Алек смотрит на Рафаэля спокойным печальным взглядом, и что-то в выражении лица вампира меняется, будто какая-то странная мысль вдруг приходит ему в голову. Он покачивает головой и заходит вслед за другом, напоследок бросив на Алека еще один испытывающий взгляд через плечо.
Алек позволяет себе легонько ухмыльнуться.
Конечно, его опыт еще был не настолько велик, но парню все время казалось, что его закидывает в какие-то соседние параллельные Вселенные, если такое понятие вообще существует. Потому что он всегда был Лайтвудом, у него всегда были Джейс и Иззи, они всегда были сумеречными охотниками, да и характеры всех остальных хоть и менялись, но незначительно.
А что бы было, если бы он попал туда, где все вообще наоборот? Где его семья и Магнус ненавидят его, а Валентин, например, обожает? Алек вздрагивает, как всегда гоня такие мысли прочь из головы, и идет обратно к себе заниматься работой. Осознание того, что ему удалось увидеть Магнуса, придает ему сил, и ему удается закончить нужные документы за ближайший час.
***
Проходит буквально пару минут, в течении которых он раскладывает все по папкам, когда в дверь громко стучат и, не успевает Алек ответить, как в кабинете появляется нахмуренный, откровенно взбешенный после суда Рафаэль.
— Так плохо? — сочувственно спрашивает Алек, не успев прикусить себе язык.
Вампир вновь приподнимает бровь, тщательно осматривает все вокруг, и проходит ближе к Алеку, присаживаясь на стул напротив него.
— Хуже некуда, — сухо отвечает он. — Но я не за этим пришел, охотник.
Алек методично продолжает перебирать папки, пока они не кончаются, и в кабинете повисает к удивлению ненапряженная тишина.
— Тогда чем я могу тебе помочь, дитя ночи? — все же спрашивает Алек, даже не удивляясь наглости и самоуверенности Рафаэля, который сидит здесь, важный и бледный настолько, что теперь даже Алек по сравнению с ним кажется краснощекой матрешкой.
— У тебя что-то с Магнусом, — членораздельно проговаривая слова, немного неуверенно протягивает вампир.
Алек начинает кашлять, чувствуя неожиданную панику, пробирающуюся под кости.
— Прошу прощения? — только и удается выдавить ему.
— Прощаю, — усмехается Рафаэль. — Dios, Лайтвуд, соберись, твое сердце сейчас выпрыгнет и укатится куда-нибудь далеко. Одному магу под ноги, например.
От этой неожиданной попытки пошутить, Алек прекращает кашлять, большими глазами уставившись на вампира. В этой Вселенной Рафаэль более… открытый что ли, и Алек не может понять, нравится ему это или он слишком привык к другой, более угрюмой, никогда не шутящей версии вампира.
— Хоть мы официально враги, я чувствую, что с тобой что-то не так, а мое чутье редко меня обманывает, — продолжает Рафаэль, как бы не замечая состояния охотника. — Так вот, может расскажешь, что вас связывает, и почему ты так отчаянно избегаешь моего драгоценного друга? Не то чтобы я был сплетником, но, хотя после твоего взгляда на него, я уже не думаю, что ты замышляешь что-то ужасное, меня все еще волнует такой… специфический интерес.
Рафаэль договаривает, и комната вновь погружается в тишину, нарушаемую лишь равномерным тиканьем часов над камином и нервным стуком пальцев Алека по столу. Ему всегда импонировал тихий саркастичный вампир, немного напоминающий самого его, но что сказать ему сейчас? Несмотря на свой опыт, Алек, хоть и научился убедительно врать, когда нужно, ненавидел делать это, и был уверен, что сейчас его точно разоблачат.
— Я не думаю, что ты хочешь знать правду. И главное, я не хочу, чтобы ее знал Магнус. Нельзя, чтобы он знал о моей заинтересованности, — мягко бормочет Алек себе под нос.
Рафаэль смотрит на него с озадаченным выражением лица, будто пытаясь сложить паззлы в голове. Алек смотрит в ответ, и его лицо кажется таким молодым, невинным и отчаянным, что вампир только вздыхает.
— Я не могу ничего обещать тебе, так как ничего не знаю. Мне нужна информация, — непринужденно сообщает он. — Давай-же, я вижу, что тебе нужно выговориться. И что-то тянет меня к тебе. Не думал, что когда-то скажу такое, но… возможно, я даже помогу тебе. Но не обещаю, — тут же поспешно добавляет он, чтобы не казаться слишком добрым к сумеречному охотнику. Слишком добрым вообще.
Алек задумывается.
Чаще всего, единственным, кто знал про его путешествия был Магнус. Пару раз — Джейс и Иззи. Один раз — Катарина и Рагнор. И даже Мариз. Но Рафаэль — никогда. Что ж, все бывает впервые. И если уж он так настаивает, то почему бы не облегчить жизнь и заодно приобрести хотя бы одного союзника? Время научило Алека мыслить практично даже в таких ситуациях.
— Ладно, — говорит он, запуская руку в волосы. — Тогда предлагаю перейти в более удобное место. Это будет очень долгая история. И еще, ты должен пообещать мне, что ни одна душа, мертвая или живая, не узнает об этом, а в особенности, Магнус, — Алек серьезно смотрит на вампира, надеясь на понимание, и, увидев огонек искренней заинтересованности и согласный кивок, встает, указывая путь к своим личным комнатам.
Сегодня у них обоих будет долгая ночь.
***
Алеку двадцать семь, когда война между нежитью и сумеречными охотниками все же разгорается. Он держится только первый месяц, стараясь по возможности не участвовать в сражениях и никого не убивать, нарочно промазывая по цели, пока в одной особо кровавой битве в его грудь не вонзается копье с ядом в наконечнике.
Как во сне, Алек плавно опускается на пропитанную кровью сырую землю. Голоса вокруг тут же приглушаются, и на Алека наваливается апатия. Сквозь приоткрытые глаза, он замечает дерущегося Рафаэля, который, кажется, раздумывает броситься ему на помощь. Охотник слабо качает головой, делая свой выбор.
— Пожалуйста, — едва удается прошептать ему пересохшими, искусанными в кровь губами, но Рафаэль понимает его и кивает в ответ, прикладывая руку к сердцу.
Алек знает, что это значит. Алек знает, что обещание заставить Магнуса уехать куда подальше от всего этого и периодически присматривать за ним выполнено, и Рафаэль останется рядом с магом, выполняя свою часть сделки, так долго, как только сможет.
Алек окончательно закрывает глаза, чувствуя необычайное для такой ситуации умиротворение, и умирает спокойно, несмотря на развернувшуюся вокруг него битву. И может, его сердце, тело и душа изранены, но больше переживать ему не о чем, ведь в этом мире Магнус точно будет в порядке.
Комментарий к Daughter — Youth 2
ну что скажете, господа?
что-то как-то грустненько
а песня классная, кстати))
========== The Fray — Look After You 3 ==========
Прямой удар, боковой, два нижних, опять боковой. Прямой, боковой, прямой, прямой, прямой. Маленькие капельки пота, сбегающие по оголенному торсу и спине, грозятся перерасти в не такой уж маленький ручей, но Алек продолжает методично избивать грушу.
Бокс приносит ему спокойствие и удовлетворение, это то, чем он привык заниматься настолько, что тело само изнывает от недостатка тренировок, стоит только по каким-то причинам забросить спорт.
— Хей, хей, может оставишь грушу в живых? Мне тоже нравится на ней тренироваться, — раздается приглушенный голос Джейса откуда-то сбоку.
Алек не останавливается, пока не добивает последнюю комбинацию.
Несмотря на то, что его руки и так уже давно все перебиты, а костяшки не прекращают кровоточить, парень отказывается надевать перчатки, предпочитая вместо этого использовать эластичный бинт.
Он останавливается, тяжело дыша. Глаза горят, волосы взлохмачены даже больше, чем обычно, ноги подрагивают. Весь вид охотника кричит о том, что далеко не все у него в порядке, а постоянные тренировки есть не что иное, как отвлечение.
— Она и так мертва, — ровным тоном отвечает он Джейсу, а затем повторяет комбинацию вновь.
Джейс растерянно моргает.
— Я… это было фигурально, — возмущается блондин.
Алек не обращает внимания.
Джейс ждет. И ждет. И ждет.
— Так, все, с меня хватит, — резко взрывается он, с силой отпихивая брата от злосчастной груши. — Если у тебя какие-то проблемы, то давай поговорим об этом. Мне больно на тебя смотреть, Алек, — говорит он, взволнованно осматривая старшего с макушки до пят.
Алек вздрагивает и раскрывает рот, собираясь прикрикнуть в ответ, но в итоге только качает головой и пожимает плечами. Да и что он может сказать, не втягивая Джейса во все это дерьмо?
— Все в порядке, Джейс. Я уже ухожу, — голос охотника кажется механическим, нейтральным, но глаза выдают его с потрохами, и Алек знает об этом, поэтому, не дав Джейсу шанса начать выпытывать информацию, Алек быстро сбегает с тренировочного зала и идет в душ.
Он снимает бинты и несколько минут осматривает свои руки. Они выглядят отвратительно. Порезы, ссадины, шрамы, избитые костяшки, целиком и полностью истертые в мозоли пальцы. Они выглядят примерно так, как Алек себя чувствует.
Убогим и израненным.
Тем не менее, парень все еще не собирается жалеть себя. А боль — разве бывает жизнь без нее?
Алек выходит из душа через полчаса, сушит волосы, надевает чистую черную футболку и серые спортивные штаны. Он проводит следующий час, копаясь в своем планшете, купленном не так давно. В нем много книг, и иногда Алек даже заходит в интернет, чтобы поинтересоваться научными открытиями примитивных или посмотреть рандомные видео на ютубе. Бессмертие подарило Алеку достаточно времени, чтобы научиться пользоваться современными технологиями и по праву оценить их.
Сейчас бы он даже сказал, что то, как отчаянно нефилимы ставят себя выше примитивных, немного забавно. Потому что пусть те и не обладают ангельской кровью или необычными способностями, но тоже достигли немалого прогресса во многих вещах, а это Алек научился ценить.
Единственное, что Алек никогда не делает один — это просмотр фильмов, и то потому, что это всегда было тем, что они делали вместе с Магнусом, и именно маг был тем, кто открыл для Алека чудесный мир кинематографа еще в одной из его первых жизней.
Алек ежится, мыслено вздыхая. Он опять думает о Магнусе и даже не может контролировать это. В прошлую жизнь ему удалось держаться подальше от мага, и сейчас он не знает, стоит ли делать это снова. То, что однажды они встретятся, Алек знает наверняка. То, что он сделает, когда это произойдет — нет.
Охотник не жалеет о том, что не дал их отношениям шанса в прошлый раз, ведь теперь, по крайней мере, он знает, что тот Магнус спокойно продолжает жить, не мучаясь из-за раздумий о том, где сейчас оказался Алек и что происходит в его Вселенной.
Когда-то Алек вообще не хотел рассказывать Магнусу о своей особенности, но тайна все равно выплыла наружу, и тот Магнус заставил пообещать его всегда рассказывать ему правду, потому что знать, что Алек где-то живет, пускай и не в твоей Вселенной, по его словам, было намного лучше, чем оплакивать навсегда ушедшего человека.
Алек выходит из Института, решая пробежаться перед сном, но мысли о Магнусе все равно возвращаются.
Изначально он хотел избегать мага и в этой жизни, но кое-что заставляет его задуматься. Например, собственный эгоизм. Ведь он не был с Магнусом в полноценном смысле слова настолько давно, что готов молиться любым богам, лишь бы ему дали пару минут хотя бы просто постоять с ним рядом. Еще одна причина — их давний разговор. Когда-то Магнус признался, что прожить жизнь с любимым человеком, сколько бы им не было отведено, наслаждаться каждой минутой, каждый объятием, каждым поцелуем и совместным пробуждением, дышать одним воздухом, тайком таскать одежду друг друга, держаться за руки и просто быть рядом, — искреннее счастье от всего этого во много раз перевешивает то, что когда-то приходится расставаться. И лучше быть разлученными, сохранив только счастливые воспоминания, чем вообще никогда их не получить.
Алек переходит на бег, наконец найдя нужную дорожку, все еще находясь в раздумьях.
Действительно, есть ли у него право отбирать счастье у Магнуса? Потому что тот определенно был счастлив рядом с ним. Всегда. И даже если он потом уйдет… дело же не в этом. Главный вопрос в том, может ли он сам распоряжаться их судьбами, как сделал это в прошлый раз, и просто игнорировать мага? Алек не знает.
Никто не учил его такому. Вряд ли у кого-либо вообще были ответы на эти вопросы. И даже не факт, что в мире существует еще хоть кто-то с такой же проблемой.
Все эта тема — больная, запутанная, невыносимая.
Алек ускоряет темп, чувствуя покалывание в ногах, и поднимает голову вверх, смотря на мрачное, затянутое черными тучами небо, когда первая капля дождя падает на его лицо. Алек не отворачивается, и его разгоряченная кожа с благодарностью принимает дождевые капли, действующие успокаивающе. Зуд проходит, и Алеку начинает легче дышаться. Кажется, даже простые размышления о Магнусе играют не малую роль в регуляции эмоционального состояния Алека.
Он пробегает еще около пяти километров, когда начинается настоящая гроза. Алек обожает такую погоду, поэтому не пытается скрыться под ближайшей крышей, а переходит на шаг, осматриваясь вокруг, пытаясь понять, где он. Дождь совершенно не мешает ему, и то, что он уже насквозь мокрый, также не заботит охотника.
Алек замечает широкий подвесной мост неподалеку от себя и сразу же направляется туда, чтобы почитать указатели. Погода бушует, неистово и яростно распугивая случайных прохожих, но Алек уверенно идет к цели и останавливается, дойдя до перил моста, свешиваясь наполовину вниз и рассматривая мельтешащие внизу машины.
Трасса находится метрах в семидесяти, и это слишком высоко для того, чтобы спрыгнуть и не превратиться в лепешку даже Алеку с его волшебными рунами.
Едва он успевает про это подумать, как замечает тень человека, стоящего не так далеко от него по другой стороне. Алек хмурится и щурится, но может разглядеть только достаточно высокую фигуру, завернутую в темный плащ, и то, как она дрожит под влиянием непогоды.
Алек хмурится еще сильнее, когда фигура перегибается через перила слишком низко, чтобы это было безопасно, поэтому он решает проверить, в чем дело, и перебегает дорогу, оказываясь на другом конце. Его не замечают. Более того, человек в плаще уже перекидывает одну ногу через перила и неуверенно замирает на месте, отчаянно колотясь всем телом.
Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что происходит, поэтому Алек со всех ног бежит к этому человеку, мысленно моля Разиэля не допустить, чтобы какой-то примитивный покончил с собой прямо у него под носом.
Вокруг становится настолько темно, что Алек едва не теряет из виду того человека, а ветер свистит, и стонет, и гремит, и кажется, будто на улице происходит, как минимум, конец света.
Человек на мосту все так же трясется, и к тому моменту, как Алек подбегает к нему, он уже сидит на перилах, свесив обе ноги в пропасть, готовый спрыгнуть в любую секунду.
Сердце Алека екает вновь, и он не тратит ни секунды на посторонние мысли, живо подлетая и крепко, намертво обхватывая незнакомца руками, всеми силами оттягивая его назад, подальше от умертвляющей темноты.
В первую секунду, скорее от неожиданности, человек замирает, но тут же начинает вырываться из его рук с невообразимой силой. Он плачет, всхлипывает, кричит, его плащ практически спадает, и Алек направляет все свои силы на то, чтобы оттащить его подальше от этого места. Едва мост кончается, они вместе падают на сырой, мокрый асфальт, создавая дикий, пугающий комок из переплетенных рук и ног, когда у незнакомца наконец что-то вырубается, и все, что он делает, это безжизненно лежит, глядя в одну точку, отчаянно повторяя непонятные слова одними губами; сверкает молния, прорезающая все небо, и дикий порыв ветра окончательно срывает с него плащ.
Алек снимает куртку и привстает с места, чтобы хоть немного укрыть его, когда человек медленно поворачивается в его сторону. Пустые, безжизненные желтые кошачьи глаза смотрят прямо на Алека, и время останавливается.