Том не был чрезмерно набожным, он давно уже понял, что Иисус и отец его - всего лишь выдумка глупцов или торговцев верой, пустые слова о боге, не значимые для тех, кто называет себя верующими. Хиддлстон отринул бога уже очень давно, ибо он позволил творить с ним ужасные вещи, а языческое божество, которым он увлекся, еще будучи ребенком, защитило его в те ужасные годы. Обман раскрылся, и виновник его страданий поплатился за свои злодеяния. С тех пор актёр редко возносил молитвы богам, предпочитая не беспокоить их по пустякам, но никогда о них не забывал. И вот сегодня в его душе снова всколыхнулось чувство непреодолимой тревоги и страха. Актёр боялся Тора Одинсона, — вот же удивительно, он даже назывался сыном Одина.
***
Джеймса в некотором смысле удовлетворило то, что Том в хорошем расположении духа, но всё равно беспокоили эти нотки в тоне его голоса — мучительная неопределённость. Они договорились до того, что в случае необходимости Том немедленно позвонит ему, и это немного обнадёживало Ханта. Через несколько дней Хиддлстон покинул Лондон, а сам Джеймс столкнулся с проблемами, которые одним махом выбили его из колеи. Алекс сообщил, что они больше не могут продолжать участвовать в королевских гонках, у него не хватало бюджетных средств, а спонсора для следующего сезона лорд Хескет не нашёл. Хант готов был рвать на себе волосы, названивал брату, уж он-то должен был что-то придумать, но Питер ничем его не порадовал. Хант напился, накурился и вырубился на диване.
Светало. Джеймс ощутил сухость во рту, головную боль и онемение кончиков пальцев. Шум на кухне заставил его крупно вздрогнуть и замахать руками, словно он падал в яму и пытался уцепиться за что-то или кого-то невидимого. Сами собой в голову полезли мысли о грабителе, который… варил кофе?
Кофейный аромат, нотки корицы и ванили пропитали весь дом. Джеймс поморщился, не без труда сел. Брат приехал? Сестра? Оба сразу? Нет, Питер пил зелёный чай, а Салли - чёрный с молоком. Кто же тогда хозяйничает на его кухне?
«Так, постойте, — задумался Джемс. — Корица и ваниль? Ну конечно!»
— Локи? — позвал Хант, получилось тише, чем хотелось.
— Доброе утро! — Лафейсон высунул голову из кухни, улыбнулся и помахал рукой, а затем снова исчез. Его голос звучал несколько приглушенно. — Топай в душ!
— Локи! — Джеймс потёр руками лицо, на что ему тут же ответили более настойчиво:
— Я всё знаю! Как узнал, пробил кое-что по своим каналам. Топай в душ, говорю тебе! У тебя в восемь встреча, и выглядеть ты должен презентабельно!
Хант одним рывком вскинулся на ноги, пошатнулся, но превозмог себя и потопал в сторону кухни.
— С кем? Какая встреча? — гонщик преодолел коридор и, принимая помощь косяка, который его придержал, уставился в спину приятеля, тот разливал кофе по чашкам и вообще чувствовал себя как дома на кухне британца. Локи обернулся, пригубил из чашечки ароматный чёрный напиток и с тонкой улыбкой на губах заявил:
— Лови свой шанс, кое-что есть в «McLaren».
— Что? — не верил своим ушам Джеймс, он сглотнул и прошёл на кухню, можно сказать, подплыл к Локи и мягко стянул из его рук чашку с кофе, сделал один большой глоток. Лафейсон ухмыльнулся.
— Эмерсон ушел, подставил их, — объяснил Локи. — У «McLaren» нет пилота. А мой знакомый «невзначай» записал тебя на восемь часов. Сходи, поговори с ними, может, выйдет толк. Это всё, что я мог.
— Локи? — Хант поражённо уставился на друга. — Ты просто чёрт всемогущий! Сколько времени?
— Тебе хватит, чтобы привести себя в порядок, — маг искренне улыбался.
Джеймс засуетился, поспешил принять контрастный душ. Локи наспех приготовил яйца с беконом и втолкнул скромный завтрак в своего приятеля, затем Хант осушил чашечку ароматного кофе и принялся одеваться.
На встречу гонщик явился вовремя и, разумеется, был настолько убедителен, что Тед Майер принял решение, невзирая на репутацию пилота, взять британца в команду. Вскоре начались предсезонные тесты. Стоит ли говорить, что Хант был готов заложить душу, только бы участвовать в гонках. Как воздух ему нужна победа, и он вырвет её из рук Лайды. На этот раз Джеймс абсолютно уверен в себе, он собран и жаждет обставить немца.
После своего визита Локи снова куда-то делся, на звонки не отвечал, а ведь Хант даже толком не успел его отблагодарить. Однако явился на квалификационный заезд, где двадцать три гонщика Формулы стали свидетелями их встречи. Джеймс накинулся на немца с объятиями, чем, в общем-то, мало кого удивил. Пилоты давно привыкли к замашкам Ханта. Уоллис разве что не расцеловал своего спасителя, который подсобил ему с решением такой глобальной проблемы как отсутствие машины.
— Куда ты пропал-то, я даже поблагодарить тебя не успел? — разорялся Хант, затянутый в красный гоночный комбинезон, расшитый эмблемами спонсоров.
— Дела были, — оправдывался Локи с лёгкой улыбкой на губах. — Я знал, что ты очаруешь Тэда Майера.
Локи окликнул его механик, и пилот вынужден был отойти. Хант провожал друга тёплым взглядом, он светился как новогодняя ёлка, и не было ничего более прекрасного, чем этот день. Повеяло терпким запахом грядущей победы. Сегодня он покажет себя на гоночном треке, он придёт первый.
— Слухи, оказывается, правдивы, — раздался насмешливый голос позади, Хант обернулся. Перед ним стоял не кто иной, как Эмерсон — бывший гонщик «McLaren». Он подставил свою команду в самый неподходящий момент в преддверии нового сезона, что сыграло на руку Ханту.
— О том, что я в «McLaren» — да, — ответил британец, пожимая плечами, в этом он сам как раз не видел ничего удивительного. Если не он занял бы это место, значит, занял бы кто-то другой.
— Нет, — усмехнулся Фиттипальди. — Слухи о том, что ты и Лафейсон - «сладкая парочка». Я слышал, ты по девицам спец, а оказывается - не только.
Эмерсон только и успел договорить, как внешне совершенно спокойный Хант подобрался, точный удар в нос не заставил себя ждать, сила удара сбила гонщика с ног, он рухнул на траву, опешив от такой реакции, да, он определённо успел пожалеть о своих словах.
— Придурок! — заорал бразилец, Хант нагнулся и врезал второй раз, и только тогда Эмерсон выставил руку вперёд. — Хватит, отвали!
Гонщик прижимал ладонь к кровоточащему носу. К этому моменту подоспели Джон Уотсон и Том Прайс, они уже хотели разнимать драчунов, но в этом не было необходимости.
— Ещё что-то хочешь сказать? — резко бросил Хант, взгляд его говорил сам за себя: «Только рот открой — убью!»
— Нет, отвали от меня, — отмахнулся пилот, утирая нос.
— Двадцать минут до заезда! — послышалось со стороны.
Джеймс огляделся. Ребята, ничего не говоря, принялись помогать Эмерсону встать, повели его в бокс, пилоту ещё успеют оказать помощь. Как из-под земли появились Лауда и Регаццони, впрочем, они не лезли в чужие дела. Локи подошёл через пару минут, как ни в чём не бывало, Хант понадеялся, что приятель не видел этой сцены. Гонщики ещё успели перекинуться парой слов до заезда. Решительность Ханта порадовала Тедди Майера, ведь британец занял первое место в квалификации. Алистер похлопал гонщика по плечу и, подмигнув ему, прошептал: «Классный удар, я прямо удовольствие получил». Британец только ухмыльнулся, Колдуэла дезертирство Фиттипальди задело даже больше чем Тедди. Так что наблюдать сцену расправы ему было ох как приятно!
Однако куда приятней британцу было услышать похвалу от Локи. Немец переоделся после заезда и заглянул к нему в бокс.
— Ты первый в квалификации, хорошее начало, — Лафейсон улыбался. Чёрная рубашка и брюки клёш смотрелись на нём великолепно, сверху тёмно-серый свитер. На туфлях изящные пряжки.
— Я полон решимости победить, — заявил Хант, он тоже переоделся, натянул синие джинсы, водолазку и кроссовки.
— Это видно, — покивал Лофт.
Долго уговаривать Локи устроить мальчишник не пришлось. Он с удовольствием проводил свободное время с британцем, комфортно чувствовал себя у него дома. Поэтому после квалификационного заезда они отправились к Ханту.
***
Приятели сидели на диване и просто болтали. На заднем фоне играла приятная музыка, за окном уже вечерело. Хант потянулся и включил торшер возле дивана, птички в клетке заволновались, стали топтаться по деревянной рейке. Джеймс курил, травка немного сбивала спесь с этого горячего парня, а Локи потягивал виски.
Бог огня потянулся, поставил бокал на журнальный столик и предложил Ханту закрыть клетку тканью, которая лежала на столике рядом с тумбой. Джеймс положительно кивнул, а затем задумчиво наблюдал, как гость бережно укрывает клетку и возвращается к дивану. Бог огня искоса взглянул на гонщика, мечтательно облизнулся и решился: быстро стащил туфли и как бы невзначай улёгся на диван, при этом устроив свою голову на коленях у Ханта. Лафейсон проделал это не спеша, словно ожидал, когда же Джеймс его одернет, разграничивая, что дозволено, а что нет. Хант с интересом наблюдал за приятелем, облокотившись на спинку дивана. Британец прижал сигарету к губам, ощущая тяжесть головы приятеля на своих коленях, когда изящная ладонь Лафейсона взметнулась вверх и, словно бы совершая некий фокус, избавила его от сигареты. Локи сделал пару затяжек и вернул сигарету Ханту. Тот немного поразмыслил, облизнул губы и заговорил:
— Мне показалось, или ты меня соблазняешь?
Вопрос пришёл на ум как-то сам собой. Слишком расслаблен был немец, тягучий как мёд, обольстительный, подобно русалкам, что своими песнями зовут моряков. Собственно, Хант отреагировал нормально, словно в этом не было ничего странного. Приятель всегда вёл себя достаточно свободно, и Уоллис позволял ему это.
— Похоже на то, — лукаво отозвался Локи. — А получается?
Джеймс как-то странно улыбнулся. То ли догадка его была верной, и его это позабавило, то ли это предвестник тяжелого удара в скулу.
— Я не заметил, что бы ты засматривался на мужиков, — Хант намеренно не ответил на вопрос друга, сохраняя интригу. — Или захотелось разнообразия?
Локи в свою очередь так же проигнорировал вопрос, тонко улыбнулся. Они взяли за правило играть в недоговорённость, не раскрывать карты и блефовать до последнего. Обычно такие игры оканчивались ничьей, но сегодня пространство между ними дребезжало от мощных потоков энергии.
— Ты открыл мою страшную тайну, — прошелестел Лафейсон. — Что, даже не врежешь мне?
Хант напряжённо затянулся ещё раз и нахмурился.
— Почему это я должен тебе врезать? За что?
Локи театрально рассмеялся, припоминая заварушку на квалификационном заезде.
— Ну, когда Эмерсон отпустил ту шутку в нашу сторону, ты ему сразу без раздумий залепил, — напомнил пилот.
— Я думал, ты не слышал,— скуксился британец.
— А я, коварный, слышал. Он назвал нас «сладкая парочка» с явным подтекстом, а через пару секунд он уже был в нокауте.
Локи говорил так, словно это была давно отрепетированная роль в пьесе, однако в голосе чувствовалось непритворное довольство.
— Он говорил с издёвкой, за это и получил.
— Но ведь это же не правда, чего ты так всполошился? — Локи улыбнулся, его этот неприятный случай, в общем-то, не тронул. Джеймс был резким по натуре и поступал так, как велело сердце и вскипающие в его душе эмоции.
— Его счастье, — пожал плечами Хант, он смотрел вперед, обвёл взглядом гостиную. — Если бы между нами что-то было, я бы его вообще убил.
— Это ещё почему? — Локи заинтересовался подобной постановкой вопроса. — То есть ты убил бы его за правду?
— Потому что наши дела его не касаются, и никого не касаются. Так ты соблазнял меня? — снова вернулся Хант к тому, с чего начал, передал Локи свою сигарету и коротко попросил. — Затуши, не хочу больше.
Гонщик подчинился, чуть повернул голову в сторону столика, на котором стояла хрустальная пепельница, и смял недокуренную сигарету. Рука Джеймса коснулась его головы бережно, осторожно. Локи резко втянул в себя воздух и обернулся на приятеля. Он смотрел на него снизу вверх, уютно чувствуя себя в такой нелепой для друзей позиции, однако лежать вот так, устроившись на коленях у гонщика, было приятно. Ухмыляясь, Хант перебирал чёрные локоны пальцами, находя в этом некоторую прелесть. Нет такой женщины, которую он вот так мог уложить головой себе на колени, просто любоваться и ласкать её волосы.
— Я думал, это как-то по-другому происходит, — расслабленно предположил Хант, однако ладонь от головы Локи не отнял.
— По-другому? — Лофту стало смешно и любопытно. — И как же, есть предположения на этот счёт?
— Ну, если бы ты хотел чего-то такого со мной, ты бы грубо подкатил, полез бы ко мне в штаны, какой-нибудь компромат на меня нарыл бы и шантажировал, — пожал плечами гонщик. — А ты тут как кот разлёгся, и… ничего больше.
— Джейми! — Локи искренне рассмеялся. Уоллис — вечный ребёнок, и это Локи нравится больше всего в нём. — Ты серьёзно думаешь, что я бы так сделал? Ну, вообще никто так не делает, во всяком случае, нормальные люди уж точно. Что за детские представления?
— Да так, — неопределённо повёл плечами Хант, задумавшись о своём. Локи немедленно поднялся, уселся рядом, как и положено нормальному другу. Словно минуту назад совсем не он вольготно развалился на диване, расслабленно опустив свою голову на колени другому мужику.
— Не томи, рассказывай, — настойчиво попросил Локи. — К тебе кто-то клинья подбивает? Прямо грубо подкатывает? И кто же этот недоумок? Я надеюсь, ты ему вдарил промеж глаз? Нельзя же быть таким мудаком!
Локи разошёлся не на шутку. Он редко сам сталкивался с такими людьми. А уж если сталкивался, то тем хуже было для них. Локи был мастером розыгрышей, и об этой встрече грубиян не забывал никогда.
— Эй! — ухмыльнулся Джеймс. — Никто ко мне не подкатывал.
— Ну, ты же не просто так об этом сказал, — всё не унимался Локи. — Выкладывай, Джейми, я хочу знать.
— Тут такое дело, но это строго между нами, — Уоллис глянул на Лофта с беспокойством. Тот кивнул без всяких шуток и ухмылок, он весь подобрался в ожидании рассказа. — В общем, у меня есть друг, мы с ним в школе учились, потом в один колледж поступили, но я бросил учёбу на третьем курсе, гонки для меня - всё. Ну, ты знаешь. А он проучился на год дольше, на юриста учился, представляешь, а стал актёром — это его. Он классный актёр, я видел, как он играет, просто супер, что в кино, что в театре. Так вот один мудак подкатывает к нему, причём грубо, и Том считает, что с карьерой может распрощаться, если не ляжет под него.
— Как его зовут? — просто поинтересовался Локи, шутливая улыбка вовсе не украшала тонкие губы, а во взгляде появилось отчётливое нетерпение.
— Том не говорит, — не довольно выдохнул Хант. — Иначе я его бы уже по стене размазал. Но это кто-то из его окружения, и, судя по всему, не простой смертный, какой-то режиссер или вроде того.
— Почему он не говорит? — не понимал Локи.
— Ну, тут такое дело, — замялся Джеймс. — У него было тяжелое детство, очень тяжелое. Его к нам в седьмом классе перевели, он вообще всех шугался, не разговаривал, вечно один. А мне надо было подтянуть алгебру, так я к нему сам и подошёл. Он сначала что-то лепетал вроде: «Я не могу, я не знаю». Но потом согласился помочь, и вот мы уже друзья. А потом, видно, кто-то прознал о причине их с матерью отъезда из Нью-Йорка, пошли слухи.
— Почему они переехали? — Локи всерьёз заинтересовался историей загадочного Томаса. Джеймс не заговаривал об этом прежде, а Лофт познакомился бы с этим актёром. Для Ханта этот человек много значил.
— Это только между нами, Локи, — ещё раз повторил Хант. Лофт понимающе кивнул. — В общем, мать Тома, вдова, вышла замуж второй раз, а муженёк оказался извращенцем. Имело место сексуальное насилие над моим другом. Кирк тогда при мне заикнулся об этом, а Том весь побледнел, но, правда, ненадолго. Потом сам же оттаскивал меня от этого говнюка. Но я его тогда так изметелил, мало ему не показалось.
— Правильно сделал, — покивал Локи. — Я так понимаю, он сторонится мужчин, тем более таких, которые… ну ты понял.