*
Обыкновенный урок математики. Никто даже не слушал грозных причитаний мистера Гарольда, который нервно блуждал возле доски, со скрипом вычерчивая условия задачи. Волна сонного опьянения накрыла старшеклассников. В застывшем классе воцарила глубокая тишина. Все одинадцатиклассники замерли в ожидании услышать имя злосчастных жертв, которым придётся идти к доске.
Стефани с равнодушным видом листала свою белую тетрадь, разглядывая бегающие перед глазами строки бесконечных цифр и формул. Ховард всегда стремилась быть первой в учёбе, и это ей удавалось. Девушка всегда быстро справлялась с любым поставленным заданием, когда речь заходила об учёбе. Решить замысловатую задачу тоже не составляло ей особого труда, но в классе всё же был человек, с которым в математике нельзя было сравниться. Лорен Стивенс. Первая красавица школы с незаурядным умом. Она решала задачи и уравнения любого уровня сложности лёгким щелчком пальцев. Стефани не оставалось ничего другого, кроме того, как смириться с этим. К тому же, уверенная в себе Ховард не хотела ни с кем враждовать.
— К доске пойдут Стивенс, Паттерсон и Бэнкс, — раскатами грома раздался бас мистера Гарольда, и все одинадцатиклассники с перепуганными лицами начали всматриваться в плывущие строки на доске. Туманная пелена, зависшая в классе, застилала глаза и отбивает здравый рассудок.
Лорен Стивенс гордой походкой следовала к доске, не упуская момент покорить одноклассников лучезарной улыбкой. Рыжие локоны сверкали под щедрыми лучами солнца, огненно-красные губы полыхали страстью, а изумрудные глаза поражали ледяным спокойствием. Лорен ни секунды не сомневалась в своих математических способностях: она готова была блистать своим острым умом и доводить до бешенства всех присутствующих. Стивенс никогда не была серой мышкой и пустоголовой блондинкой. Она никогда ею не станет.
Марк Паттерсон незаметно вздёрнул бровью, пытаясь отыскать глазами знакомый силуэт Стефани Ховард. Брюнет всегда украдкой наблюдал за молчаливой красавицей, потому что это помогало ему успокоиться. В тот момент, когда его кроткий взгляд останавливался на молочно-белом спокойном лице Стефани, её медово-карих глазах, все навязчивые мысли и предостережения уходили на второй план. Парень вновь нашёл в классе тёплые глаза Ховард, и сердце забилось ровнее. Кровь жгучим потоком потекла по венам, разжигая пламя на дне души. Паттерсон поправил белую рубашку, пытаясь оттянуть её вниз, и решительно пошагал вперёд, вслед за Лорен.
— Марк, тебе следует поторопиться, иначе останешься ни с чем, — вкрадчиво прошептала Лорен, косясь сверкающими глазами на Марка, который задумчиво выводил на доске череду цифр. Его мраморное лицо моментально изменилось. На щеках загорелся пламенный румянец, а карие глаза поникли и застыли. Уголки рта непроизвольно дёрнулись, скривившись в подозрительную ухмылку. Ледяная рука вздрогнула, и Паттерсон судорожно сжал пальцами кусок мела.
— Лорен, что ты несёшь? — угрюмо фыркнул Марк шёпотом, щуря от злости глаза. Парень заметно нахмурился, сжав левую руку в кулак. Его тёмно-карие глаза наливались кровью, сверкая ядовито-красным блеском. Сердце стучало со скоростью света, отбиваясь ударами тока в висках. Паттерсон понимал, что Лорен имела в виду, но разгоряченное сердце яро отрицало этот злосчастный факт.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Вся школа знает, что ты с девятого класса сохнешь по Стефани. Может, настало время избавиться от статуса «хорошего друга»? — Стивенс упорно пыталась не смотреть на Марка, и с каждой секундой её осторожный шёпот становился всё острее и язвительнее. Лорен отчётливо видела, как вздымались упругие грудные мышцы Паттерсона, как дрожали его сильные руки, но настойчиво продолжала разжигать в его мыслях дикий пожар. Именно этого Стивенс и добивалась — довести Марка до безумия и заставить сделать решительный шаг.
Пока Паттерсон усиленно пыталась переварить настояния Лорен, которые задели его за живое, Дилан всячески сдерживал невыносимую злость, струящуюся по всему телу. ОʼБрайен сидел слишком близко, чтобы не расслышать её чопорной болтовни. Последнее время она слишком часто вспоминала о неотвязной идее свести Марка и Стефани. У Дилана эти сомнительные разговоры не вызывали ничего, кроме презрения и недовольства.
Парень всегда убедительно отнекивался и ловко менял тему, чтобы лишний раз не терзать себя разговорами о личной жизни друзей. Сердечные дела Паттерсона его слабо интересовали, но мысль о том, что Стефани станет девушкой его лучшего друга, приводила Дилана в невероятный ужас. Шатен пытался выглядеть расслабленным, но с трудом мог усидеть на месте, выслушивая бессмысленный трёп Стивенс. Лорен порой выводила ОʼБрайена из себя своей чрезмерной любопытностью и неотступной заботой. Дилан сжимал кулаки до посинения кожи, и его глаза сверкали неистовой злостью. Лицо словно онемело от кривой гримасы гнева. Он слышал лишь сумасшедший стук сердца и шум кипящей в венах крови. Всё вокруг него на миг померкло, в голове лишь раскатами грома раздавались слова его девушки: «Марк, может, настало время избавиться от статуса „хорошего друга“ Стефани?».
*
От имени Дилана
Я дико ждал, чтобы этот злосчастный урок математики скорее закончился. В какой-то момент мне стало казаться, что голова разорвётся на тысячи осколков от одной лишь мысли о Стефани и Марке. Я до сих пор не могу понять, почему решительные настояния Лорен так сильно меня задели. Стефани, впрочем, как и Марк, не могут всё время быть одинокими. Рано или поздно они найдут себе пару и будут счастливы. Даже если они вдвоём станут парой, я должен радоваться за своих лучших друзей. Но, чёрт возьми, у меня ничего не получается. От одной лишь мысли о том, что Ховард и Паттерсон начнут встречаться, мне хочется крушить всё в этом грёбанном мире. Я не хочу, чтобы моя лучшая подруга становилась девушкой моего лучшего друга. Это даже звучит смешно. Почему я так яростно реагирую? Я не могу ответить на этот вопрос.
— Дилан, ты в порядке? — я услышал за спиной знакомый бархатный голос Стефани, который тёплой волной вливался мне прямо в сердце. Я часто прятался в парке возле школы, если появлялась необходимость подумать о чём-то важном и серьёзном. Ховард давно вычислила, где я прячусь и почему. Порой мне казалось, что даже Лорен, моя девушка, не знает меня настолько хорошо, как Стефани. Я сидел к ней спиной, но её проникновенный взгляд сжигал меня дотла.
— Да, просто нужно было обдумать кое-что, — мой тихий голос казался ледяным, тревожным, а глаза наливались свинцом. Я судорожно зажмурился, чтобы проглотить это кошмарное чувство безысходности. Меньше всего на свете я хотел, чтобы Стефани переживала на меня. Я никогда не выдерживал мрачного беспокойства в её тоненьком голосе. Его поникшие, воспламенённые глаза доводили меня до безумия.
— Мне не нравится твоё сегодняшнее настроение. Требую вернуть прежнего Дилана-раздолбая! — Ховард разразилась звонким заразительным смехом, и её медовые сверкающие глаза доводили меня до дрожи. Я просто с растерянным видом смотрел на неё, откинувшись на спинку скамейки, и глупо улыбался. Она села рядом со мной и положила свою горячую ладонь на мою ледяную руку. Чёрт, я просто взрывался от волнения. Зачем Стефани это делала? Почему её небрежное прикосновение доводило меня до сумасшествия?
Угнетающее молчание разжигало пламя в воздухе. Светлая улыбка моментально пропала с лица Ховард. Она нервозно убрала руку и отвела взгляд в сторону. Я заметил, как её руки покрывал рой мурашек, а, может, всё это было плодом моего воображения. Я чувствовал, как беспокойно колотилось её сердце, но не решался нарушить глубокую тишину. Мне было просто необходимо побыть наедине с собственными мыслями, но присутствие Стефани ни капли меня не раздражало, скорее наоборот — успокаивало и придавало уверенности. Мои глаза бегали по сторонам, а кровь расплавляла всё тело изнутри. Я тщательно пытался отыскать нужные слова, чтобы прогнать пелену неловкости.
— Можно я приду к тебе завтра? Мне нужна твоя помощь в написании статьи по литературе, — резко выпалил я первое, что пришло в голову. На моём застывшем лице появилась добродушная улыбка. Я всячески пыталась взбодрить ошарашенную Стефани, которая последнюю минуту не сдвинулась с места и словом не обмолвилась. Её изумлённое лицо озарила мягкая улыбка, и через секунду она легонько ударила меня по плечу.
— Приходи вечером, — кротко ответила Ховард, и её медово-карие глаза загорелись добротой и пониманием. Стефани изящно откинула шёлковые волосы за спину и пристально посмотрела на меня. Мне начало казаться, что она может услышать моё горячее сердцебиение. Хотелось провалиться под землю от страха. Щёки загорелись пламенным румянцем. Чёрт, что обо мне подумает Стефани?
========== 8. Бессилие ==========
В психологии бытует мнение, что сильная привязанность к семье и друзьям делает человека по истине слабым. Кому-то такая точка зрения вполне заслуженно может показаться смешной и абсурдной, но её нельзя решительно отвергать. В чувствах кроется непреодолимая человеческая слабость и уязвимость. Любовь делает человека сильнее, но в то же время подвергает опасностям, с которыми не всегда удаётся справиться. Не зря говорят, что человек способен жить, пока в его сердце остаётся хоть капля чувств. Неважно, какие это чувства (будь это страх или радость, любовь или ненависть, спокойствие или боль). Смысл заключается в том, что любое проявление человечности, то есть чувства, — это надёжный якорь, благодаря которому любая личность может оставаться на плаву. К сожалению, не всё так просто.
Человек, который дышит полной грудью, испытывает самые разнообразные эмоции и чувства, не может жить с полной уверенностью в завтрашнем дне. Каждый день его будет настигать назойливый страх, нерешительность и даже растерянность, что рано или поздно приведут только к одному — к эмоциональному истощению и самобичеванию. Нельзя отказываться от чувств, но нужно быть излишне осторожным, когда речь заходит о самых близких для нас людях. В гонке за счастливой судьбой для родных и близких важно не предать и не потерять себя самого, жертвуя всем ради кого-то.
Сквозь широкие окна школьной столовой пробивался ослепляющий солнечный свет, освещая бежевые столы и стулья. Как только раздался раздался оглушающий звонок, коридор заполнил неугомонный рой старшеклассников. Они никогда не упускали возможности лишний раз заглянуть сюда, чтобы отвлечься от будничной суеты. В понедельник это желание превращалось в острую необходимость. Одиннадцатый класс почти строем зашел в столовую, мгновенно занимая свободные столики. Когда до выпускного остается чуть больше месяца, желание учиться как рукой снимает. К сожалению, уроки ещё никто не отменял, поэтому приходилось ежедневно терпеть эту нудное тяготенье, спасаясь лишь частыми посещениями школьной столовки.
Одинадцатиклассники с хмурыми лицами располагались за столиками, увлеченно обсуждая насущные проблемы. Просторы столовой заполнял сладостный аромат свежей выпечки, вызывающий на лицах старшеклассников приятную улыбку. Шум неугомонный болтовни свидетельствовал только об одном — началась очередная учебная неделя.
Дилан, подпирая рукой подбородок, с недовольным видом наблюдал за непрерывно улыбающимися одноклассницами, которые украдкой косились в его сторону. Если раньше игривые взгляды девушек забавляли О’Брайена, то теперь он начал относится к флирту с неким презрением. Нет, это не значило, что отношения со Стивенс превратили его с неисправимого раздолбая в преданного подкаблучника. На самом деле всему виной была Стефани Ховард. Парень часто стал ловить себя на мысли, что их дружба начинает выходить за всевозможные рамки. Если ещё совсем недавно их общение ограничивалось банальными переписками в соцсетях и встречами в школе, то нынче дружеские беседы переросли в разговоры по душам с ярым обсуждением пикантных подробностей личной жизни. Жизнь примерной отличницы изрядно меркла по сравнению с безумной жизнью гуляки О’Брайена. Но по необъяснимой причине Дилан делился с одноклассницей тайнами, половину из которых не знала даже Лорен. Её пристальный взгляд всегда был направлен в самое сердце: медово-карие глаза заставляли улыбаться и хмуриться, восторгаться и смущаться, радоваться и злиться. Стефани подкупала своей необыкновенной искренностью и усердной заботой. О’Брайен слабо понимал, когда успел к ней так сильно привязаться, но знал точно — он её не потеряет. Никогда.
— Когда ты уже перестанешь издеваться над этой несчастной отбивной? — осуждающе промолвил Кристофер, наблюдая за лихорадочными действиями О’Брайена, который уже несколько минут не переставал ковыряться ножом в куриной отбивной. Кларк заметил, что друг явно чем-то удручён, но не хотел лишний раз донимать его расспросами. Парень знал, что такое странное поведение вошло у Дилана в привычку, но не до сих пор не находил этому объяснения.
— Я просто задумался, — спокойно ответил О’Брайен и отложил нож в сторону. Горькое напряжение в голосе подчеркивали скованные движения. Назойливые мысли не давали покоя, а сердце отбивало безумный ритм, похожий на громкий стук осеннего дождя. Дилан мысленно пытался найти оправдание жуткой тревоге, которая не покидала его весь день, но все попытки были безуспешны.
— Такое ощущение, что ты погряз в своих мыслях, как в болоте, — с колкой усмешкой выпалил Крис, протягивая руку к стакану сока. Его холодный взгляд полон недоверия. Дилан чувствовал угнетающее презрение в голосе друга. Прежний Дилан, неустанно лепечущий обо всём, что только в голову взбредёт, слишком изменился. Теперь от него клещами ничего не вытащишь, и это жутко бесило Кларка. — Может, поделишься одной из них?
— Я знаю, что мой изнурённый вид кажется довольно странным, — начал оправдываться О’Брайен, нервно сжимая в руках вилку. Его надломленный голос не вызывал никакого доверия у Криса Кларка, который усиленно пытался слушать эту несуразицу. На висках невольно вздымались жилы от ярости, но Кларк продолжал понимающе кивать, — но я всего лишь не выспался, вот и всё.
Дилан облегченно выдохнул и оперся на спинку стула. Он с опаской смотрел на раздосадованное лицо друга. Было вполне предсказуемо, что Кристофер не поверит ни единому его слову. Дрожащий голос, смешанный со сбитым дыханием, и бегающие по сторонам глаза вторили об обратном: парень обеспокоен чем-то не на шутку. Кларк с горечью осознавал, что вряд ли его злосчастный друг так быстро расколется.
— Дилан, не позорься ради Бога, — раздражённо фыркнул Крис и сложил руки перед собой, уставившись на О’Брайена. Он знал своего друга слишком хорошо, чтобы за секунду не вывести его на чистую воду. Как оказалось, Дилан совершенно разучился врать, и глупые попытки уйти от разговора просто смешили. — Ты сейчас оправдываешься, как девчонка. Даже у Стефани получилось бы гораздо убедительнее.
Дилан сверкнул глазами и невольно пошатнулся на стуле. Безобидное напоминание о девушке, которая не покидала его мыслей целый день, застало его врасплох. Неожиданная реакция О’Брайена насторожила Кристофера. Он прищурено посмотрел в его глаза и заметил в них неоправданный страх. Рой мурашек пробежал по рукам. Сердце школьника забилось с неистовой скоростью, и ядовитый комок подошёл к горлу. Дилан, с трудом преодолевая тяжёлое дыхание, воткнулся пальцами в столешницу. Кларк, подозрительно вздёрнув бровью, решил всё-таки докопаться до причины замешательства, читавшегося на лице друга.
— Ты пригласишь Лорен на нашу игру в пятницу? — неожиданно спросил Крис, и его серые глаза резко засверкали неприкрытым интересом.
Казалось, словно парень затеял своеобразную игру, чтобы выяснить причины резкой перемены настроения друга. Он привык видеть Дилана озорным разгильдяем, который не напрягается из-за привычных проблем и живёт по зову сердца. От этого парня не осталось и следа: на смену пришёл вечно задумчивый, неразговорчивый пессимист. Кристофер и ещё парочка близких друзей О’Брайена уже начали подозревать, что это влияние Лорен отрицательно отразилось на его поведении поведении, но они глубоко заблуждались. Никто даже не задумывался, что разгадка кроется в близкой подруге. Подруге? Какое это всё-таки обманчивое и неубедительное слово.