- Оставь меня! Ты, отвратительный грек! Убийца! Душегуб! – она пошевелилась в попытке отодвинуться, но ее ноги были связаны слишком надежно.
Я встал перед ней, заставляя взглянуть на себя. Первым, что я заметил, посмотрев на ее лицо, была засохшая кровь у ранки на ее нижней губе. У нее было миловидное лицо в форме сердечка, большие карие глаза, - в которых сейчас полыхала ярость, - обрамленные густыми ресницами, маленький, прямой нос и пухлые губы. Она выглядела так невинно.
Я говорил спокойно и ясно: - Я Эдвард из Фив. Я не причиню тебе вреда, если ты не будешь меня сердить… Позволь сказать, что в твоих интересах этого не делать. Я хочу снять веревки и обработать твои раны, - она просто сердито смотрела на меня, ничего не говоря. – Если ты это уяснила, то ничего не говори и просто смотри на меня. – Ее взгляд стал еще свирепее, если такое вообще возможно, однако она молчала, и я воспринял это как знак, что можно продолжать.
Вначале я развязал ее ноги, становясь сбоку, на случай, если ей захочется меня лягнуть. Зайдя ей за спину, я осторожно развязал веревки на запястьях. Раны выглядели ужасно.
Она выдернула одну руку, чтобы рассмотреть ее. Выглядела девушка мертвенно-бледной, когда медленно покрутила запястьем. Быстрым движением она отвела руку, залепив мне по лицу, что было силы.
Моя голова повернулась в сторону, застыв в таком положение, пока я изо всех сил пытался контролировать свой гнев. Этой девушке повезло, что она получила травму, отчего не смогла сильно ударить. Когда я заговорил, мой голос был жестким и сдержанным.
- Могу я спросить, за что, девчонка?
- Аполлон будет мстить! Ты пролил кровь безоружных жрецов! Пусть вся ярость Богов обрушится на греческую армию!
Я расхохотался.
- Я никогда не убивал жрецов, девочка. И если твой Бог так разгневан на моих людей, то где же он? Где месть, о которой ты говоришь? Ты думаешь, что я плохой, но тебе повезло, что ты попала ко мне. Другие мужчины уже взбесились бы от твоей дерзости.
Встав и подойдя к тазу, я намочил другое полотенце. Вернувшись к красавице, сверлящей меня взглядом, я кинул в ее сторону полотенце и направился к своей кровати. Сев, я поставил на колени тарелку с едой. И когда я уже собирался приступить к винограду, услышал какой-то шум.
- Ты правда не причинишь мне вреда? Или это только уловка? – усмехнулась она. Черт возьми, усмехнулась. Я был весьма снисходителен к ней, а в ответ получил лишь крики, пощечину и чертову усмешку.
- Нет, девочка, я правда не причиню тебе вреда. Моя мама слишком хорошо меня воспитала, чтобы вот так накидываться на женщину. Ты единственная из Трои можешь утверждать, что находиться рядом со мной безопасно, - спокойно ответил я.
Наступило несколько мгновений тишины. Я использовал это время, чтобы поесть; в эти дни у меня была нормальная еда.
- Белла.
- Прости? – спросил я, удивленный тем, что она разговаривает со мной.
Девушка посмотрела на меня и произнесла своим женственным и чистым голосом: - Белла. Меня зовут Белла.
Я мягко улыбнулся ей и протянул тарелку с едой. Белла взяла кусок хлеба, спокойно повертев его в руках. Я наблюдал за ней несколько минут, удивленный тем, чего не заметил: она вовсе не девочка, а женщина.
С этого ракурса я мог видеть изгиб ее груди и тонкую талию. Ее бедра были такими женственными, а там, где ее платье немного задралось, я мог видеть ее гладкие стройные ноги. Под грязью и кровью, которая теперь была смыта с ее лица, кожа оказалась гладкой, цвета слоновой кости.
Белла, бесспорно, была женщиной, красивой женщиной. Афродита хорошо потрудилась над ней.
Время от времени, поднимая голову вверх, замечая, что я смотрю на нее, она смущалась таким прекрасным оттенком красного, а потом снова опускала голову.
Я усмехнулся, заметив ее реакцию, и она покраснела еще сильнее.
Через некоторое время она снова заговорила.
- Рассказы о тебе – правда? – спросила она тихо и взяла с подноса оливку, по-прежнему отказываясь смотреть на меня.
- Какие?
- Говорят, твой отец Асклепий - Бог врачевания. Твоя мама, смертная, нашла его раненым в лесу. Говорят, что ты непобедимый, что тебя нельзя убить.
- Да, мой отец Асклепий. Но моя мать, Эсми, зовет его смертным именем - Карлайл. И если бы я был непобедимым, я бы не воевал со щитом, не так ли? - ответил я с небольшой улыбкой на губах.
- Нет, думаю, нет, - ответила она, тихо рассмеявшись. Я посмотрел в ее глаза. Цветом они напоминали древесину вишневого дерева, а их глубина была сравнима с Эгейским морем.
Она зевнула, разрывая зрительный контакт. Взглянув в окно, я понял, что ночь почти уже наступила. Поднявшись, я размял мышцы и подошел к металлической пластине в центре комнаты, разжигая небольшой огонь.
- Спи, Белла. У тебя был длинный день. Ты можешь разделить постель со мной, - она в ужасе на меня посмотрела, и я уточнил. – Только для сна. Я клянусь всеми Богами.
Она скептически на меня посмотрела, но все равно опустилась на мою кровать. Вытащив из-под себя одеяло, она прижала его к груди.
Я развернулся, намереваясь уйти.
- Подожди! – я остановился. – Эдвард, ты… ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь из мужчин… был со мной, правда?
Я повернулся, чтобы взглянуть на нее. С ее лица исчезли черты тигрицы; теперь она выглядела такой хрупкой и уязвимой, смотря на меня своими большими карими глазами, полными страха… Едва ли я смогу отказать ей в чем бы то ни было.
- Нет, Белла, в этом шатре, в мое отсутствие или рядом со мной, когда я здесь, с тобой ничего не случится.
Не говоря больше ничего, я вышел из палатки. Я обдумал свои слова, и рычание зародилось в моем горле.
Она была моей, и я никому ее не отдам.
POV Белла
Это продолжалось весь следующий месяц.
Он вел себя слишком хорошо для греческого солдата, и мне стало комфортнее рядом с ним, чем должно было быть.
Невозможно ненавидеть кого-то столь доброго и красивого.
И, о Боги, как же он был красив.
Он напоминал одного из тех Богов, которому я возносила молитвы. Стройный и при этом мускулистый, высокий и в то же время грациозный. Его руки и туловище покрывало множество шрамов, но ни один из них не был уродливым. Наоборот, на его загорелой коже они выглядели как знаки почета.
Его лицо так же было прекрасным. Спутанные бронзовые волосы, по которым хотелось провести пальцами, сильная, гладко выбритая челюсть и, конечно, высокие скулы. Пухлые розовые губы, слегка изогнутый нос - последствие сражений. Но, на самом деле, его глаза привлекали все внимание. Их красивый зеленый оттенок напоминал о лесах на севере.
Его присутствие выбивало из колеи.
Множество ночей мы провели в шатре за разговорами. Мы говорили о моей жизни в Трое и о его – в Греции. О наших семьях и друзьях. Атмосфера всегда была очень спокойной и расслабляющей. Он никогда не заставлял меня вступать в диалог.
Иногда мы проводили ночи снаружи и, лежа на песке, смотрели на звезды.
А иногда, если у нас оставались силы, мы гуляли вдоль так хорошо знакомого мне берега. Верный своему слову, он всегда ходил со мной, несмотря ни на что. Когда я спросила его, почему не могу гулять за пределами шатра одна, он лишь пробормотал странный набор слов: «…не безопасно… хрупкая… моя…».
Иногда я ловила на себе его странные взгляды. Он просто смотрел на меня с загадочной улыбкой на лице. Оглядев себя, я поинтересовалась, что не так, на что он просто вздохнул и отвернулся.
Я уже привыкла спать в его постели. В те многие дни, когда не было сражений, я просыпалась, лежа на его голой груди, а его сильные руки обнимали меня. Он всегда просыпался раньше меня. Часто я замечала, как он смотрел на меня с великолепной кривоватой улыбкой, украшающей его губы.
За последний месяц участились нападения, а я обзавелась новой привычкой…
Когда он уходил на поле битвы… я начинала серьезно о нем беспокоиться.
Если я слышала, что другие мужчины возвращаются, а он не появлялся сразу же после этого, я становилась безумной, едва не выходя из шатра, расспрашивая всех солдат, не видел ли кто его. Но только я набиралась мужества, чтобы выйти наружу и по-настоящему спросить, с торжествующим лицом заходил он.
Мне стоило быть сдержанной, но каждый раз мои руки обвивали его торс, проверяя каждый его дюйм. Я должна была быть сдержанной… Но у меня еще оставалась гордость.
Сегодня был один из таких дней. Я чувствовала это.
Сегодняшний день не предвещал никакой опасности. Он не участвовал в сражении, и мы просто гуляли, разговаривая весь день. Так приятно. Ему, как никому другому, удавалось каким-то неведомым образом пробуждать во мне чувство непринужденности. Он не смеялся, когда я спотыкалась о воздух или говорила о сражениях – за это я была ему благодарна. Мы легли спать абсолютно расслабленными.
Его не было, когда я проснулась.
За окном еще было темно, поэтому я решила, что он либо разговаривал с кем-то из солдат, либо вышел подышать свежим воздухом. Улыбнувшись, я сделала то, в чем не призналась бы никому – перекатилась, устраиваясь на его стороне кровати. Наслаждаясь его мужским запахом, я провалилась в сон с довольной улыбкой на лице.
Должно быть, через какое-то время я проснулась от шума, доносившегося с улицы.
Я не сумела побороть любопытства. Встав, я выглянула из шатра. Жаль, что не осталась внутри.
Мужчины кричали, разбегаясь в разные стороны. Многие стремительно возвращались на свои места. Некоторые были тяжело ранены. Некоторые погибли.
Где Эдвард?!
Я выждала немного, но с каждой секундной мне становилось все тревожнее… и его по-прежнему не было.
Наконец, утомившись ждать, я выбежала из палатки.
- Кто-нибудь видел Эдварда? Эдварда из Фив? – спрашивала я – хотя скорее кричала – проходящих мимо солдат. Некоторые качали головами, другие - хмыкали.
Пробежав сквозь толпу, выкрикивая его имя, я искала вспышку бронзовых волос.
Ничего.
Куда бы я ни ступила, на земле повсюду лежали тела … с некоторым облегчением я отметила, что ни в одном из них я не узнала Эдварда.
Глаза начало щипать. Он мертв? Ранен? Где мой Эдвард?
Уходить слишком далеко от шатра мне не хотелось, поэтому, спустившись к трем кораблям, я повернула обратно.
Я уже вовсю рыдала, когда добралась до шатра.
Войдя в шатер, я замерла в ужасе от увиденного.
Эдвард лежал на кровати. Его бок покрывала большая повязка, через которую сочилась ярко-красная кровь.
Но больше меня поразил человек, стоящий рядом с кроватью … Им оказался жестокий светловолосый солдат, у которого была моя кузина – Джаспер.
Неуверенная в том, что сказать, моя голова странно дергалась вперед-назад.
- Белла … – голос Эдварда был удивительно твердым для его слабого состояния. Впрочем, как мне кажется, он выглядел каким угодно, но только не слабым.
Я бросилась к Эдварду, упав на колени.
Он был немного бледным. Я взяла его руку в свои ладошки.
После мгновения тишины вопросы просто полились из моих уст.
- Что произошло, Эдвард? Тебе что-нибудь нужно? Я могу что-нибудь сделать для тебя…
- Тс-с, глупая девчонка. Это просто рана, я же не потерял конечность. Я беспокоился о тебе. Где ты была? Когда Джаспер наконец принес меня сюда, - он окинул Джаспера сердитым взглядом, а тот в ответ лишь закатил глаза. - Я не мог найти тебя… и я… я… - Он отвел взгляд.
Джасперу становилось неудобно.
- Эдвард, я зайду позже, брат. Мне нужно проверить Элис, она захочет узнать, в порядке ли я. – На его лице появилась легкая улыбка, когда он произнес ее имя. В этот момент я просто ненавидела его…
- Не говори так, словно о ней заботятся. Она рада, что ты еще не вернулся! Она ненавидит тебя, ты… - Он прервал мою тираду: - Что? Ты сволочь, ты мерзавец, ты кусок грязи, да? – отозвался он, на его губах появилась презрительная усмешка. - Я все это слышал… но не от твоей кузины. Я предложил ей безопасно вернуться в Трою, но знаешь, что она сказала? Знаешь, рабыня?! – Краем глаза я увидела, что Эдвард пытается подняться с кровати, лицо было искажено гневом, но рана не позволила ему осуществить свое намерение.
Я уставилась в пол, чтобы не встречаться с ним взглядом.
- Нет? Ну, позволь мне тебе сказать, - продолжил Джаспер. - Она умоляла меня не отправлять ее обратно. Уговорила, чтобы я позволил ей остаться. Она очень упряма. Когда она хочет чего-то, то никому не позволяет встать у нее на пути. Но ты уже знаешь об этом, не так ли?
Я успокаивала себя тем, что все его слова, наверняка, были ложью.
И не верила себе.
- Скажи мне, рабыня, ты здесь по тем же причинам, что и Элис? Или Эдвард не сказал тебе того, что он говорил мне весь прошедший месяц? То, что он… - Его прервал сердитый рев.
- Джаспер! Достаточно! Уходи. Сейчас же! - Я резко повернула голову в сторону Эдварда, опирающегося на локти.
Затем перевела взгляд на Джаспера. На его лице появилось торжествующее выражение, когда, кивнув, он вышел из палатки.
Стараясь не вдумываться в разговор, который между нами только что состоялся, я бросилась к тазу с водой и смочила в нем полотенце. Прихватив еще одно, я направилась к Эдварду, который до сих пор опирался на локти, и с беспокойством взглянула на его прекрасное лицо.
Я мягко надавила на его плечо, и он лег.
Осторожно стянув окрашенные краснотой повязки, я ахнула, увидев, что под ними скрывалось.
Длинная рана рассекала его бок. Она задела его ребра и выглядела болезненно глубокой. Кровь, темная, как рубины, струилась вниз по телу, стекая на кровать. Зрелище хоть и ужасное, но вздрогнуть меня не заставило.
Она заживала. Рана становилась меньше и в некоторых местах уже порозовела. Мои глаза широко распахнулись от увиденного. Я посмотрела на лицо Эдварда, и он кивнул, одарив меня едва заметной грустной улыбкой.
Не зная, что делать, я мягко провела мокрой тряпкой по более глубоким участкам раны, которые все еще заживали. Он зашипел, и я отшатнулась, боясь причинить ему боль. По щеке скатилась слеза, которую я тут же смахнула. Это уже слишком.
- Белла … - Его голос сорвался, когда он произнес мое имя.
Я повернула голову к нему и вяло улыбнулась, возвращаясь к ране в попытке ее промыть. Я чувствовала на себе его взгляд, пока промывала и вытирала его бок. Засунув руку в мешок с полосками ткани, вытащила несколько. Очень осторожно я приложила ткань к ране. Эдвард выгнул спину, чтобы я смогла обернуть его торс первым слоем. Я старалась не замечать, как напряглись его мышцы, когда он задвигался.
- Теперь все чисто. - Я поднялась, бросив полотенце рядом с тазом.
Я присела чуть поодаль от Эдварда, который все еще смотрел на меня с необъяснимым выражением.
Я подтянула колени к груди и обняла их. Уставилась на стену перед собой, не смотря на человека, который был рядом.
- Что Джаспер имел в виду, Эдвард? - Я не хотела спрашивать, но отчаянно хотела знать.
- Он просто пытался вывести тебя из себя.
- Нет. О чем ты говорил ему, и почему я не могу уйти? - На его лице появилось виноватое выражение.
- Я лишь сказал ему, что я здесь, чтобы заботиться о твоей сохранности, что я хочу, чтобы ты была со мной. Разве плохое это желание - защищать тебя, желая продержать тебя в своем обществе подольше? - Его лицо было искренним, в глазах читалась мольба.
- Нет, но ты должен был дать мне выбор.
- Ты права, Белла, я должен был.
Мы сидели в тишине, каждый погрузился в свои мысли.
- Зачем ты пошла искать меня, Белла? – жестким хриплым голосом спросил Эдвард через мгновение.
Я на слегка повернула голову к нему.
- Ты бы предпочел, чтобы меня не заботило, жив ты или мертв?
- Я хочу, чтобы тебя всегда это заботило, Белла. Но подвергать себя опасности, чтобы найти меня, было глупо.