— Да кого там, блядь, принесло?! . — Джейсон Стакхаус не любил ранних гостей. По утрам в выходной заваливаются только ущербные долбоебы, не способные уяснить, что люди хотят, мать их, отоспаться в субботу за всю трудовую неделю.
Соображая, не пригласил ли он кого вчера к себе по пьяни, когда зависал в баре у Мерлотта, Джейсон в одних трусах прошлепал ко входной двери, и лишь распахнув ее и представ во всей своей похмельной и почти голой красе перед незнакомой брюнеткой, осознал — он не у себя дома.
Он, на хрен, дома у Сьюк.
Это не к нему приперлись гости.
Это, видимо, какая-нибудь подружка его сестры — или сучий свидетель Иеговы, потому что прикид на девушке был более чем скромный, даже чопорный.
— Э-э-э… Здрасьте, — неловко улыбнувшись, Джейсон помялся у двери. — Чем я могу вам помочь?
— Добрый день, — брюнетка была бледновата, и улыбка какая-то неуверенная, но сама вполне симпатичная.
Кажется, наряд Джейсона, состоящий из одних труселей, ее смущал, потому что она потупилась.
— Ну, так? .. — подначил брюнетку Стакхаус. — Я тут на ветру стою почти голый. Если застужу какой-нибудь из своих стратегически важных органов…
— Я ищу Сьюки Стакхаус, — поторопилась выпалить девушка, заподозрив, что Джейсон станет разъяснять подробнее, какие именно из своих органов он считает стратегически важными. — Я… Мне сказали, она может помочь в некоторых деликатных делах.
— Опять ее телепатическое дерьмо? — понимающе хмыкнул Стакхаус и распахнул дверь пошире, приглашая гостью войти. — Добро пожаловать, типа. Эй, Сьюк! Ты дома? К тебе тут пришли! — заорал он, запрокидывая голову вверх.
— Может быть, для вас сейчас не самое удобное время принимать гостей… — забормотала брюнетка, не решаясь войти.
— Все нормуль, щас она спустится, она никому не отказывает, — успокоил гостью Джейсон. - Я, кстати, ее брат, Джейсон. Никакой не телепат, просто красавчик, и баста.
— Меня зовут Белла, — представилась девушка. — Белла Свон. Я приехала из города под названием Форкс…
— Если честно, мне похуй, — обаятельно улыбнулся Джейсон. — Кофе будешь?
— Не откажусь, — справившись с культурным шоком, отозвалась Белла, и все же решилась войти в дом…
========== Кэтрин Пирс/Эдвард Каллен/Белла Свон. TVD/TwilightSaga. ==========
Кэтрин Пирс — яркая, громкая, провокационно-дерзкая.
Кэтрин Пирс — это взрыв эмоций, бездна страстей.
Кэтрин Пирс — порок, манящая сладость на горькой пилюле.
Эдвард Каллен очарован давней подругой Карлайла, своего приемного отца, которая приехала погостить к Калленам в Форкс.
У нее томный взгляд, мелодичный голос и роскошные шоколадные кудри, ниспадающие на точеные плечики.
Она вся — само изящество, сама грация.
Белла, его любимая Белла, его чудесная, особенная Белла, внезапно кажется Эдварду лишь блеклой картинкой рядом со слепящей глаза Пирс.
Белла слишком бледна и безжизненна, она начисто лишена любого кокетства, неровно красит глаза и рот у нее все время приоткрыт так, что кажется, будто она вечно не понимает, что вокруг нее происходит.
— Эдвард говорит, что ты исключительная, — насмешливые огоньки в глазах Кэтрин полыхают так задорно, когда она обращается к невесте Эдварда, оставшись с ней наедине в гостиной у Калленов. — Вот только я не вижу, в чем же твоя уникальность.
— Я единственная, чьи мысли Эдвард не может услышать, — смущенно запинаясь отвечает Белла.
— Ну конечно, — с нескрываемой издевкой улыбается Кэтрин. — Сложно услышать то, чего нет.
Белла Свон никогда не станет Беллой Каллен.
Эдвард никогда не обратит ее в вампира.
Он все еще по инерции цепляется за эту привязанность, но огненный темперамент Кэтрин с каждым днем будоражит его все сильнее.
Белла проигрывает в битве за свою любовь, но шансов у нее никогда и не было.
Кэтрин слишком роскошна, чтобы кто-то смог перед ней устоять.
Вот только проблема в том, что у Кэтрин вместо сердца — кусочек льда.
Она оставит Эдварда сразу же, когда он упадет к ее ногам, потому что ей нравится быть охотницей, но скучно становится владелицей.
К тому же, у нее бывала добыча и получше, чем Эдвард Каллен.
Но до тех пор, пока он еще не в ее руках — он самый желанный приз.
========== Белла Свон/Карлайл Каллен. TwilightSaga. ==========
Доктор Каллен считает, что Белла Свон очень милая, отзывчивая и добрая, серьезная девочка, вот только ей немного не хватает уверенности в себе.
Дочь шерифа Свона совершенно не умеет находить общий язык со сверстниками — ей куда уютнее в компании взрослых.
Доктор Каллен думает, что Белла вызвалась быть волонтером в клинике, где он работает, именно поэтому — потому что здесь практически нет ее сверстников.
Доктору Каллену почему-то даже в голову не приходит, что Белла может проводить все свое свободное время в клинике из-за него.
— Снова пришла утолить боль страждущих, Белла? — улыбается Карлайл, встречая девушку на парковке у своего места работы.
— Вы же знаете, я хочу быть похожей на вас, — отвечает Белла, и ответная улыбка озаряет ее обычно бледное и равнодушное лицо, мгновенно ее преображая и превращая из неприметной серой мышки в настоящую красавицу. — Всегда спасать чью-то жизнь, каждую минуту быть полезной.
— Как приятно быть героем хотя бы в чьих-нибудь глазах, — шутливо отзывается доктор Каллен и его золотистые глаза мягко оглядывают Беллу. — Жаль, что на самом деле я не герой.
— Не говорите так, — запальчиво вскидывается Белла, и ее фарфоровые щеки окрашиваются неожиданным румянцем. — Вы герой, доктор Каллен. Мой герой. Самый настоящий.
— Ты такая славная, Белла, — Карлайл польщенно и растроганно треплет девушку по руке и уже немного рассеянно (потому что вспоминает о том, что его ждет мистер Колдфилд с колотой раной и Эдна Филч с тяжелым ожогом) прибавляет: — Эсми сегодня приготовит что-нибудь особенное, если ты заглянешь к нам на ужин.
— Я с радостью, — тихо и радостно отвечает Белла и опускает голову, пряча за каскадом темных волос лицо.
Доктор Каллен думает, что Белла просто создана для Эдварда, одного из его приемных сыновей.
У них могут возникнуть некоторые сложности из-за одной особенности физиологии Калленов — но Карлайл уверен в сыне и его умении себя контролировать.
Каллены — цивилизованные вампиры.
Он понятия не имеет, что Белла Свон совершенно не заинтересована в тонкой душевной организации Эдарда или в кулинарных изысках Эсми.
Как не знает он и о том, что дочь шерифа давно уже знает о секрете Калленов — она следует по пятам за Карлайлом не только в клинике, но видела его и в сумерках, в лесу, во время охоты.
Все, что нужно бледной и замкнутой в себе девочке — это немного любви от своего героя.
И, пожалуй, бессмертие.
В идеале она получит и то, и другое одновременно.
Ну, а если что-то пойдет не так, то она воспользуется Эдвардом как первой ступенькой к своей цели.
Белла Свон вовсе не наивная девочка.
Белла Свон — та, кто одержима любовью к вампиру по имени Карлайл Каллен.
========== Эдвард/Элис. ==========
[AU, в котором Эдвард и Элис — пара]
«В тебя влюбится девушка по имени Белла Свон. Вы окажетесь рядом на биологии.»
Это была не его мысль — мысль принадлежала Элис, конечно же.
Эдвард улавливал ее сигналы куда как четче и яснее, чем мысли прочих: прочие превращались в неясный гул, стоило только возникнуть ментальному образу Элис на горизонте.
Наверное, иначе и быть не могло — они были созданы друг для друга, идеально дополняя и гармонируя.
Никогда Эдвард не испытывал дискомфорта от того, что его девушка видит будущее и без устали перекраивает его, а Элис, в свою очередь, вполне устраивал тот факт, что зачастую ей вовсе не нужно произносить что-либо вслух: ее возлюбленный всегда знал, о чем она думает, благодаря своим способностям.
«Поменяюсь местами с Джаспером, » — написал Эдвард короткое сообщение и отправил Элис.
«Некто Джейкоб Блэк все равно не скажет тебе „спасибо“, — прозвучала новая мысль Элис в голове Каллена. — Предлагаю и вовсе на недельку всем нам залечь на дно. Эта девушка принесет одни проблемы… Может, оставим неприятности местным волкам?»
«Я думал, ты в ожидании новой лучшей подруги, » — усмехаясь, написал Эдвард новое сообщение.
«Это было до того, как на меня снизошло видение о том, что она влюбиться без памяти в моего мужа, — тут же серебристым перезвоном колокольчиков рассмеялась в его мыслях Элис. — И это не самое неприятное, что я видела: она катастрофа, серьезно. Возможно, нам стоит срочно переехать на Аляску, чтобы избежать миллиарда вариаций плохих концов, которые нам светят, если Белла Свон все же примкнет к нам.»
«Значит, Джаспер в зоне риска?» — вновь отбил сообщение Каллен.
«Мы не имеем права обрекать его на это. Я видела Вольтури.»
«Запугиваешь меня намеренно, потому что эта Свон симпатичная?»
«О, я доберусь до тебя через три секунды!» — пообещала Элис игриво-угрожающе и все, что ему осталось — это выйти в школьный коридор вместе со звонком и поймать ее в свои объятия.
Маленький, хрупкий эльфо-ураган — вот какой она была, его Элис.
Прижимаясь к нему, она излучала мысле-счастье, мысле-любовь, мысле-восторг, и Эдвард давно уже не представлял себе, что связь между двумя (не)людьми может быть какой-то иной.
— Может, в Денали рвонем? — предложил Каллен, когда они обнявшись неспеша побрели по коридору. — Мы давно там не были.
— Карлайлу понравится эта идея, — оценила Элис. — Почти уверена, что мы задержимся там на какое-то время… Достаточное для того, чтобы здесь все немного устаканилось.
Когда им навстречу попалась длинноволосая задумчивая девушка, воззрившаяся на них с нескрываемым восхищением, ни Эдвард, ни Элис не обратили на нее внимания: в этой реальности Белле Свон не суждено было узнать Калленов поближе.
========== Ренесми Каллен/Хоуп Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========
Почему именно Непал?
Хоуп вряд ли могла бы ответить на этот вопрос с точки зрения логики — на самом деле, она просто ткнула пальцем в карту и слова типа «Махабхарат» и «Сивалик» чертовски понравилось ей, маня обещанием неизведанного.
На деле все оказалось не так загадочно и волшебно, как она представляла заранее — тропические ливни приносили за собой наводнения слишком часто, и в конце-концов джунгли (или то, что от них осталось) надоели ей и юная мисс Майклсон оставила Сивалик как раз таки для того, чтобы исследовать нижнюю часть склонов Махабхарата и их прохладные леса.
Вот там-то она и встретила дикарку в тряпье, больше напоминающем саван, и с волосами столь же огненно-рыжими, как и ее собственные.
Дикарка передвигалась меж деревьев со скоростью, которой мог бы позавидовать любой из членов семьи Хоуп, и редкие проблески солнца, прорывающиеся сквозь смыкающиеся вверху кроны, причудливо играли бликами не только в ее спутанных волосах, но и на ее коже.
Поймать ее в сети своей магии оказалось вовсе не просто — Хоуп плела ловушки столь изощренные, что ее прежние учительницы бы гордились ею, но дикарка обходила их с возмутительной легкостью и ее смех серебристыми колокольчиками раздавался каждый раз совсем рядом, когда взбешенная очередной неудачей Хоуп понимала, что предмет ее охоты снова сбежал.
Для чего ей вообще понадобилась эта дикарка? Почему внезапно она стала так одержима этим лесным созданием? На этот вопрос так же ответа не было — лишь неясные, смазанные образы в голове, которые постоянно ускользали, оставляя за собой дразнящее послевкусие чего-то горько-сладкого, что непременно должно произойти.
Прошло почти три недели, прежде чем дикарка смилостивилась над ней и сама вышла ночью к костру, у которого Хоуп коротала вечер.
— Я еще не настолько отчаялась, чтобы пришла пора тебе сдаться добровольно, — усмехнулась ведьма Майклсон.
— Я сама решаю, когда настанет время, — мягко возразила дикарка и, приблизившись, коснулась ладонью щеки Хоуп.
Хоуп не отпрянула, но вздрогнула — вместе с прикосновением этой ладошки в ее голове родились образы, которые были прежде ей незнакомы.
Мужчина и женщина, сверкающие под солнцем, словно их кожа создана из бриллиантовой крошки, с янтарными глазами и удивительно красивые — дикарка показала ей их и пояснила уже вслух:
— Это мои родители, Белла и Эдвард Каллен. Вампиры. Мой отец мертв уже очень давно, а вот мама еще довольно молода по меркам вампиризма. Я родилась, когда она была еще человеком. Это я убила ее, к слову. Благодаря папе все обошлось, но все же… Я помню, как убила ее. Это было ужасно, и прежде я никому этого не говорила… Но мне понравилось это. Ну, убивать. Ты знаешь.
Хоуп взглянула в безупречно-красивое лицо дикарки, такое безмятежное и такое пугающее одновременно, и понимающе кивнула.
Да, она знала, что значит убивать.
И да, она знала, как это пьянит.
— Меня зовут Ренесми, — продолжила дикарка, опускаясь на землю рядом с Хоуп. — Я бессмертна, я могу читать мысли и показывать другим людям свои собственные, а еще я одержима жаждой крови и мое сердце бьется — я совсем не такая, как мои родители. Они боятся меня, хотя и никогда не признают этого. Они предпочитают маскировать страх под эту бесконечную, утомительную гиперопеку… Здесь я прячусь от них и убиваю животных в свое удовольствие, иногда разбавляю свое меню аборигенами и туристами, но в целом… В целом я называю это «изучать себя как вид». Когда-то здесь обитало существо, похожее на меня… Я его не нашла, но понимаю, почему ему здесь нравилось.
— Ты кажешься немного двинутой, уж прости, — без обиняков произнесла Хоуп. — Как давно ты живешь здесь?
— Несколько месяцев, — пожала плечами Ренесми. — Или лет. Я не считаю. А ты? Почему ты здесь?
— Примерно потому же, что и ты, — ответила юная ведьма. — Моя семья — та еще кучка безумных и одержимые властью кровососов с тысячелетней историей, вся суть которой сводится к тому, как нужно правильно заводить врагов. Мне девятнадцать, и за эти годы меня пытались убить раз эдак… Миллиард, наверное. Я тоже прячусь, и больше даже не от врагов отца, а от него самого — потому что жить по его правилам это все равно, что добровольно запереть себя в склепе. Плюс, я изучаю здесь магию — у меня свой наркотик. Для тебя — кровь, для меня — колдовство.
— Хочешь, поделимся? — спросила Ренесми так просто, словно они говорили о погоде. — В нас обеих довольно и крови, и магии…
Зубы у нее оказались острыми, словно бритвы, и Хоуп понравилось то ощущение, которое она испытала, когда клыки Ренесми вонзились в ее шею — было больно, и было щемяще-приятно.
— Это все из-за моего яда, — шепнула ей Ренесми. — Во второй раз будет еще приятнее.
Она не обманула — с каждым разом становилось все лучше и лучше, и состояние эйфории затмевало даже жуткую анемию: Ренесми не умела, или же не хотела останавливаться вовремя, она всегда брала много, и ее золотисто-янтарные глаза превращались в черные бездны, окаймленные алым.
Хоуп брала ее магию, ее жизненную силу, чтобы восстановиться — вот только Ренесми отдавала куда неохотнее, чем брала, ей всегда удавалось каким-то образом блокировать доступ для Хоуп и выделить ей лишь минимум.
— Ты так убьешь меня, — вяло обвиняла ее Хоуп.
— Да, наверное, — соглашалась Ренесми со свойственной ей отстраненностью. — Но разве ты сама не говорила, что оно того стоит? Никто не любил тебя так, как я, и никто не полюбит. Никто не будет ценить тебя так же, как я.
— Иногда мне кажется, что ты любить не умеешь, только ж а ж д а т ь. — шептала Хоуп устало.
— Для меня это и есть высшая степень проявления любви, глупенькая, — улыбалась Ренесми и тянулась ее поцеловать, но каждая ее нежность неизменно заканчивалась блеском смертельно опасных клыков.
Хоуп Майклсон медленно, но верно умирала в объятиях своей первой любви — в Непале, где ее отец не мог отыскать ее благодаря магическим щитам, которые она наложила.