседней камере по-прежнему спал. Сакура обняла руками колени. Стеклянный взгляд всё ещё стоял у нее перед глазами. И она уже видела его прежде. В пещере. Когда Сасори погиб. Она подумала, что сон не напугал её. Но она заново пережила это странное чувство пустоты, после того, как его не стало. Она не могла понять, ради чего.
Время тянулось медленно. Сакура начала понимать, что она напрасно ждет момента. Ей нужно было пытаться бежать. По крайней мере, она сделает все возможное, чтобы выжить.
Она бы подумала, что отряд из Конохи – это галлюцинация, если бы Наруто не кричал так громко. Ночью в лесу Тен-Тен настолько замерзла, что пришлось пренебречь безопасностью и развести костер, тогда-то отряд и обнаружил её. Оказалось, были организованы поиски сразу, как только они с Сакурой пропали. Но на полпути сюда их остановили разведывательные отряды Суны. Камень отказывался вести переговоры. И, судя по всему, назревала война. Несколько команд Конохи уже прибыли сюда, но всё ещеё ожидалось подкрепление. Известие о войне потрясло куноичи. Она чувствовала себя песчинкой в эпицентре песчаной бури, так бесцеремонно её подхватил вихрь событий.
«Что ты одна могла сделать, Тен?» – спрашивала она у себя. Ничего.
По пути в лагерь Тен-Тен чувствовала, что снова попала в накатанную колею, и теперь будет тащиться по ней, пока снова не удастся соскочить. Она думала, что сможет добыть для Конохи информацию. Она думала, что сможет догнать преступников и застать их врасплох. Она думала, что Сакура предала их деревню. А о чем она думает сейчас? О том, какой мелочью являлась её миссия по сравнению с предстоящей войной.
Вновь получив свитки с оружием, Тен-Тен организовала себе небольшую тренировочную площадку чуть в стороне от группы. Она устроила мишень из ствола, и собиралась запустить в неё первую партию сюрикенов, когда поняла, что на тренировочной площадке она не одна. Мутно-серые глаза внимательно следили за тем, как Тен-Тен разминает кисти рук.
- Привет, – сказала она, хотя беззаботного приветствия не вышло. Неджи ничего не ответил. «Привет» так и осталось висеть в воздухе. Тен-Тен с силой отправила сюрикены в мишень и они, один за другим, впились в древесную кору своими острыми лезвиями. Это был точный бросок, но наблюдатель не посмотрел на мишень, он следил за самой девушкой. За тем, как она хмурилась, очевидно, ощущая неловкость от его присутствия, за тем, как плавно она разматывает свитки и снова собирает сюрикены под печать. Вот она закончила со вторым свитком и тяжело вздохнула – видимо сейчас снова будет попытка с ним заговорить.
- Не молчи, – сказала куноичи, подтвердив его ожидания. Она знала, что он злится, но не знала, что сказать. Она предпочла бы сегодня вообще ни с кем ни о чём не говорить. Снова молчание. Снова бросок. Снова цель была поражена наверняка.
- Ловко это у тебя получается, – наконец сказал Неджи. По спине Тен-Тен пробежали мурашки. Она обернулась к нему, и на секунду ей показалось, будто её тело остекленело, и она больше не сможет сдвинуться с места. Неджи всегда смотрел в глаза, никогда не отводил взгляда, как дикий зверь.
- Это моя техника, я отрабатывала её всю жизнь, – растерянно произнесла Тен-Тен, пытаясь рассмотреть под этой безразличной маской хоть какую-то эмоцию. Что он думает о ней, почему так злится?
- Я не про технику, – сказал Неджи, и от его тона, сердце провалилось куда-то вниз.
- Неджи, я не хотела уходить, я боролась за нашу деревню, я… – она уже сама в это не верила, и её голос звучал слабо, оставляя её без шансов на оправдательный приговор. Чтобы видеть её насквозь, Неджи не нужны были никакие техники.
- Тебе важно за что-то бороться, – сказал он.
- Ты должен понять меня, – взмолилась Тен.
- Я понимаю тебя и от этого чувствую, как меня изнутри пробирает холод. Это я собрал поисковую группу.
- Неджи…
- Когда все останавливались на отдых, я в одиночку шел дальше, чтобы проложить для команды путь и найти тебя, пока не поздно. И в один день я нашел тебя в деревне. Ты расспрашивала людей о Сакуре и преступниках. Тебя никто не сдерживал, ты могла позвать меня, могла оставить хоть какой-то знак, но вместо этого ты молча ушла из лагеря, прочь от Конохи. Прочь от меня.
- Я не думала, что так выйдет, – Тен-Тен облокотилась о ствол дерева, чтобы крепче стоять на ногах. Её убивало не то, что говорил Неджи, не то, что он был прав. А то, что она не думала, не вспоминала о нем все это время. Он рвался её спасти…
- Я нашел тебя и дал тебе время, чтобы ты вернулась, но ты пошла дальше.
- Неджи, пойми, я должна была спешить, дело не в тебе, – она запнулась и его глаза едва заметно расширились. Где-то на подсознательно уровне он вдруг услышал в этой фразе больше, чем Тен-Тен планировала сказать. На секунду Неджи даже потерял свой обычный отрешенный вид.
- А в ком? – спросил он в какой-то исступленной растерянности. Не со злостью или вызовом. Неджи буквально вывалился из своей непроницаемой оболочки и оказался перед ней беззащитным. Он стоял напротив, и его скрещенные на груди руки сначала опустились, а потом он помотал головой, словно отгоняя назойливую муху, и приложил руку ко лбу, и тут же отдернул её. Сделал несколько шагов в сторону, будто собираясь уйти и снова остановился.
Тен-Тен с ужасом наблюдала за этой метаморфозой, и когда Неджи снова поднял взгляд, ей стало так страшно, что она сделала шаг назад, все крепче упираясь лопатками в дерево. Никогда более она не видела его таким. Он пугающе надвигался, впившись в Тен-Тен вопрошающим взглядом. Она спохватилась поздно, была всего секунда, нужно было ответить что угодно, что угодно, но это молчание подвело её. Неджи вцепился в свою догадку, и теперь уж было поздно что-либо говорить. А ведь когда Тен-Тен шла по следам преступников она даже не знала ничего о… Нет. Только не сейчас, нельзя думать сейчас о нём. Она смотрела на Неджи широко распахнутыми, испуганными глазами и он подошел к ней так близко, как никогда себе раньше не позволял.
- Я, кажется, спросил, – произнес он четко, – если не во мне, то в ком дело, Тен?
До того, как все это произошло, Тен-Тен иногда позволяла себе думать, что Неджи мог бы подойти к ней так близко. Но он был так холоден, так настроен на борьбу с кем-то и где-то. А она никогда не была его достойна. И вдруг Тен-Тен вспомнила ту единственную безумную надежду, с которой она кинулась в одиночку ловить преступников. Надежду, которая толкала её вперед. Надежду, которая рассеялась в какой-то невычислимый момент. Она хотела, чтобы он, Неджи, понял, чего она стоит. Она хотела, чтобы он её полюбил. И вот сейчас, когда весь мир её ценностей перевернулся, Неджи стоял перед ней, и его ярость была красноречивей любых признаний. Но ей хотелось только, чтобы он отошел подальше. И Тен-Тен прошептала:
- Прости…
Неджи выдохнул. Он был так близко, что она почувствовала тепло его дыхания на своей щеке. Его взгляд опустился к ее губам, он, казалось, был расслаблен и не опасен. Он медленно склонил голову и его губы задержались в миллиметре от губ Тен-Тен. Она не дышала, она перестала понимать, что ей нужно. Она почувствовала, как его ладони скользят по ее плечам до локтя. Его пальцы обхватили ее руки и потихоньку сжали. Тен-Тен не хватало воздуха, и ее вдох раздробился на несколько неполноценных глотков. Его пальцы сжимались, и объятия стали больше походить на захват. Неджи замер и только его железная хватка сдавливала Тен-Тен. Ей было больно. Она вдруг ощутила кожей, как вокруг Неджи концентрируется какая-то беспорядочная энергия.
- Неджи, – осторожно позвала она. Руки онемели. Тен-Тен знала, что ему хватит сил их сломать, но терпела боль. Неджи молчал.
- Неджи, пожалуйста, не молчи, – настойчивей сказала она и попыталась высвободиться. Но стало только больнее. Воздух вокруг них пугающе задрожал. Тен-Тен вскрикнула, и её тело инстинктивно дернулось от боли. Ей показалось, что она слышит хруст, но сказать было сложно, воздух оглушительно звенел и содрогался. Тен-Тен зажмурилась, в глазах потемнело. Электрический треск окружал её со всех сторон, дерево позади нее издало жалобный скрип.
- Неджи! – заорала Тен-Тен в панике. И он с силой отбросил её в сторону, словно тряпичную куклу. Из его груди вырвался ужасающий вопль и дерево, возле которого она стояла всего секунду назад, взвыло под напором его разрушительной энергии, после чего ствол разлетелся в щепки. Тен вскрикнула и накрыла руками голову, а когда подняла её, Неджи уже удалялся монотонным шагом в сторону лагеря. Её сердце колотилось с бешеной скоростью. Она не могла больше оставаться в этом лагере. Не могла.
====== Глава 7. Отрубите Хидану голову. ======
После непродолжительного привала Дейдара чувствовал себя еще более уставшим, чем до него. Приделанная кое-как механическая рука, казалось, ноет не только в месте соприкосновения с плотью, но и по всей своей длине. Дейдара понимал, что с этим надо что-то делать, но при себе у них не было никаких лекарственных средств. Он то и дело морщился от боли, пока ему не удалось вытащить ее из рукава и им же зафиксировать в согнутом положении. Однако, боль продолжала усиливаться и Дейдара начал подозревать, что возможно все же оцарапался ядовитой иглой.
- Семпай, с Вами все в порядке? – обеспокоенно и одновременно жалобно спросил Тоби, как будто рука болела у него самого.
- Ты об этом? Бывало и хуже, – ответил Дейдара с чрезмерной жизнерадостностью.
- Хочешь, я ее просто отрублю? – предложил Хидан. Дейдара было решил, что тот издевается, но у альбиноса было такое серьезное лицо, что подрывник засомневался в его способности так тонко маскировать издевательства.
- Хидан, я тебе сам кое-что отрублю, если будешь вносить такие предложения, – на всякий случай огрызнулся Дей, хотя предложение звучало практически заманчиво. Хидан оскорбился.
- Я серьезно, ничем хорошим это не пахнет, я раз и все, – сказал он и ловко щелкнул пальцами в воздухе, несмотря на то, что его руки были связаны.
- Хорошо, но давай оставим эту эксклюзивную услугу напоследок? – Дейдара снова поморщился, хоть и пытался это скрыть. Все становилось хуже еще и потому, что Хидан, в какой-то момент, мог наброситься на него, как шакал на раненого зверя. И хотя Дейдара не был так уж беспомощен, после того как у берега удалось пополнить запасы глины, подрывник знал, что Хидан только и ждет, когда он окончательно ослабеет, а справиться с Тоби и вовсе не составит труда. Но на деле Хидан и сам был вымотан до предела и искренне рассчитывал, что в случае чего Дейдара сможет вступить в схватку с каким-нибудь патрулем. Хидан даже не знал, куда ему бежать в случае внезапного освобождения. Но по его прикидкам подрывник давно миновал стадию «все хреново» и теперь плотно застрял на «все хреново в крайней степени». Подрывник сминал здоровой рукой шарик глины в качестве предупредительной меры. Хидан наблюдал за этим процессом и, в конце концов, не выдержал: