- Кто-нибудь желает отплыть с ними? - громко спросил Оливер, когда Дейтон, как и положено капитану, последним сошёл с палубы своего корабля. Ответом волку послужил громогласный смех и Кристиан, стоявший в первых рядах своих пиратов, с радостью к нему присоединился: никто из матросов не пожелал покинуть его команду, даже те двадцать хвостов, в которых сомневался Оливер. Не в силах сдерживаться, лис подошёл к фальшборту и перегнулся через него, махая лапой офицерам.
- Счастливого пути, мистер Дейтон! - крикнул он. - Желаю вам побыстрее добраться до своего майора и облизать ему подхвостье!
Волк поднялся. Шерсть его стояла дыбом, уши поднялись торчком, а на морде ясно читалось желание вернуться на палубу, чтобы заставить старпома проглотить свои же слова.
- Мы ещё встретимся, Фор! И помни! Теперь ты пират, а к пиратам я жалости не испытываю!
- Я корсар, флибустьер и буканьер! - ещё искренней, чем прежде, рассмеялся Фор. - Так что это вы не попадайтесь мне, кэп… И спасибо за хороший корабль! С ним мы наберём такое состояние, что сможем купить собственный остров в море Фортуны! - и добавил, обращаясь уже к команде. - Все мы, господа!
Радостный вопль разнёсся над палубой «Адаманта» - команда завыла, зарычала, просто закричала, радуясь тому, что они наконец-то получат возможность не просто работать, а зарабатывать. Дав матросам выпустить чувства, Кристиан жестом подозвал к себе юнгу, Робби Йорка — того самого ещё совсем юного зайца, серой шерсти, с белыми лапами, белыми кончиками ушей и белым хвостом. Юнец, явно польщённый вниманием своего нового капитана, тут же замер перед ним, но его левая задняя лапа возбуждённо затопала по палубе.
- Разыщи помощника рулевого Питера Фоуса, - приказал ему Кристиан. - Пусть сменит Джереми Тура у штурвала и держит курс на остров Мириен, а сам Джереми должен немедленно спуститься в капитанскую каюту. Сделаешь?
- Есть, сэр! - быстро отдал честь ушастый. - Одну минуту!
Он развернулся и бросился по палубе, высматривая среди разношёрстной команды мистера Фоуса. Сам Кристиан повернулся к Оливеру и взмахнул лапой, подзывая следовать за собой. Получив ответный кивок, Кристиан обернулся и направился к трапу, чтобы затем перейти в каюту капитана Дейтона. Конечно, можно было бы обсудить все вопросы и в собственной каюте Кристиана, но он решил, что матросам даже в малейших деталях нужно показать, кто он сейчас на этом корабле.
…Каюта капитана Дейтона, располагавшаяся на корме «Адаманта», выглядела просто великолепно. Сквозь стекло многочисленных окон в его просторные апартаменты лился солнечный свет. Маленький и уютный балкончик над рулём был украшен позолотой, а в его поручни вмонтированы полудрагоценные камни. На ослепительно-белом потолке каюты золотой краской были нарисованы гигантские листья какого-то фантастического растения. Стены каюты были выкрашены в светло-синий цвет и уставлены полочками с книгами, у внутренней переборки стояла кровать, напротив неё — крепкий дубовый стол, на котором лежали кипы бумаг. Рядом со столом находился небольшой застеклённый шкафчик, а за ним примостилось трюмо. И каждая вещь в каюте пропиталась запахом морского волка настолько, что казалось, будто бы Дейтон всё ещё находился здесь.
- Ну-ну… - проговорил Кристиан, подходя к шкафчику и открывая его стеклянные дверцы.
Оливер, вошедший в каюту следом за лисом, одобрительно рыкнул, когда тот достал из шкафа маленькую стеклянную бутылку и три хрустальные чашечки. Томас, которого менее всего интересовала сейчас торжественность момента, подошёл к лису, отобрал у него бутылку и поднёс к глазам.
- Кровь зайца(4), неразбавленная, сконцентрированная. Количество веществ поддержки не превышает Медицинского Стандарта Фландрии. Срок годности — десять дней, - прочитал он. - Рекомендуется перед употреблением разогреть… Хм, а срок-то ещё не вышел! Ну ничего себе, вот как оказывается наш кэп жил! Где это он настоящей крови раздобыл?
- Какая разница? - весело спросил Кристиан. Ещё немного порыскав в шкафу, он достал новую чашку и почти целую бутылку кальвадоса. - И кровь это не настоящая, в ней примесей больше, чем самой крови. Иначе как она тебе будет храниться десять дней, без холода, в этом чудесном климате, а?
- Да знаю я… Разливай давай, пока наш рогатый не увидел!
- Рогатый уже всё увидел.
Джереми, держась за пистолет, вошёл в каюту. Судя по ухмылке на морде и нарочито-громкому цокоту копыт, он слышал весь разговор, и решил вмешаться в последний момент.
- Опять кровь лакаете, хищники? - строго спросил он, обводя всех взглядом. - Забыли, что с вами потом бывает? Да будь проклята вся химия, все химики и все травоядные, которые сдают свою кровь за деньги! Слушайте, мне нужны от вас приказы, а не бессвязное бормотание и постоянное рычание… И вообще, Том, выброси её к чёрту!
- Травоядный… - фыркнул Оливер. - Ладно, Том, выбрасывай. И вправду, не стоит…
Томас с сожалением перехватил бутылку за горлышко, распахнул балконную дверь и выбросил кровь за борт под одобрительные хлопки оленя.
- Вот и правильно, нечего травиться всякой дрянью. Взрослые же звери!
Кристиан, усмехаясь, разлил по чашечкам кальвадос, после чего протянул её Джереми.
- Надеюсь, что это ты не выкинешь, - проговорил он, когда олень взял чашечку и осторожно понюхал напиток. - Что же, братья по морю, мечты и вправду сбываются! Предлагаю выпить за наш успех!
Оливер и Томас громким рычанием согласились с тостом и три хищника принялись лакать напиток. Джереми же в два глотка расправился со своей порцией, чихнул и стал рассматривать каюту.
- Теперь поселитесь здесь, кэп? - спросил он у Кристиана. - Хорошее местечко.
- У тебя будет… Не хуже… - проговорил лис, морщась от выпитого вина. - У нас достаточно кают, кхе… Что же, давайте займёмся делом. Нужно распределить членов команды и составить свод правил для них. Таким образом мы узаконим свою власть на корабле.
- Ты же хотел это сделать в порту? - удивился Джереми, но тут Оливер наклонился к ему уху и прошептал:
- Кальвадос способствует вдохновению. Не мешай.
Отодвинув стул, Кристиан сел за капитанский стол и вытащил из общей кипы чистый листок бумаги. Остальная тройка сгрудилась вокруг него, предлагая и отвергая идеи. С тем, что Кристиан будет капитаном, согласились сразу. Оливер, обладавший железной лапой и зычным голосом, превратился не только в его помощника, но и в квартирмейстера. Томас остался старшиной оружейных палуб, а Джереми сохранил пост рулевого и навигатора. Белого волка Питера Фоуса также решили оставить его помощником. Боцманом, а по совместительству и старшим марсовым, решили назначить молодого серебристого лиса Артура Гриньи. Его Робби, по приказу капитана, тут же и пригласил в каюту. Оливер немного засомневался в этой кандидатуре, поскольку Дейтон именно ему приказывал ему арестовать бунтовщиков, но после разговора с «кандидатом» согласился с решением Кристиана. Плотник-шакал Маджер Гайо и кок-лис Джонатан Хоуп сохранили свои места, а корабельного врача Дейтон потерял ещё две недели назад, в битве со шлюпом Эспантилии, внезапно появившемся из утреннего тумана. Так что, с назначением Артура, первая часть реформ завершилась. После того, как серебристый лис покинул каюту, заговорщики перешли ко второй части — созданию устава своей команды, свода правил, которые новоявленные пираты должны будут беспрекословно выполнять.
По предложению Кристиана, за основу им следовало взять устав флота Фландрии, доработав его под их ситуацию. Так на флоте простые матросы были обязаны подчиняться офицерам, а офицеры в свою очередь должны были подчиняться капитану — но в то же время, строгой субординации на корабле решили не вводить. Ношение формы необязательно, но появляться на палубе в грязной и рваной одежде запрещалось. Основной формой одежды матросов в море, кстати, устанавливались обычные для флота Фландрии синие куртки или жилеты, белые рубашки и брюки. Всякие попойки на борту во время похода категорически запрещались, в обычное время матросам полагалось не более двух чарок рома за вахту. После боя порцию можно было удвоить. Про дуэли и говорить долго не стали — их разрешили проводить лишь на берегу, в присутствии секундантов и с предварительным уведомлением капитана. Особо запрещались азартные игры во время похода, а в порту по воскресеньям запрещалось играть в кости, при нарушении запрета назначался крупный штраф. В пищу разрешалось употреблять только «стандартное меню» — насекомых, птицу и рыбу, мясо не наделённых разумом диких коз и свиней, растения. При этом поедание мяса разумных травоядных запрещалось под страхом смерти — Кристиан ничего не знал насчёт верности слухов о том, что на пиратских кораблях поедают пленников-травоядных, но решил не рисковать. К особому неудовольствию друзей-собачьих, Джереми добился также того, что на борту было запрещено пить кровь в любом виде, как свежую, так химически «поддерживаемую», то есть способную храниться до двух недель.
Привод самок на борт для различных утех был запрещён, если только не попадал под особо оговоренный список случаев. Вербовать самок в команду разрешалось, но только если самка обладала знаниями в какой-нибудь научной сфере, например, имела познания в медицине или морской навигации, что в нынешнем веке не было такой уж и редкостью. При этом, если кто-то из матросов желает забрать на борт возлюбленную, или же если какая-то самка сама попросит увезти её «с борта или порта», то каждый такой случай должен рассматриваться «офицерской коллегией» отдельно. Всего же было введено почти полсотни правил, касающихся различных аспектов пиратской жизни, не считая при этом делёжа добычи, который оговаривали отдельно. К последнему отнеслись даже слишком серьёзно, и четвёрка за столом спорила так, что под конец Джереми принялся потрясать рогами, а Томас вонзил когти в столешницу. Впрочем, обошлось без кровопролития, хотя Оливеру и пришлось отвесить хороший подзатыльник канониру.
Правила по дележу награбленного вызвали вопросы почти сразу. Большинство членов экипажа присоединились к бунту только из-за недостатка средств, и удержать их тоже можно лишь деньгами. Но выплачивать им зарплату при неумеренной и неуравновешенной жизни пиратов было невозможно. В то же время, за нарушение устава корабля следовало ввести денежный штраф, который в большинстве случаев отрезвляет лучше телесных наказаний, а для отличившихся в бою необходимы премии, чтобы стимулировать других на подвиги. Томас, который в своё время плавал на каперском бриге «Бонавентура», предложил было обычную для пиратов систему наград, но она со своей недосказанностью и произволом не подходила для полу-военных порядков на «Адаманте». Наконец, как и в ситуации с уставом, звери выбрали компромисс: так как на пиратском судне обычно существовало деление на «господ» и «чернь», то такую же систему решено было ввести и на фрегате.
К «господам» по уставу относились капитан, квартирмейстер, боцман, рулевой, старший марсовый, плотник, кок и доктор. Они получали не только более высокий процент от добычи, но и делили между собой одну четвёртую часть, из которой также предполагалось награждать особо отличившихся в бою. Остальное разделялось среди экипажа поровну. Лучшее оружие и лучшая одежда доставались тому из матросов, кто первым бросился на борт вражеского корабля. Лучшая выпивка была положена канониру, первым обстрелявшим цель, независимо от результата стрельбы. За ранения, кроме тех, которые Оливер со всей своей щепетильностью определял как «царапины» (то есть, не требовавшие присутствия священника у постели раненного), предлагалось серьёзное увеличение доли. С пленниками, захваченными на борту вражеского корабля, велено было обращаться учтиво, насилие в их отношении не допускалось, а если у кого-то из пиратов разыграется меховой шарик по отношению к самке или самцу, то он подлежал немедленной кастрации. Ну и конечно же, было оговорено, против каких стран будет сражаться фрегат — против Фландрии, от которой ждать добра не приходилось, Эспантилии и парочки мелких островных государств вроде островов Республики Каригии, на территории которой львами и гиенами свободно пожиралось мясо травоядных. Боевые действия против Портфранса и Мустанской Империи Кристиан решил не вести, и друзья поддержали его в этом решении.
Наконец, спустя почти полтора часа, все правила были оформлены, переписаны и представлены членам экипажа. Вопреки опасениям, команда не роптала: к дисциплине они привыкли, список наград, поощрений и штрафов их вполне удовлетворил, и на место «господ» на борту «Адаманта» никто не покусился. Кристиана такое доверие вдохновило на то, чтобы немедленно вскрыть запасы вина и рома, так что к закату, когда корабль подошёл к Мириену, трезвыми на нём осталась лишь маленькая горстка зверей…
После оформления стоянки, Оливер и Джереми взяли корабельную кассу и спустились на берег, прихватив с собой десяток матросов в качестве рабочих лап и охраны: необходимо было пополнить экипаж «Адаманта» новыми членами, и договориться об утренней поставке выпивки, которой на борту осталось совсем немного. Робби Йорк по поручению Кристиана отправился в дом губернатора и передал тому письмо, в котором Кристиан цветасто, и, возможно, слишком витиевато извинялся за то, что по причине болезни не может прибыть лично; однако, он готов засвидетельствовать своё почтение и заверить Тара-пашу в том, что «Адамант» не доставит ему хлопот, и отчалит сразу же после погрузки необходимых припасов. Тара-паша в ответном письме сообщил, что «Адамант» волен оставаться в порту сколько угодно, и что команде этого судна не грозит никакая опасность в его водах. Правда, насчёт последнего он солгал. Губернатор Тарабус прекрасно понимал, каким образом фландрийский корабль вдруг оказался у его пристани, и Кристиану повезло, что он был пьян в тот вечер: в доме губернатора его непременно прирезали бы, после чего ящеры захватили бы «Адамант». Атаковать же судно с большой командой, хорошей артиллерией и с капитаном на борту Тарабус не решился — знал бы он, что Кристиана сейчас не разбудит и огненная гиена!
*
К полуночи волк и олень вернулись на борт корабля с пополнением — в тавернах на берегу они набрали новых членов для своей команды: пятерых хищников, шестерых травоядных и тройку ящеров. Эти матросы сразу же заступили на ночную вахту, сменив пьяных и сонных зверей. Разбуженный Томас, ворча и рыча, проверил, заряжены ли орудия, после чего снова лёг спать, послав к чёрту на рога «бога, дьявола и одного рогатого кретина». После такого пожелания «рогатый кретин» тоже отправился в свою каюту, отдохнуть перед завтрашним днём, и лишь Оливер продолжал выстаивать на палубе до глубокой ночи, трезвея и проверяя, как ведут себя новички. Но когда диск луны пошёл на снижение, волк зевнул, потянулся и пошёл на корму. Едва не споткнувшись об Робби Йорка, уткнувшегося носом в бок Артура и мирно посапывающего во сне, квартирмейстер скользнул в огромные двери капитанской каюты и прикрыл их за собой.
Каюта была едва-едва освещена слабым светом луны, поэтому Оливер зажёг стоявшую на столе свечу. В её слабом жёлтом свете он увидел своего капитана — Кристиан лежал на кровати мордой вниз, укрывшись мундиром, и держа в правой лапе пустую бутылку из-под кальвадоса. Оливер вздохнул, покачал головой и громко кашлянул. Затем ещё раз. И ещё. На четвёртый раз Кристиан приоткрыл глаза и тут же зажмурился.
- Аргх… Чёрт побери, кто здесь?
- Только тот, кто и должен здесь находиться.
Кристиан поморгал и, кажется, наконец-то узнал волка. Тот улыбнулся в ответ на затуманенный взгляд лиса. А тот резко сел, отчего его мундир упал на пол.
- Оли… Ты чего? Что-то случилось?
- Нет, ничего не случилось. Просто команда спит, Крист. На борту сейчас нет никого, кто мог бы нам помешать…
Лис изумлённо посмотрел на него и поднёс бутылку ко рту. В этот же момент Оливер отшвырнул свою шляпу в угол, решительно шагнул вперёд и схватил своего капитана за грудки. Ошарашенный таким поведением Кристиан отнял бутылку от пасти и уставился на своего квартирмейстера какими-то полупустыми глазами, которые прояснились, когда волк быстро наклонился к нему и лизнул в щёку. Казалось, этот жест вывел Кристиана из состояния растерянности и похмелья. Он встрепенулся и внимательно посмотрел на самца, который в ответ склонил голову набок.
- Так вот ты о чём… - догадался лис.
- Дошло, милый? Что-то ты стал туго соображать после этой алкогольной дряни.
- У меня голова… Раскалывается…
- Голова тебе и не понадобится, дорогуша.
Говоря это, Оливер стал раздевать своего капитана. Пальцы волка расстегнули пуговицы на его рубашке и скользнули по телу вниз, вороша когтями белоснежную шёрстку. Одновременно, другой лапой Оливер подтянул лиса к себе и снова лизнул, на этот раз в сухой и горячий нос. Кристиан в ответ резко подался вперёд и прежде чем волк спохватился, припал к его губам. Чувствуя язык Кристиана у себя во рту, Оливер негромко замычал и рванул рубашку, обнажая грудь капитана. Его сердце забилось в два раза быстрее обычного, кровь ударила в голову, а внизу живота словно бы зажёгся огонь. Кристиан, прижав уши, отлип от волка и тот сильным движением повалил его на кровать, а сам встал над капитаном и стал быстро расстёгивать свой камзол. Отбросив его в сторону, волк стянул штаны и лёг на самца, принявшись страстно вылизывать ему шерсть на груди и горле. От прикосновений языка Оливера Кристиан вытянулся и застонал уже сам. Его лисий пенис покинул свою уютную ложбинку и бугорок на брюках капитана Оливер тоже заметил. Его лапа как бы невзначай скользнула по груди лиса, зацепилась когтями за ремень и опустилась ещё ниже, ложась прямо на бугорок. Кристиан показал клыки, но Оливер всё равно стал поглаживать его пенис, и злобный оскал лиса сразу же уступил место умоляющему выражению.