========== Часть 1 ==========
— Даже не думай, Исак, — Эва укоризненно качает головой, подцепляя задумчивый взгляд друга. Она пытается заговорить с ним уже минут пятнадцать — всё попусту. Обострённое внимание Исака отдано точно не ей, и уже порядком две недели. Потому что у неё нет члена между ногами и горящих коньячных глаз. Проклятый Шистад.
Крис наверняка поспорил со своими безмозглыми дружками, что затащит в постель самого примерного мальчика на курсе. Иначе как объяснить его резкую тягу к Вальтерсену?
Раньше его парни почему-то не интересовали, а тут лёгкая добыча в руки попалась. На вечеринки Исак не ходит, алкоголь не употребляет, наркотиками не балуется. А что ему на этих гулянках собственно делать? Парней клеить? Нет, Исак сразу же ушёл с головой в учёбу, как только они с Эвой поступили в колледж.
Эва долго пыталась его расшевелить, но никаких результатов это не принесло. После болезненного разрыва Вальтерсена перестали интересовать тусовки и шумное веселье. Залечь дома с книгой — лучшее развлечение. Чтобы никто не жужжал над головой, как муха. Чтобы никто не флиртовал с ним и не бросал в его сторону многозначительных взглядов. Чтобы никто не лез в душу.
Две недели назад всё изменилось. Эве удалось вытащить Исака на вечеринку, на свою беду. Там он с Шистадом и познакомился. Эва с первой минуты их разговора поняла, что допустила чудовищную ошибку. Где-то на пятой минуте Вальтерсен и вовсе забыл о её существовании.
Букет симптомов на лицо: пунцовые щёки, завороженный взгляд, смущённые прикосновения. Как же Эве это было знакомо, до едкой горечи во рту. Она была наивной дурочкой, которая верила в любовь, когда познакомилась с Крисом. Он отшил её на следующий же день после того, как они оказались в одной постели. Так предсказуемо и больно до крика. Кажется, это было месяца два назад или три, Мун не считает.
— Ты о чём? — Исак переводит на неё удивлённый взгляд. Он и вправду ничего не понимает или прикидывается дурачком?
Эве хочется хорошенько его встряхнуть и сбросить с этого подоконника на пол. Может, тогда мозги на место встанут. Хотя кого она обманывает — это не лечится. Исак не из влюбчивых — если попал, то глубоко и надолго.
— Ты и Крис, — Эва указывает на силуэт Шистада, мелькающий за окном. — Тебе с ним лучше не связываться.
— Почему это? — Исак показывает колючки, защищается, смотрит так озлобленно, будто у него на глазах отнимают самое дорогое. Он знает, что Эва встречалась с Крисом. Она не знает, что он знает. У него в руках бомба замедленного действия.
— Он — редкостный подонок, врун и бабник, — с нескрываемым раздражением выплёвывает Эва, хмуря брови. Она ведь пытается помочь, уберечь друга от пропасти, в которую он катится. Нет, это точно не ревность, ни грамма. — Затащит тебя в постель и бросит.
— Если Крис бросил тебя, это не означает, что он поступит со мной также, — бомба взрывается в одно мгновение, внезапно, громко и болезненно. Лицо Эвы царапают обломки, оседая слезами в уголках глаз.
— Раньше ты не был таким жестоким, Исак, — дрожащий голос Эвы больно бьёт под дых. — Крис уже на тебя влияет.
Исак знает, что Эва говорит правду. Крис влияет на него — влюбляет, затягивает, привязывает. Но Исак почему-то не хочет останавливаться.
*
— Что у тебя с телефоном? — Крис налетает на Исака прямо в коридоре, уже после звонка, и одним рывком припечатывает его к стенке.
Исак от настойчивого взгляда уклоняется, пытается вырваться, но Шистад так просто отпускать его не собирается. Пары подождут. Нужно выяснить, не взболтнула ли Эва чего лишнего в сердцах. Брошенным девушкам спокойно не живётся — Крису это известно лучше, чем любому другому парню в их колледже.
— В каком смысле? — Исак несмело поднимает глаза, и Крис нервно прикусывает губу. Как только у него получается быть таким? Трогательным, открытым, невероятным. Шистад сейчас точно о парне думает?
Крис не понимает, откуда ему на голову свалилось такое счастье. Всегда же был закостенелым натуралом, а потом как перемкнуло. Этот нескладный паренёк, пропадающий днями и ночами в библиотеке, чем-то его зацепил.
Чем? У Шистада в голове роится сотня ответов, а в следующую секунду уже ни одного. Будто он сам себя оттягивает в сторону, толкает, прогоняет, потому что в таких невообразимо хороших мальчиков нельзя влюбляться. Ляпнешь какую-то глупость или посмотришь на него слишком грозно — и всё пойдёт по пизде. Страшно расстроится, закроется в себе и на всю жизнь обиду затаит. Сладкие мальчики ещё и не на такое способны.
Но Крис не этого боится. До жжения в груди боится потерять, поэтому и держит на расстоянии. Ни на метр ближе, ни на метр дальше — мнимое спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
— В прямом, — Крис проводит ладонью по бледным щекам и недовольно супится. Исак не спешит подпускать его слишком близко, и это напрягает, злит, пугает. Липкий страх щекочет под рёбрами: а вдруг Вальтерсен надумал его продинамить? Крис медленно сходит с ума. — Я битый час не могу до тебя дозвониться.
— Прости, видимо, забыл звук включить, — Исак виновато чешет затылок, но зрительного контакта избегает.
Как будто боится увидеть в искрящихся карих глазах то, что ему не пытался внушить последние две недели разве что немой. Крис — бессердечный говнюк, который меняет девушек, как носки. Но Исак ведь не девушка. Конечно, если не брать во внимание невинное девчачье лицо и светлые кудряшки.
— Вы с Эвой обо мне говорили? — Крис долго не церемонится и спрашивает прямо в лоб. Не хватает смелости играть с ним, обманывать, хитрить. Ему и не нужно притворяться. С Вальтерсеном хочется по-другому — глаза в глаза, правдиво, чувственно.
— Нет, с чего ты взял? — улыбка получается смазанной, вымученной, горькой, и Крис отодвигается в сторону. Он вырвет Эве язык при встрече. Наплела Исаку гадостей про него, паршивка.
— Значит, обо мне, — неохотно подмечает Крис. — Надеюсь, ты не передумал идти на мою вечеринку?
Глаза топлёного шоколада напротив смотрят так требовательно-желанно, что у Исака дыхание перехватывает. В них плескается надежда, такая зыбкая и щемящая, что страшно не поверить.
Исак не может выкинуть из головы колючие слова Эвы, перемалывает их постепенно, кусочек за кусочком, отторгает совсем неуверенно, но страх заливает грудину ледяной водой. Такие парни, как Шистад, не меняются за один день — заядлого бабника, который ни одной юбки не пропустит, не превратишь в заботливого парня по щелчку пальцев. Это не романтическая сказка со счастливым концом. Исак понимает, что будет больно, но попробовать хочется безумно. Пусть горит оно всё синим пламенем.
— Вроде нет, — Исак отвечает задумчиво-тихо, смущённо. Крис выдыхает с облегчением, потому что ничего не изменилось: Эве не удалось подставить. Перед ним всё тот же худощавый скромный мальчик, который слушает его чуть ли не с открытым ртом и смотрит преданно-влюблённо. Таких девушек у него десятки были. Только вот Исак — не девушка. Исак не похож ни на одну из них — особенный и пугающе родной.
— Вроде? — Крис хитро прищуривается и обхватывает пальцами его подбородок. — Исак, если ты ещё не забыл, ты идёшь на эту вечеринку в качестве моего парня.
— Парня? — Исак протягивает недоверчиво, заглядывая глубоко в глаза.
Он сам, того не ведая, нашёл слабое место самого Шистада: посмотришь внимательно, глаза в глаза, и тот уже не ускользнёт, не спрячется, не обманет. Но Исак даже не догадывается, что это он сам — слабое место Криса. И дело даже не во взгляде или прикосновениях — здесь замешаны чувства.
— Да, надень что-нибудь крутое, — весело бросает Крис и целует в губы.
Поцелуй донельзя короткий и невинный. Лёгкое соприкосновение губ. Исак не может вздохнуть свободно, будто горло опалило жаром Крисовых губ. Жжёт, щекочет, пьянит. Вальтерсен лихорадочно водит по губам и следит за плывущим по коридору Шистадом. Крис шагает уверенно, не спеша, в развалку — знает, засранец, что за ним наблюдают. Он с горем пополам сдерживает себя, чтобы не оглянуться.
Исак не верит в то, что его только что впервые поцеловал Кристофер Шистад. А Крис отказывается понимать, что с ним происходит.
*
Исак собирается на вечеринку через силу. Слушает сквозь толщу тягучих мыслей нарекания Эвы, одевается, как с иголочки, долго провозившись с выбором трусов. Он понимает, что Крис пригласил его не просто так. Покорителю сердец не достаточно влюблённых взглядов, признаний и жарких поцелуев. Ему нужно только одно. Вальтерсен замечает это ещё с порога, но от своей цели не отступает. С актёрской игрой проблем никогда не было. Исак знает, что с сердцем шутки плохи, и добровольно подписывает себе смертный приговор.
— Ты такой тёплый, Исак, — Крис ведёт ледяными пальцами по его руке, и у Исака кожа покрывается мурашками. Ему не холодно, а страшно. Видеть в сияющих глазах Криса страсть, возбуждение, жажду, но всё равно жестоко отталкивать, ссекая все чувства на корню. Потому что вдвойне страшнее стать его игрушкой — сломанной игрушкой, одной из тысячи.
— Крис, может, не стоит? — Исак боязливо сбрасывает руку и отходит подальше. Какого чёрта он вытворяет? Шистад пошлёт его куда подальше прямо сейчас.
— Ты меня боишься? — Крис рассерженным совсем не выглядит, скорее расстроенным. Разочарованный вдох режет Исака по губам. Крис снова заглядывает прямо в глаза и гладит нежно по волосам. Это запрещённый приём.
— Нет, — хрипло шепчет Исак в ответ, опуская глаза.
— Тогда доверься мне, — Крис в который раз принимает решение за него, а у Исака совсем не остаётся сил сопротивляться. Многие считают его бесхарактерным, мнительным и занудным. Потому что настоящего Исака видели только единицы. Крис знает настоящего Исака.
Настоящий Исак позволяет сладко целовать в губы. Настоящий Исак плотно прижимается к сильным рукам, кутаясь в объятиях. Настоящий Исак отдаёт себя целиком и полностью тому, кого любит. Исак проведёт эту ночь с Крисом Шистадом — первым красавцем колледжа, который разбивает сердца и уходит без сожаления.
========== Часть 2 ==========
Комментарий к
Коллаж: https://vk.cc/7GTC3I
Исак просыпается один.
Холодная постель по позвонкам мороз разгоняет, рёбра ломает тоска неистребимая и оседает багрово-черным дымом внутри. Въедливый пепел в камерах сердца скоблится, жалит, точит, и выть хочется от отчаяния. Исак себя не жалеет, потому что знал, на что идёт. Попадаясь в лапы зверя, ты перестаёшь сопротивляться не из-за того, что сдаёшься. Нет. Ты принимаешь свою смерть, как должное. Потому что раствориться в руках искусного убийцы — самое сладкое наказание.
Исак наказан за свою простодушную любовь. Он изначально знал, что связь с Шистадом выстилает дорогу в ад раскалённым углём надежд. Там чувствам и сожалению жизни нет — только голая страсть и желание, которые бесследно исчезают. Наутро туман рассеивается, и реальность языками пламени ударяет по спине.
Вальтерсен будто прожил одну ночь в девятом кругу ада, потому что Крису здесь и место. Он — наглый врун, лицемер и предатель. Заманивал в свои сети сладкими словами, смотрел наигранно влюблённо и умолял довериться. Исак поверил, сердце перед ним открыл нараспашку, а взамен получил свинцовый удар. Внутри почти ничего не осталось — лишь пустота время от времени шкварчит. И в этом виноват он сам, Исак. Потому что позволил. Потому что поверил. Потому что полюбил.
Исак натыкается взглядом на конверт, оставленный на тумбочке. Неужели Крис оставил ему записку?
«Спасибо за эту прекрасную ночь, Исак. Надеюсь, тебе понравилось так же, как и мне. Я уехал встречать родителей. Можешь меня дождаться».
Исака словно кипятком ошпарило. Скомканная бумажка полетела куда-то на пол, и на глазах выступили слёзы. Плюнул в душу и благополучно скрылся. И не потому, что стыдно, а потому, что Крис всегда так поступает. Вальтерсен ничем не лучше тех наивных дурочек, которые были здесь раньше. Лежали в этой же постели. Дышали пьянящим запахом Шистада. И жалели себя.
Теперь это конец.
*
Исак оставил свою серую толстовку где-то в спальне Криса, потому что у него совсем не осталось сил её искать. Он впервые почувствовал себя шлюхой, сбегающей под утро от благодарного клиента. Только вот «клиент» заплатил не деньгами, а грызучей болью — щедро, не жалея, литрами хлестнул в грудину, чтобы Исак даже пикнуть не успел. Вальтерсен уже давно сделал свой выбор, когда умудрился связаться с первым бабником колледжа. Доверчивый идиот.
Он ехал домой на такси в одной футболке, не прячась от косого взгляда водителя, и даже не чувствовал осеннего холода. Потому что внутри сырой ветер одиночества бушевал, заливая сердце толстым слоем льда. Не видеть, не дышать, не жить. Не чувствовать мучительной ненависти к самому себе, потому что не вытерпит, не протянет долго.
Исак не заходит, как обычно, за Эвой и идёт в колледж в одиночестве. Бредёт по улице, гоняя под ногами мокрые от дождя листья, и смотрит безжизненным взглядом на людей. Они улыбаются, увлечённо болтают о чём-то, смеются. Может, даже над ним. Но он один. И так будет всегда. Потому что он — сломанная игрушка, которую выбросили на кучу, к остальным, прямиком на мусорную свалку.
Вальтерсен ни с кем не здоровается, будто никого не видит, и молча заходит в колледж. Его личный ад наступил.
*
— Смотри, эта тёлка согласилась придти на нашу вечеринку, — Крис давится громким смехом и тычет пальцем в экран своего телефона. — Она ещё и подружку с собой притащит, так что, может, и тебе что-то перепадёт, Вил.
— Ты говорил с Исаком? — вопрос Магнуссона врезается в уши раскатистым громом, растекается магмой по венам и в сердце пеплом рассыпается. Вильяму не стоило поднимать эту тему.
Шистад меняется в лице моментально. Жидкий смех завязает где-то в горле, искорками горча на губах, и Шистад отводит глаза. Чувствует себя большим куском дерьма, потому что источник его «проблем» глаз с него не сводит, глазами погасшими объяснений выпрашивает, а Крис трусливо игнорирует. Вильям, как на зло, нащупал больное место — ножом пырнул наотмашь и ответа ждёт с видом опытного психолога. Нечасто Магнуссон решается покопаться у друга в мозгах, и всегда крайне не вовремя. Словно нутром чувствует — Крис вляпался по самые гланды.
— Что? — Крис прячет побледневшее лицо за фальшивой улыбкой, но Вильяма не проведёшь. По глазам видно, что так просто не отстанет.
— Я так понимаю, вы вчера переспали, — Вильям тянет осторожно, без открытого интереса, обводя задумчивым взглядом.
— Ну и что? — вспыхивает Крис, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих. У них в колледже не столовая, а сборище сплетников. — Это ничего не меняет.
— Мне казалось, он тебе нравится, — как можно тише подмечает Вильям.
Нравился и нравится. Вильям читает его, как открытую книгу, а Крису даже оправдание человеческое на ум не приходит. Вляпался так, что не отмоешься. Колючий взгляд Исака полосует спину, и Шистад с треском теряет остатки самообладания. Хочется подойти вплотную и поцеловать на глазах у всех, чтобы знали, что только его и другого уже не надо. Нет, нельзя поддаваться чувствам, потому что засмеют, не поймут, заклеймят слабаком на всю жизнь. Ему это не нужно. Не нужны ему отношения. От них одни только проблемы. Но Исак, блять, пиздец как нужен, и мозгам отуманенным хрен докажешь обратное. У Шистада едет крыша.
— Что за бред? — Крис выпаливает остро, возмущённо, а в глазах боль разлагается. — Это просто трах на одну ночь, всё как всегда.
— Можешь это парням рассказывать, я-то тебя знаю, — Вильям не верит ни единому слову и краем глаза за Исаком следит. — Иди поговори с ним — он тебя уже минут пятнадцать глазами пожирает.
— Я знаю, — виновато хмыкает Шистад. — Но проблем я не хочу.
Не жизнь у него, а затёртый, пыльный мешок проблем. Исак Вальтерсен — главный зачинщик. Крис думает о том, что на его надгробье обязательно должны написать: «Спасибо за поехавшую психику Исаку. Любить его и страдать было одно лишь наслаждение».