— Этого я и боялся, — вздохнул Хоффстетлер, — Еще в лаборатории, когда привезли объект, мне не понравилось, как он осматривал тебя, словно раздевал глазами, да и его репутация идет впереди него. А самое мерзкое, что на него нет управы, он крупная шишка с большими связями.
— Постараюсь не попадаться ему на глаза, другого выхода у меня нет, док, — Гвен театрально всплеснула руками.
В это самое время раздался протяжный визг телефона, и с нехорошим предчувствием девушка глянула сначала на дока, и наморщив лоб, осторожно, словно это была змея, подняла трубку и поднесла к уху.
— Дэниелс слушает.
— Мисс Дэниелс, — затараторила в трубку секретарша, — Полковник желает видеть Вас, и срочно! Поднимитесь в его кабинет.
— Да, я поняла. Скоро буду, — мрачно ответила Гвен, затем с силой грохнув трубку обратно на телефон.
— У полковника наверное уши горят, когда его обсуждают, да еще они и точно определяют, кто именно о нем судачит. Он вызывает меня к себе на срочный разговор, — прошипела девушка. Она была так зла, что еще немного и она, как дракон, выдохнет пламя изо рта.
— Будь осторожна, Гвен, — сочувственно попросил ее док и, покачав головой, вышел из кабинета.
Чертыхаясь, Гвен закрыла кабинет и пошла на «расстрел» к полковнику, готовясь к худшему. И никакие пожелания Хоффстетлера ей не помогут, кроме яда или хорошего и проверенного пистолета-пулемета Томпсона, но к сожалению, ни того, ни другого не было в ее арсенале, и поэтому оставалось лишь терпеть.
Помявшись у двери, с откровенным желанием плюнуть на все и сбежать, девушка постучала.
— Войдите, — спокойно отозвался голос изнутри.
Сжав кулаки и представив, как сажает Стрикленда на кол, Гвен зашла в кабинет и села напротив полковника, по обыкновению рассасывающего свои конфеты.
— Салли, выйдите пожалуйста, у нас с мисс Дэниелс конфиденциальный разговор, — мягко потребовал полковник, на что Салли, быстро кивнув, выбежала из кабинета, бросив напоследок на девушку взгляд, полный неодобрения.
Гвен стало совсем не по себе.
— Как ты, Гвен? — почти ласково обратился к ней полковник.
Ученая, не ожидавшая ласки в голосе вечно сурового Стрикленда, робко ответила:
— Честно, не очень. Я кое-как скрыла следы, а держусь на ногах только за счет таблеток сильного обезболивающего.
— Глупышка, зачем пришла, раз тебе так плохо? Ты могла позвонить мне и отпроситься. Тем более, я практически все время был здесь. Иди домой, Гвен, отлежись, а завтра, если здоровье позволит, приступай к работе.
— Спасибо, что спасли меня, полковник, — поблагодарила девушка, тихо улыбаясь.
— Ну что ты, Гвен, я не мог по другому поступить. Что я очень не люблю, так это насилие над женщинами. Всякое мудачье пользуется вашей беспомощностью! Убивал бы таких выродков! — полковник удивил Гвен еще больше.
— Ладно, я могу идти, полковник? — спросила ученая, намереваясь встать со стула.
— Да, конечно, — милостиво разрешил полковник.
Гвен резко встала и пошатнулась. От быстрого движения голова девушки закружилась, а в глазах помутилось. Схватившись за лоб, она простонала, чувствуя, что еще немного и она потеряет связь с реальностью. Мгновенно среагировавший Стрикленд в один прыжок подскочил к ней, хватая обмякшее тело на руки, а затем и удивительно бережно кладя его на диван, спасая от столкновения с полом многострадальную голову.
Мерзкий запах нашатыря ударил в нос Гвен, выдергивая из спасительной тьмы. Очнувшись на диване, чувствуя, как ее голова покоится на коленях мужчины, гладившего ее по волосам, она густо покраснела и пришла в недоумение. Забота со стороны Стрикленда так не сочеталась с его репутацией злодея и его действиями с самой первой их встречи в этом кабинете, что ей показалось, что перед ней совсем другой человек.
— А я ведь говорил, что нужно обратиться к врачу. У тебя явно сотрясение, — Стрикленд помог девушке принять сидячее положение, с усмешкой подмечая ее порозовевшие щеки и смущенный взгляд.
— Да, Вы правы. Признаю свое поражение и смиренно возвращаюсь домой на лечение, пока мне не станет лучше.
— Так то лучше, Гвен. Я прикажу, чтобы тебя довезли. Не стоит тебе одной добираться до дома. Мало ли что.
— Спасибо, — поблагодарила девушка.
Удовлетворенно хмыкнув, мужчина вызвонил своего личного водителя, который вскоре вбежал в кабинет. Получив от полковника ценные указания насчет девушки, водитель шустро подскочил к ней, подхватил под локоток и вывел из кабинета, подмечая, с какой похотью на нее смотрит непосредственный начальник, в глубине души уже жалея девушку, что так неудачно заинтересовала полковника.
Девушка, с еще мутными глазами, села в машину, все больше погружаясь в мысли, что Стрикленд упрямо идет вперед и явно пытается завоевать ее доверие своей заботой. Ей не хотелось становится секс-игрушкой в его руках, но и перечить она не могла, иначе останется без любимой работы и шанса на диссертацию. Полковник обрезал ей все пути к отступлению.
Уже дома она поддалась гневному импульсу, и чтобы хоть как-то перестать нравится полковнику, приняла ответственное решение, которое заключалось в смене имиджа. В ванной давно стояла упаковка краски для волос темно-каштанового цвета, дожидаясь своего счастливого случая. Девушка, раздевшись, вошла в ванную и первым делом обрезала свои длинные волосы, превращая их в удлиненное каре. Взглянув на себя, она подметила, что стрижка ей очень даже идет и придает какую-то неуловимую изюминку.
Краска для волос была тщательно нанесена на волосы и по истечению двадцати минут смыта, превращая Гвен в темноволосую, что неплохо сочеталось с цветом ее глаз. Не ожидав, что ей понравится конечный результат, она улыбнулась и тихо рассмеялась, выходя из ванны.
На часах стрелки показывали без двадцати час, а значит, она могла выспаться до завтрашнего дня и подлечиться. Долго сидеть дома она не желала — хотела поскорее выйти на работу, чтобы увидеться с Существом, от которого зависела ее будущая карьера.
С этими мыслями она заснула, совсем не ожидая того, что произойдет утром…
Комментарий к From the fire that burns inside, consuming
Добро пожаловать в группу по моему творчеству - https://vk.com/kgfanf
========== But I can fight to change today ==========
Проснулась Гвен в семь утра от назойливого воркования сидящих на подоконнике голубей, отчаянно ищущих насекомых, прячущихся в деревянных рамах. Сонные, словно слипшиеся веки не хотели раскрываться, упрямо держа сознание девушки на задворках сна, что все же не помешало ей окончательно и решительно очнутся. В голове крутились картинки из снов, расплывчатые и гротескные; единственное, что было реально там — страх. На протяжение всего сна это отвратное чувство сопровождало ее, проникая в каждую клеточку организма. Ее преследовали крики и оглушающие выстрелы револьвера. Что означает это сон она не знала, но чувствовала, что произойдет что-то плохое. Она не считала его вещим, как ученая, она не сомневалась, что сон этот скорее плод ее мышления и настороженности к начальнику.
Ленивое потягивание, и захрустевшие кости и сухожилия возвестили хозяйку о том, что пора снова заняться гимнастикой по утрам. Достаточно легко, отбросив одеяло к ногам, Гвен вскочила с кровати. Надо было думать, что приготовить на завтрак. Открыв холодильник и печально констатировав факт, что там «мышь повесилась», она так же печально закрыла дверцу, понимая, что у нее есть два выхода: сесть на разгрузочный день, или все же сходить в стоящий неподалеку супермаркет. Лень победила, и девушка решила сесть на неожиданную диету, справедливо предполагая, что иногда это и полезно для организма.
Сев на диван, одетой в свой любимый длинный розовый халат, девушка включила телевизор, где на одном из главных каналов страны показывали «Носферату» Фридриха Мурнау, которого она смотрела еще в детстве и, в отличие от своей впечатлительной матери, ни капельки не испугалась. Попивая чай и смотря на комичного злодея, который больше походил на восковую куклу, чем на живое существо, она вспомнила полковника и, неожиданно для себя, стала проводить параллели между ним и несчастным вампиром на экране: оба были злодеями поневоле, оба чувствовали необъяснимую тягу к красивым женщинам, оба прошли через огонь, воду и медные трубы, оба скрывали за фасадом бессердечия глубокую печаль и тоску. И тут Гвен поняла, что, в принципе, ни того ни другого нельзя назвать злодеями, скорее они несчастные и одинокие существа, бесцельно идущие вперед, разрушающие все на своем пути и страдающие от этого.
Каждый безумен по своему, — подумала девушка.
В дверь настойчиво, но тихо постучали. Отбросив пульт на журнальный столик, Гвен с опаской, на носочках, пошла к двери, стараясь не производить выдающего ее шума. Она боялась, что это Джейсон или кто-то из его таких мерзких друзей. Но, взглянув в глазок, она, к своему изумлению, увидела полковника и еще раз убедилась, что он появляется там, где его вспоминают. Немного подумав, Гвен открыла дверь; как никак он в последние время помогал ей, и не раз.
— Прости, если разбудил… Ты что, перекрасилась? — удивился полковник, так и застыв на пороге.
— Да, моей душе захотелось перемен, — ответила ученая.
— Знаешь, тебе очень идет. Ты стала еще красивее, чем была.
— Хм, проходите, полковник, не стойте на пороге, — гостеприимно обратилась к нему Гвен.
— Кстати, я тут подумал, что, скорее всего, твой холодильник пуст и заехал в супермаркет, прикупить тебе продуктов, чтобы ты никуда не ходила и отдыхала.
— Вы прям благодетель, полковник! — не удержавшись, съязвила девушка, в следующее мгновение отвесив себе мысленного подзатыльника. Все же, он заботился о ней, и за это надо быть благодарной.
— Гвен, просто я волнуюсь за тебя, ты мой сотрудник с большими перспективами на светлое будущее и единственная девушка среди всего научного персонала, — спокойно ответил на ее выпад Стрикленд, пройдя на кухню и кладя на стол увесистые пакеты из магазина.
Ученая вздохнула и вошла следом за начальником, помогая тому выкладывать продукты, среди которых она увидела бутылку хорошего красного вина.
— Вино, наверное, тоже для здоровья полезно? — спросила Гвен, вертя перед глазами Стрикленда бутылкой.
— Честно говоря, я надеялся поболтать с тобой в дружеской обстановке… за бокалом вина. Мне бы хотелось лучше узнать тебя, а ты бы узнала меня. Я же вижу, как ты напряжена, когда я рядом, — проницательно заметил Стрикленд.
— Хорошо, — согласилась девушка.
К еще большему удивлению девушки он отправил ее накрывать на стол, а сам, сняв пиджак и засучив рукава рубашки, принялся готовить завтрак на двоих. Девушка не стала спорить и на волне неприкрытого шока удалилась в гостиную, раздвигая стол и расстилая на нем белую льняную скатерть. До ее носа доносились запахи жареного мяса и овощей, а сама она уже расставила тарелки, приборы и фужеры, не забыв поставить салфетницу. Осталось дело за малым. Поймав свободную минутку, она кинулась в спальню, где сняла халат и облачилась в простое, но хорошо скроенное платье, ладно подошедшее по фигуре.
Как только она вернулась в гостиную, услышала голос полковника:
— Все готово, садись за стол.
Мужчина застыл на пороге гостиной, жадно рассматривая стройные ножки девушки, отмечая про себя, что ее формы почти идеальны, словно она выточена умелой рукой скульптора. Она не была обладательницей пышных бедер и груди, почти выпадающей из лифа, но красивые и округлые линии делали ее воистину соблазнительной и прекрасной для него. Мотнув головой и отбросив низменные желания, Стрикленд желал лишь одного: чтобы эта красота досталась ему по ее собственному желанию, чтобы она сама пришла к нему. А для этого он сделает все, он покажет ей, что в его груди бьется горячее и способное на любовь и нежность сердце, он даст ей то, чего не смог дать Элен.
Полковник положил на тарелку девушки мяса и овощей, запах которых курился по комнате, заставляя соседского рыжего кота заглянуть в гостиную в надежде, что ему что-нибудь перепадет.
— Ваша жена, наверное, Вас очень любит и уважает. Редко встретишь мужчину, который умеет готовить и позаботиться о женщине, — предположила Гвен, пригубив вина.
— Моя жена любит деньги и власть, которые дает мой чин и связи с Пентагоном, — усмехнулся полковник, — Между нами давно ничего нет, кроме двоих детей. Все наше отношение складывается за утренним сексом, которая она мне подает вместе с завтраком. А пока я на работе, она приводит домой любовника — нашего соседа.
— Почему Вы решили, что у нее есть любовник?
— Детей часто недооценивают, считая глупыми и невнимательными, но это не так. Они умнее и проницательнее взрослых. Мой сын все это видел и слышал, в конце концов, признавшись в том, что видел. Я ничего не сказал Элен, не хотел устраивать скандал, наши дети еще маленькие и не поймут развода родителей. Пускай уж я потерплю все это, но дети будут счастливы, что родители вместе и рядом.
— Мои родители развелись, когда мне было десять лет, а моему брату пятнадцать. Мы тяжело все это пережили. Мать ушла от нас к любовнику, оставив на попечение отца. С тех пор мы практически не общаемся с ней, а брат вообще не хочет знать ее, — неожиданно для себя разоткровенничалась девушка.
— Ну, вся эта ситуация не сломала тебя, ты получила прекрасное образование, престижную работу. Ты умна и амбициозна, а мне это нравится в людях.
— Да, но я всегда чувствовала себя неполноценной, от того, что осталась без матери. В школе все рассказывали, как гуляли с мамой по магазинам, вместе с ней делали уроки…, а я была этого лишена. Наш отец не занимался нами, вся его забота заключалась лишь в том, чтобы накормить нас, и на этом все. Он не принимал участия в нашей жизни, и я все время чувствовала себя сиротой при живых родителях. Одно я могу сказать точно: мне не доставало и не достает любви, ласки и человеческого понимания, — всего того, чего я была лишена в детстве. Я пыталась это компенсировать отношениями с парнями, неизменно одевая розовые очки, или просто не желала видеть, что я для них всего лишь тело, которое можно использовать и забыть.
— Печально это слышать. Мир прогнил основательно, раз такая девушка страдает. Ты не заслужила этого, но знаешь, у меня не лучше, на самом деле, — горько улыбнулся полковник, и Гвен была готова поклясться, что сейчас она мельком увидела в нем что-то человеческое. — Мое детство практически не отличается от твоего: строгая семья, где любви и ласки не увидишь, двое братьев и сестра. Отец был адвокатом и хотел, чтобы мы все пошли по его стопам, но я с детства не хотел никому подчиняться, за что не раз был побит отцовским ремнем и лишен ужина. Сестра и старший брат стали адвокатами, а младший умер от передозировки морфия, я же решил посвятить свою жизнь служению Америке. Проявляя недюжинную хватку, смекалку и хитрость, я начал расти по службе, приобретая все более высокие чины и связи, пока не стал полковником, имеющим огромное влияние. И тут мы приходим к предыдущему разговору о Элейн. Как я и говорил, сейчас я с ней лишь ради детей, а она ради моего звания. Также, как и ты, я не видел ничего хорошего в жизни, кроме своих детей. Но мы не сломались. Что не убивает — делает нас сильнее! Мы закалились, и сейчас находимся там, где и должны быть, Гвен.
— Как я понимаю, я сейчас увидела настоящего полковника Стрикленда? Человека, которого потрепала жизнь, и который скрывается за фасадом черствого и циничного солдафона? — спросила Гвен.
— Именно, — коротко ответил Ричард, — Я не отрицаю, что я жесток, циничен, а где-то даже и двуличен, но я способен на глубокие чувства, милая. Мир слишком жесток, чтобы ходить добреньким и наивным, рано или поздно он сломает тебя. Кусочек человеческого сердца все еще есть во мне.
— «Лучше иметь кусочек человеческого сердца, вместо холодного камня», — продекламировала Гвен, и, увидев вопросительный взгляд полковника, добавила, — Это из книги «В дурном обществе», русского писателя Короленко. Мне, почему-то, запомнилась эта фраза.
— Читаешь произведения русских писателей? — поинтересовался Стрикленд.
— Да. Сейчас арестуете меня и обвините в шпионаже в пользу СССР? — шутливо спросила Гвен.
Полковник искренне засмеялся, накладывая себе на тарелку еще тушеного мяса.
— Нет, конечно! Я и сам иногда читаю их книги, например, недавно прочитал Достоевского «Преступление и наказание» и Горького «На дне».
— Аж на душе полегчало, — засмеялась в ответ девушка, допивая вино из фужера.