– Извиняюсь за доставленные неудобства, честное слово — не хотел причинить вам трудности. Просто, во-первых, вы докопались до моих планов. Но это ничего, если бы вы искали Бога и нашли, мне это было бы даже на руку… но потом я вспомнил, что Тьма не равнодушна к тебе, Дин, и решил прибрать тебя к своим рукам… сейчас у меня аж два козыря в рукаве…
И Джек рассмеялся звонким, чистым, юношеским смехом.
И вышел.
А Сэм догадался, что будет, ещё до того, как они с братом решились снять повязки с глаз и увидели в углу истерзанное тело Люцифера.
Нефилим не врал про «два козыря». У него в руках было два существа, которых любили Изначальные: Люцифер в состоянии, на первый взгляд, близком к смерти, и Дин, человек, чью жизнь так легко прервать…
Джеку даже не нужно рисковать жизнью и ввязываться в схватку с Амарой и Чаком. Если понадобиться — те сами героически пожертвуют собой, чтобы спасти тех, кто им дорог…
Но сейчас рассуждения о сложнейших, и, главное, совершенно немотивированных планах Джека были не к чему. Гораздо больше Сэма волновало состояние едва живого архангела.
Винчестер-младший подошёл к Падшему, скользнул рядом с ним на колени.
– Де-жавю, - с трудом разлепив губы, прошептал Люцифер.
– Мы сами пленники, - покачал головой Сэм. - Как ты?
– Ненавижу вас, - неожиданно ясно сказал архангел.
Охотник отшатнулся…
– Если бы я мог быть с сыном в первые мгновения… если бы первое, что он увидел, был любящий отец, а не труп матери… что вы натворили, чёртовы охотнички?
Люцифер был прав. Действительно прав. А это самое отвратительное на войне — понять врага. Потому что пока ты делишь мир на чёрных и белых, добрых и злых, наших и чужаков, всё просто. Но когда появляются полутона, когда ты понимаешь, что твой президент не такой уж святой, а народ за океаном имеет дела поважнее, нежели спать и видеть, как бы уничтожить твою Родину-матушку; когда до тебя доходит, что твой бог ничуть не лучше чужого бога и твоя вера ничуть не лучше чужой веры; когда тебе становится ясно, что мир не чёрный и не белый — он серо-малиновый в крапинку, - вот тогда всё становится действительно сложно.
И Сэм по-настоящему понимал сейчас окровавленного архангела перед ним, который был ему, да и всему человечеству заклятым врагом, этого не отнимешь… но в первую очередь он был отцом для своего ребёнка. И имел право впервые увидеть его при несколько иных обстоятельствах.
– За что тебя? - грубовато, но с ощутимым сочувствием поинтересовался Дин, окидывая взглядом раны Падшего.
– Ему нужен Чак, - лаконично отозвался Дьявол.
Именно так — спокойно и сухо. Незачем сейчас рисоваться или демонстрировать свою злость к Богу. Сэм понимал — и Люцифер понимал, что он понимает — никакой обиды на Господа у архангела сейчас нет. Только странное, противоестественное желание защитить его…
Почему же тогда Сэм отвернулся, пряча горькую улыбку?
А дело-то в том, что Люцифер, пытаясь быть героем, ведёт себя ровно так, как запланировал Джек. Потому что кроха-Нефилим - великий знаток человеческих (и не только человеческих) душ. И он понимает, что, чем больше Люцифер борется, сопротивляется, пытается защитить Отца — с тем большей вероятностью Чак пожертвует жизнью, чтобы его спасти.
И когда Чак придёт сюда — а он придёт, обязательно — он увидит измученного пытками Люцифера, и Джека, занёсшего над ним копьё. Нефилим расскажет, как глупый-глупый Дьявол пытался защитить Бога, и как много костей ему переломали… и предложит Чаку выбрать — собственное ничтожное существование, или жизнь глупого, но бесконечно любящего его архангела?
Чак с почти стопроцентной вероятностью выберет сына. А Амара последует за ним в Пустоту, чтобы спасти такой любимый братом мир.
Джек убьёт или оставит в живых Люцифера, что, в прочем, уже будет совершенно неважно.
Сэм содрогнулся. Чтоб его…
Дверь их тюрьмы мягко отворилась, а затем Винчестеров отбросило к стене. Они замерли, не в силах сдвинуться с места. Люцифер обречённо посмотрел на них и опустил глаза. Чёрт…
У Джека была мягкая, тихая походка. Он двигался практически с кошачьей грацией, совершенно бесшумно. Поэтому сперва Сэм не увидел его, а то, что Нефилим вошёл, охотник понял по задрожавшим губам Люцифера и по его взгляду, полному ужаса.
Нефилим с ним не церемонился. Как-то отстранёно Сэм подумал, что архангелу не везёт на родственников.
– Привет, — вежливо поздоровался со всеми Джек, — ещё раз прошу прощения за доставленные неудобства.
– У Люцифера лучше прощения попроси, — услышал Сэм самого себя, и сам удивился, насколько глухо прозвучал его собственный голос.
А Джек, в отличие от всех киношных злодеев, не расхохотался, а очень серьёзно сказал:
– У меня нет злости ни к Люциферу, ни к Свету, ни к Тьме. Они мои противники, но не более того. Драка пьянит… я умру в сражении или после сражения, независимо от его исхода.
Сэм прикрыл глаза. Нефилим болен, болен на голову… жаль только, что его больная голова — гениальна, и прежде, чем его остановят, он успеет разнести пол земного шара…
А Джек тем временем подошёл к Дьяволу и тихо поинтересовался:
– Как мне убить Бога, Люцифер?
– Никак — не хорошо обижать старших, - ухмыльнулся архангел и напрягся в ожидании удара.
Но… удара не последовало. Лишь в руке Джека откуда-то появился нож.
– Я могу видеть не только ауры, Люцифер, — почему-то очень грустно сказал Нефилим, — я… могу видеть также и крылья.
– Не смей… — в глазах Дьявола блеснула неподдельная паника.
– Тогда говори. Как. Убить. Чака.
Губы Люцифера шевельнулись, будто порываясь что-то сказать… но он промолчал.
– Мне действительно очень жаль, — неискренне произнёс Джек.
Он оттащил Падшего от стены и поставил ногу ему на горло — так, чтобы ни дёрнуться ни шевельнуться нельзя было. Затем вонзил нож во что-то невидимое, в то, что напоминало окружающую Люцифера тень, но её не являлось. Это была… едва ощутимая в нашем мире проекция крыльев…
Дьявол закричал.
Кас когда-то рассказывал, что, когда ангела лишают крыльев подобным способом, это невозможно сравнить ни с чем. Никто никогда — ни ангелы, ни демоны, ни люди — не опускался до такой жуткой пытки. Один только раз, в начале мира, Гадриила припугнули этим, и он сразу же сознался, что пустил Змия в райский сад. Однако на практике этого не использовал никто. Даже Кроули это зверство в голову не приходило, хотя он был готов на всё, ради достижения собственных целей.
А сейчас Джек с безмятежно-спокойным лицом резал по живому крылья Дьявола, Падший рвался и кричал, а неизлечимая рана, оставленная клинком, светилась ярче солнца…
Сэм обернулся и посмотрел на брата. Дин был бледнее полотна, глаза остекленели, дыхание замерло — казалось, что это его пытают, что это ему режут крылья…
А в центре камеры Люцифер совсем затих. Джек с секунду молча постоял над ним, а потом два раза ударил его по щеке. Дьявол лежал неподвижно. Нефилим снова пнул его ногой, приводя в чувство — и архангел шевельнулся, приходя в себя с глухим стоном.
– Ты чувствуешь? — Джек присел на корточки рядом с Люцифером. — Ты чувствуешь, что теперь у тебя… всего одно крыло?
Архангел смотрел на него широко раскрытыми, совершенно тупыми и ничего не понимающими глазами.
– Пожалуй, оставлю тебя на пару часов. Осознай этот факт, и потом, надеюсь, ты будешь сговорчивее…
Джек вышел, громко хлопнул дверью. Люцифер закрыл глаза и свернулся в позе эмбриона, в неосознанной попытке уменьшить боль. Из его глаз лились слёзы, а он этого словно не замечал.
Невидимые путы, до этого удерживающие Винчестеров на месте, исчезли, и братья бросились к Падшему. Надо было осмотреть его: вдруг ещё можно как-то помочь?
– Отойдите, — взмолился Люцифер.
– Мы… мы…
– Вы сделали всё, что могли, — фраза прозвучала с горькой иронией.
Больше братья не услышали от него не звука до самого прихода Джека.
А когда Нефилим пришёл, братья встали ему навстречу, заслоняя Падшего своими телами.
– Ни приближайся к нему, — спокойно, но с тихой угрозой в голосе сказал Дин.
Джек покачал головой, а потом неведомая сила отбросила Винчестеров от Дьявола.
– Что ты выбрал, Люцифер? — поинтересовался Джек.
– Заканчивай… можешь убить меня. Или лишить крыльев. Неважно.
В сухом остатке всегда остаётся любовь… злоба, обида, сарказм — это наносное. А в самом конце всегда остаётся только любовь.
А Джек в первый раз за свою недолгую жизнь вышел из себя и почувствовал ни азарт, ни интерес, а самую настоящую животную злость. И эта злость дала ему силы медленно, с садистским наслаждением, делать свою изуверскую работу. Несколько раз Люцифер терял сознание и несколько раз Нефилим приводил его в себя. Ему, видимо, хотелось, чтобы Дьявол прочувствовал всё — до конца…
Когда всё было кончено, Джек отошёл в угол камеры, изредка поглядывая на дверь. Сэм понял, что Нефилим ждёт что-то… или кого-то. Значит, сейчас…
Дин бился в невидимых путах, беззвучно кричал — Джек временно лишил их голоса. Разумно. Сэм посмотрел на Люцифера и встретился глазами с его замутнённым болью взглядом. Между ними словно произошёл молчаливый диалог — а может, так оно и было? Может, между истинным сосудом и ангелом на самом деле более, нежели обычно считается, крепкая связь?
«Вот видишь, - говорил взгляд Люцифера, - всё действительно кончено. Ты можешь больше меня не бояться.»
«В смысле… кончено? - хмурился Сэм.»
«В прямом. С такими ранами не живут.»
«Прости…»
Люцифер не ответил, лишь бросил на свой вессель спокойный взгляд. Архангел уже был одной ногой там, за чертой, и любая обида казалась такой… далёкой.
***
Дверь содрогнулась. Джек одним прыжком подскочил к Люциферу и резко поставил его на ноги. Впрочем, стоял Падший лишь благодаря руке Нефилима поперёк живота и… клинку у горла.
Сэм иногда сожалел, что уродился таким умным.
А в следующее мгновение в камеру ворвались Кас, Мэри, и, конечно… Чак.
Всё происходило по тому страшному сценарию, который Винчестер-младший сложил у себя в голове. Джек тихо сказал:
– Не шевелись, Чак. Догадываешься, насколько быстро я могу перерезать ему горло?
– Тебе нужно, чтобы я покончил с собой? — задумчиво спросил Господь.
– Да.
Бог не ответил. Наверное, в его мозгу, который существовал уже триллионы лет, просчитывались варианты. Что будет полезнее для мироздания? Отдать сына, или…
Свой ход сделала жертва. Люцифер бросил короткий холодный взгляд на Сэма, а так — он смотрел только на отца, когда дёрнулся вперёд и клинок глубоко вошёл ему в шею, смотрел только на отца, когда перехватил руку Джека и ещё глубже вогнал небесную сталь в свою плоть…
Наверное, он хотел, чтобы Чак запомнил только его спокойный взгляд, а не кровь и покалеченное тело.
Потрясённый, Джек отпустил Люцифера (тот рухнул на пол, и в тот же момент его благодать разлилась по камере, покидая сперва тело, а затем и этот мир). Через пару мгновений Нефилим исчез, растворился в воздухе — а Чак мгновенно оказался возле сына.
– Он… умер, — прошептал Господь. — Он умер!
Мэри упала на колени, закрывая лицо руками.
XIX – это число смерти, Мэри, но не твоей…
========== Killing me softly (Убей меня нежно) ==========
Мальчишка, чудом спасшийся от озверевших ангелов и теперь живший в крохотной кроличьей норе у подножья скалы, рассказывал:
– Я не один спасся… со мной были две девушки, они… - пацан замялся, - ну… не по этой части… они… вместе в том смысле, что…
– Мы поняли, - пряча улыбку, кивнула Мэри.
– Да ничего мы не поняли! - запротестовал Люцифер, но Мэри тихонько сжала его ладонь, и он замолк.
– И что случилось с этими девушками, Джонни?
– Они… - мальчик посмотрел на женщину и на архангела спокойными, сухими глазами и тихо сказал: хозяйка… мать этих гор… она забрала их. Навечно.
Люцифер и Мэри переглянулись, а потом Люцифер сказал:
– Эти девушки вместе, как мы с тобой?
– Нет, как ты был с Келли.
– И с тобой тоже!
– Не льсти себе. Джонни, куда пошли девушки?
Когда они уже уходили, Джонни окликнул их.
– Зачем вам туда? Хозяйка заберёт и вас…
– Нет. Мы просто вернёмся в свой мир. Удачи тебе, малыш, выжить в этом умирающем мире…
В Извечной Пустоте нет прошлого, нет будущего, нет настоящего. Единственное, что остаётся у тебя — это воспоминания.
У Люцифера сейчас оставались только воспоминания…
Это было бесконечно давно. Мир Апокалипсиса, их дети, оставшиеся в другом измерении, невероятно сложная задача впереди.
Но… им было хорошо.
– Опять привал, женщина-Винчестер? - недовольно спросил падший, когда Мэри, устав от долгого подъёма по крутому склону, обессиленно плюхнулась на холодный камень.
– Может, поднимешь меня наверх? На крыльях? - устало съязвила Мэри.
– Тут это не работает, - разочарованно цокнул языком архангел, - а то я бы…
Вместо очередного язвительного комментария Мэри просто уставилась на попутчика. Наверное, от усталости она даже не потрудилась придать взгляду какую-либо осмысленность. И Люцифер вдруг отчётливо подумал, что прекрасно представляет её в роли матери Джека. С таким же усталым и пустым от повседневных забот взглядом, но с искорками, которые теплятся в зрачках. С такими же огрубевшими от множества дел руками, которые, впрочем, гладят очень нежно…
Стоп. Люцифер тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мэри и он — временные союзники, поэтому переспать с ней точно не удастся. И единственное, на что он может рассчитывать — так это на то, что Мэри не станет стрелять ему в спину при первой же возможности… хотя и это неточно.
…Да и не любовь это — просто тоска по человеку, по равному, который поймёт его и будет ему предан…
Тогда Люцифер не знал — хотя сейчас уже догадался — что Мэри смотрела на него с глубокой любовью, с теми же самыми чувствами… ах, если бы тогда он сумел это понять…
Дело в том, что дух падшего пробыл в этом мире ещё несколько секунд после окончательной гибели сосуда и самого архангела. И он видел, как, замирая от сердечной муки, Мэри упала на колени перед его бездыханным телом.
Если бы он мог повернуть время вспять… если бы он мог перед смертью улыбнуться ей — единственной женщине, на которую Люциферу было не наплевать. Чтобы она запомнила эту улыбку. Чтобы она думала, что ему не больно. Чтобы она не боялась…
Что же поделать, если, между Отцом и кем угодно другим Люцифер всегда выбирал Отца?
В тот вечер Люцифер смежил Мэри веки, и она скоро заснула.
…Хозяйка этих гор, Древняя бабушка, или, попросту, Сидни Фрост приветствовала их без слов. Она даже не поднялась со своего простого деревянного трона, эта огромная лысая женщина, утопающая в белоснежном шёлке. В тот момент оба — и Мери, и Люцифер — почувствовали ужасающую, сильнейшую (до дрожи) похоть. Они были готовы броситься на Белую женщину и рвать её на части, иметь во все дырки, гладить её, лизать её, пожирать её…
Сидни с минуту любовалась произведённым эффектом, а потом начала говорить, и голос её, еле слышный, казался слушателям ужасающим набатом и ещё долго отзывался в голове.
Сидни сказала:
– Падший Архангел… охотница… я могла бы убить вас, просто оставив в одной комнате. Ваши тела горят от страсти, желание застилает вам глаза, а боль от утрат грозит в любой момент переродиться в звериную ярость… но я пощажу вас.
– И с чего бы такая доброта… - вполголоса сказал Люцифер.
– Доброта? Нет. Обычно я убеждаю людей убить себя — и обычно они слушаются. Но провоцировать людей убить друг друга не в моих правилах. Если вы достаточно умны, вы тоже сегодня умрёте. Вы навсегда останетесь здесь, со мной…
Свет исчез, и оба странника оказались в полной тьме. Постепенно из этой тьмы начали выступать контуры фигур, причём для каждого из них — разных…