Гермиона прекрасно понимала, что времени остается все меньше и меньше до совершения одной из самых роковых ошибок в ее жизни, но странное чувство не позволяло ей вымолвить и слова. И она не понимала саму себя; как она, девушка из совершенно других миров позволяет себе вот так вот сидеть и бездействовать…
Малфой уже склонился к ней настолько близко, что та могла уловить его горячее дыхание на своей коже.
— Я же знаю, ты хочешь меня, — искушающе прошептал он с нагловатой улыбкой.
Гермиона опустила глаза, стараясь не смотреть на Слизеринского принца. Через секунду она почувствовала, как мягкие губы парня с жадностью примкнули к ее губам, а его руки нахально заскользили по талии, сминая шелковую ткань ее пеньюара. Она слегка подалась назад, в надежде, что он разорвет поцелуй, но он был настойчив и потянулся за ней, подхватывая ее за талию и не давая полностью лечь на диван.
И она сдалась, согласившись на его поцелуй.
Он играл с ней, вынуждал и искушал, зная, что она не сможет устоять. Он оторвался от ее губ и жадно принялся усыпать ее шею нежными поцелуями, плавно укладывая ее на диван. Горячее дыхание обжигало кожу девушки, от чего по всему ее телу мелкой россыпью образовались мурашки. Она вдыхала его запах, который беспощадно сводил ее с ума. Ладан и мирр — горькие братья аромата смерти и веры.
Гермиона робко коснулась его щеки своей ладонью и плавно заскользила пальцами к платиновым волосам. И вновь в ее голове всплыла мысль о неправильности ее поступка.
— Драко…
Этот отрывистый шепот вырвался у нее непроизвольно, и был едва ли похож на протест.
— Ты хочешь, чтобы я прекратил? — хрипло выдохнул он, вновь припадая к ее телу.
Он чувствовал некую борьбу внутри нее, которая все больше и больше подстегивала его овладеть ей. Оторвавшись от ее шеи, вернулся к бархатистым губам и прижал ее к себе намного сильнее, чем в первый раз. Он выжидал, когда она сдастся, окончательно и бесповоротно покориться его чарам и позволит овладеть собой.
— Все в порядке, Грейнджер, — прошептал он у ее губ. — Не отодвигайся от меня.
В ее широко открытых глаза он прочел легкую боязнь.
— Это все… все, какое-то…
— Тебя пугает мужская ласка? — с некой издевкой прошептал он. — Или моя?
Но Гермиона не могла и вымолвить и слова, до сих пор метаясь внутри себя. Руки парня потянулись к ее аккуратной груди, скрывавшейся под шелковой сорочкой. Он принялся поглаживать и сжимать ее, чувствуя, как под его теплыми ладонями твердеют ее соски.
— Как тебе, Грейнджер? — медовым голосом прошептал он.
Такая ласка подействовала на нее, как колдовство, и она непроизвольно вцепилась ногтями в его плечи, чувствуя, как постепенно она становится влажной.
— Мне не стоило было… позволять тебе, — шептала она.
— Конечно, не стоило… — согласился он, прижимаясь еще теснее. — Скажи мне, что бы я перестал, Грейнджер, — прошипел он. — Скажи мне, что тебе не нравится.
Периодически он становился несколько грубым, от чего Гермиона испытывала особое волнение. Она никогда прежде не испытывала подобного с мужчиной, потому как ясно решила для себя, что ее первая близость будет исключительно с любимым человеком.
Все ее тело было наполнено сладкой истомой, и Малфой это чувствовал. Когда он сжимал ее, жадно целовал, то сразу же улавливал вибрации ее тела, которое отвечало на каждое его прикосновение. Вся она содрогалась прерывисто дыша.
Он подтянулся немного выше к ней. Когда он отвел ее ногу чуть в сторону, их тела оказались вплотную друг к другу. Гермиона чувствовала разгоряченную плоть Слизеринца, который, уже изнемогал от желания. Он гладил ее бедра, поднимаясь выше и вновь возвращаясь обратно, все также продолжал хищно ее целовать. В один момент он коснулся ее, чувствуя, как вся она полыхает, от чего короткий стон непроизвольно вырвался из груди Гермионы.
Девушка не могла вымолвить ни слова под этим сладким гнетом.
Он резко разорвал их поцелуй, и, отскочив от нее, словно его ударило током, встал неподалёку от нее.
— Пора собираться, надеюсь, ты пришла в себя. — Поправляя взъерошенные пряди волос, сухо бросил он.
Гермиона посмотрела на него с каким-то непониманием и, отдернув пеньюар, поспешила молча удалиться в свою комнату. Захлопнув дверь с обратной стороны своей спальни, она облокотилась на нее и зажмурила глаза что есть силы. В этот момент ее терзали лишь две мысли: «какого черта она творит?» и «какого черта творит Малфой?»
Грейнджер не могла понять своих чувств, а уж тем более чувств непредсказуемого Слизеринца. Покопавшись в себе, она поняла, что не честно поступает в первую очередь по отношению к себе, ведь Хойт действительно был для нее объектом, вызывавшим неподдельный интерес, а Малфой — отъявленная скотина, портившая ей жизнь с самого их знакомства.
Ей стало ужасно стыдно за свой поступок, потому как она поняла, что и Малфой производит на нее странное впечатление, под влиянием которого она наломала дров.
Стараясь разложить все в своей голове и максимально детально проанализировать все случившееся, она попутно начала собираться на занятия.
========== Глава 10. Коридоры Беливука ==========
Через полтора часа девушка вышла из своей комнаты, и, поняв, что Малфоя нет ни в его спальне, ни в гостиной, она направилась на урок, который был перед олимпиадой.
Гермиона бросила взгляд на часы, и заметила, что она едва ли успевает к началу. Она ускорила шаг к западной башне Беливука, минуя несколько коридоров и множество кабинетов. И вот она на месте.
Аккуратно постучавшись в дубовую дверь, девушка зашла внутрь.
— Простите за опоздание. Могу ли я присоединиться? — робко спросила она глядя на преподавателя.
— Разумеется. Проходите, мы еще не начали. — Приветливо ответил мистер Зарник.
Клиф Зарник был очень добродушным преподавателем, кроме того, он имел хороший вкус в одежде и очень следил за собой. Именно поэтому он выглядел на лет десять моложе своих лет и был абсолютным любимцем среди учеников Беливука.
Гермиона не теряя ни секунды, вошла в огромное помещение башни и села возле Хойта. Он всегда выбирал первую парту на интересующих его предметах, потому место с ним было всегда свободным.
— Рад видеть тебя, как ты? — с улыбкой отозвался Хойт.
— Спасибо, немного пришлось задержаться, кхм… — сглатывая, промолвила она, аккуратно оборачиваясь назад в поисках Драко. И как только она увидела сидящим его в дальнем правом углу, резко отвернулась. Она успела поймать краем глаза его холодный и презрительный взгляд в их сторону.
— Что-то не так? — вновь обратился к ней Риггерон и обернулся назад.
— Нет нет, все в порядке, я просто думала, что мой сосед по комнате не пришел на занятия, а сегодня олимпиада… Только и всего… — нервничая начала оправдываться она.
— Ах, ты о Малфое младшем… — холодно бросил Хойт, глядя куда-то сквозь преподавателя, который что-то усердно рассказывал о созвездиях, — кстати, олимпиаду перенесли на следующую неделю. Это приказ Ланга.
— Эм, правда? Слава Мерлину… — неуверенно обронила девушка, — а вы, кстати, знакомы с Малфоем? Какой раз я забываю это спросить… — после короткой паузы добавила она.
— Скажем так, что-то типа того, — юноша повернулся к ней и демонстративно убрал невидимый волосок с ее жакета.
Гермиона улыбнулась Хойту. Он чувствовал, как Малфой в эту минуту сверлит его взглядом, едва ли не проклиная его.
Малфой и в правду всю лекцию не сводил глаз с ненавистного Хойта. Периодически он старался отвлекаться на преподавателя, на все различные астрономические приборы, на огромный купол, на все, что его окружало вокруг, но так или иначе взглядом он возвращался к этой парочке.
Он не мог до конца понять, почему его каждый раз так подергивало от прикосновений Риггерона к Грейнджер. И он рассуждал, что его он ненавидел настолько сильно, что даже флирт с ненавистной Гриффиндоркой вызывал у него непонятную агрессию.
Всю лекцию он наблюдал за ними, как они умудрялись хихикать на первой парте, прямо перед носом преподавателя и это определенно выводило его из себя. Слизеринец предполагал, что Хойт делает это нарочно, чтобы суметь как можно ближе подойти к нему и отомстить за все те вещи, которые были известны только их семьям.
Как только преподаватель отпустил поток, все ученики ринулись по своим комнатам. И только Грейнджер и Риггерон не торопились отправляться спать.
— Пойдем, я кое-что тебе покажу, — загадочно промурлыкал парень, и потянул девушку за руку.
Подобные вещи вызывали у Грейнджер неподдельный интерес, потому она покорно последовала за ним. Они покинули башню и направились в сторону спален по едва освещенным коридорам замка. Теперь уже, находясь рядом с Риггероном наедине, она поняла, что питает к нему едва уловимую симпатию. Он дарил чувство спокойствия, был уравновешенным и казался каким-то не таким как другие.
Гермиона решила для себя, что та ситуация с Малфоем — вроде некой ее оплошности, некой оступки, ведь каждый хоть раз, да ошибался. И идя по длинному коридору, вместе с Хойтом, она решила раз и навсегда забыть вечер со Слизеринцем, будто этого и вовсе с ней не происходило.
Они неспешно брели в сторону спальни Гриффиндорки, болтая о всяком и попутно шутя. Полуночный холод тянутся по опустевшим коридорам замка, отчего у девушки проступили легкие мурашки, и Хойт обратил на это внимание:
— Возьми, ты замерзла, — он стянул с себя мантию и накинул ее на плечи Гермионы. Она радушно приняла жест парня и робко улыбнулась.
— Спасибо, но, а как же ты? — поспешила узнать Гермиона.
— Не переживай, я не мерзну…
Они практически подошли к повороту, за которым находилась ее комната…
Хойт с каждой секундой сокращал шаги, замедляя темп. В конечном счете, он остановился возле поворота и робко взял холодную руку Гермионы. Девушка остановилась вслед за ним и с легким удивлением посмотрела в его глаза.
— Ты очень красива… — подметил Риггерон глядя на лицо Гермионы в свете догорающих факелов.
— Спасибо, — смущенно ответила та, непроизвольно сжав руку парня.
Она уловила его проницательный взгляд, несший в себе какую-то загадку. Он показался ей куда более манящим, чем все те взгляды, которые она когда-либо видела.
Факелы постепенно догорали, добавляя еще большее таинство этому моменту. Она чувствовала, что ее интерес стремительно возрастал, отдаляя Малфоя и прочих мимолетных мужчин куда-то в закрома ее сознания. Риггерон стоял напротив нее, теперь уже держа ее холодные ладони в своих, и тянул время, будто не зная, что сказать. А она стояла и ждала, сама не ведая чего, но ждала, наслаждаясь этим моментом в полной его мере.
— Я так часто о тебе думаю в последнее время… — смущенно признался парень, — наверно это звучит даже как-то глупо от такого как я, ну я имею ввиду, я не какой-то юнец, что бы говорить о таких вещах, но, черт возьми, я почему-то захотел тебе сказать об этом.
И он, правда, никогда не говорил ничего подобного, разве что однажды, когда он был влюблен в девушку с потока, и Гермиона немногим была похожа на его первую любовь.
Они стояли друг напротив друга, и Хойт сделал первый шаг. Риггерон неторопливо припал к губам Гермионы, и та с нежным трепетом обняла его за широкую талию, отвечая на его поцелуй.
Он аккуратно притянул ее к себе, и она почувствовала его ладони на своей спине и пояснице. Им казалось, что времени больше не существует, что оно растворилось где-то в этом бесконечном поцелуе. Вокруг уже ничего не существовало, только он, она и этот волнующий момент.
Гермиона приоткрыла глаза, почувствовав некий дискомфорт за своей спиной, будто кто-то сверлил ее взглядом. Она украдкой разорвала поцелуй и повернулась назад.
«Малфой» — рассеяно, с негодованием подумала она, взирая на презрительное лицо Слизеринца, который остановился у поворота. Он медленно последовал в гостиную, делая вид, что ему совершенно не интересно, чем занимается грязнокровка с его ненавистным врагом. Через несколько секунд дверь гостиной захлопнулась с такой силой, что едва не слетела с петель.
— Вот черт, — прошипела Гриффиндорка.
— Что такое? — в момент среагировал Хойт на раздосадованную девушку.
Она смотрела куда-то в сторону, в пол и не решалась поднять глаза. Гермиона почувствовала стыд от того, что Малфой увидел ее целующуюся с Риггероном, буквально после всего произошедшего несколькими часами ранее.
— Ты в порядке? — вновь отозвался он, погладив Гермиону по плечу.
— А? Да, да, я в порядке… просто… — она захлопала глазами, — просто как-то неловко получилось это все…
— А что неловкого? Тебе есть дело до Малфоя? — успокаивающе спросил Йосолонец.
— Вовсе нет! — резко воскликнула Грейнджер, удивив своей реакцией Хойта, — то есть, совсем нет, мне плевать, абсолютно плевать, кто и что может подумать. Мне нет до этого никакого дела, — стараясь быть, как можно спокойной продолжила та, закладывая прядь выбившихся волос за ухо.
Лицо Риггерона скривилось. По всему его виду было ясно, что он прекрасно понимал значение такой реакции у людей, которая была у Гермионы на внезапно появившегося Слизеринца.
— Ладно, мне пора, завтра еще торчать в библиотеке нужно весь день… — он выпустил руку девушки и поцеловал на прощанье.
— Хорошо… Хойт, я надеюсь все в порядке? — взволнованно поинтересовалась напоследок Грейнджер, переминаясь с ноги на ногу.
— Да, все в порядке, — сухо ответил ей Риггерон и поспешил удалиться.
Гермиона поджав губы, направилась в гостиную. Внутри нее бушевала буря, не давая ни на секунду прийти в себя. Она испытывала ужасное чувство стыда и вины перед самой собой. И она не могла взять в толк, что ее так гложило. Стыд перед Хойтом? Перед самой собой? Или чего хуже, перед Малфоем? Рассуждая над всем этим, она не заметила, как приблизилась к двери. В надежде, что Слизеринец уже в своей спальне, она тихо открыла дверь и юркнула внутрь.
Гостиная была пустой, Гермиона выдохнула и поспешила в свою комнату. За соседней стеной доносились странные звуки, по всей видимости, Слизеринский принц занимался колдовством.
Гермиона прислушалась, но так и не смогла разобрать ни единого слова.
Через пару минут шорохи начали усиливаться, от чего Гермиона не могла уснуть. Она подскочила с кровати и с силой трижды ударила в стену.
Вернувшись обратно в постель она снова попыталась уснуть, стараясь отогнать все дурные мысли.
========== Глава 11. Библиотека ==========
Утро для Гермионы выдалось совершенно обычным. Проснувшись в половине двенадцатого
она стремительно начала собираться в библиотеку за методичками по новому предмету.
Ей крайне не хотелось попадаться на глаза Малфою, а уж тем более как-то с ним контактировать. Последние несколько дней ей успешно удавалось избегать встречи с ним, все больше и больше проводя время наедине с Риггероном.
Она также успела заметить, что Драко неоднозначно реагирует на ее общение с молодым человеком. Как только он замечал, что та идет на свидание или возвращается с него, то сразу же становился раздражительным и агрессивным. Разумеется, вся его агрессия сопровождалась колкостями и всевозможными гадостями в ее адрес и она прекрасно понимала, что так продолжаться дальше не может.
Гермиона покинула спальню настолько тихо, насколько это было возможно. Закрыв за собой дверь, она шагнула в гостиную.
— Дешевк… кхе-кхе-кхе… — наигранно закашлял парень.
-Эм, может хватит? Ведешь себя как идиот конченый, — холодно бросила Гриффиндорка. Но тот не обратил ни малейшего внимания на ее слова, продолжая неотрывно изучать свежую прессу.
Грейнджер направилась на выход, стараясь не смотреть в сторону Слизеринца. Ее будто прошибло током.
Она остановилась у выхода, и едва коснувшись потертой ручки, повернулась к молодому человеку:
— Малфой! Ты так и будешь заниматься этой бестолковой травлей? — уверенно спросила его девушка. Но Драко не отреагировал, он продолжал неподвижно сидеть на диване и делать вид, будто он читает свежие новости.
— Черт, Малфой, прекрати этот цирк. Газета на хорватском! — вскрикнула она в надежде дождаться хоть какой-нибудь ответной реакции.
— Чего тебе от меня надо?! — он с яростью швырнул газету в сторону, подскочив с места.