Эмек поднялся на руках, прижался к Лейти, словно накрыл собой.
— Хочешь продолжить? — хриплым от сдерживаемого возбуждения голосом спросил Эмек.
От такого голоса предвечного внутри Лейти расплылась лава, и мальчик, не задумываясь, не понимая, ответил:
— Да…
— Я рад, — Эмек коротко поцеловал Лейти в плечо и выудил из-под покрывала явно припасенную заранее смазку. Влажные пальцы прошлись между ягодиц. — Немного холодная, сейчас согреется.
Эмек сместился вбок, отвлек мальчишку поцелуем, а палец медленно погрузился в тело.
Лейти замер, разорвал поцелуй и ошарашенно спросил:
— Зачем?
Там, в странном, возбуждающе-стыдном порно русоволосый не делал ничего подобного.
— У тебя нет опыта, так будет легче, — пояснил Эмек и ввел палец глубже, вглядываясь в лицо мальчишке.
Лейти прикусил губу, не из-за боли, просто возбуждение требовало начать двигаться, потереться членом хотя бы о простыни, как-то получить желаемую, необходимую разрядку. Чуть покраснев, мальчик опустил глаза, стараясь скрыть свое состояние от Эмека. Палец мягко двигался внутри, вызывая легкий дискомфорт и смущение, а затем неожиданно и вспышку еще чего-то, что сразу даже распознать не получилось.
— Не стесняйся своих ощущений.
Рука исчезла, Эмек поцеловал в висок и перевернул Лейти на спину. Пальцы вернулись обратно, но теперь и предвечный устроился между ног мальчишки. Лизнул истекающую смазкой головку и, обхватив ее губами, влажно и пошло причмокивая, стал посасывать ее.
Потерявшись в ощущениях, Лейти расслабился окончательно, подчиняясь желаниям тела. Ладонь легла на затылок предвечного, мягко удерживая, мальчик слегка толкнулся в жаркий рот, и тут же скривился от боли.
Эмек придержал мальчишку, поднял его бедра и задвигал головой быстрее. Довольный стон стал ему наградой, и предвечный, не удержавшись от соблазна, провел пальцем по шишечке внутри.
Лейти выгнулся, вскрикнул в голос, удивленно распахнул глаза, теряясь в ощущениях, не понимая, откуда внутри него зажегся новый очаг удовольствия. Пальцы, до этого воспринимаемые как не очень приятная повинность, сейчас приносили чуть ли не больше удовольствия, чем влажный горячий рот.
Эмек тронул простату еще раз и отстранился полностью, дал мальчишке возможность перевести дыхание. Если Лейти сейчас кончит, то уговаривать его придется по новой, а Эмек хотел наконец перешагнуть разделяющий их барьер. Возможно тогда Лейти будет спокойнее, станет меньше бояться предвечного. Эмек согнул мальчишке ноги и прижался пахом к паху, погладил ладонью сразу оба члена и направил свой между ягодиц Лейти. Головка уперлась в дырочку, чуть раздвинула, но входить Эмек не спешил.
Лейти недовольно и протестующе замычал, затем, чуть успокоившись, начал понимать, в каком положении находится и что именно произойдет дальше. Настороженный, чуть испуганный взгляд исследовал возбужденное, но спокойное лицо предвечного. Кивнул и зажмурился, напрягаясь, ожидая той боли, которая искажала, уродовала лицо Маюри.
Но Эмек не двинулся, его ладони легли на грудь в чувственно-неспешной ласке прошлись по коже, и вкрадчивый бархатный голос попросил:
— Так не пойдет, Лейти. Успокойся, будет лучше, чем пальцами, но не сразу. Вот только, если ты зажмешься… Спокойно, давай, хороший, не бойся.
Предвечный мелко вздрагивал, его собственное желание зашкаливало, но он не мог погубить этот момент, ради своего мальчика Эмек собирался терпеть сколько потребуется. Звездочки загорались и мигали в пляске хаоса. Лейти чуть расслабился, шумно вдохнул, несмело открыл глаза и тут же утонул в пляске звезд, чуть помедлив, прикоснувшись ладонью к животу предвечного, мальчик тихо сообщил:
— Я постараюсь, Эмек.
Предвечный улыбнулся, начал медленно подаваться бедрами, проникая внутрь, но тут же выскальзывая, он растягивал, подготавливал Лейти принять себя. Но все же мальчишка слишком нервничал, и Эмек положил руку на его член, задвигал ею.
Лейти тихо застонал, невольно сосредотачиваясь на удовольствии. Где-то, краем сознания, мальчик понял, с каким трудом сдерживается предвечный, и совсем чуть-чуть двинулся навстречу. Боль была небольшой, терпимой, ее можно вынести, принять, довериться. Лейти двинулся еще раз, скорее мешая, чуть резковато, неуклюже.
Эмек придержал за бедра, направил себя, и член почти без труда погрузился в разгоряченное тело до самого конца. Предвечный зажмурился от желанной тесноты и задвигался. Вначале медленно и неторопливо, Эмек постепенно наращивал темп, не забывая ласкать и Лейти.
Первые движения Лейти просто перетерпел, стараясь не выдать своего состояние Эмеку, но постепенно становилось легче. Если ласкающая рука приносила физическое удовольствие, то член внутри — скорее моральное, слишком уж однозначно довольным стало выражение лица мужчины.
Эмек склонился к лицу Лейти, куснул в подбородок. Угол проникновения изменился, теперь предвечный задевал ту самую точку. Эмек улыбнулся, уловив во взгляде мальчишке восторг и удивление.
Лейти выгнулся, громко вскрикивая в такт движениям внутри себя, цепляясь пальцами за плечи мужчины. Спустя пару минут вскрики сменились шепотом, мальчик, растягивая гласные, шептал только одно слово:
— Эмек, Эмек…
— Да, хороший, красивый, любимый мальчик, — вторил Эмек, вкладывая себя в каждое движение бедер. Предвечный прижался к губам в яростном страстном поцелуе, выражая свои чувства, делясь ими, покусывая, терзал рот Лейти.
Мальчишка попытался ответить на поцелуй, но предвечный стал слишком напорист, и Лейти расслабился, позволяя терзать свой рот. В какой-то момент возбуждение и удовольствие стало настолько невыносимым, что Лейти не выдержал, вскрикнув в жаркий рот, позволил сладкой судороге охватить все тело, и тут же безвольно опал на простыни, понимая, что еще пару мгновений, и он отключится, несмотря на то, что Эмек все еще двигался в нем, и эти толчки теперь стали отчего-то болезненными.
Предвечный вышел, обиженно застонав, ему до разрядки было не так близко, и принялся подрачивать себе. Покрывать поцелуями грудь Лейти, ласкать соски, пока не накрыло с головой и предвечный не излился. Эмек упал рядом с Лейти и подтянул к себе мальчишку, обеспокоенно заглянул ему в глаза.
— Как ты, тебе понравилось?
Мальчик густо покраснел, опустил глаза и тихо признал:
— Понравилось… Эмек, а почему ты не в меня… Я бы потерпел, честно. И почему мне потом, когда я… Почему мне потом резко стало больно?
Лейти зевнул и спрятал лицо на плече предвечного. Эмек улыбнулся и крепко обнял Лейти, погладил его по волосам.
— Не надо терпеть, потом все будет, — ответил предвечный. — Ты кончил, возбуждение начало спадать, физиология такая. Но в сексе главное тренировка.
Эмек накрыл их одеялом, поцеловал в лоб, убрал влажные волосы с лица.
— Все будет хорошо, отдыхай теперь. И, Лейти, я люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю, — устраиваясь поудобнее, сообщил мальчишка и, уже почти засыпая, сонно добавил. — Нужно было раньше сказать, тогда, на море.
— Согласен… Прости… Я больше не собираюсь сдерживаться, — объятия стали крепче, ладони заскользили по спине в успокаивающей ласке.
*****
Оли старательно вылизывал лицо Маюри, парень зашевелился, и кот безапелляционно заявил:
— Я тебя умываю, скоро рассвет.
Бывший наложник сонно потянулся и тихо спросил:
— Доброе утро, я теперь всегда буду просыпаться оттого, что ты меня умываешь?
Маюри чуть неуверенно улыбнулся и запрокинул голову, подставляя шею.
— Я только «за», — кот довольно заурчал и ткнулся влажным носом в шею. — Вставай и найди в мешке куртку. Вскарабкаемся наверх горы. В этом мире три солнца и восход тройной. Довольно красиво.
Оли придвинул к Маюри ошейник и протяжно зевнул.
— Тройной? — взбудоражено встрепенулся парень и тут же принялся выпутываться из спальника, быстро одевшись и застегнув на шее Оли ошейник, Маюри сообщил: — Я готов!
— Шустрый, — одобрительно заметил Оли и погладил парня хвостами. — Запрыгивай и поедем.
Легко взлетев на спину кота, Маюри тут же вцепился руками в ошейник, с удовольствием подмечая, что хвосты никуда не делись.
— Спасибо, — чуть погладив по хвосту, заметил парень. — После первой прогулки я понял, что они скорее необходимость, чем что-то еще.
— Подстраховка, — кивнул Оли и трусцой выбежал из пещеры. Начал взбираться по камням. — Маюри, я не насильник. Я не стану брать тебя против твоей воли. Никогда.
Парень чуть не свалился, от неожиданной (резкой) смены темы отпустив ошейник, но быстро схватился вновь и тихо ответил:
— Я разумом это понимаю, вот только… Мне это еще и осознать нужно. Оли, извини, но последние годы отучили доверять.
Кот подстраховал хвостом парня и сказал:
— Я понимаю. Мы будем двигаться постепенно. Мне достаточно, что я не вызываю у тебя неприязни. Ведь не вызываю? А так я говорю, что думаю. Ты мне нравишься, и я не насильник. Все.
Оли подпрыгнул, и когти вцепились в скользкий уступ, второй хвост обвился вокруг талии Маюри. Кот подтянулся, оттолкнулся задними лапами, коротко взмахнули крылья, и Оли двинулся по маленькой тропе впритык к скале.
Маюри чуть приподнялся, взглянул в бездну и тихо, чуть шутливо признал:
— Не вызываешь, и твои когти и крылья я в данный момент вообще откровенно люблю.
В ответ раздалось то ли шипение, то ли мурлыкание больше похожее на кашель, очевидно Оли смеялся.
— Держись, малыш, немного осталось.
И действительно, узкая тропа расширилась, кот шел свободно, не прижимаясь к скале. Они вышли на небольшое горное плато, и кот, подойдя к самому краю, лег на камень.
— Смотри, сейчас взойдет первое, самое маленькое солнышко. Оно почти белого цвета, за ним ярко-желтое, и после настоящий красный гигант. Можешь спуститься с меня, но не отходи, иначе станешь замерзать. А лучше на мне оставайся, как решишь, малыш.
Маюри предпочел остаться на коте, только подполз выше, удобно устроив голову у него на морде и признал:
— Очень красиво! Забавно, впервые за последнее время мне с кем-то так хорошо и спокойно…
Человеческая ладонь погладила кота по уху.
А перед ними солнца всходили одно за другим, расцвечивали горизонт каждое в свой цвет, и небо стало походить на слоеный пирог или пудинг. Красный — ягодная начинка, желтый — пудинг, и белый — взбитые сливки.
Маюри облизнулся, а живот ответил тихим урчанием, напоминая, что кое-кого пора кормить. Оли обернулся и лизнул ладошку, оказавшуюся рядом с мордой.
— Я часто приходил в этот мир подумать, когда только начал работать на Эмека. Это мое любимое тайное место… Но вдвоем тут сидеть намного приятней, — весело заметил Оли. Хвост взлохматил светлые волосы на затылке.
— Спасибо. Красивый мир, и мне приятно, что ты меня сюда привел. Но если рассвет закончился, может, спустимся? А то я скоро прирасту к твоей спине и разучусь ходить на своих двоих, — стремясь скрыть смущение за язвительностью, выдал Маюри.
— И спуск я тебе тоже хочу показать, там ниже равнина, поэтому… Держись крепко! — крикнул Оли и для надежности оплел Маюри всеми тремя хвостами. Два огромных крыла разошлись в стороны, кот пригнулся и оттолкнулся всеми четырьмя лапами, отправляя их в свободный полет. Поток воздуха подхватил, и Оли смог набрать высоту.
— Как ты там, малыш?
— Обалденно, — Маюри чуть высунулся из-за плеча Оли и с приоткрытым ртом рассматривал заснеженный пейзаж под ними. — Были бы у меня крылья, я бы, наверное, только что и делал, что летал. Только тут можно быть по-настоящему свободным. Спасибо, Оли!
— Я держу тебя крепко, — хвосты стянулись тугими кольцами, фиксируя ноги и помогая держать корпус, — расставь руки в стороны, я сделаю кружок над равниной и приземлюсь на ней, сможешь размяться.
Крылья захлопали чаще, Оли принялся нырять в воздушных потоках, то взмывая ввысь, то падая вниз, постепенно спуская их по спирали к заснеженной равнине.
— Яяяху… — разнеслось над долиной. Широко расставив руки, вдыхая полные легкие холодного воздуха, Маюри невольно почувствовал себя живым, свободным, словно не его нес Оли над землей, а наоборот, он летел и держал в воздухе кота.
Оли покатал мальчишку, сколько хватило сил и плюхнулся с ним в здоровенный сугроб по самое брюхо, уходя в снег.
— Остановка: «Снежная долина». По левую руку вы видите ровное снежное одеяло, тоже самое и по правую, а также прямо и позади от вас. Наслаждайтесь, — хвосты исчезли с талии, и кот повернул усатую морду к Маюри. — Тут совсем ничего нет, кроме этого белого «пуха». Можешь погулять, малыш, солнца взошли, ты не замерзнешь.
— Снег — это хорошо, это замечательно, — спрыгивая в сугроб сообщил Маюри. — На моей родине зимой иногда выпадал снег, правда, не так много. Я по нему соскучился…
Отойдя на несколько метров, парень быстро наклонился, скатал в ладонях снежок и метко бросил его в заинтересованную морду Оли. Убедившись, что снаряд попал точно в цель — в нос кота, Маюри рассмеялся и бросился бежать, буквально сразу упав в сугроб, и уже оттуда, не вставая отправил в ошарашенного кота еще два снежка.
Оли встрепенулся, глаза прищурились, и кот нарочито-печальным тоном сообщил:
— Это ты сейчас зря сделал, — жалобно повисшие усы встопорщились, кот слизнул снег с морды и принял воинственную позу. — Очень-очень зря, малыш.
Три хвоста гибкими лентами заходили по снегу и принялись с невероятной скоростью скатывать снежки. Сразу три снаряда полетело в Маюри, и кот довольно рыкнул. Пробасил:
— В моем мире снег лежит круглый год, я мастер снежной войны!
Оли понесся за Маюри, запрыгал вокруг парня игривым котенком, припадая на передние лапы, он не забывал отправлять один снежный ком за другим.
Парень резко вскочил и, защищая рукой лицо, бросился бежать по снегу, петляя. Под градом вражеского огня, в слишком глубоких сугробах, в которые было удобно падать, Маюри заранее знал, что проиграл развязанную им войну, но сдаваться так просто не собирался. Два точных выстрела в бок Оли, и бывший наложник прижался к снегу, стараясь слиться с ним.
Пара неясных хлопков чего-то, давящая тишина, и Маюри рискнул приподнять голову. Совсем чуть-чуть, лишь оглядеться. Кот исчез… Парень осмотрелся, но ничего не увидел. Закралось смутное сомнение, куда мог подеваться крылатый Оли. Маюри быстро взглянул в небо, но опоздал. Кот спикировал подобно хищной птице, рухнул рядом с Маюри, обдавая его волной снега и для верности закидывая снежками.
— Мрня!!! — торжествовал Оли, широко разведя в стороны крылья. — Король снежных войн, император бури, укротитель льда и холода непобедим!
Кот бесновался, усы встопорщились, шерсть встала дыбом, хвосты высоко задраны. Оли скачет вокруг Маюри, подпрыгивает, легко пружинит широкими лапами по рыхлому снегу.
Маюри наблюдал за этой дикой пляской и поднял руки вверх, со смехом признавая:
— Хорошо, хорошо… Я сдаюсь, ты победил!
Парень тут же опустил руки и спрятал мокрые и холодные ладони подмышками, чуть обиженно сообщив:
— Хотя не совсем честно, у тебя целых три хвоста и крылья, и ты этим пользуешься.
— Птицу не упрекают за возможность летать, — философски заметил Оли и ткнулся Маюри в живот. — Ты знал, с кем связываешься.
Кот свел крылья шалашиком над парнем и приобнял его хвостами, принялся тереться и ласкаться о Маюри, нашептывая:
— Малыш, красивый, добрый, пахнешь вкусно.
Парень на мгновение замер, анализируя ситуацию, осторожно, словно опасаясь, что собственными действиями спровоцирует, зарылся замершими пальцами в мех, мягко поглаживая, отогреваясь.
— Оли, можно я поднимусь? Мне холодно лежать на снегу.
— Да, прости, — хвосты помогли парню встать, и кот подгреб Маюри себе под бок, прижался, отогревая. — Предлагаю вернуться в пещеру за водопадом, там в мешке копченое мясо. Немного подержать его над костром, и пальчики оближешь. Сыр с хлебом я тоже прихватил и бутылку молока.
Оли потерся головой о плечо парня и лизнул прохладную ладошку.