— Он хороший, — влез бармен, — зелёный, но хороший.
— По рукам! — согласилась крылатая.
— Э, внатуре! Сышь, к те обращаюсь! — рука самого дерзкого из новой пачки легла на плечо моей собеседнице.
— Если ты сейчас же не уберёшь свою культяпку, я сломаю тебе её в трёх местах, — холодно процедила она. Я чуть сдвинулся в сторону, изображая страх, шагнул назад… И вырвал из кобуры пистолет. Щёлкнул затвор.
— Слушай, умник, до комендатуры пройдёмся? Вы трое арестованы!
Чистый блеф, но эти трое и впрямь были зеленее меня.
— Шеф, ну это ж из этих, ёпта… Враги они! Мужик!
— У этой — дипстатус, а ты сейчас на вышку договоришься, — подыграл мне Ганс.
— Пацаны, чо стоим! Валите этих! — заверещал бритоголовый, но «пацаны» аккуратно, стараясь делать вид, что они тут просто мимо проходили, потянулись к выходу.
— Вот оно ведь как бывает, — я осклабился, — сегодня кент, а завтра мент. Когда речь заходит о жизни и смерти, да даже просто о боли, количество друзей резко убывает.
Нельзя загонять другого человека в угол. Нельзя доставать оружие, если ты не готов выстрелить. Нельзя выдавать себя за того, кем ты не являешься. Паникующий гопник умудрился резко выхватить нож, пырнуть меня куда-то не глядя и зигзагами, как заяц, метнулся к выходу.
— Сука! — выдохнул я, нажав спуск. Хлопок, второй, третий… Только к пятом выстрелу мозг наконец осознал произошедшее, связав удар и расползающееся под рубахой мокрое пятно. Бок пронзило болью. Я закашлялся и выронил пистолет, впрочем, ублюдку уже давно хватило.
— Ой, цирк, — рассмеялась светлая и тут же холодно приказала: — руку убери!
Лёгкое касание, неяркий свет из-под пальцев.
— Для того, кто не умеет сам залечивать собственные раны, ты слишком много выделываешься.
— Спасибо, это было совсем необязательно, — я виновато улыбнулся, и тут вскрикнул от боли — из-под ладони девушки вырвалось несколько электрических искр.
— Если я что-то делаю, значит обязательно! — отрезала она.
— Прости, братан, напачкали мы тут, — обратился я к бармену, — сколько за всё это?
Ганс рассмеялся и замотал головой. В глазах его заплясали ехидные огоньки.
— Это всё, как говорите вы, русские, полная куйня! Надо только будет вывесить объявление, что у нас новая позиция в нашем особом меню. Идите уже отсюда! Вы оба тут привлекаете слишком много ненужного внимания.
— Ты, кажется, предлагал мне выпить и поговорить, демонёнок?
— Демонёнок?! — я аж задохнулся от такого обращения, — это я-то демонёнок?! Я — демон!
— Ага, именно так, демонёнок. Демоном ты будешь… Когда дорастёшь!
Меня разрывали на части невысказанные вопросы, но до моих скромных «апартаментов» мы дошли почти в полной тишине. Ступив за порог гостья сдержанно похвалила интерьер, с чуть большим интересом рассмотрела образцы оружия в стеллажах, скользнула скучающим взглядом по вышедшей к нам Насте (её же зовут Настя, да? Всегда забываю, как зовут ухаживающую за домом девицу) и в предельно вежливой, тактичной манере, так ярко характеризующей воинов Света, поинтересовалась:
— И где?
— Сию минуту, — я шутливо поклонился и елейным голоском полюбопытствовал: — и что же пресветлая госпожа предпочитает в это время суток.
— Джин с тоником.
— Организуй! — сказал я в пространство, и девочка юркнула в погреб.
— Не умеешь ты ещё, демонёнок, слуг воспитывать! — с какой-то вселенской грустью в голосе сказала крылатая.
Джин пошёл хорошо. нелепые шутки, вежливый, если не считать ехидных обращений моей собеседницы ко мне, разговор ни о чём… После второго захода Кейра (ну и дурацкое же имя!) наконец завела беседу о том, что сам я так и не решался сказать:
— Ты же, помнится, демонёнок, не из чистого гостеприимства и альтруизма меня к себе пригласил. Спросить хотел что-то, так ведь?
— Я просто ничего не понимаю. Я вчера-позавчера стрелял в твоих друзей-сородичей, они стреляли в меня. Старшие орали, что война идёт, мол, и все рвём жопу для победы… Возвращаюсь — а тут крылатые, враги мои, по кабакам шляются и никто ни в кого не стреляет!
Кейра рассмеялась. Я терпеливо ждал.
— Какой же ты ещё зелёный, демонёнок! — она подняла стакан, будто собираясь произносить тост, — за наивность юных! А если серьёзно, то ваших рогатых на нашей земле тоже никто не трогает, так ведь?
— Да, так. Оттого и непонятно! Что за война такая?
— Войнушка нужна, милый демонёнок, чтобы мальчикам и некоторым особо злобным девочкам в неё играть. И только не говори, что ты при желании не откупился бы от повестки на фронт! Собрались в ничейной песочнице, постреляли из своих пукалок и разошлись по домам, а из города в город курсирую наши и ваши, ищут тех, кому в своём городе тошно, да вывозят к себе.
— Скажи ещё, что это всё слухи, что светлые пленных пытают и тех, кто к ним переметнуться решил!
— Да какие уж тут слухи! — Кейра давно завладела бутылками и разливала спиртное сама, что получалось у неё куда лучше и ровнее, чем у меня или Лиды (Лиды?).
— Нам говорили…
— Правду вам говорили, демоняткам. Вот только очищение через страдание — это человеческий концепт, и не мы его придумали. Посмотри на того же мальчика-очкарика, с тобой вместе приехал который…
Я и не скрывал своего удивления. Откуда эта странная светлая знает про Грома?
— Не парься, мы с твоей «госпожой куратором», — эти слова прозвучали с какой-то непонятной мне издёвкой, — давно знакомы. Так вот, о чём я? Ах да! Недовольство и поиск нового дома.
— А?
— Почему тебе в Городе не сиделось, нафига ты на тёмную сторону полез, благородный юнош? Ну вот чего тебе там такого не хватало, а тут вот прям есть?!
— Эм… Свободы? — я, надо признать, несколько опешил от такой постановки вопроса. Кейра громко и звонко расхохоталась.
— Ну-ну, каких свобод нам так не хватает?!
— Сексуальных… — выпалил я почему-то (сам не знаю, что на меня нашло) и комната потонула в гомерическом хохоте, переходящем в конский ржач.
— Вива… Сэкшел… Революшн! — еле проговорила она, сбиваясь на каждом слове. Потом, вроде, успокоилась. Отдышалась. Засадила полстакана сразу. Посмеялась ещё немного, вытерла слёзы, выдохнула и спросила: — а тебе-то нахрена, демонёнок?
— Ну… — я растерялся и уставился в одну точку, располагавшуюся, похоже, на дне своего стакана. Она положила руку мне бедро, близко к… Я покраснел и, кажется, испуганно вскрикнул.
— Сама невинность! Только на обряде инициации и позволил себе забыть о приличиях, да? — она со вздохом убрала руку, — хочешь я, вот просто так, в знак благодарности за этот джин, за помощь в баре и прочее расскажу тебе в чём именно ты категорически проебался?
— Интересно будет послушать! — я искренне надеялся, что лицо моё не выражает ничего, не выдавая ни интереса моего, ни обиды… Ну, или хотя бы оно уже не такое красное.
— Первое: «в Городе нет свободы» — это ересь! Свободы изнасиловать и убить прохожего на улице, той да, не найдёшь. Свободы затащить в свой дом и вволю попользовать незнакомую девицу — тоже. А так… Ну вот представь какое-нибудь извращение. Скажем, юноша пишет на форуме, будто бы снилось ему (за сны-то нигде не судят), что его в грубой и извращённой форме у него же дома поимела страпоном девушка-садистка.
— И это в Городе?
— В Городе, в Городе, в обители добра и справедливости. Что с таким юношей будет?
— Хана ему? — предположил я.
— Ну что ты! Просто на том же форуме какая-нибудь девушка, а то и не одна, напишет, что она-то профессиональный психолог и может помочь побороть такие греховные и страшные сны. Кто за плату, кто по доброте душевной. И поможет?
— Душеспасительной беседой али гештальт-терапией какой? — ехидно осведомился я.
— Не-а! — улыбка моей собеседницы стала ещё шире, — Наручниками. Плёткой. И огромным силиконовым ХУИЩЕМ!
— Крылатые ещё и так выражаются?
— Ага, — благодушным голосом согласилась Кейра, — но это не самый главный твой провал! Хуже другое. Окей, получил ты свою свободу. Даже сексуальную. И что ты с ней делаешь? Смотришь дрочерские реалити-шоу?
— Ну почему же…
— Представь себе картину: хочет девушка приключений. Она делает вид, что дом, принадлежащий ей, неотчуждаемый, ни и светлых, ни у тёмных не принято выгонять человека из единственного жилья… Вот этот вот дом у неё, ха-ха, изъяли за долги. А она — бедная, несчастная, запуганная — ходит по чужим поместьям (богатым, заметь!) и слёзно просит дать ей поработать. Не знаю, чего она хочет. Возможно, разыграть сказку про Золушку или бледную, пардон, бедную Лизу и найти себе принца, который осыпет её золотом и реализует её эротические фантазии на шёлковых простынях.
— К чему ты это ведёшь?
— А может быть, только может быть, она ищет чудовище (богатое чудовище), чтобы разыграть с ним сюжет типа «пятидесяти оттенков». Ну, и потрахаться хорошенько. Может быть, она и работу ищет, но затем, чтобы покрутить задницей перед шефом, и может быть, потом разыграть…
— Кейра!
— Короче, вагон мечтаний, а натыкается она на тебя! И ты даёшь ей комнату в доме, предлагаешь оплачиваемую работу — но никаких, сука, оттенков, чудовищ и золушек! И соскочить она не может, месяц-другой ей придётся реально работать, а то вся легенда прахом пойдёт, и больше она в этом городе в подобные игры и не поиграет — сарафанное радио, оно такое. Представляешь, какой ты, демонёнок, мудак — с её точки зрения?
— Это не смешно!
— Да, это не смешно. Это, блять, уморительно! — в голосе гостьи зазвучала какая-то непонятная мне злость, а Кейра, всё распаляясь, продолжала: — тебе в Городе «сексуальных свобод» не хватало? Ну, умотал ты из Города, и что? Тут в паре реплик, простых и скучных предположений о твоей забавной служанке секса больше, чем у тебя в жизни было.
— Да один только обряд инициации!
— Вы с друзьями договорились забыть или считать, что его вообще не было?
В дверях замер девичий силуэт. Не знаю, что из слов Кейры Соня (Соня?) слышала, но вмешиваться в беседу она не стала.
— Знаешь, демонёнок, — задумчиво проговорила гостья, ловя на язык последние капли из перевёрнутой бутылки, — а ведь я могу сделать из тебя демона. Хотя бы потому, что это выглядит невозможным.
— Я и так демон! Вполне себе! — буркнул я неуверенно.
— Нет, демонёнок, нет. Наберёшься смелости смотаться в Город эмиссаром, можешь заглянуть на огонёк.
Крылатая встала из-за стола, уронив на пол визитку.
— Как неаккуратно. Да, если вдруг когда-нибудь попадёшь в плен во время этой дурацкой игры в войнушку, скажи, что у тебя большой долг перед Стальной Кейрой. Тогда тебя отправят не в пыточные мастерские, а ко мне. Возможно, ты даже не пожалеешь об этом решении…
Уже в дверях гостья ненадолго задержалась, смерила грустным взглядом Катю и с чувством сказала:
— Твой мастер — на редкость порядочный человек!
— Точно так, госпожа! — с грустью ответила моя работница.
Хлопнула дверь.
========== Глава 8. Кнут и пряник. ==========
Комментарий к Глава 8. Кнут и пряник.
Раздели, высекли, не дали… Судьба героя нелегка XD
Всё это безумие: наш бросок в бессмысленную битву, моя первая смерть, разговор с Кейрой — весь этот бред надолго выбил меня из колеи. Как и предсказывала крылатая, вскоре та девчонка поблагодарила меня за моё большое, доброе сердце и отправилась на поиски новых приключений, а я опять остался один. С обязанностями моей помощницы, впрочем, легко справлялись робот-пылесос и пара каких-то забавных зачарованных штуковин, напоминающих гибрид швабры, перьевой метёлки и страуса.
В доме стало тише и значительно просторней — факт.
Стало холоднее и как-то пусто — субъективное ощущение.
На оборотной стороне визитки светлой были её контакты в инфосети, заменяющей и нам, и крылатым земной Интернет. Был её номер. Я не позвонил на него ни разу. Мне нечего было сказать.
Дела пошли своим чередом: магазин, бар, редкие вылазки на нейтральную территорию… После какой-то из них госпожа куратор, заметившая, что бьёмся мы как-то, по её словам, «без огонька» сообщила, что воинскую повинность вполне можно заменить выплатой военного налога, что большинство наших с радостью и сделало. Я отказался и продолжил выходить сам. Не из страха быть обвинённым в трусости, нет!
Наверное, я втайне подсознательно, тихо, молча желал чего-то, в чём стеснялся признаться даже себе самому, старательно оттягивал момент принятия решения, боялся взять на себя ответственность. Страстно ждал, но пытался всё списать на слепой жребий, случай, судьбу, рок… И когда в очередной схватке удача вдруг отвернулась от нашей группы, я не стал уходить привычным образом, хотя гранаты и яд оставались у меня под рукой. С чувством какого-то странного облегчения, отрешённо, будто бы покинув тело, я смотрел, как крылатые заламывают мне руки… Кажется, моя улыбка вывела из себя этого молодого. Он ударил меня — и тут же получил нагоняй от старшего за нарушение Устава. Смешно!
Из нашей весёлой ватаги схватили двоих — меня и ещё одного парня (не знаю его, да и не собирался знакомиться). Уже перед самой погрузкой на один из летающих кораблей он вдруг попросил позвать старшего. И, к моему огромному удивлению, навстречу этой просьбе действительно вышел кто-то, чьи доспехи и одеяния выглядели на порядок дороже.
— Меня хотел видеть один из ваших, — имя того, в чьи руки мой собрат вверял свою судьбу, он прошептал крылатому на ухо.
— Может быть, хотя бы он наставит тебя на путь истинный, — равнодушно проговорил тот светлый в украшенной тонкой резьбой кирасе, отвернулся от собеседника и подошёл ко мне. Сбиваясь от волнения и страха, с паузами, медленно, но я всё же смог сказать ему:
— Я в долгу… У меня большой… Неоплаченный долг… Перед Стальной Кейрой.
Сзади кто-то со смехом предположил:
— А она опять взялась за старое?
— Да нет, за молодое, — ответил другой, тоже не знакомый мне, голос.
Удара парализатора я даже не успел почувствовать. Просто — «бах!» — и меня поглотила тьма.
— Надо же… Ты всё-таки решился? — вот это был голос Кейры, я узнал его сразу же.
Темно, но это уже другая темнота — мои глаза закрывала плотная тяжёлая, повязка. Кажется, я сижу на чём-то вроде стула или кресла. Даже мягко. Я попытался сорвать повязку, но не смог — оказывается, у меня связаны руки. Разум обрабатывал происходящее с заметной задержкой. Кажется, металлический холод… Жёсткая грань… Наручники?
— Ты не слишком-то торопился, — с наигранной обидой попеняла мне моя незримая собеседница, — И да, кляпа-то у тебя нет. Не молчи, скажи что-нибудь. Ну же.
— Я… Я… Я не…
— Не прогрузился что ли ещё? — спросила сама себя Кейра, — ладно, я сегодня добрая. Смотри!
Свет! Ярко! Я даже зажмурился на миг, но как только глаза хоть чуть-чуть привыкли, я жадно впился взглядом в окружающую обстановку. А было всё… Я так и не смог определить, скромно сие или нет, но обставлена комната была со вкусом. Очевидно, мы находились в кухне. Линолеум двух цветов, чёрный и белый, разделял помещение на две части. В одной — чёрной — стоял ничем не примечательный обеденный стол, три стула, к одному из которых наручниками прикован я, пара ваз с неизвестными мне растениями. Белая отводилась для шкафчиков, мойки, холодильника, здоровенной электрической плиты, имевшей на мой взгляд больше кнопок, чем иная клавиатура, и почему-то барная стойка. Вокруг плиты и вытяжки слабо мерцало какое-то заклинание. Отсекает запахи?
— Мой маленький уютный второй домик, — с улыбкой поведала Кейра, — его адреса у тебя нет. Здесь ни слуг, ни лишнего пафоса… Тут я отдыхаю ото всех, готовлю для удовольствия, играю, принимаю некоторых — очень даже некоторых — гостей. Самое место для продолжения нашей беседы, да?
Она была одета очень просто: чёрная футболка с логотипом неизвестной мне группы, светлые джинсы, босые ноги. Никаких украшений и макияжа, как мне показалось.
— Ты была… В чём-то ты была права, — смог я выдавить из себя, — эта девчонка и впрямь свалила.