========== 1. Impossible To Ignore Or Forget ==========
«There are a very few people
who… pull others in their wake.
Jyn… was impossible to ignore or forget»**.
Из дневника Мон Мотмы.
(Александр Фрид, новеллизация «Изгоя-один»).
Как все это начинается и отчего возникает, Орсону Креннику трудно после припомнить и понять. Как она входит в его мысли и заполняет их.
Она вырастает на его глазах, бегая по коридорам научного комплекса «Небесная мощь», а после — по коридорам строящейся станции, куда всегда приезжает вместе с Галеном и матерью. И вначале он не замечает ее, даже не сразу запомнив имя.
Она очень взбалмошна и непокорна и везде сует свой нос. Не раз ему самому приходится ее осаживать, а девчонка только тихо улыбается Директору в лицо.
Незаметно маленькая девочка превращается в юную девушку, которая вопреки желанию родителей увлекается военным делом.
Почему-то пару раз Орсон ловит себя на том, что его взгляд непроизвольно останавливается на ней.
Еще через несколько лет она, с отличием закончив Имперскую Академию, по просьбе ее родителей и при его содействии — оказывается в его штурмовой команде, как часть его личной охраны. Едва ли не самая надежная ее часть.
Хотя по привычке Орсон одергивает Джин чаще других своих людей.
Минует еще пара лет. И за эти годы она только больше и больше вызывает в нем легкую взволнованность, неотступно притягивает его внимание к себе.
Внимание и… сначала непонятные ему, а потом — осознанные и лишь усилиями разума и здравого смысла сдерживаемые — мужской интерес и тайное желание.
Не похоть и не вожделение в грубом смысле, нет. Желание видеть ее всегда рядом с собой. Какая-то щемящая, пронизывающая нежность, смешанная с горячей страстью.
— …Нет, ее не будет. Джин нашла себе поклонника, гуляют где-нибудь по коридорам да целуются, наверное, — смеясь, между делом произносит Гален в компании офицеров на банкете по случаю своего дня рождения, объясняя, почему дочь не придет.
Шутки и веселые вопросы про свадьбу и внуков. Такие обыденные и … острые, как нож. Орсона бросает в краску.
Он хочет выйти отсюда в коридор, глубоко вдохнуть и осмыслить сказанное. Но — не может сдержаться, не может не узнать.
— И как же зовут этого счастливца? — Как можно более небрежно обращается он к Галену.
— Ну, Кассиан Андор, конечно! Будто имени своего собственного штурмового капитана не помнишь! Честное слово Орсон, ты сейчас — прямо как муж, который все узнает последним! — Смеется Эрсо, хлопая друга по плечу.
И не понимая, отчего тот так меняется в лице.
Холодная ярость вскипает у Кренника внутри. Какой-то наглый, самоуверенный капитанишка. Посмел. Претендовать на нее.
Еще и прямо у него под носом. На его, практически родной, боевой станции.
Он сдержанно извинившись, выходит прочь. Кто-то с иронией смотрит ему вслед — вроде бы Таркин. Плевать.
Он хлопает дверью и быстро идет по коридорам, временами задевая удивленных штурмовиков развевающимися полами плаща, — к себе, чтоб скорее остаться одному.
Ему надо отдохнуть. Выплеснуть пар. Все обдумать.
Решить, что делать со всем этим дальше.
Понять, почему он позволил этому зайти так далеко.
Вдруг, когда он минует пустующий — странно, отчего он пустует? — пост у своей каюты, ему чудится какой-то шорох в боковом полутемном проходе и тихий шепот «Иди сюда… моя Звездочка».
Услышав это слово, он мгновенно сворачивает туда, щелкает подсветкой универсальной зажигалки — и замирает.
На него оборачиваются двое в штурмовых доспехах, но без шлемов. Невысокий молодой кареглазый мужчина, который смотрит сначала недовольно, а затем настороженно.
И та, которую первый явно только что страстно обнимал и наслаждался ее поцелуями. Она.
Джин Эрсо. Звездочка.
Не его — Звездочка.
— …Вы не имеете права ни на минуту покидать пост на участке станции, если находитесь на службе, капитан Андор, — теперь-то он отлично запомнил это имя, — и лейтенант Эрсо, — слышит Орсон свой собственный голос, сухой и отрывистый.
Андор коротко кивает и отворачивается.
Джин Эрсо почему-то внимательно смотрит на адмирала.
— Кроме того, напоминаю, что личные отношения в период несения службы командному составу строго воспрещены, — холодно добавляет Орсон.
Чувствуя себя желчным и скучным стариком.
Несчастным стариком.
— Мы вас поняли, Директор, — медленно отвечает она, встречая его взгляд и надевая шлем. То же самое делает и ее спутник. — Вам не стоит больше … беспокоиться.
— Мы вернемся к этому разговору завтра, — глухо произносит Орсон, прежде чем резко развернуться и уйти к себе в каюту.
С него хватит на сегодня. Праздник удался, что и говорить.
В ту ночь ему не скоро удается заснуть.
Орсон не может забыть того необыкновенного взгляда Джин из-под темных ресниц. В объятиях этого жалкого капитана, она изучала, она провожала глазами — его.
Этот взгляд окончательно и бесповоротно «добил» его.
Нет, не так. Скорее — пробудил в нем что-то давно и подспудно сдерживаемое, охотничье, даже хищное.
Он проявит эти свои стороны, вступив в борьбу за Джин Эрсо. Она — его главная, высшая цель, от которой Орсон не откажется никогда.
Мысли о ней не пройдут, и саму ее — не забыть.
Орсон сделает этот шаг. Он не простит себе, если не попробует получить ее.
Нет же, он не уступит Андору в этом противостоянии. И не проиграет.
— I will not fail, — одними губами произносит он. ***
Он опередит Андора.
Он ее получит.
________
Примечания автора:
* Immeasurable power - неизмеримая мощь (англ.)
** На свете мало людей, которые способны увлечь за собой других. Джин… невозможно было не заметить или позабыть. (англ.)
*** Я не проиграю (англ.), известная фраза Орсона в фильме.
Комментарий к 1. Impossible To Ignore Or Forget
Иллюстрация
http://imglink.ru/pictures/29-10-17/389326015ada88aba0fcacdc401cdab6.jpg
Это больше концепт-арт.
Представим тех кто на втором фото, в иных одеяниях, разумеется. Важны лица.
И еще (в 2 частях):
https://78.media.tumblr.com/9daa99126064510e0ff6498daf8b7867/tumblr_olu3jnF0LZ1vyzk3so1_540.gif
https://78.media.tumblr.com/e072f136a4623b0e783015752573db8e/tumblr_olu3jnF0LZ1vyzk3so2_540.gif
P.S. Ага, и тут тоже семья Эрсо исправно служит Империи, и Джин - штурмовик смерти. Нравится мне эта тема))).
========== 2. Too Cute To Be A Monster ==========
***
Несколько дней спустя Орсон прилетает в отпуск на Корусант, перед этим отпустив на время и свою охрану.
С большим букетом в руках он входит в комплекс «Небесная мощь», где расположено жилище Эрсо, и передает дроиду-дворецкому поручение вызвать мисс Джин к нему, на первый этаж. Войдя в зал, он с легким волнением видит, что его утренний заказ также выполнен. Это замечательно. Он встретит ее для этого разговора в такой обстановке, как и задумал.
Джин спускается ему навстречу, на миг задерживаясь на лестнице и удивленно окидывая непонимающим взглядом представшую перед нею странную картину. Ее босс и друг отца, Директор подразделения передовых оружейных исследований Империи? Он, кажется, обещал им с Кассианом выговор на прошлой неделе?
Но… нет, нет, вряд ли он приехал в их дом… с такой целью. Джин понимает это внезапно, поднося кончики пальцев к губам.
У него в руках большой букет редких для этого сезона на Корусанте белых, нежно-лиловых и голубых цветов. И на ступеньках лестницы, по которой она спускается, стоят несколько корзин с точно такими же цветами*.
Это все… для нее?
Она похолодевшей рукой принимает чудесный букет. Замирая. Вглядываясь и пытаясь понять выражение его глаз.
Нет, не приезжают выносить взыскания с такими дарами. С таким торжественным видом и… таким странно бледным лицом.
То есть он… Нет, нельзя себе дать в такое наивно поверить. Нет.
— Джин… дорогая мисс Джин Эрсо, — говорит тем временем ее гость необычно возвысившимся, взволнованным голосом, прикасаясь губами к ее руке в сдержанном приветствии. — Возможно, вам покажутся странными и удивительными мои слова. Но я не могу более держать это втайне. Примите их и решите… как поступить.
Как он смотрит. Не надо так пристально и пронзительно…
«Дорогая…» Ее почти обжигает, а сердце начинает отчего-то колотиться быстро-быстро.
Чуть дрогнувшими губами Джин произносит.
— Говорите, адмирал.
До чего она хороша сейчас в этом простом светлом домашнем платье. До чего же повезло этому мальчишке…
Орсон почти сжимает кулаки от уколовшего в сердце воспоминания. Он все отдал бы, кажется, чтоб только она вновь сейчас взглянула на него так, как тогда, — когда он застал их вместе с этим самоуверенным капитаном.
Джин, склонив голову, терпеливо ждет его слов.
Чего он ждет? В конце концов, за этим и пришел.
Да. Он скажет сейчас все. И будь что будет.
Пусть эти когти ревности, рвущие изнутри, не притупятся. Но он хотя бы откроет ей сердце.
— Мисс Джин Эрсо… Джин… — он снова целует ей руку, уже более горячо и страстно, не задумываясь, что сейчас она может испуганно выдернуть ее из его пальцев.
Но этого не происходит. А чуть выше скул на щеках Джин медленно расплываются алые пятна.
Орсон опускается на одно колено и видит, как поднимаются ее брови. И неважно. Сейчас он вымолвит все.
— Я не могу больше носить это в себе, — медленно, вкладывая душу в каждое слово, произносит он. — Я люблю вас, Джин. Люблю, и — более всего на свете хотел бы — назвать своей. Знайте об этом. Моя рука и сердце — всегда открыты вам.
Джин закрывает глаза. Кажется, она теряет дар речи.
На миг поддавшись безотчетному желанию и прижав её холодную ладонь к своей щеке, Орсон с усилием завершает. Готовый к любой ее реакции. Он все равно не отступит теперь.
— Понимаю и видел сам, что вас увлек сейчас тот, кто… намного моложе и… как вам, наверное, кажется, подходит намного больше. Но хочу, чтоб вы знали. Что я не отступлю никогда и буду ждать вас, бороться за вас — даже всю жизнь. А теперь — прощайте.
Он поднимается и видит, что на щеках Джин блестят две влажные дорожки.
— Мои слова смутили вас и заставили загрустить? — тревожно спрашивает Орсон. — Тогда сегодня более не буду напоминать вам об этой грусти своим присутствием.
— Нет! — Вдруг говорит его любимая, открывая глаза. — Адмирал… Директор Кренник… не уходите, прошу… Орсон!
Он замирает на месте — от необычного тона, с которым она назвала его по имени. Она сказала это… нежно?
— Орсон… — Бережно положив букет на стоящий рядом столик, Джин встает вплотную к нему, сложив руки на груди, и заглядывает в глаза, очень неуверенно и осторожно.
— Если вы просите — конечно, я останусь, Джин, — едва слышно отвечает он.
— Ведь я мечтала об этих ваших словах так давно, так давно, — быстро, словно боясь быть перебитой, говорит она, не отрывая взгляда от его лица. — Но даже на смела поглядеть на вас — такого далекого и красивого, такого яркого и притягательного для… неважно. Такого… недоступного. Не смела поверить, что у меня, маленькой и смешной для вас девочки… которую вы постоянно одергиваете, которой делаете замечания… есть хоть тень надежды на взаимность. Не смела сделать то, что может удивить или поразить родителей. Поэтому и пыталась забыть вас, встречаясь с Кассианом, чтоб больше не страдать. Но… не могу. Совсем не получается… запретить себе думать о вас, — она быстро касается уголков глаз. — И не хочу больше.
У него перехватывает дыхание, когда он слышит это несмелое признание. Это… не может быть правдой… неужели?
Неужели эта Сила, в которую до сих пор некоторые верят, все-таки существует? Тогда сегодня, по своей странной прихоти, она определенно показала ему, Орсону Креннику, свою лучшую сторону.
— Обними меня, пожалуйста, — просто говорит она, и время останавливается.
В теплом кольце его рук.
В биении ее сердца, которое он чувствует, бережно прижимая ее к себе — еще не веря до конца. Невесомыми касаниями поглаживая ее мягкие темные волосы.
И теперь он знает, какая мощь действительно несравнима ни с чем. Даже с мощью его боевой станции.
Того, яркого, ослепительного, что в эту секунду просияло и взошло в его сердце.
Словно весеннее солнце среди жестокого холода и бесконечной зимы — того, четко отмеченного календарем, — промежутка лет между ними.
Они все как будто растаяли от слов ее горячего признания. От жара его жаждущей души.
Он все отдаст за нее.
— Я видела раз во сне, что ты так придешь однажды, как голубоглазый рыцарь из сказки… — доверчиво говорит она. Становясь совсем не похожей на умелого телохранителя и ловкого бойца, какой он всегда видит ее на службе.
Он запомнит это до смертного мига, и никогда не предаст — вот этого ее порыва.
Никогда не солжет, даже ценою жизни.
Мощь его чувства к ней — неизмерима.
***
— Могу я?.. — прерывая его мысли, несколько мгновений спустя просительно спрашивает Джин и встает на цыпочки.
— Да, — быстро и чуть резковато говорит Орсон, даже надеясь отпугнуть.
Мягкое прикосновение к его щеке, потом еще и еще — так медленно и немножко неловко. Ситх, держать себя в руках становиться трудно — остается только предупредить:
— Будьте осторожны, мисс Эрсо.
— Ты так… опасен, Орсон? — улыбаясь краешком губ, произносит Джин.
Лучше б не спрашивала. Этот вопрос, эта просьба обнять и полудетские прикосновения, а более всего — мысль о том, что к ней так же притрагивался Андор и продолжает претендовать на это, — сводит с ума, лишает здравомыслия и оставляет лишь бешеный огненный водоворот внутри.
— Не представляешь, насколько опасен и силен. Меня многие считают и называют монстром, принцесса. Следовало бы тебе поостеречься, прежде чем вставать так близко сейчас, просить о моих объятиях и целовать меня, Stardust**, — хрипло говорит Орсон, не отпуская Джин.
— Мне все равно уже. Слишком прекрасен… слишком дорог мне, чтоб я считала тебя монстром, — тут же шепчет она ему куда-то в шею, слегка подаваясь навстречу его рукам. — Не хочу, не буду осторожничать и остерегаться. Хочу быть с тобой.
Он чувствует некую легкую вибрацию в области груди и опускает глаза. Это ощущение исходит от подвески со светло-розовым кайбер-кристаллом у Джин на шее.
— Мамин подарок, — полушепотом говорит она. — Он всегда меняет цвет и отзывается так, когда со мной происходит что-то хорошее.
А потом ее губы доверчиво открываются Орсону навстречу, и от этого не отказаться. Нет. Разве что попытаться быть сдержаннее и помнить про самоконтроль.
Помнить и быть сдержаннее не получается. Когда он отрывается от нее, то дыхания обоим не хватает.
Аромат ее волос, сладость губ, тепло ее тела в его руках — просто опьяняет. Орсон на мгновение окончательно теряет голову и поддается желанию, что носит в себе так давно. Его большая и теплая рука уверенно ложится на тонкую ткань ее платья, и она чувствует властную, требовательную мужскую ласку, когда адмирал чуть сжимает ее грудь.
При этом другой рукой крепко прижимая к себе и наклоняясь к Джин, изучая губами и языком ее щеку, шею около затылка, полуоткрытое платьем плечо, совершенно ошеломляя девушку этими неведомыми ощущениями. В ее скромном и совершенно невинном романтическом опыте такого никогда не было. Она ощущает, как внизу живота словно скручивается тугой ком, а по всему телу расходятся волны, все горячее и горячее.
— Джин!!!.. Орсон, что ты делаешь?!.. — Прерывают их возгласы Галена и Лиры, вышедших из лаборатории и в изумлении и ужасе взирающих на них с балкона. Похоже, уже несколько секунд.
Джин, отпрянув, только инстинктивно сжимает в пальцах розовый кристалл, не зная, куда деть глаза. Что сделать с неподобающе смятым платьем, припухшими от его поцелуя губами. Как будто сказку оборвали на полуслове. Как будто порыв холодного ветра развеял волшебную мечту.