— Молока? — Маюри рассмеялся и легко запрыгнул на спину коту. — Оли… Я не привык, чтобы моим мнением интересовались, не привык, что у меня есть выбор.
Погладив кота по морде, чуть дернув за ухо, Маюри продолжил.
— Оли, как я заметил, ты не совсем человек, вернее, совсем не человек. И тебе привычнее общаться прямо. Оли, есть ли какие-то действия или слова, которыми я могу вызвать твою агрессию? Я бы не хотел тебя случайно спровоцировать, по большому счету, я прекрасно понимаю, что противопоставить тебе мне нечего.
Кот аж застыл от неожиданности, но пару секунд спустя продолжил бежать к горе с водопадом.
— Ты можешь меня разозлить, как и один человек другого, но я не нападу на того, кто мне дорог в любом случае. Или убегу — переждать вспышку ярости, — или буду долго точить когти, пока не уймусь. Я знаю, что у вас такое бывает, но мне непонятно избиение того, кто не может ответить, и того, кто семья, часть стаи, — спокойно ответил Оли и задал встречный вопрос: — Что еще тебя беспокоит? Я вижу, как ты иногда замираешь, словно дышать боишься… Поговори со мной, малыш.
Маюри только сильнее вцепился в ошейник, подыскивая слова, затем уткнувшись лицом в шерсть, принялся объяснять, слегка кривясь от отвращения к себе:
— Я всегда хотел жить, даже таким, а рядом с Гейблом выжить можно было, только если ты научишься притворяться мертвым, делать вид, что все, что с тобой происходит, тебе безразлично. Оли, когда ты делаешь что-то, что кажется мне опасным, непонятным, я привычно выбираю ту манеру, которая раньше помогала мне выживать. Я привык, что любое слово или молчание, любое действие, любой взгляд, да даже факт моего существование — это достаточная причина для наказания.
Хвосты погладили Маюри по спине.
— Малыш… — тихо произнес кот. — Я хочу поддержать тебя, но мне сложно даются слова. Желание жить мне понятно, и я не осуждаю тебя. Ты выжил и это главное.
Оли сделал пару пробных взмахов, разбежался и, оттолкнувшись от земли, стал набирать высоту, быстро махая крыльями. Они вернулись на тот выступ, с которого наблюдали рассвет, и кот вернул их тем же путем, с предельной осторожностью перебираясь с камня на камень, в пещеру. Сказал:
— Все. Я спущусь вниз за ветками, в мешке найдешь все нужное к обеду. Потом залезь в спальник, я не хочу тебя простудить.
========== Глава 8 ==========
Не бечено!
*****
Предвечный завозился во сне, и Лейти мгновенно проснулся, тут же облегченно выдохнул. Мальчишка попытался устроится поудобнее, но руки Эмека держали слишком крепко. Чуть поморщившись, даже не от боли, а от легкого дискомфорта, красноречиво напоминающего о том, что было ночью, Лейти все-таки нашел более-менее удобную позу из тех, что были доступны. Эмек прикусил краешек уха мальчишки и открыл глаза.
— Доброе утро, Лейти.
Не выпуская свое сокровище из объятий, предвечный довольно потянулся.
— Доброе, — отозвался Лейти и повернулся в сторону предвечного. Чуть подумав, поцеловал Эмека в плечо.
Предвечный потрепал мальчишку по волосам и протяжно зевнул, сграбастал Лейти в охапку и поднялся с ним на руках с кровати.
— Пойдем в ванную, погреемся, помоемся, — обещал Эмек. — Я тебе спинку потру.
Мальчик зевнул, кивнул и уткнулся носом в плечо, чуть слышно проворчав:
— Я и сам доберусь…
Жаловаться и тем более объяснять, что после вчерашней ночи остались последствия, Лейти не собирался, слишком стыдно.
— Ну, сделай мне приятное, дай тебя поносить.
Эмек поцеловал Лейти в макушку и пинком открыл дверь. Усадил парня в джакузи и открыл воду, забрался следом к мальчишке и положил руки ему на колени, погладил их.
Лейти, как завороженный, смотрел на льющуюся воду, на то, как медленно, но неуклонно заполняется ванна, на руки на своих коленях. Мальчик рванулся, пытаясь выбраться из воды, хватая ртом воздух и, поскользнувшись, упал, ударяясь головой о кафель, тут же, не обращая внимания на кровь, вновь рванулся, вырываясь из ванны. Не сводя невидящего взгляда с Эмека, отступил к стене и съехал по ней вниз.
— Лейти! — испуганно вскрикнул предвечный и, ругаясь себе под нос, сграбастал вырывающегося и дерущегося мальчишку. Схватил его за запястья, накрыл собой, вжал в пол. — Лейти, это я, я это. Успокойся, никого здесь нет, никого. Слушай мой голос, ничего нет, кроме него, ты в безопасности.
Мальчишка вырывался, извиваясь, ничего не слышал, только хватал ртом воздух, словно задыхался. Лейти пытался ударить, пытался отползти, но ничего не выходило, держали слишком сильно, изогнувшись, парень вцепился зубами в руку нападающего, прокусывая кожу.
— Лейти! — рявкнул в самое ухо предвечный и усилил хватку. Мальчишка отбивался, а Эмек боялся навредить ему, поэтому решил терпеливо подождать, пока мальчишка выдохнется. Только поглаживал его свободной рукой, успокаивающе, не подразумевая никакой интимности за своими действиями.
Лейти вырывался, только хватка нападающего стала еще сильнее, и он замер, смирившись, разжал зубы, выпуская чужую кожу и начал глубоко дышать, порываясь урвать как можно больше воздуха. Затравленно взглянув на нападающего, мальчишка вдруг узнал его, посмотрел на начавший синеть укус.
— Он топил меня, просто так, потому, что мог, — закрыв глаза, уже не вырываясь, начал Лейти. — Я не мог дышать, вода заливала лицо, рот, нос, в какой-то момент я понял, что так все и закончится…
— Лейти, — Эмек сжал лицо в ладонях, принялся целовать щеки. Подавленный от невозможности что-то изменить, исправить, виня себя за то, что позволил подобному случиться, предвечный зло и расстроено заскулил-зарычал сквозь стиснутые зубы. Горячо зашептал:
— Забудь, забудь, никогда больше тебя не отпущу. Никогда! Слышишь? Я убил его, убил, уничтожил во всех будущих жизнях, нет его больше. Поэтому забудь, никто не тронет тебя. Любимый… Люблю… Лейти, сердечко мое…
Эмек прижался своим лбом ко лбу мальчишки, прикрыл глаза, ненадолго и невесомо прикоснулся к теплым сухим губам.
Чуть вздрогнув, Лейти, уткнулся носом в плечо предвечного и, тихо всхлипнув, закусил губу, чтобы заглушить звук. Мальчик заплакал, цепляясь руками за Эмека, стараясь не всхлипывать, даже не дышать шумно. Он прижимался к любимому, чуть подрагивая.
— Поплачь, сердечко, не сдерживаясь, — обнимал Эмек, гладил по волосам. — Давай же, выплесни это из себя.
Лейти позволил себе всхлипнуть громче, затем начал успокаиваться и, не отрываясь от спасительного плеча, тихо извинился:
— Прости, я тебя укусил… Пойдем в душ, если хочешь.
— Заживет, — Эмек коротко поцеловал Лейти в губы. — Тебе нужно рану на голове обработать, ты ударился. А в ванне с рук тебя не спущу, — шутливо пригрозил предвечный и встал вместе с мальчишкой. Притянув его к себе, жадно поцеловал, словно напоминая, кому он принадлежит.
Лейти страстно ответил, потом чуть отстранившись, сказал:
— Ничего страшного, пройдет! Но я не хочу в ванную, может, обойдемся душем?
Эмек серьезно посмотрел на Лейти. Наверное, со временем мальчишка справится с тяжестью воспоминаний и ни к чему его сейчас принуждать. Но как же сильно испугался Лейти, что даже не замечает их общей на двоих наготы…
— Конечно, — Эмек потянул Лейти к кабинке. — Я никуда не денусь, помни это.
*****
Кот не набрал веток, он притащил внушительного размера молодое деревце.
— Его повалило ветром, — пояснил Оли и лег у ног Маюри, потерся о парня через спальник. Хвосты достали огниво из сумки, банку с какой-то жидкостью. Оли облил ей деревяшку, наломал щепок из слома у корня и высек искры. Пламя быстро облизало ствол, и костер начал медленно разгораться. Кот подвинул свертки с едой к костру и вновь откинулся на спальник, стал ласкаться к Маюри, настойчиво требуя внимания.
Парень выбрался из спальника, погладил кота по лоснящейся шкуре и тихо спросил:
— Помочь с ужином?
Маюри проворно начал разворачивать свертки и, чуть помедлив, спросил:
— Оли, ты знаешь людей лучше, чем я твою расу. Есть что-то, что мне следует знать?
— Даже не знаю с чего начать, — уселся на спальник Оли, перекладывая готовку на Маюри. — Живем мы прайдом, но так, чтобы никого не стеснять. Коты-одиночки охотятся на той территории, которую способны патрулировать и защитить самостоятельно, у семей территория больше, разумеется. Когда идет крупная дичь, мы собираемся и охотимся вместе. Так же есть общий лидер, вожак, ему подчиняются все коты и его приказы не оспариваются. Ежегодно проходят драки за право быть вожаком. Ничего особенного у нас нет, у людей куда более сложный социальный строй.
— Не сказал бы… У людей правила почти те же, просто мы их лучше маскируем, — улыбнулся Маюри, принимаясь за готовку. — Крупная дичь? Судя по тебе, добыча должна быть действительно крупной, чтобы охотиться группой.
Парень покосился на расслабленного кота и признал:
— В моем мире только колоссы были бы достойной добычей для стаи.
— Не, ты преувеличиваешь. Колоссы действительно огромны, но в общем-то крупные травоядные и были нашей добычей. Просто они свирепо и успешно защищались, тогда стаей еще и безопасней, — один из хвостов подобрался к занятому готовкой Маюри и погладил его по бедру. Кот довольно урчал, внимание и невольное восхищение, скользившее в голосе парня, приятно льстили гордой кошачьей натуре.
— Не уверен, что колоссы способны защищаться… Хотя никому в голову не приходило на них напасть. Оли, — парень остановил хвост, который пополз слишком высоко, почти добравшись до паха, — мне приятно, когда ты ко мне прикасаешься. Не знаю, привык я или просто ощущаю в этот момент, что кто-то готов меня защищать, но туда не лезь, пожалуйста.
Маюри посмотрел на кота и облегченно вздохнул, похоже, с этим огромным хищником проще всего было договариваться в открытую.
Кот сник.
— Я ведь ни разу и не лез… — заметил он, а парень припомнил, как во время лечебного облизывания, Оли перемещал одеяло так, чтобы пах всегда оставался прикрытым. Кот замолк, не зная, что сказать, Маюри все-так был прав. Хвосты подобрались и легли у ног Оли.
— Прости, я просто… — Осторожно подобрав хвост, лежавший возле ног, Маюри погладил по нему и обвил вокруг своей талии. — Извини, у меня паранойя просто.
— Ты не обязан, я понимаю. Это тебе решать, — Оли ткнулся мордой парню в живот. — Просто тебя так приятно касаться, это почти физическая необходимость. Я не знаю, как объяснить. Ты прекрасен.
Кот несмело напряг хвост, окольцовывая талию.
Маюри замер, до сознания медленно, лениво доходили слова. Чуть погладив по хвосту, улыбнувшись, бывший наложник спросил:
— Ты действительно так считаешь?
— Да, — тут же отозвался Оли и поднял голову, всмотрелся в глаза Маюри. — Разве это не очевидно? Я не понимаю, почему ты сомневаешься.
— Я… Я не считаю себя даже симпатичным… Скорее жалким и мерзким, — опустив лицо признал Маюри и исподтишка посмотрел на кота. — Я не понимаю, зачем тебе я, ты… Ты великолепен.
Оли лизнул парню лицо.
— Глупый, малыш, мне незачем врать.
Кот потерся мордой о ладонь Маюри, его переполняло волнение, уж очень приятно слышать о себе похвалу, да еще и от того, кто сам сильно нравится.
Маюри погладил по подставленной морде, чуть почесав за ухом, и чуть слышно продолжил:
— Я понимаю, просто… Ты сильный, красивый, гордый, полноценный, я же… Я же скорее пародия на человека. Лейти и тот говорил, что не сможет так жить, а я…
— Лейти — ребенок, — сказал Оли. — Хороший, добрый, но ребенок. Он не видел мир и жизнь такой, какими их видел ты. Он не понимает, что жить можно с очень многим, если действительно этого хочешь. К тому же твоя рана не зависела от твоих желаний, малыш, — язык вновь прошелся по ладони. — Ты справился с тем, от чего многие бы умерли. Ты, справился, Ри, а остальное подлечим. Я вылижу всего тебя, ты будешь пахнуть только мной, а не болью и страхом.
Маюри отступил, поспешно вновь устанавливая границы, отшучиваясь:
— Только не сейчас, а то я замерзну насмерть!
— Значит, если будет тепло, то можно? — хитро прищурился Оли, но касаться парня больше не стал, понимая его нервозность.
— Будет тепло, тогда и поговорим, — отмахнулся Маюри, обнял Оли за шею, быстро поцеловал в нос и сделал вид, что полностью увлечен готовкой еды.
Поели в тишине. Маюри сидел, прислонившись спиной к боку Оли, тот тихо мурлыкал в ответ. Вымотанный новыми впечатлениями парень после сытного ужина задремал. Оли накрыл его спальником и обхватил лапами, проваливаясь следом в сон. Так они пролежали следующие шесть часов, пока кот не тронул за плечо Маюри. Шепнул:
— Маюри, вставай, хочу показать тебе еще одну вещь в этом мире.
Парень открыл глаза, мгновенно проснулся и завозился в спальнике, с трудом выбравшись, и все еще чуть хриплым от сна голосом спросил:
— Ошейник на тебя надевать?
— Да, тут недалеко, но для надежности не помешает, — кивнул Оли. — Спустимся к подножию горы со стороны водопада.
Когда Маюри забрался на спину, кот проворно, по камням, шустро спустился вниз, прикрывая парня от брызг холодной воды крылом.
Он завел Маюри в щель между камней и указал хвостом во впадинку, где слабо светились лунным светом три цветка.
— Что-то их мало в этом году вылезло, но цветут красиво. Как раз сейчас начнут.
Оли лег на снег, чтобы Маюри смог разглядеть: — Это Ночные колокольчики.
Бывший наложник чуть подался вперед, опираясь ладонями о спину Оли, и завороженно замер, рассматривая нежные растения, так неуместно смотревшиеся среди снегов.
Сначала ничего не происходило, но постепенно свечение усилилось. К лунному свету добавились розовые и нежно-голубые оттенки. Колокольчики один за другим начали раскрывать бутоны, и Маюри увидел радужную невероятной красоты сердцевину.
— Оли, а к нему можно прикоснуться? — завороженно сказал парень, нетерпеливо поерзав на спине Оли.
— Лучше не надо, они разумны, почти как насекомые. Свернутся и не выбросят семян.
Цветки покачнулись, радуга стала ярче и по одному из нее стали вылетать маленькие светлячки семян. Одно подлетело к самому носу парня, еще парочка зарылась в землю и несколько подхватил и унес порыв ветра.
Маюри завороженно наблюдал за полетом светящихся семян, стараясь даже не шевелиться. Чуть задумчиво и нежно поглаживал по мягкой шкуре.
— Каждый выпускает семь семян, выживают один-два. Это самый редкий цветок в этом мире. И самый красивый.
Оли замолчал, не мешая рассматривать.
Так они и сидели, пока бутоны не свернулись и не сложили головы на снег.
— Значит, свидание закончилось, — специально обдавая дыханием самый кончик уха, сказал Маюри, с улыбкой наблюдая за тем, как кот рефлекторно дергает ухом. — Знаешь, в нашей культуре свидания обычно длятся несколько часов, а не сутки… Но мне очень понравилось, спасибо.
Парень замолк, и кот прекратил дергать ухом, Маюри не выдержал, и кончиком пальца слегка задел кисточку на кончике уха зверя.
Парень почувствовал, как встопорщилась шерсть на спине и загривке, а кот коротко заметил, прижав уши к голове:
— Хулиган маленький, — и погладил хвостом по спине. Радостный и беззаботный тон сменился на сдержанный и серьезный. Оли сказал:
— Маюри, как ты себя чувствуешь? Есть еще силы или хочется спать?
— Мы только встали… Ты издеваешься? Люди не имеют свойства впадать в зимнюю спячку, — возмутился Маюри и слегка дунул на ухо, едва оно поднялось. — И вообще, я требую реванша! Только дай мне фору в пару-тройку минут и посмотрим, кто выиграет на этот раз.
— Ты слишком самонадеян, человек! — высокопарно заявил Оли и вскарабкался на ближайший валун, оттуда в несколько прыжков добрался до открытой местности и понесся в сторону снежной поляны. — Я непобедим! Я Король снежков!
Кот пару раз нырнул в сугробы, привычно поднял несколько снежных волн, попутно извалял в снеге Маюри и только тогда остановился. Дал парню спокойно с себя слезть. Припал на передние лапы и развел в стороны хвосты, выжидающе уставился на Маюри, явно давая ему фору.