— Ты меня предал, — повторил я.
— Понимай как хочешь.
— Мы не можем быть друзьями.
Раздался стук в дверь: мы слишком заболтались.
— Но нам придется быть коллегами, — ответил Пат и пошел открывать дверь.
Нам придется быть коллегами. Придется. Придется. Придется. Мне придется тащить на себе и это. И сны, теперь будут сны. И Пат, который не будет меня любить.
Перемены — меняй кожу, но оставайся с той же душой. Стекло говорит: я стекло, я боюсь перемен, ибо буду разбит и выброшен вон. Я буду во вне и не буду ни с кем. Перемены — не символ измены себе, а только символ изменения оболочки.
Но как же она тяжела, эта новая шкура.
Джон зашел со стопкой листов из эло-бумаги.
— Я решил всё же начать. А то вы можете подраться.
Я криво улыбнулся.
— Мы не маленькие.
Джон пожал плечами.
— Мне всё равно, но я за тебя волнуюсь. Ты — горячая голова. Ты и брата…
— Джон, — предостерегающе начал Пат.
— …нашел, — произнес Джон.
— Всё в порядке. Не беспокойся. Всё в полном порядке, — сказал я.
Пат посмотрел на меня, но не прокомментировал.
— Джон, я его убил. Давай называть вещи своими именами, — произнес я, повышая в конце голос: — Все. Давайте называть вещи. Своими именами.
Имя вещи. Имя меня.
Боль.
Имя мое — боль.
— Хорошо, Марек, — согласился Джон. Он подошел ко мне и обнял меня за плечи, — Давайте работать.
Я уселся за стол и разложил листы перед собой.
— Марек, ты просмотрел отчеты?
— Да. Но понял вкратце.
— Что именно?
— Все пилоты были из нашего космопорта.
— Да.
Пат подвинул стул и уселся, демонстративно закинув ноги на стол. Эти чертовы сапоги меня до белого каления доведут. Рядом Джон полыхал гневом, но молчал. Зрелище, видимо, не в первый раз.
— И все пилоты сходили с ума, — продолжил я.
— Угу, — согласился Джон, всё еще глядя на Пата.
— Три пилота, — я перевернул лист, — Обследовали трупы? Что-нибудь нашли?
— Ничего, пока ничего, — ответил за Джона Пат и убрал ноги. Выпендрежник.
— Мэривэн работает, — сказал Джон.
Мэривэн работает. В своей жизни я могу положиться только на две вещи: на рассудительность Джона и на работу Мэривэн.
А на себя не могу положиться.
========== Глава 3 Айви и Пат ==========
— А что есть еще? — спросил я.
— Следы самоповреждения, — лаконично ответил Пат.
Джон повертел в руках листок с графиком, что-то изображающим.
Говорить больше было не о чем. Джон поднялся:
— Марек, иди домой, поспи.
Я тоже поднялся:
— Завтра во сколько?
— В десять.
— Всем до завтра.
С Патом я не попрощался. Нахер его.
***
Айви открыла мне дверь:
— Ого, Марек.
Я зашел внутрь, в темноту, в нутро дома, уже пустое нутро, пустое и звонкое.
— Ага, это я.
Айви не то, чтоб постарела, ей же почти сорок, но ветер ее потрепал, ветер и солнце: обтесанный камень. Льняные волосы, уложенные в пучок, красная рубаха и джинсы.
Я обнял Айви, уткнулся ей в шею, вдыхая знакомый запах. Никогда не замечал как много для меня значат запахи. Ароматы близких людей. Айви всё также пахла ладаном, дым-травой и черным чаем. Густой и глубокий запах.
Она погладила меня по голове и поцеловала в лоб:
— Ты бледный.
Я засмеялся:
— Вы все задаете один и тот же вопрос. Я был в космосе, я почти не видел солнца. И нет, я не люблю загорать.
Айви улыбнулась:
— Проходи давай, это же твой дом.
Мой дом. Пустой и немой. Мне было немного страшно. Когда-то здесь были родители, Дерек, дед с бабкой. Но никого не осталось, кроме меня.
— Я держу его в чистоте. Но ничего не стала выбрасывать. Ты сам разберешься?
— Да, — я ничего выбрасывать не хотел.
— Пойдем, чаю выпьем. Или тебе кофе?
— Чай. Кофе я сегодня уже пил. Хотя я бы выпил что-нибудь алкогольное. В честь встречи.
— У меня есть бутылка хорошего джина.
Я замер.
— Нет. Есть водка. Порошковая?
Айви в сомнении пожала плечами.
— Где-то была.
Лучше эту боль, чем другую. Я меняю боль.
Я прошел в кухню и достал стаканы. Они были на том же самом месте. Ничего не изменилось.
Айви покопалась в ящике, достала пакетик с порошковой водкой, развела содержимое в большой кастрюле. Я налил в стакан водку и залпом выпил. Айви налила себе джина и только пригубила.
— Как Пат оказался здесь? — спросил я, усаживаясь за стол.
— Он три года был на рудниках, затем Летиция его каким-то образом вытащила оттуда. Включила все свои связи.
— А кто теперь владеет Синим сектором?
Айви отпила еще, прежде чем ответить.
— Летиция.
Я поднял брови:
— Ого.
— Она с Эриком против Ван Мэя.
— Ого, — повторил я.
— Она — любовница Эрика.
Я кашлянул.
— Я теперь даже не могу сказать «ого».
Теперь мы пили в молчании. Новостей было много, и все ошеломительные.
— Тебе надо его забыть, — вдруг сказала Айви.
— Кого.
— Пата.
— Я его люблю.
Айви молчала.
— Ты никогда не хотела семью, Айви?
Айви сжала губы, задумавшись.
— Даже не знаю.
— Я никогда никого не любил, так сильно как его. Никогда и никого.
— Он изменился.
— Мы все меняемся, — ответил я, налив себе еще водки, — Пробирает.
Айви посмотрела на меня.
— Смотри, не увлекайся.
Я засмеялся.
— Не бойся. Мы все меняемся, — я положил локти на стол, — Я, например, почти не пью.
— Но какие-то вещи остаются постоянными.
— Ага.
— Но некоторые постоянные вещи могут тянуть тебя вниз.
Я вздохнул:
— Он всё равно меня не любил.
Айви поболтала бутылкой, вглядываясь в стекло.
— Нет, он любил тебя.
Я покачал головой:
— Мне кажется, он никогда меня не любил.
— Я вышла на бой с ним, потому что я хотела всё тебе рассказать. Но он не хотел. Он хотел тебя вытащить из той заварушки.
— Но он был с Дереком.
— Ты же знаешь, что он действовал на него как удав на кролика.
— Знаю.
— Он бы спас тебя.
— Но он не спас меня, а предал.
— Но ты его всё равно любишь.
Теперь я замолчал. Что еще ответить? Любой ответ будет говорить за меня: да, да и да.
— Он слабее, чем ты думаешь, — произнесла Айви.
— А я думал, что он — монстр.
— Монстрик, скорее, — Айви улыбнулась, — Маленький монстрик.
— Он умный и хитрый. Чудовищно хитрый, изворотливый. Он был в этом замешан, но использовал меня.
— Так вышло, — ответила Айви, глядя в окно.
— А ты его простила за всю хренотень, что он сделал?
— Я его никогда не осуждала. В конце концов, я его знаю как облупленного. По тому, как человек дерется, можно понять многое. Он всегда держал в себе сдерживаемую ярость. И отчаяние. Огромное количество отчаяния.
— Я как-то с ним дрался. На свалке.
— Я знаю. Он пришел ко мне и рассказал, столько ныл, что даже я устала.
Я захохотал:
— Он тебя так достал?
— Вообще. Он приходил ко мне и ныл. Ныл по поводу убийств. Ныл по поводу Дерека. Но самое главное, он ныл по поводу тебя. Постоянно.
Я смеялся и смеялся.
— О боже, — сказал я сквозь смех, — Но что сделали с ним рудники?
Айви отрицательно покачала головой:
— Этого я знаю. После того как он вернулся, он перестал ко мне ходить. Продал машину. Живет у себя. Живет как бирюк какой-то. У него нет друзей.
— Только Летиция и Джон, который его еле терпит.
— Да.
Пат — это великая загадка моей жизни. Но я постоянно ищу разгадку. Хотя головоломка чертовски сложная. Нет ни ключей, ни подсказок.
— У нас открыли парк аттракционов. Только он работает по ночам, — сказала Айви.
— Ого, — опять проговорил. «Ого», похоже, становится моим любимым словом, — Надо сходить.
— Сходи.
— Но сначала я посплю, — произнес я, — Моя комната в порядке.
— Я там убираюсь, но ничего не трогаю, — Айви поставила стаканы в раковину, — Всё как было.
— Это хорошо. Я пойду. Ты будешь здесь?
Айви повернулась ко мне.
— Схожу ненадолго к церкви. Затем вернусь, — Айви улыбнулась уголком рта, — Ты боишься оставаться один здесь?
— Есть такое.
— Я буду с тобой.
Какие потрясающие слова. Я буду с тобой. И не буду один. Слова, несущие в себе такую яростную пулю любви, что от этой пули тепло-тепло. Теплый комочек в груди.
— Я тебя люблю, — сказал я.
— Я тебя тоже.
— Мы могли бы иметь семью вместе.
Айви засмеялась.
— Не глупи. Мы и есть семья.
— Я не то имел в виду.
— Ты мне как брат.
— Ясно, — я развернулся, чтоб уходить, — Иногда ты хуже Пата.
Айви пожала плечами:
— Есть люди, которые выбирают одиночество.
— Ты останешься одна. Это страшно.
— Не останусь. У меня есть вы, цыплятки.
— Мы для тебя стали детьми.
— Именно.
— Спасибо тебе, Айви.
— Ты же знаешь, что я тебя люблю. И помогу, чем сумею.
— Да, знаю. Всё, я иду спать, а то свалюсь.
Айви махнула мне, прогоняя:
— Иди-иди уже наконец.
И я пошел, медленно. Призраки этого дома затаились, но я знаю, что они были здесь. Пока же они ждали, что я окажусь достаточно слаб, чтоб напасть на меня.
***
Я проснулся в десять. Солнце уже зашло.
Я встал и открыл шторы. Город, расцвеченный голорекламой, виднелся вдали. Мой город, что мне теперь делать. Боль внутри ныла, разъедая сердце.
Аттракционы. Можно покататься.
Я быстро оделся, привел себя в порядок. Написал Айви в коммутатор. Взял мотик и поехал навстречу огням. Думаю, найду, не спрашивая дорогу.
Аттракционы тоже светились, как новогодняя елка. В этот час народу было еще не слишком много. Человек десять. Кто-то одинокий сидел в кабине колеса обозрения. Я же пошел на русские горки, заплатил за входной билет и уселся, пристегнув себя ремнями.
Потом вспомнил, что боюсь чего-то после аварии. Я засмеялся. Тот мой страх теперь исчез: то ли благодаря пережитому, то ли из-за Пата, когда он возил меня на своей «лапочке».
Вагончик начал ход, я смотрел в небеса. А хорошо… Хорошо-то как.
Ветер свистел в ушах, бил по лицу, и огни размывались.
Когда вагончик остановился, я вылез. Пошел к колесу обозрения. И наткнулся на Пата. Видимо, он и был тем одиноким человеком.
Он посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Тебе плохо? — спросил я.
— Мне нормально, — ответил Пат хмуро, — Я поеду домой.
— Хочешь, я поеду с тобой? Напьемся.
— Нет. Но спасибо, — Пат криво улыбнулся.
— Что с тобой случилось?
— Не твое дело, — обрубил Пат и развернулся, чтоб уходить.
Я схватил его за плечо:
— Постой.
Пат вывернулся и отбросил мою руку:
— Отстань от меня, ясно? Тупой стал, в своем космосе.
— Ты ведешь себя как мудак.
Пат вздохнул.
— Ты мне надоел, — сказал он срывающимся от ярости голосом.
— Я твой друг.
— Ты жалок.
И Пат ушел.
А я остался стоять. Как жалкий дурак. Поговорили, называется.
Это такая боль, какой я еще не знал. Привет, боль, располагайся. Хочешь чаю? Или моей крови?
Я сел на мотик и поехал домой.
Чертов Пат.
========== Глава 4 Удар ==========
Я проспал, опоздал в участок. Даже не было времени помыться, потому я быстро сменил одежду и понесся в участок. На месте были все: и Джон с Мэривэн, Анна, Раджнеш, Томми и Пат. Пат на этот раз не вырядился черте как, надел на себя черные брюки и серую со стальным отливом рубашку.
Я зашел, в тишину — все молчали.
— Марек, ты опоздал.
Я помялся.
— Я проспал, — сказал я.
Джон отодвинул один стул, чтоб я сел.
Я уселся и приуныл.
— И чего мы тут собрались?
— Мозговой штурм.
— Наши мозги всё равно пока ничего не могут нарыть.
Мэривэн со вздохом разложила листы.
— Медикаментов никаких не выявлено. Все пилоты чисты как стеклышко.
— Тухляк, — сказал Пат, — Я хочу напиться.
Джон сморщился.
— Иди напейся воды.
— Нет.
— Нам ждать очередного трупа?
— Похоже на то, — сказал Джон, — Или выжившего.
— Если будет выживший, — произнесла Анна.
Раджнеш и Томми молчали, а я делал всё возможное, чтобы не пялиться на Пата. Всё возможное и всё невозможное.
— Может, проверим диспетчеров? Вдруг они что-нибудь странное заметили? — сказал я.
Джон посмотрел на меня.
— Дельная мысль, Марек. Анна, езжай с Раджнешом и Томми, порасспросите их.
— Окей, — сказала Анна и поднялась.
— Все остальные можете идти. Занимайтесь чем хотите, но завтра в это же время здесь. И не опаздывать.
Я поднялся и вышел вслед за Патом.
— Пат, — позвал я.
Он обернулся:
— Чего тебе?
— Давай напьемся?
Он вздохнул.
— Ну давай. Поехали ко мне.
И мы поехали на мотиках. Как много воспоминаний в его квартире… Мы трахались там, там я его любил, а он любил меня. Я надеялся.
Кошка Пата всё еще была жива, и даже ходила беременной, судя по размерам ее живота.
— Кис-кис-кис, — позвал я.
— Она не откликается на «кис-кис».
— А на что она откликается?
— На «кошмар, кошмар, кошмар», — сказал Пат.
Я засмеялся.
— Серьезно?
— Вполне. Ее зовут Кошмар.
— Даже кошка у тебя особенная.
Пат достал стаканы и бутылку с виски. Налил мне и себе, кинул по паре кусочков льда.
— Ну за встречу, — сказал я и сделал глоток.
— За встречу, — произнес Пат тихо.
Опять молчим. Теперь молчание было странным. У меня было много вопросов, но я не знал с чего начать.
— Что с тобой там было? На рудниках?
Пат взглянул на меня.
— Айви проболталась?
— Она.
— Ничего не было.
— Врешь.
Я поводил пальцем по столу, размазывая каплю алкоголя.
— Тебя там изнасиловали?
— Пятеро, — коротко бросил Пат, — Как всегда метишь в цель.
— Жопу порвали? — спросил я спокойно.
Пат поднялся и ударил меня. С болью в переносице выплеснулась кровь. Затем он схватил меня за волосы, опрокинул и впечатал головой в стену. Дальше я ничего не помню.
Очнулся я через некоторое время, похожее на вечность. Из носа на шею натекла небольшая лужица. Я с трудом приподнялся: голова трещала. Потрогал висок, он тоже был мокрым. Мохнатый зеленый пол был в коричневых каплях моей крови.
— Гнев — это хорошо, — сказал я, — Ты должен злиться. Тогда станет легче.
— Ты мне тут терапию разводить вознамерился? Скажи спасибо, что не стал бить тебе по почкам.
Пат кинул мне упаковку с ватой. Я скрутил пару мини-тампончиков и вставил в нос. Теперь я буду гундосить.
— Дай полотенце, что ли, — попросил я.
Пат смочил кухонное полотенце под водой и протянул мне. Я обтер рану на виске. Пат, глядя на меня, о чем-то подумал. Затем достал из холодильника пакет со льдом и тоже кинул мне.
— Спасибо, — прогундосил я.
Опять молчим. Пат уселся на стул и допивал вискарь.
— Джон будет в ярости, — произнес я.
— Ты сам виноват.
— Не спорю. Но тебе нужно выплескивать эту боль.
Пат потянулся.
— Возможно ты прав.
— Я знаю, что прав.
— Считай, что отплатил тебе за все те удары, что ты нанес мне.
— Согласен.
Пат поднялся, затем нагнулся и коротко поцеловал меня в губы.
— Это за что? — ошарашено спросил я.
— Это «спасибо», — сказал Пат.
Я подумал.
— Я полежу у тебя?
Пат помог мне подняться. И мы доковыляли до его матраса, куда я бухнулся кулем, прилаживая гудящую голову на подушку.
— Принести тебе виски? — спросил Пат.
— Неси, — промямлил я.
***
Пат довез меня до дома, выгрузил в руки пораженной Айви.
— Что с ним случилось? — спросила она.
— Он упал, — сказал Пат.
— Вы подрались.
— Ну… немного. С ним всё будет хорошо. Залечится.
— У вас какие-то странные отношения. Вы вечно друг друга бьете.
Пат хихикнул.
— Так получается.