ЦИРИ: А… вот и я…
АВАЛЛАК’Х: Вот и ты… а…
ЦИРИ (тараторя и мямля одновременно): У меня тут проблема возникла…
АВАЛЛАК’Х: Снова с Аубероном что-то не так?
ЦИРИ: Не, не с ним… то есть, да. Мне тут сказали, что у меня это…
АВАЛЛАК’Х (растерявшись): Что?
ЦИРИ: Дефект…
АВАЛЛАК’Х: Где?
Цири, совершенно не соображая, что делает, стаскивает штаны и указывает на нужное место.
ЦИРИ: Здесь.
Ошарашенный эльф стоит и, открыв рот, смотрит на полуобнаженную ведьмачку, будучи не в силах ни произнести ни слова, ни шелохнуться. Цири краснеет все больше, но, понимая, что отступать некуда, скидывает сапоги и оглядывает помещение в поисках кушетки или стола, чтобы прилечь.
ЦИРИ: Эре… Ауберон сказал, что у меня резьба сбита… (двигает в сторону лежащие на письменном столе ведуна бумаги, ложится и предъявляет ведуну свое дефективное место для изучения) Посмотришь?
Красный, как помидор, Аваллак’х решается подойти и, сгорая от стыда, разглядывает ту часть тела, на которую поступила жалоба.
ЦИРИ: Снаружи-то все нормально. Ты внутри посмотри. Ну, то есть, палец засунь. Чувствуешь?
Руки ведуна трясутся.
АВАЛЛАК’Х: Нет.
ЦИРИ: А ты глубже засунь, вот так. Есть что-нибудь?
АВАЛЛАК’Х (по его лицу пробегает сначала тень недоумения, затем сменяется изумлением): Странно как… первый раз такое встречаю… то есть, второй. Или даже третий… Цири, я могу тебя попросить на минутку закрыть глаза? Я хотел бы кое-что проверить.
ЦИРИ: Да пожалуйста.
Ведьмачка улавливает копошащийся звук, шуршание одежды, словно кто-то ее снимает.
АВАЛЛАК’Х (бормочет): Ну надо же! Прям один в один. Вот уж не думал, что такое еще когда-нибудь увижу…
ЦИРИ: Можно уже глаза открывать?
АВАЛЛАК’Х (испуганно): Нет! Обожди секунду.
ЦИРИ: Долго еще?
АВАЛЛАК’Х: Все, открывай.
Цири открывает глаза и видит, что, кроме выражения лица ведуна, в принципе ничего не изменилось.
ЦИРИ (скептически): Ну, и каков вердикт?
АВАЛЛАК’Х (загадочно улыбаясь): Все, как я и думал: ты уникальна. Старшая Кровь все ж таки.
ЦИРИ (уныло): И как это понимать?
АВАЛЛАК’Х (назидательно): А понимать так, что с Аубероном у тебя ничего не выйдет… Как почти и ни с кем другим.
ЦИРИ (возмущенно): То есть как?
АВАЛЛАК’Х: А вот так. Природа позаботилась о том, чтобы такая ценная кровь, как твоя, с чьей попало не смешивалась.
ЦИРИ: А с чьей же ей смешиваться?
АВАЛЛАК’Х (уклончиво): Есть индивиды. Наверно.
ЦИРИ: И где ж мне их искать, скажи на милость?
АВАЛЛАК’Х (снова краснея): Возможно, ближе, чем ты думаешь.
ЦИРИ: А конкретней?
Ведун закусывает губу и опускает аквамариновые глаза, о чем-то размышляя.
АВАЛЛАК’Х: Если сегодня вечером ты бы согласилась оказать мне честь и прокатиться со мной на лодке, то я, возможно…
ЦИРИ (грубо его перебивая): Не, спасибо, не надо. Я уже каталась на лодке, меня аж укачало и чуть не вытошнило. Я лучше с Аубероном в шашки сыграю. А ты, я вижу, помочь все равно не можешь.
Расстроившись, но все же не удивившись такому ответу, ведун едва заметно пожимает плечами.
АВАЛЛАК’Х: Как знаешь. Мы можем обсудить это как-нибудь в другой раз.
ЦИРИ: Ага. (про себя) Когда жареный единорог в попу клюнет. (Аваллак’ху) Ладно, раз ты мне помочь не можешь, то я пойду. А то тут скучно. Увидимся. (Убегая) Завтра расскажу, как с Аубероном было.
Аваллак’х смотрит в спину убегающей Цири и вздыхает. И все же, несмотря на кажущуюся грусть, видно, что он не так уж недоволен. Усмехнувшись, щурит глаза.
АВАЛЛАК’Х: Хм… Вот оно какое — Предназначение.
========== Мертвец ==========
Нарушив скребущим душу скрипом безлунную ночную темноту, дверь в склеп медленно отворилась. Первым внутрь заглянул тусклый, мерцающий ядовитым зеленым светом магический фонарь. За ним в узкий дверной проем протиснулся седовласый и красивый, статного вида эльф. Во второй его руке мерно покачивался черный бархатный мешок.
Едва лишь успев переступить подгнивший порог, он тут же споткнулся об отвалившийся от полуразрушенной стены камень. «D’yable!» Вздрогнул, испугавшись причиненного им же шума. Прислушался.
Света магического фонаря хватало лишь на то, чтобы разглядеть пространство не более, чем в метре от себя. Это одновременно пугало и успокаивало: страх пред неизвестным и нежелание видеть то, чего видеть, возможно, не стоит, уравновешивали друг друга.
Уже внимательно смотря себе под ноги, эльф двинулся в глубь помещения. Там, у противоположной стены, укрытый, как одеялом, пылью веков на постаменте покоился древний саркофаг.
— Хм, — эльф провел изящной белой рукой по полустертой надписи, — хорошо, что раньше низко делали: вместо стола будет.
Поставив фонарь на крышку, положил рядом и мешок; путаясь в завязках, трясущимися от волнения пальцами развязал его и вывалил содержимое наружу: без надписи на обложке фолиант, склянки с вазелином, розовым и гвоздичным маслами, единорожье копыто, кладбищенская пыль и миниатюрный портрет пепельноволосой девушки в позолоченной рамке. Открыл книгу в нужном месте и, щурясь, пробежался глазами по строкам.
— Что ж оно так мелко написано-то? Я ж не вижу нихрена. Так. Вот оно: «Вставай, проклятьем заклейменный, или как оживить мертвеца». Ага. Смешать ингредиенты для получения мази: 8/10 вазелина и по 1/10 розового и гвоздичного масел. Ладно, это просто… Ну, может, гвоздичного перелил. Черт, оно щипать, наверное, будет. А и ладно: приду домой — помоюсь. Так-с, что тут дальше. «Мазь наносится на лоб, щеки, область сердца и на ладонях обеих рук». Ну, это, я думаю лишнее… Или намазать на всякий случай? Да, лучше перестраховаться… А теперь самое главное.
Тяжело вздохнув, эльф пододвинул мешок ближе к себе, на самый край крышки саркофага, расстегнул штаны, достал своего «мертвеца» и бережно уложил его на ткань. Окунул пальцы в пахучую мазь и обработал ей причинное место.
— Ох, холодит-то как. Но чего не сделаешь для спасения своего народа… и репутации. Что там дальше? «Совершить ритуал должно сидя верхом на трупе». Чего-чего? Не, ну этого я никак не могу исполнить. Может, Эредин как-то и мог бы. Значит, это мы пропускаем. «Подъем мертвых из захоронений, которым более чем триста лет практически невозможен. Для этого нужны массовые человеческие жертвы». Ну, все не настолько плохо. «Далее, сосредоточившись на желаемом, визуализируйте его что есть силы и взывайте к милости предков от заката до рассвета текущего дня». Матерь единорожья! Это мне до утра со спущенными штанами стоять и голосить заклинание?! Еще и на яйца натекло, а у меня они чувствительные и к холоду не привыкшие. «О, Великая Богиня, услышь мою мольбу! Верни мне утраченное, то, что смерть несвоевременно украла у меня!» Хм. Вот прямо так и говорить? Ладно, не будем спорить с наукой.
***
В предрассветный час, когда в мутной тяжелой дымке проступили первые проблески серого утра, эльф очнулся на каменном полу, возле саркофага, со спущенными штанами. Первым делом ощупал все еще сильно маслянистый пах. С сожалением подумал, что, кажется, ничего не изменилось. Хотя винить в этом Орден Тирналианских Некромантов было не совсем уместно, ибо, задремав посредине действа, Ауберон так и не сумел закончить ритуал.
Эльф сел и, протянув руку, взял с крышки портрет Цири. Пригорюнился. Очнулся от тяжелых раздумий только тогда, когда белый солнечный луч пролез в проем под дверью и в нем суетливо заиграли пылинки.
Король медленно встал, поправил одежду и, оставив все магические принадлежности лежать на саркофаге, но все так же не выпуская портрета из руки, побрел на выход.
«Да ну ее, эту некромантию. Приду домой, приму ванну и попробую, как раньше — утром, по старинке».
========== Белый Ад. Часть 1. ==========
Комментарий к Белый Ад. Часть 1.
Миник-эксперимент на тему: а что будет, если этих четверых поместить в замкнутое и пустое пространство?
Небольшая и совершенно пустая комната цилиндрической формы с низким потолком и белоснежными стенами, без окон и дверей. На полу без сознания лежат трое эльфов и одна девушка-dh’oine: бывший Король народа aen Elle, командир Красных Всадников и первый меч Тир на Лиа Эредин Бреакк Глас; самый могущественный чародей, талантливейший навигатор всех времен и народов и преданнейший слуга Эредина Карантир; самый загадочный из эльфских знающих, ведун хоть стой хоть падай и вечный безнадежно влюбленный в безвременно ушедшую Лару Доррен Креван Эспане аэп Каомхан Маха, коротко — Аваллак’х; а также единственная и неповторимая Владычица всех Пространств, Времен и Знамен, победительница Белого Хлада и по сей день девственница Цирилла Фиона Элен Рианнон, попросту Цири. Первым открывает глаза Эредин, приподнимается на локте и удивленно озирается по сторонам. Затем зажмуривается и трясет головой; снова осматривается — с тем же результатом. Недоуменно ощупывает себе грудь, а после проводит кончиками пальцев по глазам, и лицо его принимает еще более изумленное выражение. Через минуту выйдя из ступора, эльф трясет за плечо своего закадычного друга Карантира.
ЭРЕДИН: Эй, Карь, очнись, а! Ну, че разлегся-то? Очнись, кому говорю!
КАРАНТИР: (нехотя разлепляя веки) Ну че тебе? Рано еще, дай поспать.
ЭРЕДИН: (мгновенно теряя терпение и тряхнув Карантира уже как следует) Какое поспать, те че? Смотри, где это мы?
КАРАНТИР: (подняв голову и на пару секунд лишившись дара речи) Ну ниче себе мы надрались вчера, и ладно бы до накеров зеленых, а тут такое… Что это за хрень? Ой, смотри, и Авик с Цирькой здесь… Ой, погоди, это как? Я же… меня же… Меня ж вроде Геральт убил… Или не убил, а только ранил? Да, точно: эта падла меня насквозь прошила, а я его хотел за собой на дно озера утащить, но… ничего не помню. Я, наверно, сознание потерял. Или мы все же умерли?
ЭРЕДИН: (почесывая затылок) Вот и я думаю, как это… Меня это отродье ведьмачье тоже пырнул и глаз мне выколол…
КАРАНТИР: Похоже, тебе все приснилось, потому что глаза у тебя на месте, да и ран я никаких не вижу.
ЭРЕДИН: Да и ты целехонек. Так, может, мы все-таки умерли?
КАРАНТИР: (кивая на Аваллак’ха и Цири) А эти уроды тогда что здесь делают?
ЭРЕДИН: Так, может, тоже того — окочурились.
КАРАНТИР: Да не, вроде дышат.
ЭРЕДИН: Ну и мы дышим и что? Мы были ранены, а теперь ни царапинки. Как ты это объяснишь?
КАРАНТИР: (задумчиво потирая подбородок) А никак, только я вижу, что, если мы действительно умерли, то угодили отнюдь не на Авалон.
ЭРЕДИН: Так, значит, мы живы!
КАРАНТИР: Не уверен.
ЭРЕДИН: Так давай проверим: я щас кого-нить из этих придурков мечом пырну и посмотрим, чего будет.
КАРАНТИР: Да погоди ты! Успеешь пырнуть! А вдруг кто из них знает, что случилось?
ЭРЕДИН: И то верно… (трясет Аваллак’ха за плечо) Эй, предатель, слышь меня? Просыпайся, ты, лисья морда, хорош дрыхнуть! У нас тут чрезвычайная ситуация!
Шмыгнув носом и сладко зевнув, Аваллак’х переворачивается на другой бок и, обняв свою походную сумку, намеревается продолжить спать, но кто-то нагло тянет сумку на себя.
АВАЛЛАК’Х: (бормочет и недовольно морщится) Ну, чего такое-то?
ЭРЕДИН: А ниче! Глазоньки открой!
На этот раз ведун послушно открывает глаза, вздрагивает всем телом и рефлекторно, как можно дальше, отстраняется от ныне злейшего врага, но натыкается спиной на холодную стену. Тут замечает лежащую у него под боком и без сознания Цири. Присмотревшись, видит, что та жива, и выдыхает с облегчением.
ЭРЕДИН: Ну че, Авик? Может, по старой дружбе объяснишь, что здесь происходит?
АВАЛЛАК’Х: (испуганно моргая) Я думал, это вы мне объясните…
КАРАНТИР: Позволь мне. По твоей ведунячьей милости мы с Эредином чуть не сдохли от руки ведьмака, потеряли сознание и теперь оказались здесь. Мы полагаем, что мертвы. Что ты на это скажешь?
АВАЛЛАК’Х: (крепко задумавшись) Ничего не помню. Точней, как Цири вошла в портал, помню.
КАРАНТИР: Какой еще портал?
АВАЛЛАК’Х: Который я ей открыл, чтоб Белый Хлад уничтожить.
ЭРЕДИН: Ах вот оно что! Так мы здесь по твоей милости оказались!
АВАЛЛАК’Х: А при чем тут я?
ЭРЕДИН: Как это при чем? Так бы мы сдохли по-нормальному, по-эльфьи, и уже давно были бы на Авалоне, а ты там что-то поди намудрил, и теперь вместо садов да яблонь, нам хрен собачий!
АВАЛЛАК’Х: (насупившись) Я, между прочим, о судьбах мира думал, хотел всех спасти…
ЭРЕДИН: (подмигивая Карантиру) Ага, знаем мы, о чем ты думал и кого спасал.
АВАЛЛАК’Х: А ты по себе не суди.
ЭРЕДИН: А по кому судить? По морде твоей лисячьей?
Не желая продолжать бессмысленный спор, ведун демонстративно отворачивается к стенке.
КАРАНТИР: Вы погодите раньше времени ссориться: башки еще успеете друг другу поотрывать. Сначала надо выяснить, где мы и что случилось.
ЭРЕДИН: А чего тут выяснять-то? Вон у нас спящая красавица до сих пор почивает. Щас разбудим и все выясним.
Не долго думая Эредин тянется рукой к Цири, чтобы привести ее в чувство.
========== Белый Ад. Часть 2 ==========
Едва только разлепив глаза и узрев перед собой наглую эрединову рожу, Цири подскакивает и уже через мгновение оказывается на ногах. Еще секунда — и в руках у нее сверкает меч и ведьмачка готова к атаке.
ЦИРИ: Ах ты мудачелло остроухое, падаль ольховая, чего вылупился на меня? Я тебе щас покажу, как папа Геральт показал… (вдруг Цири осекается и, до крови закусив губу, начинает что-то вспоминать; свободной рукой чешет затылок) Так, погодите-ка, это чего тут происходит-то? Разве папка тебя не убил? (Цири замечает стоящих рядом и наблюдающих за ней с интересом Карантира и Аваллак’ха) Авик, и ты здесь… и-и-и (злобно сверкает зеленью глаз на навигатора) ты-ы… Как это вы живы-то? Авик, может, ты объяснишь?
Аваллак’х только пожимает плечами.
ЦИРИ: А впрочем, какая разница, щас я им башки снесу, и всего делов-то. Авик, ты со мной?
АВАЛЛАК’Х: Цирь, погоди, тут такое дело…
ЦИРИ: Да, дело паршивое. Но ниче, щас все исправим.
Ведьмачка принимает боевую стойку и начинает медленно наступать на Эредина. Эльф спокойно следит за ее манипуляциями и доставать меч не спешит.
ЭРЕДИН: Цирь, я б с удовольствием тебе башку снес прямо сейчас, но у нас есть проблема посерьезней.
ЦИРИ: Твоя башка на плечах — это сейчас моя единственная проблема.
Не сказав больше ни слова, ведьмачка бросается в бой. Ловко уходя от ее первой атаки, Эредин извлекает из ножен меч, и между ними завязывается поединок. Переживая за Цири, Аваллак’х усиленно подбирает в голове способный приостановить бой аргумент, но от волнения мысли в голове путаются, а руки трясутся. Заметив такое его состояние, Карантир кладет руку ведуну на плечо и заговорщицки шепчет ему на ухо.
КАРАНТИР: Оставь, хотят махаться, пусть махаются. Щас они друг друга укатают и тогда можно будет разговаривать.
АВАЛЛАК’Х: А если они друга ранят или и того хуже — убьют?
КАРАНТИР: Мы этого не допустим, а пока они почти на равных. Знаешь, как говорят: если двое дерутся, третьему встревать не стоит.
Аваллак’х смотрит на навигатора удивленно.
АВАЛЛАК’Х: Странно, что ты не помогаешь Эредину, я думал…
КАРАНТИР: Помогал я ему на Нагльфаре, когда он был моим командиром, а сейчас мы в какой-то непонятной жопе, так что я сам за себя. И потом, мы еще не слышали мнение Цирьки по поводу ее предположений, как мы здесь оказались, так что в данный конкретный момент я как раз на ее стороне. Правда, когда она расскажет все, что знает, я буду первый в очереди порубить ее на куски, а то вода в озере была, знаешь ли, очень холодной… И не смотри на меня так, учитель: ты сам всегда говорил, что умный чародей всегда на той стороне, на которой ему выгодно.
АВАЛЛАК’Х: Я говорил про Saevherne.
КАРАНТИР: Ах да, точно, я и запамятовал, ты ж проголосовал против того, чтоб меня в знающие произвели. Так что ты после Цирьки следующий на очереди на отрывание головы.
Тем временем поединок между Эредином и Цири перешел в свою завершающую стадию: устав телепортироваться, теперь ведьмачка полагалась только на сталь. Руки начали затекать и движения замедлились. Заметив это, Эредин попытался приостановить поединок.
ЭРЕДИН: Цирь, давай поговорим, а?
ЦИРИ: Со своим отражением в луже, в которую отливаешь, разговаривай!
ЭРЕДИН: (морщась от досады) Сама напросилась.
Движением таким быстрым, что этого никто, кроме него самого, не заметил, эльф выбивает оружие из рук Цири и пронзает мечом ей живот, так что острие выходит с другой стороны. Изумленные Аваллак’х и Карантир с выражением отчаяния в глазах смотрят, как Эредин рывком притягивает ведьмачку к себе, всаживая меч ей в живот по самую рукоять; поддерживает ее, чтоб она не упала. Беззвучно смеется, медленно вынимает меч и швыряет его на пол — на клинке нет ни капли крови. Цири ошалело смотрит на то место, где должна быть рана — рубашка порвана, но пятен нет. Нагло ухмыляясь, Эредин смотрит ей прямо в глаза.
ЭРЕДИН: Черт, я так и знал.
ЦИРИ: (переводя дыхание, недоуменно) Что ты так и знал?