=
Ощущали ли вы когда-нибудь нечто… нечто подобное неизгладимой любви к человеку, которого никогда не видели? Я борюсь с этим чувством девять месяцев. Оно следует за мной по пятам, вечерами скрываясь в темных переулках и исподтишка наблюдая. Не могу объяснить с точностью свои ощущения, но, возможно, то, что я называю любовью – вовсе не любовь, а просто чрезмерно глубокая привязанность, хотя постоянно мечусь между двумя терминами, сомневаясь в них точно так же, как и в своем благоразумии. Потому что совершенно неразумно отделять себя от реального мира, полностью и бесповоротно предоставляя себя виртуальному, только чтобы увидеть на экране затасканного ноутбука несколько обыкновенных слов. Но я жила ими, как и человеком, который сидел по ту сторону монитора, набирая текстовое сообщение, побуждающее к желанию встретить новый день с новым приливом сил и вдохновения.
Ни разу его не видела, временами только слышала, когда выпадала возможность минут двадцать поговорить по телефону, обсуждая всякую дребедень. Он мог говорить сколько угодно и о чем угодно, а я предпочитала молчать, впитывая каждое его слово и наслаждаясь приятным бархатным голосом. Но не это заставляло меня постоянно унимать дрожь в руках, справляться с учащенным сердцебиением и приводить ускоренное дыхание в норму, каждый раз когда на телефон или ноутбук приходило уведомление о его сообщении. Виной всему были слова. Легко набранные, простые, красноречивые и удивительно прекрасные слова…
Тем вечером единственный свет в мою квартиру отбрасывала луна. Укутавшись в старую спортивную кофту, я в ожидании заерзала на кухонном стуле, пристально наблюдая за потускневшим экраном лэптопа. Тихие вечера в сумерках стали для меня более чем просто привычными, они стали частью моего мира. В этом одиночестве были свои преимущества: я ясно могла анализировать свою жизнь и в очередной раз для себя осознавать, что с каждым днем сильнее отталкиваю близких мне людей и в таком положении принимала серьезные меры. Но на утро все принятые решения уходили вдаль, бесследно исчезая, а я не намеревалась их снова воссоздавать. Я их попросту отпускала. Причиной моих поздних засиживаний, как вы уже смогли понять, стал человек-загадка в социальной сети. Я не хотела пропустить его, не хотела не отвечать до утра, не обращая внимания на свои закрывавшиеся веки. Мое тело и мой мозг требовали отдых, всеми силами заставляя меня отправиться в мягкую прохладную кровать, но я их игнорировала, идя на поводу у своих желаний. Да, я была готова заставлять себя так или иначе страдать, чтобы не пропустить… он был мне нужен.
Время шло. Хотя на самом деле оно ползло слишком медленно. Часы показывали «1:21» утра, из-за чего я со стоном позволила себе откинуть голову на спинку стула и на секунду закрыть глаза. Я просидела в таком положении минут десять, может, целых пятнадцать. Но подняв голову и вновь обратив внимание на часы, я с ужасом для себя отметила, что они показывали всего «1:23». И я медленно начала умирать от ожидания.
Я знала, что он не спит. Я знала, что он никогда не спит в это время и безнадежно надеялась получить его ответ. Но он упорно продолжал молчать… И спустя пять минут надоедливого ожидания (или эти минуты были плодом моего воображения и не прошло и минуты) я, разочарованная и раздосадованная, заставила себя встать из-за стола и отправиться в спальню. Но прежде чем я успела выровнять спину и с горечью захлопнуть крышку ноутбука, услышала привычный щелчок входящего сообщения. Сон прошел, а глаза быстро забегали по экрану. Жизнь возвращалась ко мне посреди ночи.
ТомО: В чем суть жизни? Для начала, от неё будет толк, если ты начнешь жить для себя, а не для других. Можешь жить ради них, но не для них.
Мое спокойствие было утрачено, заставляя сердце набирать обороты, а пальцами прикоснуться к клавиатуре. Я не могла поверить, что, будучи вполне взрослой и самостоятельной женщиной, которая могла взять себя в руки, я не была полна мужества заставить себя остепениться. На фоне этого мужчины я становилась подростком, неспособным справится с обыкновенной перепиской в интернете. Это меня убивало изнутри и сильно угнетало. Самообладание, которое выстраивалось годами, рушилось на глазах. И я даже не знала, как зовут на самом деле того человека, сидящего по ту сторону монитора и так меня изводящего. «Том» было всего-навсего псевдонимом, он не скрывал этого, но и не говорил настоящего. Каждый раз, когда я невзначай просила его об этом, он предпочитал оставить это «как-то на потом».
Деметрия: Эгоистично, разве нет?
ТомО: А с их стороны не эгоистично заставлять тебя думать, что другого выбора нет? По-моему, они это делаю для себя.
Деметрия: Они всегда хотели и хотят лучшего для меня.
ТомО: Тогда почему ты спрашиваешь меня о смысле жизни, когда не можешь дать отпор ни в чем не нуждающимся родителям и, наконец, пойти по своей дороге, а не проложенной для тебя кем-то другим?
Деметрия: То есть ты хочешь сказать, быть эгоисткой лучше?..
ТомО: Я не говорю и не хочу сказать. Я настоятельно советую.
И он вышел из сети, предоставив меня собственному водовороту мыслей, в котором я время от времени начинала тонуть. Порой он был настырным и наглым, но всегда прямолинейным и честным, разве что не всегда по отношению к себе. Он всегда знал что говорит, порой создавая впечатление человека прожившего всю жизнь. И в это я была также… влюблена? В любом случае, он был единственным, кого я готова была слушать и единственным, кто смог пробудить во мне желание быть собой. Я была покорена неизвестным мне мужчиной, ворвавшегося в мою жизнь одним сообщением девять месяцев назад. И, несмотря на его скрытность и нежелание слегка приоткрыть свою завесу, я всегда верила и знала, что когда-нибудь настанет день, когда мы предстанем друг перед другом в истинном обличии.
Комментарий к Глава 1
Страшно выкладывать спустя столько времени)
========== Глава 2 ==========
Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний. © Унесенные ветром. Маргарет Митчел
Для меня всегда было приоритетом во всем преуспевать, так как я никогда не желала оставаться позади и всегда стремилась к лучшему во чтобы то ни стало. Именно поэтому я вбила себе в мысль, что нет ничего важнее помимо карьерной лестнице и родителей, которые не чаяли во мне души и лишь поддерживали обоснованную позицию в жизни. Будучи подростком мне с неким трудном пришлось отказаться от громких тусовок и постоянного веселья, взяв в руки свой первый кодекс, но и к своему ограниченному пространству я быстро привыкла. Учебники преподносили мне новую информацию на блюдечке, которую я с легкостью разжевывала, но также служили мне личным адом, все время отбирая у меня свободу. И когда в моем плотном графике между бесконечной учебой и уроками по стрельбе выпадала свободная минутка, я с чувством выполненного долга бережно брала в руки обыкновенную книгу и забивалась где-то в потаенном уголке дома, открывая для себя новые неизведанные горизонты, которые когда-то собиралась познать самостоятельно. Такие обыкновенные книги заменяли мне общение с людьми, в котором со временем я перестала нуждаться.
Книга, которую я взяла с полки моей любимой библиотеки, привлекала внимание своей обложкой, на которой была изображена расслабленная молодая девушка, читавшая неизвестный журнал и наблюдавший за ней сгорбившийся мужчина. Я очень часто проходила мимо «Лолиты», не обращая на неё ровно никакого внимания и прекрасно зная, о чем повествует автор, но в последнее время я все чаще начала натыкаться на отзывы о книге и её цитаты в сети, что заставило меня пойти на поводу у неопределенного общественного мнения, поэтому сейчас я собиралась за неё взяться. Но я не знала, хочу ли это делать и не была уверена, что прочту её до конца. У меня была весьма странная, но довольно целесообразная привычка – я всегда ставила себе цель прочитать книгу до конца, независимо от того, насколько сильно она меня не впечатлит. Потому что я хотела знать содержание каждой книги в целом, а не просто поверхностно.
И приблизительно в этот момент, с сомнением созерцая на книгу, мне в мысль ударила идея, от которой я не могла отказаться. За многие годы у меня выработалась привычка полагаться лишь на себя, прислушиваться и доверять лишь своим инстинктам. Но с недавних пор в моей жизни появился человек, к мнению которого я стала прислушиваться безоговорочно, растаптывая ногами свои принципы. А для женщины это тяжело, – поступиться принципами.
Деметрия: Как ты относишься к «Лолите»?
Нажав «отправить», я заблокировала сотовый, не предполагая, как скоро мне ответит друг-по-переписке, и положила книгу в мягком переплете обратно на полку. Я не была уверена в том, что он вообще ответит, потому что зачастую он появлялся с появлением звезд на почерневшем небе. Это меня интриговало, но я никогда не спрашивала его об этом, делая один простой вывод: работа. Покосившись на молчаливый телефон, я направилась к столу, который никем не был занят, что было довольно необычно в обеденный перерыв. Пожалуй, не стоит говорить, насколько обычно полон зал.
Телефон завибрировал у меня в руке, и я незамедлительно его разблокировала. На мое удивление, ответ пришел быстро.
ТомО: Думаю, что эта книга не для сотрудника ФБР.
Деметрия: Судишь по моей квалификации?
ТомО: Даже и не думал. Начиная с первой страницы, с самой первой строчки, ты начнешь вспоминать всевозможные статьи, касающиеся данной темы.
Деметрия: Можешь посоветовать что-то лучше?
ТомО: Библиотека большая. Неужели нечего выбрать?
Деметрия: А что бы посоветовал именно ты? Удиви меня.
ТомО: «Жутко громко и запредельно близко». Не стоит благодарностей.
Деметрия: Даже и не думала.
Он снова вышел из сети, а я, улыбнувшись, отправилась на поиски книги, рыская между рядами и пробегаясь взглядом по каждой полке. «Жутко громко и запредельно близко» стояла на пятой полке среднего ряда, зажатая между двумя огромными учебниками. Я быстро перелистываю страницы, чувствуя, как их запах меня покоряет. Вы когда-нибудь ощущали, как запах какой бы то ни было книги может обескуражить и свести с ума? Когда-то я этого не понимала, но сейчас была готова отдать за это всё что угодно. Это как наркотик. Просто сносит крышу. И его можно принимать в любых дозах.
***
Время обеденного перерыва подходило к концу, удивляя своей скоротечностью. Мне не впервой с таким особым трудом отрываться от книги, но впервые так тяжело и тоскливо возвращаться обратно в бюро. У каждого человека обязательно должно найтись место, в котором он, несомненно, чувствовал бы себя безмятежно и в абсолютной безопасности. Для меня таким местом была библиотека, служившая мне чем-то похожим на второй дом, в котором я с легкостью могла спрятаться от посторонних глаз и предаться собственному миру. Простота огромного зала, заполненного бесчисленными шкафами с бесконечным количеством книг, утешала. Как никто другой, в этой обстановке я находила полное умиротворение. Я приходила сюда день ото дня, пять раз в неделю, совершенно забывая о своей потребности в еде. Моим обедом было чтение.
Вновь посмотрев на часы, я не обратила внимания на оставшиеся двадцать пять минут, перевернув очередную страницу. Философия маленького главного героя завораживала, а действия заставляли в очередной раз убедиться, что многие дети куда более способны, чем мы можем себе вообразить. Порой они оказываются умнее нас, намного… Напротив меня кто-то с противным скрипом отодвинул стул, бесцеремонно вырвав из собственных раздумий над политикой Оскара, да и вообще из увлекательного мира запредельной книги. Вздохнув, но не подняв головы, я попыталась продолжить свое занятие, но пристальный взгляд сидевшего напротив человека, который столь явственно ощущался, не позволял больше сосредотачиваться. И, не выдержав этого, я оторвалась от сплошного текста и с нескрываемым раздражением обратила внимание на сидевшего передо мной мужчину.
- Джо? – Его имя так легко сорвалось с моих губ, словно мы не виделись достаточно долгое время, хотя на деле всего несколько дней. Он восседал передо мной в свойственной ему красоте и величии, что очень часто вводило меня в заблуждение и негодование, поскольку я никогда не могла определить, каким образом от него исходили и исходят такие удивительные флюиды. Для тридцатиоднолетнего помолвленного мужчины он выглядел слишком изящно и слишком свободно, от чего почти все девушки, взирая на него, мысленно строили планы на вечер, а затем с присущей неловкостью и видимой рассеянностью как бы невзначай приглашали пропустить по бутылочке пива вечером в баре на Таймс-Сквер. И порой он флиртовал с ними в ответ, преображаясь обыкновенным холостяком, нарочито забывая о светловолосой Анабель, с такой же исходящей от неё изысканностью ожидающей его в их квартире на Манхэттене. Но в конечном итоге, как бы далеко не заходило его обаяние и взгляд «одинокого» мужчины, он отступал, поднимая руки в знак протеста и открыто признаваясь, что «дома у меня невеста».
- Прости, я тебе не помешал? – Сложив руки перед собой, он улыбнулся одной из тех своих улыбок, которыми пытался завоевать себе внимание и восхищение.
- Вообще-то помешал, - откровенно признаюсь я, отводя взгляд от его карих глаз, так сильно напоминающих два поблескивающих топаза. – Но мне пора уходить. И тебе тоже.
- Знаю, - ответил он, заглядывая на страницы моей книги и немного хмурясь. – Я шел с обеда и, пока есть время, решил глянуть одну книгу для Анабель, которую она никак не может найти в магазинах. Удивительно, правда? Казалось бы, такой огромный город…
- Ты пытаешься заговорить мне зубы?
- Разве что немножко, - подтверждает он, самым наглым образом вырывая из рук мою книгу и разворачивая её к себе. Смотрит на название и поджимает губы, а затем медленно начинает перелистывать страницы одна за другой, внимательно рассматривая временами попадавшиеся картинки.
- Джозеф, что тебе надо? Книги для твоей курносой блондинки в другом месте, не за этим столом, - произношу я, в попытке отобрать свое. С определенной стороны свое.
- Курносой? – с насмешкой переспрашивает он. – О да, курносой…
- Хватит вести себя как ребенок, и немедленно отдай мне книгу, - нетерпеливо потребовала я, пытаясь вложить в свой голос как можно больше серьезности.
Он закрывает книгу и кладет её передо мной, будто ничего и не было. Снова складывает руки и смотрит на меня, пытаясь что-то для себя понять. Я же делаю то же самое, но без всякой попытки что-то увидеть в его глазах. Они обманчивы точно так же, как и множество слов, вылетавших из его уст день ото дня. Когда-то эти карие глаза соблазнили и меня, но я смогла достаточно быстро осознать, что мои желания – манипуляция и провокация его действий. И затем я прекратила смотреть на него с той самой стороны, с которой на него смотрели все, абсолютно все женщины Нью-Йорка. А позже я и вовсе перестала вспоминать о нем, потому что передо мной появился новый объект обожания – Том.
- Почему вы с Эндрю расстались?
- Это было три месяца назад.
- Знаю, - тихо отвечает он, пробуждая во мне чувство некогда забытого стыда.
Я была преданна своему возлюбленному мужчине на протяжении двух лет, а десять месяцев назад моя верность ограничивалась лишь физически. Мысленно же я сначала грезила об обманчивых темных глазах мужчины напротив, а следом появился он, тот, кто окончательно положил конец нашим с Эндрю отношениям, сам того не ведая. Потому что я считала, что влюблена в неизвестного, как бы глупо это не выглядело со стороны, и не замечала, что происходит с моими отношениями, которые я даже не попыталась сохранить. А они близились к новому этапу – помолвке. Тогда, поздним декабрьским вечером, когда Эндрю заваривал на нашей кухне свой любимый малиновый чай и читал новости на моем ноутбуке, Том написал мне слишком интимное сообщение, что взбудоражило сознание моего тогдашнего парня, который повелся на поводу у гнева и прочел нашу с ним переписку… И причиной нашего разрыва стало совершенно не то сообщение, которое попалось на глаза Эндрю, и даже не общение с неизвестным мужчиной за спиной любимого, хотя все играло свою особую роль. Причиной стал заданный накануне вопрос Тома: «У тебя есть парень?». На что я, даже не колеблясь, написала краткое «Нет».