Подождите, но между этими событиями случилось нечто забавное. Главный из наших, "майор", с серьёзным видом взял документ, раскрыл, развернул "вниз ногами", ориентируясь по фото, и тщательно это фото сравнил с оригиналом. Потом перевёл взгляд правее, где надписи - и тут вспомнил, что ещё не умеет читать.
Детсад ведь у нас.
Думаете, стушевался? Как бы не так! Потом оказалось, что он случайно, сидя за одним столом со взрослыми, услышал актёрскую байку о том, как один актёр, играя курьера с письмом, хотел подставить другого, игравшего генерала, и вложил в конверт чистый лист бумаги. Вспомнив, как тот выкрутился, "майор" надул щёки и важно протянул удостоверение дружку рядом со словами:
- Прочтите, капитан, мне вслух! - а сам чуть со смеху не лопается.
Тот взял, повертел в руках, и вдруг вспомнил, что у него тоже ведь есть подчинённый - "лейтенант", кому самое дело читать проверяемые документы. Ну, и поручил. Почти с теми же словами, понизив только чин.
И тут я поняла, что, когда дело дойдёт до "рядового", то есть до крайнего, ему некуда будет деваться, разве только гореть со стыда. А мне этот тихий мальчик... ну, нравился, что ли. Он поумнее многих "вояк" будет, а они его к позору толкают.
Я подбежала к Мише, чтобы он не брал документ, и уже дёргая его за руку, поняла, как надо поступить - шпион-то вёл себя спокойно, улыбался даже. И я подтянула мальчика ко взрослому, тот схватил за руку товарища... - в общем, образовался кружок. И Миша, когда "заколдованный" документ сплавили-таки к нему, протянул его "по цепочке" к "шпиону" (уже в кавычки беру!) со словами:
- Прочтите, товарищ, нам вслух! - и благодарно так на меня поглядел.
Дяденька взял свой документ и спокойно, пряча улыбку, прочёл вслух: "Такой-то, помощник режиссёра такой-то киностудии".
Слово "кино" поняли все, ну, "помощник" тоже ясен, а вот "студия" и "режиссёр"... Пришлось "шпиона" допросить, да он и сам понимал, что давать пояснения придётся.
В общем, оказалось, что на студии этой снимается (или начинает только сниматься) фильм, в сюжете которого важную роль играют детские рисунки. Главный герой, то есть актёр - мальчик, не умеющий рисовать. Рисунки взрослых художников не подходят - видно взрослую руку, да и сам герой краснеет, когда должен по сценарию говорить, что это он сам малевал. Поэтому несколько помрежей разошлось по городу искать юные таланты, в том числе вот и ему поручили изучить "наскальную живопись" вблизи школ и детских садов.
Всё выяснилось, и дяденьку-"нешпиона" дружно повели в дом показывать рисунки на бумаге. Я втайне надеялась, что выберут Мишу, но выбор пал на другого мальчика. Миша увлекается акварелью, а нужны, как я поняла, рисунки карандашные или фломастером - графика.
О дальнейшем мы знаем со слов самого Тёмы. Нужно сказать, что незадолго до этого он пришёл в детсад хмурым и неразговорчивым. Оказалось, что отец его выпорол накануне. За что? А малец, рисуя в альбоме и "подчиняясь творческому замыслу" (высокопарное какое выражение!), изобразил тётеньку сперва в сплошном купальнике, потом - в раздельном, подчеркнув формы (в переводе с очень уж детского). Начал рисовать третью - тут-то его и остановили. Неправильно поняли тенденцию. Лепета слушать не стали, а - животом на колено и рёмнём о задницу.
Так вот, Тёма потом нам говорил:
- Тятька, когда меня провожал на киностудию, всё повторял: теперь ты свободная птица, там мамки нет, рисуй, что душа велит. Причём тут мамка? А это она мой творческий замысел неправильно поняла и велела отцу вмешаться, он же не по своей воле порол. Сам бы он подождал, пока дорисую.
Дальнейший рассказ передавался в слухах с разных сторон. Юный художник малевал женщин в самой разной одежде и даже (о ужас!) без. Откуда только знал подробности? Конечно, рисунки потом тщательно отбирали профессионалы, но ведь "за срамоту" не наказывали, бояться было нечего.
Я потом видела этот фильм, нарочно искала глазами Тёмкины художества. Мелькнула "девочка в трусиках" и "тётя в раздельном", но больше ничего такого. Отобрали крепко. Зато мальчуган потом то и дело хвастался мудрым советом своего отца. Как-то его накрыли в туалете, показывающего друзьям совсем уж неприличные рисунки, но мне об этом говорить не хочется.
Перейду лучше ко второй маминой мудрости. Самая запомнившаяся, она проистекла из совсем невинного моего вопроса:
- Мам, почему одни мальчики и девочки тихие и смирные, послушные даже, а другие - шаловливые и даже хулиганистые? Неймётся им отчего-то, причём всю дорогу. Ведь одного возраста, одно и то же едим, одинаково нас воспитывают - а поди ж!
- Ты и вправду хочешь в этом разобраться? - спокойно спросила мама, и я почуяла, что она хочет дать развёрнутый ответ.
Хочу ли? В тот день в детсаду меня задели локтем по носу - до искр из глаз, до крови, до жгучей обиды. Самым обидным было то, что это вышло не нарочно, а случайно, в гуще энергичных детских шалостей. Виновник мигом повинился, даже предложил раскровенить нос и ему, на манер Шемякиного суда, но я не была кровожадной. И потом, пляшущие в глазах мальчугана чертенята ясно говорили: я извиняюсь, но не изменяюсь. Тебя постараюсь впредь щадить, но в подвижной игре всё бывает, сама понимаешь. То есть пострадает нос... или ещё чего... другой девочки.
Своего рода закон сохранения энергии и её последствий.
Я давно хотела понять, почему сверстники такие разные по хулиганистости, а теперь представился удобный случай. И мама согласна потолковать со мной на этот счёт. Конечно, я согласилась.
Ещё и добавила:
- Словно чёртик в них какой-то сидит, спокойно жить не даёт, беситься заставляет.
- Может, ты хочешь чёртика этого увидеть? - невозмутимо спросила мама.
- А как же... он же внутри, невидимка.
- Правда твоя, глазки отдыхают. Значит, единственный способ с ним познакомиться - это открыть его в самой себе.
- Как - в себе?! Я же девочка хорошая, послушная, не сама носы разбиваю, а мне.
- Ну, во-первых, положа руку на сердце - не всегда внешнее послушание идёт без внутреннего неприятия, сопротивления. Порой я по глазам твоим вижу, как не хочется тебе слушаться, подчиняться. Тогда чувствую, что это твой чёртик из зрачков выглядывает и меня напугать хочет. Ты его укрощаешь, скрываешь - и то хорошо.
- Но это же когда ты чего-то велишь... А во-вторых?
- А во-вторых, я постараюсь познакомить тебя с родным братом того чёртика, что подбивает тебя сопротивляться внешним приказам. Тогда ты сможешь составить представление и о первом чёртике. Согласна?
Если думаете, что я легко кивнула просто так, то ошибаетесь - как раз чёртик мой и замедлил этот кивок. Но я мигом вспомнила, что у нас в детсаду есть две близняшки, Оля и Юля, и нянечки вечно их путают - да и воспитательницы тоже, просят родителей одевать сестричек разноцветно. Так те одеждой в туалете меняются, разыгрывают людей! Потеряв терпение при одном из таких розыгрышей, нянечка сказала:
- И чего добиваются, характеры-то у обеих одинаковые. Если б одну ругали слабее из-за скорой слезливости, то понятно, почему другая под неё подделывается. А так - ругаем одинаково, кормим одинаково, хвалим одними и теми же словами, до замужа далеко. Да тьфу на промеж них разницу, буду звать любую Ляля!
Это от общих окончаний имён - О-ля и Ю-ля. Ловко придумала тётечка!
Общее именование быстро переняли озорные мальчишки. Мало того, они придумали новую себе забаву. Если одну из "Ляль" о чём-то невинном спрашивают или просто обращаются, ожидая ответа, а сами перемигиваются, локтями переталкиваются и голоса у них ненатуральные - значит, они точно так же обращались и ко второй из них и поспорили, теми же ли словами ответит эта. Вроде, безобидная шалость, а близняшек наших в слёзы вгоняла запросто. Одна из них, когда я её успокаивала, призналась, что чувствует себя при этом говорящей куклой, затвердившей одни и те же слова - и это несмотря на то, что, как кажется, может ответить озорникам что угодно, что пожелает.
А реально отвечает словами своей сестры!
В общем, познакомившись с одной, узнаёшь и другую. Поэтому я, помедлив, согласилась на знакомство с братиком-чёртиком. Кстати, а кто же он такой? Но если прямо об этом спросить, мама скажет, что этот чёртик из меня и выглядывает - чёртик детской любознательности и перебивания старших. И я стала ждать, потому что мама должна сейчас что-то рассказать - или назначить время рассказа.
- Ты ведь недавно поела? - вдруг спрашивает она.
- Да, - отвечаю и думаю, чего это она тему разговора меняет.
- А ты за собой замечала, что после сытной еды ты обычно рыгаешь?
Ещё бы! Бабушка одно время меня за это ругала, и однажды я, пытаясь сдержаться, настолько подняла в желудке давление, что меня вырвало - причём длинной, выворачивающей желудок и душу струёй, после которой в желудке осталась пустота... Обычно-то я, когда, скажем, болею и подступает рвота, долго с ней борюсь, сглатываю, успокаиваю сама себя - может, пронесёт... в смысле, устаканится в желудке, не полезет в горло. Попрыгает-попрыгает вверх и перестанет. Потом не решаюсь форсировать блевотину, зависаю лицом вниз над унитазом, живот ёкает. Наконец, дурнота одолевает, доходит до того, что меньшим злом начинает казаться раз напрячься хорошенько, выплеснуться и тем заслужить облегчение. Но в том-то всё и дело, что одним разом не обходится, за раз из тебя выходит примерно столько, сколько умещается во рту, и так кисло и скверно в этом рту становится, что бросаюсь сразу полоскать. А в желудке-то не успокоилось бурление, клокочет содержимое, назревает новый бунт, да только вот за один раз не хочет выходить. Снова одолевают мысли о подавлении мятежа - и всё повторяется. Пока извергнется весь желудок, намучаешься, и даже в носоглотку тебе попадёт едкая жижа.
Тем и удивительнее рвота после настойчивого сдерживания рыганий. Словно невидимая ладонь ложится мне на верх живота и, не отпуская, плавно давит все несколько секунд извержения. Со стороны могло показаться, что это я сама так устроила, хотя я всего лишь отдалась "воле волн" и не противилась телу.
После этого родители убедили бабушку, что это я не нарочно, и ругать меня не надо, а мне одно время после еды напоминали, чтоб я не стеснялась рыгать свободно. Совсем недавно перестали, кстати. А ещё мне напоминали, чтобы я не стеснялась пукать...
- А ты не подмечала, через какое время после еды отрыжка совсем улегается?
- За полчаса, наверное, - подумав, ответила я. Очень и очень "на глазок", потому что, конечно, время мне и в голову не приходило засекать.
- Что ж, полчасика и подождём, - решила мама, - заодно я тебе кое-что расскажу, что хотела тебе открыть, но позже, а ты, будь уж добра, рыгай свободно, не спрашивая разрешения и не делая виноватых глаз. Для того и ждём, чтобы всё в тебе устаканилось, а потом ты и в туалет сходи. За отрыжку отвечает тот чёртик, с которым ты уже хорошо знакома, пусть он выйдет из тебя вместе с газом, а не вырастает до размеров монстра рвоты. Лады?
Мы пошли к софе, причём мама как-то по-особому переставляла ноги в тапочках. Тьфу, совсем забыла вам об этом рассказать! Папа подарил ей эти тапочки к 8 Марта, но оказалось, что они сильно электризуются при ходьбе по нашим паласам. Ну, коврикам, что тут и там по линолеуму расстелены. И когда, походив, она к чему-либо притрагивалась, её дёргало током. Иногда до прямо-таки девочкиного ойканья пробирало. Я для интересу пробовала в тапочках этих поэлектризоваться, да только они с ножек моих падали, не давали себя зарядить. Пару лёгких уколов я всё-таки "продегустировала".
Папа очень расстраивался и даже хотел переподарить домашнюю обувку, но мама сказала, что тапочки на ноге ну просто идеально сидят, мягкие, уютные, напоминающие о любимом человеке под боком. Она их "укротит", научится так ходить по дому, чтобы заряд не собирался, типа на цыпочках. Или кошачьим шагом. Кошки ведь тоже могут электризоваться, кто гладил, тот знает, а вот бегают же безо всяких искр. И человек сможет, он ведь не глупей кошек.
Я спросила, почему мама не возьмёт "из запаса" другие тапочки, есть же у неё, зачем мучиться, заморачиваться. Она ответила:
- Никогда не надо упускать случая чему-то научиться. Тем более - тому, чего ещё никто не умеет, когда ты первая. Сознание, что ты можешь, а другие - нет, дорогого стоит. Заодно тренируешь свою обучаемость и приобретаешь навык, который может подвернуться случай на что-то перенести. Повзрослеешь, подробнее расскажу.
И научилась! Я даже перестала обращать внимание, что она по дому по-особому ходит, ноги ставит. Только сейчас вот, когда мы пошли к софе, а я настроилась на что-то особенное, вновь заметила "кошачий шаг" мамы. И вспомнила, как папа сказал о нём: "Снимаю шляпу" (хотя дома он всегда с непокрытой головой) и что "с такими бёдрами ты мне ещё больше нравишься". Неужели мама перенесла этот свой навык на бёдра? Или я по малолетству своему чего-то недопонимаю?
Мы устроились поудобнее, и мама начала повествование.
- Когда ты у нас с папой появилась и долго-долго сосала титю, я заметила, что начинаю полнеть. Это нетрудно было - перестала я влезать в старые свои платья, не говоря уже о джинсах. Трусики ещё так-сяк, они по большей части эластичные у женщин, бюстгальтер "подрос" законно, тити бухли, ну, ты знаешь, а вот что поверх и не тянется, то и не натягивается. Новое покупай.
Я забеспокоилась. И покупать новую одежду не хочется, все деньги на тебя у нас шли, и опасалась, что если сдамся располнению, то расплывусь, растолстею и вообще... Редко ведь встретишь полнушку, гармоничную в своей полноте, на которую второй раз взглянуть хочется, а не жалеть, что взглянула первый. Да и чаще всего у таких мышцы, а не один жир.
Папа твой пытался меня убедить, что я только хорошею от кормления тебя, и даже стал снимать меня обнажённой - с тобой у груди и без... ну, это я тебе потом покажу, когда подрастёшь. Классно выходило, но не у всех же такой любящий взгляд, как у нашего папы, надо и на другие взгляды выглядеть достойно. И я решила немножко заняться физкультурой.
Сперва вспоминала утреннюю зарядку, которую делала ещё девочкой, учась в школе, да и то не каждое утро. Помнишь, совсем голой занималась? Ну, там махи руками-ногами, приседания, прогибания и наклоны. Но выходило как-то кустарно, несерьёзно, быстро начинало хотеться бросить - раз начать ничего не стоило, только раздеться до белья. Кстати, я поначалу думала купить себе спортивный бюстгальтер, ну, такой, который плотно фиксирует грудь и не даёт "титькам мотаться". Но это лишняя трата, а кто меня в подтянутом виде увидит? Легче умерить размах движений или скорость их, чтоб и обычный, бельевой лифчик справлялся со своим содержимым. Вот если б на людях, а кто-нибудь командовал: "Шире махи! Глубже наклоны!"...
И я стала склоняться к мысли включиться в какую-нибудь группу, ну, их называют "группами здоровья", где добровольно собираются желающие похудеть или поздороветь, и у них есть тренер. С одной стороны, он тобой командует, с другой - жалко собираться и специально идти в бассейн, чтобы пять-десять минут руками помахать. Тут уж тренируешься без дураков, что называется, и другие на тебя глядят, тоже расслабиться не дают.
Почему именно в бассейн? А просто я увидела объявление, приглашающее на группу здоровья именно в него. Специально для не умеющих или не любящих плавать пояснялось, что занятия будут сугубо сухопутными. Дело в том, и это не в объявлении было, а мы потом, придя, узнали, что пловцы тренируются не только в воде, но и на суше, с тяжестями на тренажёрах, с пробежками. Для этого в бассейне есть спортзалы. А когда пловцы в них отзанимаются и прыгают в воду, залы эти пустеют и вполне могут принять группу тех, кто не плавает, а, наоборот, на суше хочет бегать, прыгать и качаться на тренажёрах. Вот для этого группу здоровья и набирали.