У младшего перехватывает дыхание. Юнги сомневается лишь долю секунды, прежде чем прилагает все усилия, чтобы очистить свой ум и успокоить своё сердце. Вместо того, чтобы дать ответ, Чимин просто шевелится, отстраняется от коленей Юнги — какая-то доля секунды и Юнги охватывает паника, которая сразу же отступает под любящим взглядом глаз Чимина — и вот он уже близко, так близко, как никогда не был раньше. Юнги думает о том, как давно это было, когда он в последний раз чувствовал теплоту другого тела так как сейчас, а потом он перестаёт думать вообще, когда Чимин мягко прижимается к нему губами.
Глаза Юнги закрываются. Его сердце успокаивается, дыхание выравнивается, и голова проясняется, в ней не остаётся больше никаких мыслей. Он отпускает своё тело, позволяет ему инстинктивно делать всё, что ему кажется правильным, он удерживает Чимина за талию и разводит свои бёдра так, чтобы у младшего было место придвинуться к нему поближе. Губы Чимина кажутся немного неуклюжими в его губах, как будто он не совсем уверен в том, что делать, и в груди Юнги расцветает нежность. Он не может удержаться от смеха.
Чимин отстраняется и немного дуется, выглядя так, как будто собирается захныкать, но Юнги просто притягивает его снова, обнимая одной рукой за талию, а другой придерживая сбоку его лицо. И, ах, вот оно. Щёки Чимина окрашиваются румянцем, что так сильно любит Юнги. Он чувствует, как напрягаются руки Чимина у него на плечах, его хвостовой плавник трётся о его ногу, прежде чем обернуться вокруг его лодыжки, а потом они целуются снова, встречаясь губами на полпути.
Нет никакого фейерверка, никакого чувства, что они подходят друг другу как части пазла. Есть только Чимин и его теплота, и его губы, которые на вкус немного напоминают соль и очень сильно напоминают смех, и чувство волшебства даже при полном его отсутствии.
Это — самый прекрасный первый поцелуй, который когда‑либо был у Юнги.
====== 8. ======
(- Ты действительно милый, Чимини.
— Чимини?
Пожимает плечами.
— Это мило. Подходит тебе.
— О, Боже, — старается сдержать улыбку. — Ты такой банальный, хён.)
Поцелуи, как и всё остальное, что неожиданно изменилось в его жизни с появлением Чимина, абсолютно органично встраиваются в их обычный распорядок дня. Юнги изучает форму губ младшего своими губами, запоминает их слабый солёный вкус и запах, которые он теперь связывает с Чимином, и обнаруживает хриплые тихие звуки, которые тот издаёт каждый раз, когда его целуют. Его руки исследуют те места на коже Чимина, к которым у него раньше никогда не было шанса прикоснуться, рассеянно рисуя большими пальцами спонтанные узоры на его пояснице, где кожа начинает переходить в чешую.
Чимин наслаждается поцелуями в шею. И Юнги безумно рад дарить их ему. Чимину нравится, когда Юнги слегка тянет его за волосы, чтобы расположить его голову под нужным углом. Юнги обнаруживает, что во время этого ему нравится пробегать пальцами по мягким волосам Чимина, так же, как он делает это, когда они просто сонно разговаривают в послеобеденное время. Нала осуждающе мяукает на них, и это всегда заканчивается тем, что они начинают смеяться так сильно, что вынуждены отстраниться и просто улыбаться друг другу как пара идиотов.
И, Боже, Юнги ещё никогда не был так рад чувствовать себя таким идиотом, как сейчас.
Однажды утром Юнги просыпается от звука телефона, практически визжащего на его тумбочке.
Со стоном, он переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, игнорируя звонок, пока тот не затихнет. Нала шевелится и просыпается у него в ногах, где она спала, свернувшись в клубочек, она жалобно мяукает на шум, прежде чем укладывается снова. Юнги понимает её.
Телефон замолкает.
Юнги уже хочет вздохнуть в подушки и продолжить спать, когда тот внезапно начинает гудеть снова, давая понять, что, кто бы ни звонил ему в этот час, он не остановится, пока Юнги не ответит. Он недовольно стонет и переворачивается набок, впиваясь взглядом в телефон, как будто это остановит того, кто бы ни находился на другом конце линии, и он перестанет беспокоить Юнги. Нала капризно пробирается дальше по кровати и заползает под подушки, пытаясь оградить себя от шума.
Телефон снова замолкает. А потом гудит в третий раз.
Юнги берёт его.
— Алло?
— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО ТЫ И ЧИМ ТРАХАЛИСЬ?
Юнги не ожидал, что именно этим начнётся его день.
— Что? — хрипит он в трубку и внезапно полностью просыпается. Он чувствует себя так, как будто подавился своим собственным языком. — Что, чёрт возьми?
— ХЁН! — голос, в котором Юнги узнаёт Чонгука, шокировано вещает на заднем плане. — Они НЕ трахались, какого чёрта? Чимин просто сказал, что они целовались…
— КАКОВЫ ТВОИ НАМЕРЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ НАШЕГО ЧИМИНА? — визжит Тэхён в телефон. На самом деле визжит. Юнги вздрагивает и отодвигает трубку от уха на такое расстояние, которое помешало бы ему повредить свой слух и в то же время, позволило бы ему понять Тэхёна. — Юнги-хён, я знаю, что вас тянет друг к другу, и мы все одобряем это, правда, на самом деле мы все, затаив дыхание, ждали, что что‑то произойдет, но ты хотя бы знаешь, как происходит секс у русалок? Потому что я не знаю. И я понимаю, что ты хорошо осведомлён во многих областях, но не думаю, что сексуальные практики других разновидностей — это то, о чём ты читал, это скорее похоже на Намджун-хёна, поэтому, возможно, стоит подождать, пока у ЧимЧима не появятся ноги, и, мм… все остальные части тела вместе с ними…
— О, Боже, — говорит Юнги, наконец, прерывая Тэхёна, и пытается справиться с жаром, подступающим к его щекам. — Чимин и я не делали ничего такого, что с тобой не так, Тэхён, мы просто целовались…
— Просто удостоверяюсь, хён! Никогда не повредит быть готовым к такому роду вещам и…
— Откуда ты узнал, что мы… мы… это? — спрашивает Юнги. Нала выглядывает из-под подушки и с любопытством смотрит на него. Он рассеянно гладит её по голове, пока ждёт ответа.
— Чимин сказал Чонгуки и… о? — на заднем плане слышен голос Чонгука, который что-то слишком быстро говорит, и Юнги не успевает разобрать это. Потом Тэхён говорит снова. — Подожди, хён, мы включим громкую связь… вот.
— Привет, хён, — слышен голос Чонгука. — Чимин-хён написал мне об этом вчера вечером. Пожалуйста, не сердись на него.
Юнги закрывает глаза.
— Почему я должен сердиться на Чимина?
Возникает краткая пауза. Юнги почти на сто процентов уверен, что Чонгук смущённо моргает, глядя на телефон.
— Я… я думал, что ты не хотел, чтобы мы знали?
И это… справедливое предположение. Но.
— Я не возражаю.
— Подожди, правда? — это уже Тэхён. — Тогда, почему ты не сказал нам? Чимин сказал, что он хотел рассказать об этом кому‑нибудь с прошлой недели! Но он не был уверен, что ты захочешь, чтобы кто-нибудь из нас узнал, поэтому он заставил Чонгука поклясться сохранить всё в тайне…
— И это ему так хорошо удалось, — бесцветным голосом произносит Юнги, хотя он явно шутит.
Тэхён самодовольно отвечает:
— Ты знаешь, что мой Куки никогда ничего не скрывает от меня.
— Кроме того, кто он, — заявляет Юнги, поднимая бровь. То, что Чонгук получеловек, было известно им всем с тех самых пор, как макнэ стал частью их дружной компании, но другая половина его сущности остаётся тайной и по сей день. Юнги потерял счёт тому, сколько предположений они уже высказали, но последнее предположение было, что он полулюдоед (и его сделал Сокджин), и они не переставая дразнили Чонгука этим. У Юнги всё ещё сохранились яркие воспоминания обо всех мемах Шрека. Он содрогается.
Тэхён хныкает.
— Потому что мы заставили его пообещать не говорить нам! Мы играем в игру, помнишь?
Если честно, Юнги даже забыл, каким был приз. Уже прошло много лет.
— Держу пари, что Чимини знает, — задумчиво говорит он.
Ещё одна пауза. А потом Чонгук признаётся:
— Он знает, — одновременно с ним говорит Тэхён. — Подожди, ты только что назвал Чима «Чимини»? АВВ, Юнги-хён.
Чёрт, Юнги даже не заметил. Это просто… вылетело?
Он открывает рот, собираясь сказать что-нибудь в своё оправдание или просто отмахнуться от этого, но Тэхён уже отвлекается.
— ПОДОЖДИ, ХЁН. Ты не можешь спросить у Чима ответ! Не жульничай!
Юнги фыркает.
— Я и не собирался.
Он определённо собирался. Пора положить конец чёртовой тайне Чон Чонгука. Если Юнги и дальше будет вынужден выслушивать дикие теории, что Чонгук наполовину полтергейст или зайчик, или павлин, то он, наверное, выбросится из окна.
— В любом случае, — говорит Тэхён. — Если ты не возражал против того, чтобы мы знали об этом, тогда почему ты не сказал нам?
Потому что я был слишком занят тем, что целовал Чимина, чтобы думать о том, что нужно сообщить всем вам, что я целовал его, это то, о чём Юнги не говорит. Вместо этого он предлагает такой ответ:
— Я не знаю, я хотел, но, наверное, Чимин опередил меня. В любом случае, это продолжается в течение немногим больше недели.
— Он говорит, немногим больше недели! — пронзительно визжит Тэхён. — Когда я первый раз поцеловал Чонгука, я послал сообщение в групповой чат в тот момент, когда наши лица, буквально, были всё ещё приклеены друг к другу!
— Тогда это объясняет все опечатки… стой, — Юнги поднимается, занимая сидячее положение, и открывает рот. — Вы обжимались, когда ты послал то сообщение?
— Да, — Тэхён кажется гордится этим. — Поэтому, да, я не понимаю, почему вы двое держали это от нас в секрете так долго, но я рад, что Чимин сдался и сказал нам.
— Сказал Чонгуку, — поправляет его Юнги. — Он сказал Чонгуку.
— Семантика, — говорит Тэхён.
Юнги моргает.
— Ты на самом деле знаешь, что означает это слово, или ты просто услышал его от Намджуна?
— Это не имеет значения! — внезапно, Тэхён кажется взволнованным. — Расскажи мне о вас с Чимином. Так, кто вы, парни, теперь? Встречаетесь? Любовники? Или это было случайно? О, Боже, пожалуйста, не говори мне, что это вышло случайно, как трахают приятелей, не заходя слишком далеко, а просто обжимаясь. По крайней мере, я надеюсь, что это действительно просто обжимания, потому что, как я уже говорил, я думаю, что секс с русалкой выходит за рамки твоих способностей, хён. Хотя бы продержись оставшиеся несколько недель, пока Чимин не получит ноги и чле…
— Тэхён-а, — спокойно прерывает его Юнги. — Я сейчас повешу трубку.
— Нет, хён, подожди! — это Чонгук. — Всего одна последняя вещь! Знаешь, мы очень рады узнать, что ты и Чимин-хён… вместе?
Юнги на секунду задумывается. Он не возражает против того, чтобы его друзья знали об этом, он подразумевал это, когда разговаривал с ними, но сначала им нужно было обсудить всё, что касается этого вопроса, с Чимином. Например, что конкретно каждый из них ожидает от другого. Юнги, вероятно, должен был сделать это раньше, начать разговор на следующий день после их первого поцелуя, но ему было не до разговоров с Чимином… он был занят тем, что целовал его.
— Это ничего, что вы обо всём знаете, парни, — наконец говорит Юнги. Он просто пойдёт сейчас к Чимину и поговорит об этом. Русалка всегда просыпался раньше него, поэтому сейчас он не должен спать. Кроме того, Юнги уже проголодался и, в любом случае, должен приготовить для них завтрак. — Как я уже сказал, я не против.
Чонгук, кажется, вздыхает с облегчением.
— Рад слышать!
Юнги слегка хмурится.
— Почему я слышу облегчение в твоём голосе…
— Мы с Тэ зайдём в следующий раз, когда оба будем свободны, окей, пока, хён, мы любим тебя!
Звонок обрывается. Юнги убирает телефон от уха и держит его над лицом, смущенно прищурившись на резкое прощание. Он даже ничего не успел сказать.
А потом его телефон звонит снова, заставляя его подскочить, и, едва прочитав имя абонента, он нажимает на экран, чтобы ответить ему. На линии визжит Хосок:
— ТЭ И КУК СКАЗАЛИ МНЕ О ТЕБЕ И ЧИМИНЕ.
Свободная рука Юнги с хлопком падает ему на лицо.
Прежде чем Юнги понимает это, период заклинаний заканчивается, и они возвращают амулет в его первоначальный сосуд, где он будет оставаться ещё две недели под лунным светом. А потом всё закончится. Это облегчение, потому что самое трудное позади, но часть Юнги начинает на самом деле… не волноваться, а задаваться вопросом.
Задаваться вопросом о том, что произойдёт после.
Юнги что-то смутно знает о том, что у Чимина есть планы отправиться в путешествие с Тэхёном и Чонгуком, но только после того, как младшие закончат семестр. Два месяца в промежутке между этим событием и завершением его соглашения с Чимином, становятся для него большим неизвестным, точно так же, как и многие другие вещи, которые сейчас происходят между ними.
С одной стороны, они всё ещё не обсудили детали оплаты. Обычно Юнги тратит неделю на исследования и подсчёт всех расходов плюс стоимость работы, прежде чем выставить клиенту счёт, но, так как Чимин настоял, чтобы они начали сразу же, и сказал, что готов оплатить все расходы, у Юнги не было шанса сделать это. И, если честно, ему не хочется делать это сейчас, даже если это идёт вразрез с профессионализмом, который люди всегда связывали с ним.
Это приводит к другой вещи: его соглашение с Чимином не профессиональное. Оно никогда не было таким, если Юнги придётся быть абсолютно честным. Он стал намного ближе к Чимину, чем к кому-нибудь из своих прежних клиентов. Это произошло ещё до их поцелуев, учитывая то, что он принял Чимина в своём доме и заботился о нём. Чимин — не клиент для Юнги. Наверное, он никогда им и не был.
Итак, последнее неизвестное: что значит Чимин для Юнги? И что значит Юнги для Чимина? Они друзья — Юнги думает, что так сказать сейчас было бы безопаснее всего — но что ещё? Юнги не знает, хочет ли Чимин чего-то большего, чем просто случайных моментов близости время от времени. Юнги не знает, хочет ли он сам чего-то ещё, кроме того, что они делают сейчас.
Но, чем больше он думает о том, чтобы просто позволить Чимину уйти из своего дома, даже не обсудив это после того, как всё будет сделано, вызывает у него в груди чувство, которое он точно может описать как «нет».
Итак, очевидно, что они должны поговорить об этом.
И как можно быстрее, прежде чем их соглашение будет выполнено, и у Юнги закончатся оправдания, чтобы удерживать Чимина возле себя.
Юнги планирует заговорить об этом, он действительно хочет сделать это, но тот день, который он выбирает для разговора, становится также днём, когда Нала решает, что она соскучилась по небу и принимает свой истинный облик. Естественно, Чимин находит это бесконечно более захватывающим, чем неловкие попытки Юнги завести разговор, фамильяр перетянул на себя всё внимание русалки.
Но, естественно, сначала Чимин испугался.
— Хён, с Налой всё в порядке… о, Боже.
Юнги не сразу понимает, что происходит, потому что он всё ещё настраивается, чтобы начать Разговор с Чимином, поэтому он просто в замешательстве наблюдает за тем, как тот снова ныряет в воду с тревожным выражением на лице, прежде чем слышит мяуканье, которое на полпути превращается в более грозный рёв и…
— Вселенная ненавидит меня, — говорит Юнги, несмотря на все те моменты, когда он напоминал себе, что вселенной нет никакого дела до его ничтожного существования, потому что она занята другими гораздо более серьёзными и великими вещами. Он зажмуривается на мгновение и выдыхает.
Чимин всё ещё пытается спрятаться в воде, его глаза сейчас широко открыты, и в них плещется что-то сродни испугу. Юнги не может его винить за это. Он, наверное, должен был рассказать о Нале чуть раньше, но это никогда не приходилось к слову.
Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как раскрываются крылья Налы из теперь уже огромной спины, её мех падает на землю и на его месте растёт чешуя, но гораздо более жёсткая в отличие от чешуи Чимина, и по своей природе намного больше напоминающая чешую рептилии. Она издаёт ещё один громкий звук, когда её зубы становятся длиннее, её лапы превращаются в когти, а морда удлиняется. Теперь она ростом почти с Юнги — и это когда она прижимается к земле — она встряхивает тело, чтобы снова ощутить себя в своей истинной форме, а потом её ноздри вспыхивают, из них сыплются искры и вырываются языки пламени, напоминающие быстрые мерцающие молнии.