— Джеймс, не будь ребёнком, — попросил Локи с надеждой, но Хант от этого завёлся ещё сильнее. Однако повёл себя иначе чем всегда, когда сталкивался с проблемами, он отступил и затаился, сбежал в ванную комнату и очень долго сидел там, включив воду для приличия.
«И почему все считают меня ребёнком?» — злился гонщик.
Он надеялся лишь на то, что Локи ляжет спать, и на сегодня тема Тора Одинсона исчерпает себя. Но ведь она возникнет и завтра, если не решить этот вопрос. А как его решить британец пока не знал.
Хант покинул ванную комнату, опасливо приоткрыв дверь. В спальне было тихо и темно. Джеймс выдохнул, отключил свет и прошёл к постели. Локи лежал на боку спиной к нему в пижаме. Вот это гонщику не понравилось больше всего. Он залез под одеяло, лёг на спину, покосился на Локи, тот не шевельнулся. Свет, что падал из окна, позволял разглядеть его очертания.
Спит или нет?
Хант повернулся на бок, тронул любовника за плечо, хотел было подвинуться поближе, но немец немедленно отреагировал. Дёрнулся в сторону, оказавшись на самом краю постели, Джеймс решительно подвинулся ещё ближе, но и эта попытка оказалась безуспешной.
— Я на диван, — буркнул Локи и, немедленно оттолкнув одеяло, поднялся с постели.
— Что? — опешил британец.
— Теперь обиделся я, — бросил Локи через плечо и вышел из комнаты.
— Чёрт! — зашипел Джеймс.
Сам виноват, не надо было доходить до абсурда в обсуждении Одинсона.
***
Утро не принесло облегчения, наоборот, стало ещё хуже. Когда Джеймс спустился в гостиную, любовник был полностью одет: чёрные брюки, серая рубашка, остроносые туфли, волосы приглажены. Локи сухо оповестил о том, что Хиддлстон уехал. Умолчав о том, что перед уходом актёр искренне пожелал гонщикам удачи и семейного счастья. Едва ли это было возможно. А затем маг заявил что уходит. И британец сразу понял, дело во вчерашней ссоре, и отпускать любимого ни в коем случае нельзя.
С самого утра Джеймс просто ещё плохо понимал что происходит, хотя дураком надо быть, чтобы не понять, Локи не в духе, с ним такое редко случалось, но сейчас он был сам не свой.
— Ты куда? — развёл руками Хант, он стоял посреди гостиной в одних трусах, взъерошенный после ночи, ему плохо спалось одному.
— Не знаю, — бросил маг. — Ещё не решил, может, к Тору заскочу, трахнемся и разойдёмся.
Хант обескураженно открыл рот. Злая ирония Лафейсона его даже не разозлила, а напугала.
— Локи, ну я перегнул, прости, — заканючил смертный, словно это его нытьё может что-то изменить.
— И ты прости, — Лафейсон упрямо покачал головой. — Зря всё это, я идиот и лжец к тому же.
— Я так не думаю, — всполошился гонщик, он знал, что всё можно исправить, только нужно поговорить. — Перестань, я просто был на взводе вчера, всё навалилось. Я просто дурак, ну прости.
— Ты не причём, всё дело во мне, я решил, что у нас всё может быть хорошо, это было глупо, — Локи сжал руки в кулаки, изумруды глаз потемнели, а Хант заметил, наконец, связку ключей в тонкой ладони, ключи от дома Локи, откуда они перевозили вещи любовника, с круглым металлическим брелком. — Прости.
Маг немедленно развернулся и рванул к выходу, не давая себе времени опомниться и остановиться даже на секунду, Хант сорвался следом за ним. Всё произошло так быстро, британец не успел толком понять, что у него из-под ног уходит земля, что всё рушится в мгновение ока. Он уже почти нагнал любовника в коридоре, полный решимости остановить, он потянулся, но так и не ухватил его. Входная дверь закрылась прямо перед его носом, Джеймс рванул ручку, толкая дверь, но та не поддавалась.
— Локи! — закричал британец, пытаясь выбить дверь, та словно заклинила с обратной стороны. — Локи!
Это был самый дикий кошмар в его жизни. Кошмар наяву, самый реалистичный и пугающий. Он не мог открыть дверь, колотился как дикий зверь, а когда всё же выбил, Локи на улице не оказалось. В порыве непередаваемого ужаса он как умалишённый пробежался по улице в одних трусах, прохожих с утра было мало, но и те изрядно удивились. Не мог же Лафейсон просто исчезнуть?! Хант немедленно вернулся домой, быстро натянул на себя джинсы, кроссовки, майку и пулей вылетел из дома.
«Это просто ссора, — повторял себе гонщик. — Он вернётся, остынет и вернётся».
Однако Хант гнал как бешеный к дому любовника в надежде перехватить его там. Но Локи как сквозь землю провалился. Джеймс долго стучал в дверь, умолял открыть. Но пустующий дом ответил безмолвием. Джеймс сел на ступенях у порога и уронил голову, закрыл лицо ладонями.
«Ну, Локи же не ребёнок! — злился Хант. — Он взрослый в отличие от меня, а взрослые так не ведут себя. Он должен вернуться! Он вернётся!»
Хант битый час просидел рядом на пороге, о многом успел подумать. Прокрутил раз сто в памяти вчерашний разговор, утренний, проклял себя и свой идиотский характер. Ревность — это неплохо, подстёгивает в малых дозах, но не так. Вчера у Ханта снесло крышу из-за того, что Локи и Тор были друзьями, ему так и мерещилось, что не просто друзьями, и вот снова этот Одинсон на горизонте. А может, он через Тома хотел подобраться к Локи? Как же глупо всё это было! А Локи задело до глубины души. Этот его отстранённый, потерянный взгляд, он так никогда на него не смотрел.
Джеймс понуро сел в машину, поехал домой в надежде, что Локи вернулся, и они смогут поговорить. По возвращении он узнал, что этого не произошло, более того, комплект ключей Лафейсона лежал в холле на полке. Джеймс несколько раз звонил Лофту домой, но длинные гудки так и не нарушил его голос. Зато позвонил Алистер, сообщил, что механики работают с его болидом, и к следующим гонкам он будет готов. Хант сделал вид что порадовался.
К вечеру его захлестнуло отчаянье, Локи так и не вернулся. Хант снова и снова названивал ему домой, всё безуспешно.
Прежде Хант точно отправился бы в бар, наплевав на всё, выпил бы как всегда, закадрил бы себе девицу и уже давно бы трахался вовсю с очередной красоткой. Но проблема была вовсе не в этом, ему не нужна девица, не нужен мужик, ему нужен Локи. Именно он и никто другой. Это его половина, если взять в расчёт сказки о любви и предназначении друг другу. Гонщик слонялся по дому из угла в угол, не мог заснуть и боялся даже подумать, что Локи не вернётся.
Единственное, что воодушевляло Ханта, это вещи Локи, которые были у него, Лафейсон всё равно решит прийти за ними, а значит, они смогут поговорить.
Джеймс пил очередную чашку кофе, время подходило к полуночи, он сидел за столом и смотрел на шкатулку, откуда Локи иногда доставал руны, так любовник назвал эти деревянные кругляшки со странными знаками. Лафейсон ясно дал понять, что это вещь личная, и прикасаться к ней может только он сам. Хант не возражал, он уважал личное пространство, не трогал чего не следует, но цветы и травы в горшках поливал.
А сейчас ему было так одиноко, а шкатулка, как ни странно, единственная вещь, хранящая тепло Локи, его бережные прикосновения. Гонщик осторожно коснулся резной шкатулки, с любовью провёл по чудным узорам, подвинул поближе и открыл. Он долго в нерешительности смотрел на руны, хотел коснуться и в то же время боялся перейти очередную грань. Но желание прикоснуться к Локи хотя бы через руны было сильнее него. Он сделал так же, как поступал любовник, когда открывал шкатулку, осторожно перемешал содержимое пальцами, при этом думая только о том, чтобы Локи вернулся, поддел пальцами горсть рун и вытащил из шкатулки. Четыре руны с непонятными знаками легли в пророческом письме, адресованном смертному, но он не мог прочитать эти знаки, только смотрел и смотрел. Затем вздохнул и убрал обратно.
Перевалило за полночь, Джеймс прикорнул на диване, ему снился нехороший сон, что-то тёмное утягивало его на дно собственных страхов. Словно рука смерти коснулась его плеча и потянула с такой силой, что невозможно было даже вздохнуть, Хант только и успел сдавленно закричать и ухватиться за сердце. Ему стоило огромных трудов вынырнуть из этого сна, гонщик резко открыл глаза, тяжело дыша, он прижимал ладонь к груди.
— Локи? — позвал Хант, но ответа не последовало. За окном было ещё темно, ночь.
«Он вернётся утром, вернётся», — тешил себя надеждой Джеймс.
Хотелось спать, но страшно было сомкнуть глаза, сердце ещё трепетало и сжималось от боли. Чтобы не заснуть, гонщик принялся заниматься домашними делами, на циферблат часов смотрел каждые двадцать минут, ночь, должно быть, взбунтовалась против него и не собиралась заканчиваться. Хант решительно набрал заветный номер телефона и долго ждал ответа. Затем набрал снова и ждал.
— Ответь, — простонал Хант. — Ответь мне, Локи.
Джеймс выждал минут двадцать и снова позвонил, подняли трубку и положили обратно на рычаги, послышались короткие гудки. Хант взволнованно сглотнул.
— Ты дома, — радуясь как ребёнок, прошептал Джеймс. — Дома…
***
Весь день Локи провёл в скитаниях. Он нигде не находил себе места. Внутри всё кипело. Всю жизнь его считали обманщиком, пусть иногда он таковым и был, но всё это просто уловки. Однако асы относились к нему с опаской, каждый раз ожидали обмана и жестоких шуток.
Тор изгнал его, чтобы больше никто не посмеялся над ним и другими божественными персонами, что ж, прекрасно!
Маг открыл для себя другое измерение — Мидгард. Смертные относились к нему иначе, не видели в нём неисправимого лжеца. И он стал другим, поверил в нового себя и стал так жить. Ему нравилось, что всё изменилось, другие лица, другие отношения, другой мир.
И теперь, когда Джеймс стал таким близким, позволил себя любить, для Локи стало сверх меры обидным, что он снова лжец в его глазах. Он ведь не врал ему, между ним и Тором ничего не было, да и дружба стала иллюзорным призраком прошлых веков.
Чем он заслужил неверие? Чем? Столетия минули и снова возродили в нём злость к себе прежнему. Прошлое напомнило о себе невовремя, когда он счастлив со смертным. Обидно до боли, даже говорить не хотелось с этим мальчишкой, если бы он только знал, как болезненно понимание, что он, именно Джейми, не верит ему.
Где только не носило Лофта сегодня, он успел напиться и протрезветь, домой вернулся в половине третьего. В пустом доме была мебель, но не было большей части его вещей. Локи уселся на диван с бутылкой, пригубил из горла пару глотков виски, оглядел голые стены, вдохнул запах своего дома, где он жил практически в одиночестве, не считая девиц, которых приводил сюда раз от раза.
«Неужели я всерьёз думал, что задержусь у него? — горько усмехнувшись, подумал маг. — Он не сильно расстроится, наверное, уже притащил кого-нибудь и забылся. Может, и мне следует?»
Зазвонил телефон, Локи потянул руку, поднял и опустил трубку, ему не хотелось узнавать, кто там ошибся номером посреди ночи. Ему не хотелось и развлекаться тоже. Как можно развлекаться с кем-то другим, если хочется вернуться к Джейми.
Лофт забылся поверхностным сном, в котором его терзали мысли о возвращении в Асгард, мелькающий везде и всюду вездесущий Тор. Лишь только с его позволения он может вернуться. Но как его примут, как старого Локи или как нового?
Сквозь сон маг услышал странный звук, словно скрежет когтей по дереву. Может, воры? Ну и пусть! К чёрту всё. Щелчок дверного замка, звуки шагов, что-то тёплое легло на него согревающей тьмой.
***
Просыпался Локи словно выныривая из воды, во всём теле свинцовая тяжесть, голова гудит от выпитого вчера, от невесёлых дум и одиночества. Маг трогает твёрдое под собой — диван. Сверху согревает тёплая ткань — плед. Лофт лежит на диване, на ногах нет обуви, но он её не снимал. Под головой маленькая подушка. Приятно тянет кофейным ароматом с корицей, как он любит.
Маг хмурится, трёт глаза, размыкает веки, перед ним гостиная. Он нехотя садится на диване, облокачивается на спинку, хмуро смотрит в сторону кухни, тайно надеется, что это Джеймс, но разве это возможно?! Хант не привык за кем-то бегать, это не в его правилах. К тому же это значило бы, что Локи ему дорог.
Сил нет даже подняться с дивана ни душевных, ни физических. Хочется снова лечь обратно и забыться глубоким сном. Лафейсон шумно выдохнул. Кто, чёрт возьми, шатается по его кухне?!
Неизвестный не заставил себя ждать, словно догадался, что Локи проснулся, и выглянул из кухни. Лафейсон задышал чаще, сам того не заметив, на лице его, должно быть, было нечитаемое выражение, если Хант смотрел так нерешительно.
— Я суп приготовил, — тихо сказал британец и снова скрылся на кухне.
Локи помотал головой, словно пытался избавиться от навязчивых мыслей.
«Суп? — ошарашенно подумал маг. — Тебя вообще не должно здесь быть!»
Минуты через три любовник снова показался с глубокой чашкой в руках. Он подошёл ближе, сел рядом на диван, словно всю жизнь вот так за ним ухаживал, и передал глубокую тарелку с супом в руки Локи. Тот даже и не успел понять, хочет есть или нет, а руки к нему протянул и получил супницу с ароматным куриным бульоном. Джеймс несмело улыбнулся, сел рядом, но как-то отстраненно, словно боялся поближе подвинуться. Маг поспешил занять рот плотным завтраком, который ему вовсе не помешает, ел с удовольствием, было вкусно, приготовлено с любовью.
Джеймс молчал, любовник на него не смотрел, ну и пусть. Хант поднялся и ушёл на кухню, вернулся с чашкой кофе для немца, Локи уже доел и поставил тарелку на столик рядом с диваном.
Так же молча маг принял чашку с кофе, смотрел пристально, пытаясь понять, как Хант провёл вчерашний день и ночь. Судя по виду, так же хреново, как и он сам. Британец выглядел невыспавшимся, усталым, печальным, и только в глубине его глаз мерцала затаённая надежда на что-то, или Локи просто принимает желаемое за действительное?
— Ты давно приехал? — подал голос Локи после пары глотков кофе. — Как дверь открыл?
Хант оживился, если Локи говорит с ним, значит, не всё потеряно.
— Ночью дверь самодельной отмычкой открыл, — Уоллис несмело улыбнулся, он старательно избегал темы вчерашней ссоры. — Как суп? Кофе приготовил как ты любишь.
— Джеймс, — строго отозвался Лафейсон. — Суп отличный, кофе тоже, спасибо. Но приезжать не надо было.
— Локи, я дурак, — решительно начал Хант, маг хотел было его остановить, но тот явно не намерен отмалчиваться, не в этот раз. — Ревнивец и собственник, и я повёл себя по-идиотски, я не хотел перегибать, просто я люблю тебя, и вдруг появился этот придурок Одинсон со своими визитами. Я вспылил из-за того, что… может, он к Тому подкатывает из-за тебя, специально такой план выработал, чтобы подобраться к тебе.
Локи поражённо приоткрыл рот.
— Я люблю тебя, понимаешь? Потому и ревную, — выпалил Хант. — Я в своей жизни никого не ревновал, понимаешь. Но ты…
— Подобраться ко мне? — заторможенно переспросил Локи и через секунду разразился диким хохотом, он едва успел поставить кружку с недопитым кофе на стол, а то точно расплескал бы. — Подобраться?
Маг хохотал как заведённый, за последние двадцать четыре чеса у него впервые есть прекрасный повод для веселья. Хотя голова после такого веселья заболит, наверное, ещё сильнее.
— Что смешного? — Джеймс поднялся с дивана, он чувствовал себя самым настоящим ребенком, который несёт какой-то бред, а взрослые его не понимают, любовник явно не воспринимал всерьёз его опасений. — Я боюсь тебя потерять, неужели ты не понимаешь?!
Маг резко замолчал, со злостью откинул плед и рывком поднялся с дивана, в мгновении ока оказался рядом с любовником. Его глаза оживились, вспыхнули как спички, он не верил смертному, но в глубине души только и надеялся услышать эти заветные слова.
— Точно? — быстро переспросил Локи, и не тени улыбки на лице, глаза сверкают безумным огнём, он бы набросился и вцепился бы в его майку, потряс бы гонщика за грудки, едва хватило сил не сорваться. — Так не будь дураком, Хант! Я сказал, что у меня с Тором ничего нет, и он уж точно в мою постель не стремится, а ты…
— Прости, — гонщик потерял контроль окончательно, прижался к любимому, обхватил за талию, обнял и коснулся губами шеи божества. Джеймс зажмурился, словно за секунду до взрыва ядерной бомбы, когда уже ничего не изменить и не вернуть, но как же он хотел обернуть время вспять. — Я больше не буду, обещаю. Ну прости меня. Я люблю тебя.