Лофт медленно приподнялся и сел на чужой постели, свесив ноги на пол, Тор же нагнулся к нему медленно, нерешительно, словно боялся напугать. Странный момент для них обоих, такого они ещё не переживали, хотелось наброситься друг на друга, и в тоже время оба медлили, Одинсон нагнулся и с такой нежностью коснулся губ брата, что у Локи защемило сердце.
— Я не уйду, — хрипло выдавил маг, обхватив лицо Тора, когда тот чуть отстранился, заглядывая в изумрудного цвета глаза в поисках ответа.
— Правда? — глупо переспросил Одинсон, губы его медленно, нерешительно растягивались в улыбке. — Правда? Останешься?
— Останусь, — едва заметно кивнул маг, улыбаясь в ответ, и потянул Тора к себе.
Тор всё задавал однотипные вопросы в перерывах между нежными поцелуями, руки у брата были горячими, он обхватил ладонями его лицо, и словно бы это вовсе не Локи, такой податливый и уступчивый.
— Останешься навсегда? — шептал Тор.
— Навсегда, — отзывался Локи.
— Со мной? — не мог никак поверить Одинсон.
— С тобой, — вторил маг и, немного помедлив, нахально заявил, — я же обещал, что буду с тобой в нашем будущем, а когда я тебе врал?
Тор тихонько рассмеялся. И в этом весь Локи. Тор успел потерять надежду, похоронил своё будущее, ведь без брата оно будет серым и пустым. Но вот он сам пришёл, собрал по кусочкам его сердце, вдохнул в него жизнь, впихнул обратно в его грудную клетку и заставил биться.
— Я так тебя люблю, — шептал Тор, и Локи вторил ему, признаваясь в собственных чувствах.
Громовержец неторопливо избавлял брата от одежды, с упоением ласкал его тело, и в этот раз был таким нежным и осторожным, что магу вовсе не было больно принимать его после такого долгого перерыва. Одинсон готов был купать брата в нежности всю жизнь, лишь бы замолить свои ошибки. Он поможет магу освоиться в этой новой послевоенной жизни, когда им больше ничто не угрожает, и никто не посмеет встать между ними.
***
Тор проснулся как от удара, причём такого сильного, что из лёгких выбило воздух, он тут же дёрнулся и сел в постели, ещё не до конца понимая, где находится, и что происходит. Одинсон озирался по сторонам в ужасе от понимания простой и понятной правды — Локи нет. Нет в постели, не слышно в купальне, нет в комнате и в его жизни больше нет. Сердце клокотало в груди, ныло, горло сжимало словно тисками.
«Ушёл», — подумал Тор, едва шевеля губами.
Одинсон подскочил с постели как обезумевший, пытался найти глазами халат, но Локи ведь вчера его развеял, громовержец вмиг оказался возле платяного шкафа, выхватил оттуда первый попавшийся чёрный халат с золотой вышивкой и рванул к двери, не будучи уверенным, что успеет найти брата. Если маг сбежал, то ночью и след его уже простыл, но Тор не хотел верить в неизбежное. Он ринется на поиски брата в одном халате, это, конечно, глупо, но громовержец плевал на свой внешний вид и тем более на то, как это воспримут окружающие.
Неожиданно дверь мягко толкнули с обратной стороны, и Тор замер как истукан или безумец, увидевший призрак. В покои бога грома с подносом в руке скользнул Локи, растрёпанный, настороженный, на нём были чёрные штаны, сапоги, а сверху один из халатов Тора. В спальню он зашел, пятясь спиной, всё смотрел в коридор, будто за ним мог кто-то следить, и растерянного старшего он ещё просто не увидел. Взгляд Одинсона метался от подноса к чёрному затылку и обратно.
Локи переступил порог, ногой подтолкнул дверь, закрыл и обернулся, довольный чем-то, но только до той секунды, пока не вскрикнул, а поднос не полетел на пол. Тор так неожиданно появился у него за спиной, вырос как гриб, что это напугало. Маг едва успел взмахнуть руками, используя простую магию, затормаживая падающий завтрак. Поднос застыл в воздухе. Локи недовольно скривился и тут же подхватил его, прошёл мимо брата, не замечая, как тот багровеет, идёт следом. Едва Лофт успел поставить поднос с завтраком на прикроватную тумбу, громовержец схватил его и настойчиво повернул к себе лицом.
Локи опешил, открыл было рот, чтобы сказать что-то, но Тор тут же подался вперёд и несильно прикусил его нижнюю губу, горячие руки начали шарить по его телу, жадно, как будто впервые. Маг застонал, вовсе не жалуясь, но когда ладони собственнически прошлись по ягодицам, Лафейсон запротестовал.
— Тор, ну хватит, я с таким трудом завтрак раздобыл, — заныл Локи, обвиняя брата в спешке. — Давай перекусим, успеешь ещё.
— Я подумал… — Тор не договорил, уткнулся Локи в шею, лизнул его сладкую кожу и поцеловал, чувствуя, как Локи вздрогнул в его руках. — Хотел уже тебя искать.
— Ах, вот оно что, — засмеялся маг, погладил Тора по голове и смягчился, наверное, это достойное объяснение его странному утреннему поведению. — Решил, что я ушёл? Ну ладно, прощаю тебя на первый раз. Я просто проголодался, да и задолжал я тебе завтрак в постель.
— Ничего ты мне не должен, — упрямо прошептал Тор, он дышал Локи в ухо, судорожно вдыхал и выдыхал воздух, боялся, что в его руках просто иллюзия, и она вот-вот рассеется. — Просто будь со мной.
— Я был, есть и буду, — самодовольно ответил Локи, брат чуть отстранился, заглянул в глаза мага, тот улыбался. — Обещаю и торжественно клянусь. Может, даже присягну тебе, когда ты станешь царём.
Такое далёкое будущее они ещё не обсуждали, и Тора даже порадовало, что Лофт уже видит перспективу их отношений. Значит, он останется, не соврет, не уйдёт. Но уж точно не присягнёт ему на верность, здесь, конечно, был сарказм, неприкрытая и наглая усмешка. Впрочем, Одинсон готов сбросить со счетов любые ядовитые речи, лишь бы брат был рядом.
— Сам-то в это веришь? — улыбнулся Тор, волнение понемногу отступало, утро началось слишком неожиданно и не с самых приятных мыслей, а теперь всё вроде приходило в норму.
— Это всё вопросы будущего, — отмахнулся Локи, усаживаясь на кровать, сейчас думать о таких вещах было пока рано. — Я сейчас чуть на караульных не нарвался, вот был бы прецедент.
— Я думал, ты магией скрываешь себя, — удивился Тор.
— Да, но, видно, я ещё не до конца восстановился, а вчера я вообще слишком много энергии потратил, вот сегодня и пришлось поберечься.
Одинсон понял, что укол был в его адрес, хотя вчера он и не усердствовал, вообще был очень терпелив и осторожен.
— Ты в порядке? — вдруг обеспокоенно поинтересовался Тор, опустив ладонь на колено брата. — Может, к целителям?
Маг скривился и закатил глаза.
— Слушай, хватит меня к целителям посылать по любому поводу, — взбрыкнул Локи.
— Прости, я просто волнуюсь, — Тор понуро опустил голову.
Лофт решил сгладить свою грубость и перевёл взгляд на поднос, начал перечислять, что там успел урвать с кухни, где ещё не собралась рано поутру прислуга. В большом зале, где вчера праздновали победу, ещё не успели убрать, но там практически не осталось ничего съестного, поэтому пришлось идти на кухню.
— Так, у нас есть кувшин молока, булочки с клубничным джемом и холодные крылышки утки.
Тор нагнулся и прижался щекой к плечу мага, тот вздрогнул, обернулся, с удивлением наблюдая, как брат ластится к нему словно кот, рука бога грома мягко поглаживает скрытое тканью штанов колено. Одинсон был даже слишком подозрительным с самого утра, должно быть, его сильно обеспокоило исчезновение Локи, впрочем, пускай привыкает, Лафейсон не собирался сидеть в его комнате вечность.
— Ты будешь есть или нет? — подозрительно поинтересовался Локи.
— Ты кушай, — отозвался Тор, вздыхая. — Тебе надо набраться сил.
— Ага, — покивал маг, и в голосе его слышалась претензия. — Чтобы ты меня ещё разок объездил, да?
— Ты устал? — громовержец с большим трудом отлип от брата, хотя рука осталась на прежнем месте. — Я же не настаиваю. Мне, что нельзя обнять тебя, поцеловать?
Лофт усмехнулся, брат жался к нему, словно потерянный и чудом нашедшийся пёс. Магу даже стыдно стало его оговаривать.
— Ну, можно, всё можно, только позавтракать дай спокойно, — Локи заелозил на постели.
Одинсон убрал от него руки, даже чуть-чуть отсел.
Завтракали молча. Лофт ел как-то беспорядочно, сначала булку с молоком, потом мясо, а, наевшись, начал отламывать кусочки от ароматной выпечки и совать Тору в рот, Одинсон был не против, намеренно задевал губами пальцы брата, облизывал с них джем, а Лафейсон недовольно сопел. Тор отхлебнул пару глотков молока из кувшина, а маг взял поджаренное крылышко, отломил кусочек мяса и любовно впихнул ему в рот, Тор жевал, глупо улыбаясь. Когда же с утренней трапезой было покончено, маг утянул брата в купальни, где Одинсон уговорил Лофта позволить себя намыть.
После Лафейсон покинул Тора, чтобы переговорить с отцом, Одинсон старался реагировать спокойно, но получалось с большим трудом, каждую секунду он ожидал, что брат взбрыкнёт и исчезнет, но этого не произошло.
Локи обещал остаться навсегда, и он остался.
========== Эпилог ==========
Пять лет спустя.
Тор сидел на золотом асгардском троне с удручённым видом, наблюдая за тем, как Локи медленно ходит взад-вперёд и разглагольствует на разные лады об одном и том же.
Сказать что Тор слушает — пожалуй, нет. Молодой царь смотрит, причём пристально, то на плечи мага, то на сильные руки, скрытые парадной одеждой. Гардероб Локи состоял из множества однотипных костюмов, портной замучился шить на брата, поскольку Тор в последнее время всё чаще, не утруждаясь тем, чтобы раздевать возлюбленного брата, раздирал его вещи в клочья. Одинсон опустил руки на широкие подлокотники, состроил такую мину, что едва ли кто-то мог усомниться, что он ловит каждое слово — вовсе нет, он не слышал ни звука, и Локи просто убьёт его, когда поймёт, что громовержец глух к его речам. Впрочем, он мог насладиться тем, как Лофт вдумчиво шевелит губами, иногда царственно жестикулирует, держит спину прямо, с достоинством.
Сегодня у них не намечалось никаких официальных государственных встреч с послами из других миров. Жизнь Асгарда как процветающего государства наладилась, пыль после битвы с Таносом немного улеглась. Тора короновали через год после окончания войны, отец со спокойной душой отдал ему право управлять страной, а сам жил на окраине в одной чудесной деревне, в простом деревянном доме, при нём было минимум прислуги — так он сам повелел и просто попросил не беспокоить его.
«Заслуженная пенсия», — сказал однажды Локи, обращаясь к Одину, и тот лишь тепло рассмеялся и похлопал его по плечу, так просто, по-отечески.
Лофта полностью восстановили в правах, и не было аса, который смотрел бы в его сторону с немым укором, первое время ещё можно было услышать шепотки за спиной, злые языки разносили по дворцу старые сплетни, смелые, но глупые предположения. А потом всё резко прекратилось после того небезызвестного случая, когда Сиф, готовя молодых бойцов на тренировочном поле, услышала, что кто-то связал два слова в одном предложении: «Локи» и «предатель». Воительница так отделала одного из молодых асов, что тот забыл оба эти слова и больше никогда не употреблял в своём лексиконе, уж за этим Сиф проследила. Четвёрка верных друзей Тора на Локи реагировала спокойно — все были в курсе стратегии мага, и какой стороны он держался в войне против Таноса.
Порой Тору казалось, что всё стало как прежде: временами Локи принимал от друзей предложения потренироваться, порой они непринуждённо болтали все вместе, собирались вечерами, чтобы выпить в пабе пива, весело погуляли на свадьбе Сиф и Фандрала.
Наверное, где-то в глубине души воительница понимала, что Тор вряд ли сможет испытывать к ней чувства, схожие со страстью к любимой женщине и любовнице, и, должно быть, похоронила в своём сердце надежду стать его женой. Впрочем, Фандрал, заполучив её в свои жёны, остепенился, больше не заглядывался на других женщин, а недавно они сообщили, что ждут ребёнка.
За последние пять лет Локи тоже сильно изменился. Тор сказал бы, что Локи успокоился, нашёл своё место в жизни, и брат этому был чрезвычайно рад. То ли ответственность первого советника так изменила его отношение к жизни, то ли любовь Тора, в которой он иногда бездушно топил младшего принца, как знать. Всё было прекрасно, кроме одного-единственного «но». Вот об этом Локи и разглагольствовал последние десять, а то и двадцать минут, пока Тор размышлял над вопросом более приятным. Почему он до сих пор ни разу не усадил Локи на свой трон голым и не отсосал ему как следует, чтобы маг уже забыл о своих глупых разговорах насчёт Торовой женитьбы?
— Итак, рассмотри кандидатуры, и обсудим это после обеда, — закончил маг, а царь всё продолжал пялиться на советника вопрошающе. — Тор?
— Да! — Одинсон дернулся, словно от удара, Лофт подозрительно прищурился.
— Мой царь, — маг терпеливо перешёл на официальный, подчёркнуто вежливый тон. — Я подобрал три потенциальных кандидатуры из Ванахейма, две из Асгарда, и уже подумываю, не воспользоваться ли резервом.
Тор не любил, когда брат перегибает палку в официальном обращении. Каким бы царём Одинсон ни был, он в первую очередь брат, во вторую - любовник, и уже в третью - правитель Асгарда. И всё же последняя фраза мага смутила аса, и он решил уточнить:
— Какого резерва?
— Мидгардского! — Лофт всплеснул руками, выдавая свою нервозность. — Джейн Фостер — твоя ненаглядная. Смертные, конечно, в Асгарде не в чести, и отец будет меня попрекать своевольством, но все же это лучше чем совсем ничего. Я полагаю, он оценит мои доводы.
Тор в один миг посерьёзнел, подобрался и заговорил властно. Он уже привык к тому, что Локи перестал щериться и бросать в сторону Одина это его много о чём говорящее «всеотец», а называл просто отцом, и это было правильно и радовало громовержца до безумия. Чего не скажешь о недавно обозначившейся необходимости Тора женить.
— Но отец больше не царь Асгарда, — веско заявил воин с чувством собственного достоинства. — Твои доводы должны меня убедить, а не его.
— Мой царь, — мягко, словно с умалишённым, продолжил говорить маг. — Позволь мне…
— Я тебе не царь, Локи, — оборвал начавшуюся было тираду громовержец и немедленно поднялся со своего золотого трона, спустился по ступеням и оказался от брата на расстоянии вытянутой руки. — Я твой брат, и я говорил уже, что тема будущей царицы закрыта очень и очень надолго, для тебя это должно быть очевидно. Я только не понимаю, почему ты упорствуешь.
— Я твой советник, — Локи начал злиться. — А ты, братец, должен назвать царицу и явить Асгарду своего наследника, так положено и так будет. И не спорь со мной! Плохо знаешь меня, что ли? Есть масса способов заставить тебя действовать во благо Асгарда и его политической позиции, и поверь, не все эти способы, которые я могу применить, будут тебе приятны. Асы ждут от тебя взвешенных решений, а не ребячества, в котором ты пока преуспеваешь.
— Только в одном вопросе, — успел вставить Тор, но намёк брата на воздействие неприятного толка его как-то обеспокоил. — К тому же…
— Замолкни, — резко осёк Лофт, да так глянул на брата, что у того горло перехватило, Тор послушно закрыл рот. — Вот так-то лучше, братец. Я поражаюсь твоей безнадёжной, беспросветной глупости. Неужели ты не понимаешь, что у тебя должен быть наследник, это суть продолжения династии, а ты упорствуешь как ребёнок.
Тор шумно вздохнул, прикинул про себя, что объятия сейчас будут лишние, и Локи его, скорее всего, оттолкнёт, даже, несмотря на то, что в зале они одни, а караульные находятся в коридоре.
— Локи, — терпеливо заговорил Одинсон. — Я знаю, что ты как мой советник говоришь верно, и я прислушиваюсь к тебе, поверь, я слышу каждое твоё слово. Но в последнее время ты стал слишком щепетилен в этом вопросе престолонаследия. Зачем ты пытаешься давить на меня?
— Я не давлю, — быстро бросил маг и взволнованно сглотнул. — Ни в коем случае. Просто ты должен понимать важность…
— Я понимаю, отлично всё понимаю, но моё отношение к тебе, — Тор не хотел вторгаться сейчас в личное пространство мага, хотя желал этого всем своим существом. — Наши отношения меняют всё. Я не могу быть с кем-то ещё, ты мне очень нужен, как воздух, а ты пытаешься меня спровадить в чужую постель — так я это вижу.