Но пучок жалкой зелени имел власть над драконьей расой, и… и отец, не долго думая стал использовать ее против своих же, пока кто-то не использовал ее против него самого. Джеральд умер в муках, терзаемый несправедливостью, не понимающий, как такой как он мог… Мог просто умереть. И это было поворотным моментом в жизни Джареда, который смог остановится, смог не превратиться в отца. Спасибо судьбе за эту пощечину, после который он понял и осознал, что все… Что никто не вечен, не всесилен, как внушал ему отец. И это поле… было своеобразным напоминанием, чтобы он не слетел с катушек, чтобы несмотря ни на что не становится таким, как Джеральд. Это был самый большой страх Падалеки — сбиться с пути. А дрянь, которая лишь тактильным своим контактом может принести невероятную боль, здорово отрезвляла. Поэтому Джаред держался — потому что хотел жить.
***
Только Дженсен коснулся подушки головой, как в дверь постучали. Настойчиво так. Что хотевший было проигнорировать незваного гостя Эклз, ругаясь сквозь плотно стиснутые зубы, все же поплелся открывать. На пороге топтался, переминаясь с ноги на ногу, суетливый парнишка, который, точно страдал гиперактивным синдромом, то ли Марк, то ли Майкл. Он то поправлял взлохмаченные пшеничные волосы, то теребил ворот рубашки, не привыкший стоять без дела и страдающий от этого. Интересно, он вообще когда-нибудь спит?
Дженсен вскинул выразительные брови в немом вопросе.
— Дженсен… Эм, король, то есть мистер, то есть Дженсен Росс Эк…
— Короче и по делу, — прервал пулеметную речь паренька Дженсен, который явно не страдал бессонницей, а явно нуждался в том, чтобы побыстрее вырубиться побыстрее, вытянув ноги.
— Там к вам пришел какой-то чувак, ищет вас, поговорить хочет — говорит очень срочно.
— А я хочу срочно спать, передай, пусть завтра придет, — раздраженно буркнул Дженсен, намереваясь уже закрыть дверь.
Но не тут-то было: паренек шустро вставил ногу между дверью и стеной, почти вплотную притиснувшись к дракону, оторопевшему от такой гипернаглости. Парнишка быстро сдулся и сжался под свирепым взглядом водного, но не отступил.
— Он говорит, что это что-то по поводу вашего отца.
Дженсен отступил на шаг, и Майк или Марк чуть не свалился перед ним на пол, вовремя ухватившись за створку.
— Что он еще сказал? — обмерев, спросил Дженсен.
Майк или Марк пожал плечами.
— Ничего. Только, что срочно и про отца. А что?
— Как он выглядит, ты знаешь его? — быстро спросил Дженсен — не хуже, чем гиперактивный драконий подросток.
— Ну, лично я его не знаю. Он странный немного, — охотно поделился своими впечатлениями дракон. — Такой темноволосый, синеглазый. В накидке такой бежевой. Все время ходит с каким-то блокнотом или книжкой, записывает все время там что-то. И имя у него странное… — тут подросток задумался, смешно морща лоб и закатывая глаза. — То ли Гриша, то ли Миша…
Дженсен подорвался с места, одевая скинутую на пол рядом с кроватью рубашку, и, застегивав на ходу пуговицы, прошагал мимо парня, коротко бросив:
— Веди меня к нему.
Парнишка бросился следом за ним, потом вернулся, прикрыл аккуратно дверь, и скачками нагнал Эклза, куда-то быстро шагающего.
— А что случилось, а кто это? — засыпал он Дженсена вопросами, тараторя прямо под ухом, и скакал вокруг водного, как стрекоза. — И мы вообще идем не в ту сторону.
Дженсен застонал сквозь зубы, остановился, чтобы одарить нерадивого дракона убийственным взглядом сверху вниз, и развернулся на сто восемьдесят градусов.
— Ничего. И это Миша Коллинз, — коротко ответил он на раннее заданные вопросы.
Парень важно покивал и стал нести еще какую-то несусветную чушь, которую Дженсен благополучно пропускал мимо ушей и тупо следовал за ведущим его драконенышом по лабиринтам коридоров.
В голове была ни то, что пустота, а настоящий вакуум. Он даже не представлял, что ему может сообщить глава тайной разведки короля Алана, но он чувствовал, что это что-то важное. Просто жизненно важное для него.
Дженсен вырвался на свежий воздух — стремительно, словно пикировал к синему океану на всех парах, так, что следовавший за ним подросток едва поспевал со своей скоростью гиперактивного дракона. Мишу Эклз увидел сразу и, бросив короткое «свободен» Майку или Марку, стремительно направился в сторону главы тайной разведки, которой больше не существовало.
Дженсен убедился, что разобиженный на столь пренебрежительное отношение драконеныш скрылся в жилом корпусе, и впился внимательным взглядом в расслабленно опирающего плечом о колонну беседки Мишу, небрежно перелистывающим свой блокнот, и, казалось, совсем не замечающего появления бывшего короля Глаксио.
— Что случилось? — вместо приветствия, на которое банально не хватало терпения, выпалил Дженсен.
Миша медленно поднял на него глаза, вздернув брови, и, цокнув, покачал головой.
— Ты все так же нетерпелив и суетлив. Ну, хоть что-то остается в этом мире незыблемым и непоколебимым.
Дженсен постарался незаметно сжать кулаки за спиной, чтобы не накинуться на этого выскочку. Заносчивую, наглую, и словно нарочно издевающуюся.
Эклз выгнул бровь, давая понять, что не собирается вестись на небрежно кинутую ему подначку. Он уже не в том возрасте, Шешу его побери, чтобы терять самообладание от случайных фраз. Он в том возрасте, что перетерпит, а потом… а потом что-то придумает в отместку. Но не сейчас. Сейчас не время. Миша просканировал его внимательным взглядом пронзительно-синих глаз и неожиданно широко улыбнулся.
— Доброго вечера, — сдержанно кивнул Дженсен, раз уж этому типу так нужны эти бесполезные формальности. — А теперь, может, к делу?
— Доброго. Может и к делу, — Миша, наконец, отлепился от колонны и присел за стол в беседке, положил на него свой блокнот, легонько поглаживая его пальцами по кожаной обложке. — Присаживайся, что стоишь, как неродной?
Дженсен молча плюхнулся напротив, сохраняя неестественно прямую осанку, и сложил руки на стол, сцепляя пальцы в замок, и сжал их до побелевших костяшек. Миша неторопливо открыл свою книжечку, достал какой-то сложенный вдвое листок, повертел в руках, убеждаясь, что это то, что ему нужно, и молча протянул бумагу Дженсену двумя пальцами.
— Что это? — недоверчиво спросил Дженсен, чуввствуя спиной, пробежавший по ней холодок от тревожного предчувствия, засевшего внутри и стремительно растущего.
— Не трать время на лишнюю болтологию. Посмотри, — посоветовал Миша почти нежно. А в прищуренных глазах явственно виднелось недосказанное: «Идиот».
Дженсен вперил в него свой взгляд, стараясь казаться бесчувственной сволочью, а сам изо всех сил пытался подавить внутренний страх, который блуждал по всему телу вместе с кровью и стучал участившимся пульсом в висках. Дракон кончиками пальцев вытянул из протянутой к нему руки лист, будто тот мог превратится в драконью пасть и отхапать всю руку. Вместе с дурной головой. Развернул бумагу, пестрящую кучей непонятных терминов и похожую на какое-то заключение. Дженсен непонимающим взглядом пробежался по строчкам вниз-вверх несколько раз и уставился на беспечно жующего соломинку Мишу. Тот ухмыльнулся, видя в какое замешательство пришел бывший король:
— Это заключение биохимической экспертизы, — пояснил он и поддался корпусом чуть ближе. — После смерти твоего отца и до сих пор я не прекращал расследования. Своего личного. Через своих драконов. А не тех ящериц, что суетились у тебя при дворе. По истине тупоголовые существа, — закатил глаза Миша и вздохнул: — В общем, в этой поистине ломающей мозг незасоренным знаниями драконам сказано от чего умер твой отец…
— И что это? — безжизненным голосом поинтересовался Дженсен.
— Это конопля, малыш.
Дженсен, не удержавшись, прыснул со смеху:
— А что-нибудь новенькое не хочешь сообщить мне? Ну, так, разнообразия ради, — язвительно отозвался Дженсен.
— Ты бы учился дослушивать преподнесенную прямо на блюдечке готовую информацию до конца для начала, — холодно оборвал его Миша. — Это мутировавшая конопля. Надеюсь, ты в курсе, что сие интересненькое растеньице прибыло к нам с Земли. Там климат немножко не такой, как у нас. Все ж таки планета другая, — Миша развел руками и пожал плечами, дескать, надо же — какая неожиданность. — Правда, на Игнисе она сохранилась практически в первозданном виде, а вот стоило ее засунуть в местечко попрохладней — и бац! — почитай практически новый сорт дряни родился. В общем, это была мутировавшая Глаксиокская конопля.
— Не может быть! — тут же вскинулся Дженсен. — На Глаксио не выращивают коноплю!
— Ну, может, твой отец и ты не выращивали, а вот убийца запарился на этот счет. Ах да, забыл сказать: мы его нашли, нашли убийцу Алана.
— Вы нашли его? — прошептал враз побелевшими губами Дженсен, невольно сминая лист с заключением в руке. Миша снисходительно улыбнулся, поддаваясь вперед, чтобы вытащить несчастный клочок бумажки из цепких, судорожно сжатых пальцев. — Кто? Кто эта мразь?
— Дженсен, ты никогда не задумывался о том, что ты не мог появиться на свет просто так?
— О чем ты, Коллинз? — недоуменно вскинул бровь Эклз.
— Я о твоей матери, — пояснил Миша.
— Моя мама была сослана за измену, я ее никогда не видел и не очень-то хотел… — лицо Дженсена тут же побледнело от пришедшей в голову догадки. — Ты хочешь сказать, что это… что она это сделала? Но зачем?
Миша пожал плечами.
— Кто их разберет. Главное, что доказана ее вина. А уж из каких побуждений она пошла на убийство: из мести ли, из зависти, или еще чего… Уже не важно, я считаю. Но если тебе интересно, можешь сам у нее спросить.
Дженсен закусил губу. Он, конечно, не знал ее, Донну, свою мать, и он никогда не стремился к этому. Но для него это все равно было дикостью… Это как нужно ненавидеть, чтобы пойти на такое?
— Хорошо, Миша, спасибо, я… я подумаю.
Коллинз окинул его понимающим взглядом и молча что-то написал в своем блокноте, небрежно вырвав лист, он протянул сложенную вдвое бумагу.
— Если решишься, можешь прийти по этому адресу.
Дракон молча встал и удалился, не прощаясь, деликатно оставив Дженсена наедине с собственными мыслями, которые метались со сверхзвуковой скоростью в диаметрально противоположных направлениях. Он сидел на месте, не двигаясь, до тех пор, пока к нему не подошел тот шустрый драконеныш.
— Сэр… — неуверенно позвал парнишка. — Вы тут уже два часа сидите, не шелоховнувшись. Вы в порядке?
Дженсен поднял на него замутненный взгляд.
— Майк? — на пробу позвал он.
— Да, — мотнул головой Майк. И неуверенно добавил: — У вас руки дрожат.
Дженсен озадаченно взглянул на свои ладони, лежащие на столе. Они и вправду мелко тряслись.
— Все в порядке, — не очень уверено отозвался Эклз, сжимая руки в кулаки, а затем вообще убирая их на колени. От глаз подальше. — Мне кажется, я должен срочно поговорить с королем Джаредом Падалеки.
— Но он только на прошлой неделе прилетал к нам с визитом. Еще около месяца его тут точно не будет.
— Мне нужно с ним поговорить, — настойчиво повторил Дженсен.
Майк растерянно похлопал бледно-голубыми глазками.
«Я должен поговорить с Джаредом, я должен поговорить с Джаредом, я должен», — билось мантрой в голове Эклза. Он вскочил на ноги, полный какой-то безумно-болезненной уверенностью. Эти мысли, похожие на молитву, были единственными с тех пор, как он узнал всю правду.
— Значит, я полечу, — развил свою мысль Дженсен.
— Но вы не можете, вы же… — мальчишка не договорил, проглотил это унизительное «не имеете права покинуть территорию замка».
Дженсен знал, но останавливаться не собирался. Хрен ли ему кто даст разрешение на посещение Игниса — Джаред вряд ли обрадуется такой идее, но… Не из того теста слеплен и не такого склада ума Дженсен, чтобы просто отступить перед любыми намеками на трудности.
— Я, может, и не могу… — Дженсен хищно улыбнулся и направился внутрь замка.
***
Джаред прохаживался по своим владениям, беглым взглядом окидывая работников и более вдумчивым — конопляные поля. Он как раз собирался в замок: последние пару недель выдались неоправданно суматошными и противно изнуряющими, так что хотелось банально покоя и отдыха. Один визит на Глаксио чего стоил. Ходи, улыбайся, в общем, прикидывайся на всю катушку, что занят делами и рад тому. Не думай, что совсем недалеко — пару минут лету — в замке обитает Дженсен, как какая-нибудь заморская принцесса, потому что от этих мыслей в душе только сильнее разрастается темная воронка, которая, казалось, давно срослась — криво-косо, неровными уродливыми стежками — но все же.
И тянуло оттуда, со стороны Дженсена, застарелой обидой, виной и еще чем-то неуловимым, терпко-горьким… сожалением? Возможно.
В общем, Джаред до сих пор очухивался от изматывающей поездки, которая неприятно саданула по самолюбию дракона, уж было решившему, что он со всем справился, и в принципе, кругом виноватым себя не должен ощущать по определению, но не тут то было. Вселенная, верно, решила поизмываться над бедным королем или проверяла границы не такой уж и железной выдержки.
— Джаред, — Морган окликнул его откуда-то издалека. Джаред недоуменно обернулся на оклик, и сразу же почувствовал неладное, потому что Дин Морган выглядел слишком ошеломленно-озадаченно. На столько, что наплевав на все свои высокие регалии, опустился до банальной пробежки, стараясь нагнать Падалеки.
— Что случилось? — горло Джареда перехватило тугим обручем, комок напряжения завязывался в животе, а непривычно растрепанный Морган, поравнявшись с ним, пытался отдышаться и говорить одновременно:
— Этот немыслимый гаденыш!.. Слов нет — даже неприличные закончились, чтобы описать этого… эту… после всего, что ты сделал, а он!..
Джаред одним взмахом руки прервал сбивчивую речь главы охраны.
— Объясни нормально, что произошло.
— Эклз произошел! Контрабандой проник сюда — мои ребята перехватили его на границе. Я просто поражаюсь!
Падалеки застыл с открытым ртом, чувствуя, как заполошно бьется сердце в грудную клетку, вдруг ставшую слишком тесной для глупого органа.
— Об этом кто-то еще знает? — с нескрываемым волнением осведомился Джаред.
— Кроме меня и моих ребят — никто, — жарко заверил его Морган. — Такой скандал будет. Бунт…
— Никакого бунта, — сурово отчеканил Джаред. — Об этом никто не должен узнать. И так… слишком много проблем, бунт на Глаксио… — он устало вздохнул и махнул рукой.
— Даже не сомневайся, информация не просочится…
— Я в тебе не сомневаюсь, — Джаред деловито кивнул и, чтобы скрыть неподобающую дрожь в руках, поспешно завел их за спину, сцепляя пальцы. — Где он?
— Я приказал ребятам прикрыть его на заставе, чтобы он кому больше не попался.
Джаред одобрительно кивнул.
— Отлично. А теперь проводи меня к нему — мистера я-люблю-создавать-проблемы-на-ровном-месте следует объясниться.
***
Дженсен маялся в темной жаркой комнатушке с четким ощущением дежавю от происходящего — с той лишь разницей, что в этот раз отсутствовала клетка, а одежда, наоборот, присутствовала.
Он долго и обстоятельно готовился к этой вылазке. Все началось со встречи с матерью. Он впервые видел эту женщину в сознательном возрасте — красивую, гордую, надменную и безмерно уверенную в своей непоколебимой правоте. Ни тени раскаяния или испуга от содеянного — лишь болезненная, сумасшедшая уверенность и вызов в таких же зеленых глазах, какие были и у самого Дженсена.
Он даже растерялся, когда увидел ее — почувствовал, как ненормально они похожи. Так… страшно стало. Отец часто его упрекал в том, что он сильно походил на мать, и только сейчас Дженсен понял, почему. Его глупые и самонадеянные выходки привели его к тому, что он сейчас имел или не имел. И если хорошенько вдуматься — ему просто повезло, что все сложилось так, как сложилось. Ему повезло, что Джаред был невероятно мудр и не начал войну, хотя имел полное на то право, что Джаред оказался настолько благороден, что оставил Дженсена в живых — хотя мог бы того ее и лишить — никто не осудил бы даже, что Джаред так добр, что жители Глаксио хоть и чувствовали себя унижено, но не были оккупантами на собственной родной земле, что Дженсен… не стоял на эшафоте, ожидая исполнения приговора, что не его голова прокатилась по мощенной булыжниками мостовой.
Дженсен не чувствовал сожаления по поводу смерти матери — право слово — он ее даже толком не знал, не чувствовал всепоглощающей ненависти или хотя бы удовлетворения… лишь пустоту, на дне которой в судорагах дергалась вина за свои глупые, опрометчивые поступки и слова. Вина была виновницей его присутствия здесь и сейчас.