Тьма постепенно спускалась все ниже к земле, скользя между деревьев и просачиваясь в каждые щели ветхого дома. Ветер нещадно врывался в разбитое окно, обдавая холодом ее изнеможённое тело.
Да, она боялась умирать, и, конечно же, ни как этого не хотела. Гермиона даже и представить себе не могла, как может вывернуться вторая поездка в полюбившийся ей Беливук.
За раскатами грома она услышала шорохи на первом этаже, и резко подняв глаза, вскочила, стараясь не греметь треклятой цепью. За окном снова прогремел раскат грома и ветер затрепал густые кроны, создавая шум, из-за которого Гермиона теперь уже едва могла слышать, что происходит внизу.
Она ощущала чье-то присутствие на первом этаже, но не решалась звать на помощь, потому как знала, что это мог быть оборотень. Она схватила часть цепи и встала возле камина, прикрываясь открытой внутрь дверью. Сердце бешено стучало от напряжения, и она старалась сконцентрироваться на том, что происходит этажом ниже.
Шаги казались неуверенными и какими-то тихими. Она стояла, едва дыша, и трясущимися руками сжимала часть оков, с каждой секундой подготавливая себя к нападению. Она понимала, что шансы ее равны нулю, но она не отдаст свою жизнь просто так, позорно, без боя.
Тем временем шаги стали доноситься более отчетливо, все с той же странной осторожностью. Тот, кто был внизу, явно прощупывал каждый дюйм под ногами, и она лишь могла предположить, что это человек, потому как для оборотня такая аккуратность была вовсе не свойственной.
— Грейнджер? — крикнул голос снизу, и слезы посыпались градом из ее глаз.
Контролировать себя уже не было сил, от того она сжала цепь еще сильнее, до крови впиваясь ногтями в онемевшие ладони.
Это был Малфой.
«Вот и все, Гермиона… главное, не бойся, говорят, это не больно… умирать» — она мысленно говорила сама с собой, чувствуя каждую секундукотороя приближала ее к смерти.
Искорёженная лестница жутко заскрипела. Она повернула голову и посмотрела в дверную щель. Силуэт Слизеринца медленно плыл по лестнице вверх, сокращая дистанцию до комнаты, в которой находилась напуганная Гермиона.
«Три… два… один…» — губы девушки беззвучно вели обратный отсчет и, Малфой переступил порог, как только она досчитала до одного.
Она бросилась на него со спины, накидывая железную удавку на его тонкую шею и, что оставались силы, скрестила запястья с цепью, в попытке его придушить.
Парень выронил палочку и, схватившись за ржавую удавку руками, с грохотом отшвырнул девушку в сторону. Упав на колени, тот судорожно начал откашливаться, пытаясь поднять глаза.
Гермиона дотянулась рукой до его палочки и из последних сил попыталась встать на ноги.
— Ты спятила? Грейнджер?! — кашляя и отплевываясь, прохрипел блондин. Он был в ярости и его глаза в момент налились кровью. Он поднялся на ноги, держась за израненное горло, и повернулся к ней, готовый разорвать ее в клочья.
Не успев сделать и шага, он резко поменялся в лице, увидев Грейнджер поодаль себя, с его же палочкой в руке.
Ее лицо судорожно подергивалось, слезы непроизвольно текли ручьем, разъедая едва затягивающиеся ссадины на щеке и губе. Вся она тряслась и не могла вымолвить и слова.
— Что за фокусы, Грейнджер? — аккуратно произнёс Драко, с нахмуренным видом делая короткий шаг ей навстречу.
— Стой, где стоишь! — голос ломался, переходя в сиплый хрип, — что за фокусы, Малфой? — с издевкой повторила его слова та, с силой сжимая его палочку.
— Да, Грейнджер, что это, черт возьми, за фокусы?! — пробуя вести диалог более решительно, сокрушался Слизеринец.
— Даже не смей приближаться ко мне, слышишь? Я уничтожу тебя, приблизься ты хоть еще на дюйм.
— Нам надо уходить отсюда! Они скоро придут сюда, — словно опомнившись, занервничал Драко. Он резко подскочил к окну, от чего Гермиона дернулась в сторону. — Пошли отсюда, у нас нет времени! — вновь повернувшись к ней, отрезал тот.
Гермиона припадочно замотала головой, переминаясь с места на место.
— Нет Малфой… Хватит играть в эту игру, я больше не поверю ни одному твоему слову, убирайся прочь, если не хочешь здесь умереть. — Она была сама не своя, Малфой никогда прежде не видел ее такой, даже не мог ее такой когда-либо представить.
— Да что ты несешь, черт возьми?! — рассвирепел Драко, от чего Гермиона на секунду зажмурила глаза, и огромные капли слез вновь брызнули из ее глаз.
— Хватит Малфой, я знаю, зачем ты сюда пришел, но, увы, и этот бой ты проиграл. Хватит этой фальши! Ты жалок! Благодари Мерлина, что ты еще жив, после того, что ты сделал.
— Грейнджер, что происходит?! Какого дьявола ты здесь делаешь?!
Малфой нервничал, но старательно пытался прояснить ситуацию, чтобы как можно быстрее убраться, — я не знаю, почему ты в таком виде, я не знаю, почему ты такая агрессивная, и я, черт возьми, не знаю даже с чего начать сейчас! — он постепенно переходил на повышенные тона, сам того не замечая.
— Малфой, я не верю ни одному твоему слову, прекрати лгать, ты мерзок, — она сделала шаг в его сторону, и по комнате раскатился звонкий лязг цепи, — ты правда думаешь, что я не видела тебя, когда я вышла из замка? Ты, правда, наивно полагаешь, что я не заметила тебя идущим, в след за мной? Ты применил заклинание мне в спину, Малфой, ты знаешь, что за это может быть? Что бы ты сейчас не говорил, я не поверю ни единому твоему слову, — она не переставала сводить с него палочку.
— Какое заклинание? Какой замок? Я не шел за тобой после ссоры в библиотеке! Как ты это вообще придумала? — он стоял, заметно нервничая и пытаясь ее убедить в обратном.
Но ни одно его слово, не звучало убедительно, и она прекрасно знала, насколько изворотливо он может врать, выдавая желаемое за действительное.
— Малфой, не стоит, уходи лучше с миром, пока у тебя есть шанс…
— Я думаю, я понимаю в чем дело, — после недолгой паузы начал он, — Гермиона, я догадываюсь, что Риггерон хочет меня подставить, но я не могу сказать тебе причину. Это большая тайна моего отца и МакГонагалл, — в отчаянии вымолвил Драко, пытаясь ее переубедить.
— Скажи мне ее, Малфой, давай же…
— Я не могу этого сказать, я, черт возьми, не могу этого сказать! — он взвыл от безвыходности.
— Малфой, ты не мог знать это место, ты не мог знать, где я нахожусь, не приведи ты меня сюда собственноручно, — шепотом произнесла она, — ты понимаешь, что ты ошибся в своих просчетах?
Дыхание Слизеринца становилось учащенным. Через пару секунд он вобрал в себя разреженный воздух и задержал дыхание, а затем громко выдохнул.
— Гермиона, ты спрашивала меня тогда, как я ориентируюсь в замке, как я нахожу кабинеты в этих плутающих коридорах… У меня есть карта, которая показывает все и всех, что-то вроде карты Мародёров, только она немного другая, понимаешь? — он аккуратно полез в карман, дабы лишний раз не пугать Гермиону, — видишь? Вот она, — произнес он, разворачивая и показывая ей. Она бросила кроткий взор на карту, но этого было мало.
Он начинал заметно нервничать и напрягаться, потому, как время оставалось все меньше.
— Заклинание. Давай, что ты придумаешь здесь, как себя оправдаешь? — Гермиона задала следующий вопрос, не меняя своей интонации.
— Я не знаю наверняка, но я думаю, что он воспользовался вильцеванием, единственное, как я могу объяснить это. И он же нанес тебе этот удар, понимаешь? — он снова подскочил к окну, чтобы удостовериться, нет ли кого поблизости.
У Грейнджер сдавали нервы. Она не понимала, верить ему или нет, и кто из них двоих кого хочет подставить. Все то, что он говорил, конечно, было похоже на правду, но уж слишком как-то все просто и легко он состыковывал.
— Малфой, этот предмет начался только в этом семестре, откуда у него столько навыков, чтобы вильцевать?
— Черт, Грейнджер, ты не знаешь, что он собой представляет, ты не знаешь, насколько он силен, я и сам не знал, но догадывался. Если он смог применить заклятие, которое изменяет воспоминания, причем так, что Ланг ему поверил, спросив его лишь только то, почему местами они были размыты.
За окном, откуда-то издалека послышались голоса людей, и Малфой вновь судорожно бросился к окну. Гроза поутихла, а тьма поглотила все вокруг, и он не мог понять, откуда доносятся звуки.
— Черт, Грейнджер, пошли отсюда, немедленно! Высвободи руку! — зашипел он и затрясся на месте от накаляющейся обстановки.
— Я не закончила, Малфой, — едва слышно бросила она.
— Ты, черт возьми, понимаешь, что они нас прикончат? У наших семей старые счеты, тянущиеся из далекого прошлого, и ты думаешь, Хойт оставит тебя в живых, если прикончит меня на твоих глазах? Нет Грейнджер, как бы не так, — он вновь завелся, стараясь хоть как-то контролировать свои приступы, — знаешь, что он сделает? Он начнет тебя трахать, прямо здесь, заставив меня на это смотреть, а потом ты будешь смотреть, как его дружки прикончат меня, пока он будет продолжать тебя иметь? Ну как? Крутая перспектива на ближайшее будущее?
========== Глава 14. Побег ==========
Гермиона стояла напротив Слизеринца, который судорожно метался по темной комнате, и внимала его словам не зная, как ей поступить. Она не верила не единому его слову. Нет, так не бывает…
С другой же стороны, что если сейчас она подвергает их опасности, и роет собственноручно могилу на две персоны?
Если они умрут тут, от рук Йсолонца, то Малфои будут изгоями до конца своих дней, а Хогвартс заклеймят позором. Ланг вывернет всю ситуацию в свою пользу, чтобы отмыть такое грязное пятно с гимназии Беливук. Она не могла такого допустить, так или иначе, всю жизнь она боролась за справедливость.
— Черт, Грейнджер, я прошу тебя! Сними оковы с руки, и уходим! — прошипел сквозь стиснутые зубы Малфой, — его губы подергивались, а глаза были наполнены испугом.
Ситуация выходила из-под контроля; голоса усиливались с каждой минутой, и означало это одно — его скоро найдут.
— Неужели ты хочешь умереть?! Грейнджер! — он запустил пальцы в платиновые волосы и яростно сжал кулаки, чуть ли не выдрав клок.
— Малфой, я уже умерла, понимаешь? Я, черт возьми, уже умерла. Там, внутри! Понимаешь? — она истерично закивала головой, и ее веки нервно задергались, — ты знаешь, что я испытала за эти часы, проведенные тут?! Ты видишь это? — она переходила с обрывистого шепота на более повышенный тон и протянула руку с оковой. — Я просидела тут, как животное, на привязи, в страхе, что я умру здесь… Малфой, я похоронила себя, понимаешь?
— Гермиона, посуди сама, какой мне смысл идти сюда за тобой? Зачем мне это нужно?
— Не неси чушь! Даже не пытайся перетянуть одеяло на себя! — яростно перебила его девушка, — ты — единственный, кто знал, что я тут! И раз у вас давние счеты с Хойтом, то может быть для тебя есть своя выгода запереть меня тут, а затем прикончить?
Драко застыл в оцепенении.
— Грейнджер, возьми мои воспоминания, вынь их! — он полез в карман черного тренча и достал несколько стеклянных пузырьков, и трясущимися руками принялся быстрее их открывать, — если я умру сегодня, то не забудь посмотреть в омут памяти, тогда ты поймешь, какую ошибку ты позволила себе допустить.
Грейнджер медленно подошла к нему и взмахом палочки вынула несколько светящихся нитей, которые по одной были отправлены в стеклянные сосуды.
Малфой оглянулся на окно, Йсолонцы были уже возле дома и, с каждым шагом, они приближали его к неминуемой расправе.
Гермиону покосило в сторону, и она рухнула на пол, теряя сознание. Ее организм был измотан до предела.
Блондин бросился к ней, и упал на колени, подхватив ее и усадив напротив себя. Он отодвинул пряди волос с ее лица и посмотрел в ее глаза, которые начали медленно закатываться.
— Нет, нет, нет, Грейнджер! Не сейчас! Дьявол! — он потирал мочки ее ушей, оттого Гермиона постепенно приходила в себя. Шорохи раздавались около входной двери первого этажа, свидетельствуя о том, что Йсолонцы пытаются ее отпереть.
Малфой схватился за кандалы и произнес заклинание, пытаясь открыть замок. Он пробовал нескончаемое количество раз, но замок предательски не поддавался. На нем было наложено мощное заклинание, которое мог снять только наложивший его волшебник.
— Малфой, это все, перестань… Это конец… — еле дыша вымолвила Гермиона, — мы даже не сможем отсюда выбраться, они уже близко.
В этот момент дверь на первом этаже с грохотом разлетелась в щепки, и парни по одному начали заходить вовнутрь. Они не торопились подниматься наверх, тщательно стараясь заставить жертву испытать весь ужас и тщательно распробовать приближение смерти на вкус.
Послышался скрип лестницы…
Малфой уже практически себя не контролировал, тело наотрез отказывалось его слушать, и он не переставая оборачивался на дверь, каждый раз — словно в последний. Лестница издавала пронзительные скрипы под ногами шайки Хойта, которые ехидно обсуждали предстоящую расправу. Они находились уже на середине лестницы, постепенно набавляя темп наверх.
Блондин внезапно поменялся в лице, и занес палочку над цепью, — Редукто! — и цепь лопнула в середине. От сильного грохота Йсолонцы бросились наверх, держа палочки наготове.
Считанные секунды.
Малфой схватил руку Гермионы и из последних сил, сосредоточившись, трансгрессировал вместе с ней к повороту дороги, по которой он добирался до замка.
Слизеринец на свой страх и риск воспользовался трансгрессией, потому как в совершенстве этим навыком до сих пор не обладал. Он и раньше пробовал перемещаться при помощи трансгрессии, но в большинстве случаев его эксперименты заканчивались плачевно; обычно многочисленными переломами и застреваниями. На этот раз ему крупно повезло, по всей видимости, из-за бешеного желания выжить.
Их выбросило на сырую траву, неподалеку от кованых ворот, простирающихся ввысь к звездному небу. И как только Гермиона оказалась за пределами территории гимназии, замок оковы в момент отщелкнулся, высвободив ее руку.
Наступала глубокая ночь, которая вовсе не предвещала быть теплой.
Юноша аккуратно повернулся к Гермионе, но та была неподвижна. Она лежала на спине, волосы спутанными прядями частично покрывали ее бледное в лунном свете лицо, и вся она была холодная и сырая. Он резко дернулся к ней, не понимая свой испуг; то ли из-за страха перед отцом, то ли из-за того, что она становилась ему не безразлична.
Всю свою сознательную жизнь он убивал в себе подобного рода чувства, полагая, что это слабости, которые лишают человека воли. А если же он не мог искоренить их, то начинал заниматься самообманом и самовнушением до такой степени, что начинал верить в свою же иллюзорную ложь. Потому он и был таким мерзавцем, выдрессированным своим же отцом, сломанным где-то внутри, с неисчисляемым количеством внутренних конфликтов, превращавших его в сущего дьявола.
Он склонился над ней, стараясь понять, дышит ли она вообще. И она дышала, слабо, но дышала. Малфой выдохнул и откинулся назад. В эту же секунду он зажмурил глаза что есть силы, и стиснул зубы до боли в челюстях. Его охватило мерзкое чувство. Вот он, момент самой страшной войны для него, войны против самого себя.
Придя немного в чувства, он открыл глаза и подхватил Гермиону вместе с кейсом, и встал на ноги. Нужно было идти, но куда? Он знал, что они находились вблизи границы Словении, на северо-западе Хорватии.
Блондин пошел в глубь леса, неся девушку на руках, чтобы разбить небольшой лагерь. В полнолуние идти по лесу было достаточно рискованным занятием из-за оборотней и прочих существ, которые могли тут обитать.
Он прошел несколько миль, и остановился на небольшой поляне. Драко аккуратно положил Гермиону и поспешил открыть кейс. На его счастье он по случайности закинул палатку, которую он брал для прохождения дополнительных курсов по выживанию с магическими существами. Мерлин, как он был счастлив в этот момент.
Его отец позаботился о том, чтобы во время ночевок в лесу Драко был в безопасности, потому приобрел ему тент с улучшенной магической защитой. Ему потребовалось не более трех минут, чтобы разбить небольшой лагерь.