========== Часть 1 ==========
***
Я слушаю безумные истории о Париже от своей старшей сестры, но почти ничего не комментирую, ведь сама была частью этих моментов, которые Джордин так стремилась запечатлеть на полароид.
— Вижу тебя, Елена, Париж не вдохновил.
Я давлюсь филе и быстро запиваю всё водой.
— Париж вовсе не тот сказочный город из фильмов, мама, — усмехаясь, говорю я. — Ты же знаешь, что мне по душе всегда был Амстердам.
— Если тебе нужны наркотики, то ты можешь просто попросить, Елена, — Джордин подмигивает мне, наклоняя голову. — Конечно, я шучу, мама.
Париж разочаровал меня в очередной раз.
— Я видела вчера новую девушку Зейна, Ли, — мама говорит через пару минут. — Он выглядел счастливым. Ты мне так ничего и не объяснила.
И не объясню. Отношения должны быть между двумя людьми. Да, она моя мама и я доверяю ей, но есть вещи, которые я хотела бы сохранить в секрете даже от неё.
— Она красивая?
— Если честно, то да. Они хорошо смотрятся вместе.
Первое правило спокойной жизни, где не нужно сидеть на успокоительных: не спрашивай о том, что тебя не касается и не услышишь того, что тебе не понравится.*
— Это прелестно.
Я накалываю на вилку маленький кусочек филе и молча пережёвываю его. Знаю, что маме и Джордин теперь неловко. Не могла не спросить то, что меня так волновало. Моя семья и мои друзья знают, что Зейн был моей первой любовью. Кажется, что я влюбилась в него ещё в детстве, так что всё было предопределено. Я ни к кому не чувствовала того, что чувствовала к нему, но теперь нам по двадцать лет, так что всё изменилось. Из детей, не имеющих своего мнения, мы превратились во взрослых людей со своими принципами и мыслями.
— Тебе тоже нужно найти кого-то, Елена, — говорит моя сестра и улыбается.
Второе правило спокойной жизни: найди кого-то нового раньше, чем это сделает твой бывший. Но здесь я уже опоздала.
— Я не хочу встречаться с кем-то сейчас. Думаю, что хочу найти себя в мире, где не состою в отношениях, чтобы потом сравнить.
Надеюсь, что Зейн не притворялся, когда мы были вместе, потому что, как бы это объяснить, увидеть партнера таким, какой он есть, — тот еще аттракцион. Очень хочется, чтобы человек оставался тем, кем он притворялся в начале отношений.**
— Может, Зейн погуляет и вернётся к тебе? — мама поправляет свои волосы и отдаёт посуду подошедшей миссис Доусон. — Вы ещё очень молоды для серьёзных отношений, но ваш брак — это просто вопрос времени, Елена.
Ох, если бы мама знала, что Зейн сказал мне в конце апреля, то так не говорила бы.
Елена, у тебя никогда не будет жизни, которую ты заслуживаешь, если в ней буду я.
Он сам всё решил, а я даже не пыталась что-то исправить, потому что мне надоело делать вид, будто мы с ним соулмейты. Я не верю в эту чушь. Конечно, я не была готова к тому, что он бросит меня. Вообще невозможно быть действительно готовой к чему-то, потому что каждый готов настолько, насколько может. Будь это расставание с идеальным парнем или новость о том, что «Chanel» больше не будут выпускать свои классические духи, а «Dior» перестанет шить платья.
— Не говори глупостей, мама, — закатываю глаза и встаю из-за стола. — Не хочу даже слышать об этом ничего.
Потому что это всё ещё сложно для меня. Я скучаю по Зейну, и я ненавижу его. Такое чувство, словно попала в катастрофу, и никто не пришёл на помощь, чтобы спасти меня.**** Вот она я — профессиональная грустная девушка.
— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — строго говорит мама и Джордин хихикает. — Ты хорошо себя чувствуешь?
Из строгой мамы она превращается в добрую. Так всю жизнь.
— Да.
— Ты больше не делаешь…
— Не делаю, — грубо прерываю её, закатывая глаза. — Я дала обещание, которое собираюсь сдержать.
Мама кивает и слегка улыбается. Замечаю на её парочку морщин, хотя не видела их раньше. Как это могло произойти за три месяца?
— Надеюсь на то, что всё образуетя, Елена.
Я собираюсь ответить, но миссис Доусон заходит в столовую вместе с каким-то высоким парнем. Я осматриваю его с ног до головы и замечаю отвратительную копию футболки от «Gucci».
— Мисс Джонс, Вы потрясающе выглядите, — парень целует моей маме руку, и она хмурится. — Простите, что без предупреждения, но в офисе мне сказали, что Вас не будет на рабочем месте пару дней, а моё дело не может ждать.
Я пару раз моргаю и всё равно не верю тому, что только что услышала. Этот парень в футболке от «Gucci» провалил тест — констатация факта.
— Мистер Стайлс, уверена, что Ваше дело не важнее моих блинчиков с яблочным повидлом.
Чего бы этот парень не хотел — он в пролёте.
— А я уверен, что свежее интервью с Наоми Кэмпбелл гораздо лучше блинчиков. Возможно, даже лучше утреннего секса и кофе в постель, но я готов устроить дебаты по этому поводу, если Вы, мисс Джонс, захотите.
О. Мой. Бог.
— Впечатляет, мистер Стайлс.
— Просто Гарри.
Замечаю на лице мамы поддельную улыбку и знаю, что это плохой знак для того, кто прервал её завтрак.
— Вы достаточно предусмотрительный, Гарри, но есть одно маленькое «но».
Когда отец был жив, он часто говорил: «Всё, что говорят перед «но» — не считается».
— Когда Вы будете направляться к своему следующему будущему работадателю, убедитесь, что на Вас оригинальный «Gucci».
Что и следовало доказать.
— Это всё, мистер Стайлс.
Моя мама та самая женщина из фильма «Дьявол носит Prada» — сильная, уверенная и независимая. Патрисия Джонс — это не просто имя. Это бренд и женское могущество.
— Я могу воспользоваться одной достаточно пикантной комнатой? — парень поднимает брови и поправляет и без того отвратительную футболку. — Знаю, что это просто верх невоспитанности, но мне правда очень нужно.
Мама хмурит брови и прикрывает лоб рукой.
— Вам неизвестно что такое воспитание, поэтому я даже не удивлена, — в её голосе насмешка и жалость. — Елена, будь добра, отведи мистера Стайлса в гостевую ванную комнату.
Почему я, а не Джордин? Где миссис Доусон?
— Конечно.
Киваю головой Гарри и говорю ему следовать за мной. Я раздражена тем фактом, что снова не имею права голоса.
— У тебя очень властная мать, — не вижу его лица, но знаю, что он усмехается. — Интересно, а ты такая же?
— Вы, оказывается, нахал ещё больше, чем мне показалось на первый взгляд, — чеканю, указывая на дверь в ванную. — Вот одна из причин, по которой Патрисия Джонс не взяла Вас на работу.
А чего он ещё ждал от меня? Поддержки? Согласия?
— Я вижу в твоих глазах несогласия с решением матери больше, чем ты вообще можешь себе представить, Елена.
Моё имя из его уст звучит по-особенному неприятно и скользко.
— Когда это мы перешли на «ты»? — поднимаю брови и складываю руки в защитном жесте.
— Тебе не больше двадцати, так что это само собой разумеющееся.
— А Вы знаете, что к незнакомым людям, независимо от возраста, принято обращаться на «Вы»?
Какой нахал!
— Уверен, что в двадцать четыре ты скажешь по-другому, — Гарри подмигивает мне и скрывается за дверью ванной комнаты.
Я возмущена и сконфужена. Как он смеет? Я не просто какая-то девушка из дешёвого клуба в Бруклине. Я — дочь Патрисии Джонс. Девушка, которая является музой для Лагерфельда и Маккуина.
— Мне льстит, что ты ждала меня всё это время, милая.
Чувствую, что начинаю закипать.
— Знаешь, на месте тебя, одетого в палёный «Gucci», я бы не разговаривала так с дочерью Патрисии Джонс.
Вижу поддельное удивление на его лице и хмурюсь.
— Да ладно? Дашь автограф?
Никто и никогда не разговаривал так со мной. Если этот несносный мальчишка думает, что это сойдёт ему с рук — он ошибается.
— Проваливай.
— Хорошо, что ты умеешь нормально разговаривать, а то твоя снисходительная вежливость поперёк горла.
Закатываю глаза, наклонив голову. Он думает, что если Бог не обделил его умом и красотой, ему можно всё? Не буду спорить: он чертовски красив — этого не отнять у него. Но что такое красота, когда ты кусок дерьма?
— Неприлично смотреть на кого-то дольше двадцати секунд, — с весельем отмечает парень и я краснею. — Приятно было познакомиться с тобой, Елена, — Гарри целует мою руку и спускается по лестнице.
Слышу как он прощается с моей мамой и миссис Доусон.
Не хочу становиться плохой лгуньей, поэтому даже не буду спорить сама с собой: благодаря его привлекательности и навыкам в красноречии он не пропадёт, но делать в «Стиле» нечего.
***
Второй день подряд я думаю о нахале с кудрявыми волосами и прямолинейными комментариями. Это раздражает меня. Я имею в виду тот факт, что какому-то Гарри Стайлсу, взявшемуся из ниоткуда, удалось задеть меня пару раз за разговор, который, на минуточку, длился не более пяти минут!
— Елена, твоя мама ждёт тебя, — Карли сообщает мне и я вздыхаю. — Она безумно раздражена, так что берегись её гнева.
Да, моя мама страшна в гневе и я с детства запомнила её выражение лица в тот момент, когда всё очень плохо. Теперь у меня туз в рукаве, так что всё под контролем.
— Она целый час беседовала с каким-то Гарри, так что её нервы просто на пределе! — Уинс поправляет свою слишком короткую юбку цвета морской волны и перекидывает волосы на одну сторону. — Он самый нахальный парень из всех, кого я вообще встречала за свои двадцать три года.
— Он приходил к нам домой пару дней назад, — говорю я и наношу прозрачный блеск от «Dior» на губы. — Он действительно нахал, Карли.
Карли поддерживала меня после расставания с Зейном, потому что она знает, что такое быть брошенкой. Два года она строила отношения с мужчиной, который был старше её на восемь лет. Сначала мне показалось, что это трата времени, но потом, когда я узнала некие подробности, поняла, что это прекрасно: после стольких месяцев отрицания химии между ними, он сдался — просто признал тот факт, что они идеально подходят друг другу. Потом, правда, что-то изменилось и он вернулся к своей бывшей жене, а Карли погрязла в вечеринках и мальчиках, которым очень не нравилась юбка на её бёдрах.
— Тогда я понимаю возмущение твоей матери, — хмыкая, комментирует Уинс. — Советую тебе всё же поторопиться к ней, иначе отгребём обе.
Киваю и встаю с кресла.
— Как я выгляжу?
Карли что-то делает с моими светлыми волосами и хмурится.
— Тебе нужно подстричь кончики, а так всё прекрасно. Не хватает только одного штриха, — рыжеволосая закусывает губу и достаёт из своей сумочки от Майкла Корса духи. — Так лучше, — подруга наносит немного духов на мои волосы и довольно улыбается. — Это «Versace».
Даже не удивлена.
— Пожелай мне удачи.
Уинс даёт мне «пять» и я стучу в дверь. Слышу холодное «войдите» и, набрав воздуха в лёгкие, открываю дверь. Мама сидит за столом, что-то печатая на макбуке.
— Ты бы ещё подождала, ведь у меня так много времени!
— Пробки, — пожимаю плечами и занимаю место на диване. — О чём ты хотела поговорить?
Мама ухмыляется и качает головой.
— Мне звонили из университета, — её тон холодный и почти что безразличный. — Почему ты не сказала мне, что берёшь академический отпуск?
— А это изменило бы что-то?
Мне не нравится мой выбор в плане университета и специальности. Вот вообще. Кажется, что этот выбор делала не я, а Зейн и моя мама. Малик всегда мечтал о карьере юриста, так что я, ослеплённая своими чувствами к нему, последовала за ним. Мама одобрила и так я оказалась в Колумбийском университете, хотя с детства мечтала о школе Парсонс.*****
— Нет, но это бы показало, что ты ценишь моё мнение.
— Мам, я больше не в пятом классе, чтобы ты следила за каждым моим шагом, — закатываю глаза и сажусь поудобнее. — Я хочу поступить в школу Парсонс.
— Мне казалось, что ты переросла это.
Она серьёзно?
— Да, но я больше не с Зейном, так что смысла в Колумбии не вижу. Что мне это даст?
— Обеспеченное будущее и карьерный рост, Елена, — говорит мама, наливая себе стакан воды. — «Стиль» будет твоим, но я хочу, чтобы ты прежде всего была самодостаточной женщиной, а не девушкой, которой в руки попала компания матери.
Отчасти, мама права, но я не вижу себя в «Стиле». Мне по душе моделирование одежды, а не управление журналом, пишущем о моде.
— Мне не нужен «Стиль» и мы уже это обсуждали. Джордин должна занять твоё место однажды, а мне здесь делать нечего.
Как и Гарри Стайлсу.
— В двадцать пять ты скажешь иначе, Елена.
Раньше я наслаждалась своей уязвимостью, а теперь хочу стать такой же уверенной, как и моя мама. Пока я лишь жалкая пародия, у которой даже права голоса нет.
— Не поверишь, но нечто похожее мне сказал тот нахальный мальчишка пару дней назад, — усмехаюсь, когда вижу недовольство на лице матери. — Кем он себя возомнил?
Мама вздыхает и открывает свежий выпуск какой-то газетёнки, занимающейся сплетнями и непроверенной информацией.
— Так много сплетен, но ни одной обо мне, — её брови сводятся к переносице, и я хихикаю. — Ты должна зарубить на носу одно, Елена, — Патрисия откладывает газету в сторону и кладёт руки перед собой. — Ты никто, пока о тебе не заговорят.******
Это любимая фраза моей матери. Выглядеть лучше всех — её кредо. Но вот я не пытаюсь выглядеть на доллар дороже, если стою всего лишь каких-то двадцать центов. Конечно, я знаю себе цену и знаю, что достойна большего, но показуха — не мой конёк.
— Мам, ты говоришь мне это с пятнадцати лет.
— И столько лет впустую, Елена.
Я даже не буду спорить, поэтому молча встаю с дивана и поправляю юбку.
— Звонил доктор Принстон, — очень тихо говорит мама, но я слышу. — Он просил тебя зайти к нему на днях, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке.
— Доктор Принстон звонил мне вчера, так что я знаю.
— Когда ты зайдёшь к нему?
Закатываю глаза и поворачиваюсь к Патрисии.
— Сегодня, мам, сегодня.
— Это всё.
Что ж, после смерти отца Патрисия стала ещё жёстче и холоднее. Она пыталась делать вид, будто всё в порядке и это лишь временная боль, но мы с Джордин часто слышали как она плачет в ванной или у себя в кабинете. Первое время было очень больно, но я убеждена в одном: никто по-настоящему не умирает, пока память о нём живёт.
— До вечера, мам.
Я выхожу из кабинета и замечаю Карли, разговаривающую с какой-то женщиной. Машу ей рукой и направляюсь к лифту. Складывается впечатление, словно этот разговор с матерью был пустой тратой времени, ведь он закончился ничем. С отцом всё было иначе. Он был моим лучшим другом и слушателем. После его смерти я закрылась в себе на некоторое время, но Зейн был рядом и помог мне справиться с утратой. Благодаря Малику я поняла, что после долгой жизни, в которой не будет моего лучшего друга и слушателя, мы снова встретимся — это обещание покоя.
***
Я прошу остановить машину чуть дальше клиники, чтобы немного пройтись и сложить все мысли воедино.
— Можете не ждать меня, Алекс.
— Вы уверены?
— Да, я доберусь домой самостоятельно.
— Хорошо, мисс Джонс, — мужчина тепло улыбается и поправляет козырёк своей фуражки. — Хорошего вечера.
Я отвечаю ему натянутой улыбкой и тихо благодарю. Визит в клинику — не лучшее времяпровождение. Но загвоздка в том, что сейчас это необходимость для меня. Мой шаг размеренный, а походка уверенная и как бы говорящая о том, что мне всё по плечу.
Пока я не замечаю знакомую копну кудрявых волос.
— И какого чёрта этот нахал здесь делает? — шепчу я и замечаю взгляд мимо проходящей девушки. Если бы она знала, сколько стоят мои туфли, то смотрела бы иначе.
Я собираюсь изменить направление, но вижу самодовольную улыбку на лице кудрявого мальчишки. Пути назад нет, так что я продолжаю делать вид, словно всё в порядке и его присутствие ничего не меняет.
— Я думал, что дочь Патрисии Джонс передвигается на личном автомобиле, — криво ухмыляясь, говорит парень.
— А я думала, что нахалы ходят с табличкой «социально-опасны».
Если он думает, что он задел меня, то он ошибается.