Хант пристально за ним наблюдал, торопливо доедая мясо, облизнул масляные губы и снова заулыбался. Всё же Локи определённо был существом внеземным: божественно прекрасен и многогранен. Даже это лёгкое попустительство со стороны гонщика, небрежность, с которой он пальцами подцепил сладкий плод, говорила о его манерности. Хант между тем без задней мысли загляделся на белоснежную грудь, что откровенно белела в разрезе расстёгнутой рубашки.
— Чёртов эстет, — заулыбался Уоллис, предпочитая не отвечать на ранее означенный вопрос.
О Лауде не хотелось думать. Особенно сейчас, когда они с Локи отдыхают и расслабляются.
— Право слово, Джейми, из твоих уст это звучит как комплимент, — засмеялся приятель. — Попробуй сам, отличное сочетание.
— И попробую.
Хант уже протянул руку и подхватил кусочек груши, отправил в рот и, подобно приятелю, пригубил из бокала золотую жидкость — напиток богов. Сочетание вкусовых качеств действительно поразило Ханта. Лёд в бокале колыхался, приятно звучал и напоминал Локи о Ётунхейме. Точнее, о льдах на фоне золотого асгардского заката, конечно, то была иллюзорная картина, в царстве вечности не место льду. Лофт улыбнулся, посматривая, как смертный друг увлёкся поеданием фруктов с его коленей. Изгнанный бог огня давно уже полюбил людской род. Особенно отдельных представителей этой расы. Иные из них сверкали подобно огранённым бриллиантам, они мерцали подобно россыпи звёзд на мидгардском небосклоне, а иные отбрасывали мощную энергию, она палила словно огонь. Удивительные и непостижимые, они гнались за своими врагами, догоняли успех и любили так страстно, как не могли даже боги, имея в запасе вечность. Жизнь в Мидгарде оказалась для Локи вовсе не ссылкой, а подарком судьбы, высшим проведением. Из века в век он шагал, гордый своим соседством со смертными.
Заметив, что в бокале у Локи появилось много свободного места, Джеймс подлил ему ещё и, облокотившись на спинку, начал щёлкать пальцами, припоминая что-то. Наконец, он восстановил ритм в памяти и начал щёлкать пальцами определённую мелодию.
— Я — король дорогиии. Я — король от Бооога. В ад или рай! Самааа выбирай! — затянул Хант их любимую с Локи песню, которую они иногда горланили в баре.
— Жииить как все мне скучно. Мнеее и смерть игрушка. Скорость в кровиии! Удачу ловиии! — подхватил Локи мелодично. А потом они припомнили начало песни и всерьёз решили спеть от начала до конца. Хотя оба они были ещё не пьяны, но комфортный номер и приятная компания располагали: к песням они перешли гораздо раньше, чем напились в доску. На Локи алкоголь действовал, но вовсе не так как на приятеля. Лафейсон частенько сперва намеренно подкармливал Джеймса чем-то сытным, прежде чем тот начинал пить алкоголь. Но, конечно, это не спасало смертного от похмелья поутру.
***
Том Хиддлстон, восходящая звезда британского театра и кино, как раз вернулся в родной Лондон после затяжных гастролей. У него будет ровно неделя на отдых, а рутинных дел накопилось прилично. К тому же он хотел встретиться со своим близким другом. В последнее время они редко виделись из-за плотного графика гастролей Тома и занятости Ханта. Один из самых эпатажных гонщиков формулы был сейчас на слуху везде и всюду. Хиддлстон, к сожалению, не попал на прямой эфир трансляции гонки в США, но, просмотрев повтор, сильно огорчился за друга. Сейчас же, когда он вернулся, Том хотел увидеть Ханта и подбодрить. Актёр не сомневался, что Джеймс всё равно вырвет победу у Ники Лауды, который лидировал на данный момент.
Надежда на отдых разбилась в пух и прах, когда позвонил агент Тома — Стенли Питерс. Он-то и сообщил о предстоящей закрытой вечеринке, которая состоится в ресторане при отеле «Chiltern Firehouse». Хиддлстон по какой-то причине опять оказался в списке приглашённых гостей, хотя радости от этого вовсе не испытывал. Да, на сцене он выкладывался по полной программе, он абстрагировался от себя самого, чтобы стать кем-то другим, и это было для него как терапия, так он убегал от реальности. Но все эти вечеринки, где он должен улыбаться и болтать без умолку, сводили его с ума, с большим удовольствием он предпочёл бы поваляться на диване и почитать книгу. Том уже хотел как-то возразить, придумать себе достойную причину, чтобы не ходить, но у Стенли и на этот случай были козыри. Питерс знал о вящей нелюбви Тома праздно проводить время. Однако причины пойти оказались достаточно вескими, как считал Питерс. Инициатором вечеринки и королём бала станет новоявленный спонсор, который, судя по слухам, намерен прибрать к рукам театры и киноиндустрию в Англии и Соединённых Штатах.
— Неплохо было бы подружиться с этим парнем, — шутливо предложил Стенли, но в его голосе слышалась сталь. Это не предложение, а приказ. И кто здесь на кого работает? Том скривился, хорошо хоть агент не видел его мину в этот момент.
— Я постараюсь наладить дружеский контакт, — деланно ответил Хиддлстон, играя роль учтивого менеджера. — А сейчас у меня много дел.
— Послезавтра в семь вечера, — ещё раз напомнил Стенли. — Я отправлю за тобой машину, к половине седьмого ты должен быть готов.
— Как скажешь, — Том улыбнулся, чтобы его слова приняли смиренный оттенок.
Наконец, они распрощались. Томас огляделся по сторонам. У него было всё — хорошая квартира в центре города, любимая работа в театре и кино. За последние несколько лет он снялся в трёх бюджетных картинах, критики восхищались его игрой. Если Том хотел провести вечер в приятной компании красивой девушки, таковая находилась без труда, его узнавали, брали автографы, создавали фанатские группы. Хиддлстон мог позволить себе находиться в обществе и в одиночестве.
Возвращаясь домой, где можно было укрыться от всего и от всех, Том скользил грустным взглядом по подоконникам, где не было домашних цветов, что своим благоуханием создают уют, не было кошки, которая скрутится в ногах, и собаки, с которой можно выйти на прогулку, а главное - не было хозяйки, которая бы следила за уютом в доме. Том брякнулся в кресло и закрыл глаза.
Связи с женщинами были не постоянными и всегда заканчивались ничем. Хиддлстон знал, что причина в нём, он ищет защиту, но не находит её, не встретил пока женщину, которая могла бы спасти его от демонов прошлого. Мать Томаса жила в пригороде Лондона, благодаря ему она ни в чём не нуждалась, но виделись они крайне редко. Миссис Хиддлстон не допекала его звонками, и Томас не стремился побеседовать по душам. Встречи с ней, как и разговоры, лишь возвращали его в прошлое, когда он был беззащитным ребёнком.
Актёр решительно отринул хандру, ему нужно хорошенько выспаться, пройтись по магазинам. Том задумчиво потёр подбородок, ещё раз скользнул взглядом по подоконнику и принял для себя решение: надо накупить каких-то комнатных цветов и заставить угнетающие его подоконники разными растениями. Да, он редко бывал дома, но это ведь не повод отказываться от цветов. Попросит соседку приходить поливать их. Джеймс, например, всегда пользовался этим фокусом, его попугайчиков кормили все соседские девчонки, или, на худой конец, загрузит этим Стенли в отместку за чертовы вечеринки. Хиддлстон мстительно улыбнулся своим мыслям и засобирался в магазин.
Стенли был весьма расторопным агентом, одним из лучших, как считали некоторые. С виду ничем не примечательный британский парень, с отлично подвешенным языком, энергичный, исполнительный, иногда важный, а порой даже деспотичный, впрочем, последний пункт касался только Тома, этого парня надо было погонять палкой. Что за актёр такой, который не любит вечеринки, шампанское и весёлые компании?! Поначалу Питерс даже успел усомниться в своей предприимчивости, он ведь сам напросился в агенты, у него были и другие варианты - представлять других актеров, но Томас зацепил его своей важностью и отстраненностью. Молодой мужчина с нежными рыжими кудряшками, высокий, статный, вежливый британец. Он не был актёром по профессии, он был им по жизни. Эмоциональный яркий образ в нём мог совершенно затухнуть, когда Том покидал театральные подмостки или съемочную площадку. В одни моменты он искренне играл, а жил с лицемерной маской на лице, а порой искренне жил… впрочем, играл он всё равно блестяще. Если знакомые Стенли не сразу разглядели в нём будущую звезду, то Питерс поймал удачу за хвост. Хиддлстон играл как бог, доводя критиков до исступления, кинокомпании - до прыгающих в глазах долларов, а Стенли, разумеется, получал свою выгоду, поскольку Том был щедрым работодателем. И не важно, кто кого нанял, никто уже и не вспомнит, что это Стенли взял Хиддлстона на поруки.
Вечером того же дня, как Питерс сообщил о вечеринке, он же отправил к Тому своего ассистента. Посланник вручил Хиддлстону три варианта вечерних костюмов и попросил примерить каждый. Надлежало выбрать лучший. Том только недавно закончил расстановку цветов на подоконнике.
Примеривая предложенные выходные костюмы, Хиддлстон искоса поглядывал на пестрые фиалки, его настроение несколько исправилось после приступа апатии. Актёр решительно выбрал тёмно-синий костюм с золотой вышивкой в виде стрекоз, порхающих по отвороту пиджака. Ассистент Стенли заулыбался, когда Том огласил своё решение.
— Мистер Питерс так и сказал, что вы выберете именно этот, — пояснил свою реакцию Джерри.
— Он неплохо меня знает, — покивал Хиддлстон.
Неплохо — очень может быть. Но хорошо Тома не знал никто, только Джеймс Хант. Том до сих пор иногда удивлялся, как их свела жизнь, но, слава богу, это случилось. Если бы не Хант, неизвестно как бы всё повернулось, когда они с матерью вернулись в Лондон. Том хотел бы встретиться с ним, но предпочёл перенести встречу. Им лучше увидеться после этой проклятой вечеринки. Хант имел удивительный дар лечить душевные раны Хиддлстона, а после бала лицемерия ему определённо потребуется душевный бальзам.
***
Вечеринка обещала быть грандиозной, несмотря на то, что вроде как была закрытым мероприятием. Блистательные люди, денежные мешки, театральные критики и репортёры, но ни одной камеры, ни одной вспышки, — съемка была запрещена. Сей факт несказанно обрадовал Тома, значит, не придётся зубоскалить и прикидываться, что он рад здесь находиться. В лучшем случае его вообще не заметят, было множество других актеров, которые хотели завладеть всеобщим вниманием. Однако Хиддлстон удивился, когда на мероприятии появился Рут — ассистент. Парень немедленно протиснулся к Хиддлстону.
— Джерри? — Хиддлстон был неподдельно удивлён. — Где Стенли?
— Мистер Хиддлстон, он приболел, у него простуда, он меня отправил, — словно извинялся Рут, он вёл себя нерешительно и заискивал перед актёром.
— Вы уж извините, — промямлил Джерри.
— Ты не виноват, — покачал головой Том. — Как-нибудь придётся справляться без него.
По большому счёту от Тома не требовалось делать что-то из ряда вон выходящее. Просто провести здесь некоторое время. Но отсутствие Стенли как-то беспокоило Хиддлстона. Агент был его громоотводом. Когда следовало, он вмешивался в разговор и спасал актёра от навязчивых собеседников. Ассистент заметно нервничал, стоило ему только оглядеться, осознать, что оказался в самом центре театрального шоу. С Питерсом такого не случалось, он всегда держался на высоте, словно родился на одной из таких вечеринок и с тех пор чувствовал себя как хищная рыба в мутных водах шоу-бизнеса.
— Джерри, сходи выпей что-нибудь, — вежливо предложил Том, и это была отчаянная попытка отделаться от этого неуверенного в себе мальчишки. Уж лучше отдаться на волю случая, чем остаться в компании этого трясущегося ассистента. Рут благодарно улыбнулся и тут же удалился. Том вдохнул, выдохнул.
«Что может случиться? — взволнованно размышлял Хиддлстон. — Почему я так нервничаю? Стен, ну какого дьявола ты заболел?!»
Актёр огляделся по сторонам, монотонный шум светской болтовни заставил актёра нахмуриться. Мимо скользили всем довольные официанты с круглыми блестящими подносами, до отказа забитыми фужерами с шампанским. Ресторан при отеле «Firehouse» был местом престижным и дорогим, а в данный момент стал к тому же и средоточием богатых и знаменитых. Том всё ещё рассчитывал, что его присутствие останется в большей мере не заметным.
— О! Уверяю вас, я буду держать под жёстким контролем все, что касается моего царства развлечений.
Том сглотнул и обернулся, но лучше бы этого не делал, поскольку немедленно был замечен. Едва заслышав этот голос, Хиддлстон внутренне весь сжался. На долю секунды он ещё успел понадеяться, что обладатель столь похожего голоса может оказаться кем-то другим… кем угодно. Но надежды разбились вдребезги. Среди приглашенных гостей оказался один довольно странный субъект, судя по поведению, богатый и уважаемый человек, однако Том о нём прежде не слышал.
Хиддлстон уже имел сомнительное удовольствие познакомиться с ним в Соединённых Штатах. На вечеринке в честь окончания гастролей. И встреча эта не была приятной. Том хотел было отвернуться, но взгляд лазурных глаз приковал его к полу, не позволяя двинуться с места.
— Прошу прощения, — улыбнулся высокий, широкоплечий богатей, обращаясь к своему светскому собеседнику. Он без лишних слов отвязался от оного, чтобы неотвратимой глыбой подплыть к самому желанному гостю.
«О господи! За что ты так со мной?! — взмолился Том, он ничего не мог сделать, чтобы избежать этой встречи. — Чем я прогневал тебя?»
— А вот и ты, — самодовольно улыбнулся Одинсон, когда подошёл достаточно близко. Высокий бугай в изящном тёмно-бордовом костюме, пошитом на заказ. Длиной до плеч светлые волосы убраны в хвост, светлая щетина на лице, как и в прошлую их встречу. И этот жадный взгляд золотого дракона, вцепившегося в несметные богатства своих жертв.
Том сглотнул, приветствовал учтиво:
— Добрый вечер, мистер Одинсон.
— Так официально, — богач цокнул языком. — Я ведь просил называть меня по имени.
Том сделал глубокий вдох, выдох и, улыбнувшись своей самой неуклюжей улыбкой, ответил:
— Не все ваши просьбы я готов удовлетворить.
Теперь улыбался Тор, открыто демонстрируя своё превосходство. То был настойчивый и знающий себе цену представитель высшего сословия, он имел деньги, связи и даже имя божественного происхождения. Любой другой актёр по первому же приказу сего господина сделал бы всё, что угодно, даже прилюдно себя опозорил бы, лишь бы добиться благосклонности Тора Одинсона, но только не Том. На прошлой вечеринке Тор дал понять Хиддлстону, что хочет видеть актёра в своей постели исключительно в коленопреклонном положении под собой. Том отказал и немедленно покинул вечеринку. В надежде, что больше никогда не встретит этого человека. Жизнь - несправедливая штука.
Хиддлстон быстрым взглядом окинул гостей, пусть это и будет слишком подозрительно, но он немедленно уходит, невзирая на последствия.
— Я бы хотел пообщаться, — заговорил Тор, внимательно наблюдая за поведением гостя.
— А я бы хотел уйти, — тут же осадил его Хиддлстон, он заметно нервничал. — Я решил, что вы благоразумный человек и отлично понимаете значение слов, коль скоро владеете английским языком. Я сказал вам — нет. Осмотритесь вокруг, здесь огромное количество желающих продать свою душу дьяволу, почему бы вам не рассмотреть других кандидатов на роль своих тряпочных кукол?
Тор нахмурился. Впервые его сравнивали с Мидгардским дьяволом — средоточием зла и обмана. Такая аналогия его задела, это Локи всегда был лжецом и мог одним щелчком пальцев погрузить мир в пучину хаоса. Тор же всегда был защитником, пусть грубым и прямолинейным, однако он стоял на страже закона. Да, водился за ним один грешок, он брал то, что хотел, везде и всюду, мужчин или женщин, тех, кто приглянулся. Но прежде Тору не приходилось даже напрягаться, он только манил к себе, и смертные сами лезли в его постель. А вот этот британский мальчишка, кажется, не испытывал трепета перед божеством Асгарда. Разумеется, знал Тор и о том, что давным-давно мидгардские смертные перестали верить в богов, отринули их в пользу науки и прогресса. Но так же громовержец знал и о слабости людского рода, смертные чувствовали силу богов и тянулись к нему, как и прежде, в те времена, когда его имя было на слуху.
— Мы можем хотя бы выпить по-дружески? — предложил Тор, старательно подбирая слова и интонации для разговора с британцем, как видно, повелительный тон тут не подходит. Ему стоило бы понять это с первого раза, просто бог грома не привык к таким сложностям.
Том предпочёл бы отказаться, но нерешительно кивнул в надежде, что навязчивый поклонник, наконец, успокоится, если проявить к нему немного терпеливой благосклонности.