Всеми отверженный, Кальцифер отстаивал свои интересы с ножом в руках - оружием, подходящим любому. По глазам было видно, что парень готов на всё. Это последнее, что Раух помнил из отношений с его братом. Он старался всё забыть, но иногда ему снились беспокойные сны. Мужчина просыпался среди ночи, открывал окно, ведь становилось ужасно душно, и переворачивался на другой бок.
И если бы ему сказали, что он поедет куда-то с таким молодым любовником, Венцеслав рассмеялся бы этому человеку в лицо. В других условиях он бы никогда не выбрал Кальцифера. До сих пор Раух размышлял, что же их связывает, и ответ уходил от него. Всё вставало на свои места, когда Кальцифер смотрел на него, будто это последние их секунды вместе. В груди сразу шевелился червь и начинал подтачивать сердце. Раух переставал себя контролировать — брал юношу за руки, и они целовались. Кальцифер, или Калли, как он называл его про себя, улыбался — и этого становилось достаточно.
Когда Венцеслав спускался вниз по лестнице, то увидел через окно, как резвится на заднем дворе Кракен. Пёс прыгал на шланг, периодически бьющий водой. Вместо цветов ею наслаждался он. Выбежала Пэм и стала оттаскивать Кракена за ошейник — он подумал, что с ним играют, и встал на задние лапы.
Раух заглянул на кухню и пришёл на ресепшен, где был включен телевизор: Кальцифер устроился в большом мягком кресле с подставкой для ног и смотрел новости. Пэм вернулась вся мокрая, но весёлая.
— У вас не собака, а дьявол, — выпалила она, плюхаясь на диван рядом с Раухом. — Вы его совсем не дрессируете?
— Скорее, он нас, — хмыкнул Венцеслав. — Я пытался его дисциплинировать. Тогда он научился лежать на спине и жалобно скулить, заглядывая прямо в душу.
— Все собачьи тренеры над ним издевались, — кивнул Кальцифер, подперев голову рукой. — И кричали на него, когда выходили из терпения.
— Да уж, — вздохнула Пэм. - Вы, кстати, надолго здесь?
— Не думаю, — ответил Раух. — Если не двигаться сейчас, то останемся на вторые сутки. Не хотелось бы причинять хлопот.
— Ну что вы, — Пэм вытащила из-под журнального столика полотенце и начала вытирать волосы, уже намочив обивку дивана. — Никаких проблем, сэр. Всё равно здесь будет скучно, когда вы уедете, а сейчас хоть какое-то разнообразие. Давно не было таких тихих постояльцев. Обычно заезжают парни из окрестных институтов. Ну, знаете, природу изучают. Номер телефона просят. Таки-и-и-е задро-о-оты…
Венцеслав кивнул, как будто проникся этой жалостливой историей. Девушка была милой и явно достойной большего, чем прозябание в этой дыре.
Прошло полчаса, и мотель был позади. Кальцифер купил в дорогу всяких журналов, и ему было чем заняться. До Монтгомери оставалось несколько часов — нужно было скоротать время как можно быстрее. Ему не терпелось обосноваться в собственном домике недалеко от берега.
Иногда из рук парня выпадал журнал — по больной руке проходил спазм. Раух старался это не комментировать и нарочито внимательно смотрел на дорогу. Одну такую тишину он прервал разговором.
— Знаешь, сейчас, похоже, модно быть геем, — начал Венцеслав. — Раньше нас бы не пустили, если бы узнали.
— Это было лет пятьдесят назад, — легкомысленно ответил Кальцифер. Большую часть своей жизни он прожил в Аду, поэтому слабо себе представлял, как шли дела в мире людей. Суккубов вообще мало что интересует, кроме секса. В случае с Кальцифером, правда, была предусмотрена странная сентиментальность, не свойственная демонам.
— Раньше, — мужчина покачал головой. — Совсем недавно к геям начали относиться нормально. Эта девушка, Пэм, даже симпатизирует им. Что за мир… Каждый день всё по-другому.
— О, она мне показала столько всякого! — оживился демонёнок. — Оказывается, существуют целые группы с людьми, которым нравятся геи. Они их рисуют, пишут о них истории…
— И ты уже в них состоишь, да? — со смешком поинтересовался Венцеслав. — Это мы ещё с мужчинами просто не сталкивались… — тихо пробубнил он.
Довольный Кальцифер закивал Рауху, и тот покачал головой. За короткий срок он успел хорошо узнать мальчишку. Не без тараканов, но забавный.
Радовало, что до Монтгомери оставалось всего триста километров. Дорога становилась шире и лучше — машин больше. Для Рауха было наслаждением давить на газ по такой отличной трассе и ощущать себя частью отлаженного дорожного движения. Длилось это недолго: очень скоро начался серпантин, и машина вновь начала вихлять по горным массивам. В этот раз с погодой повезло больше. Кракен по-прежнему высовывался, чтобы полаять на проезжающие мимо машины.
— Будешь и дальше так делать, башку оторвёт! Я тебя собирать не стану! — проворчал Венцеслав.
Кальцифер засмеялся и закрыл глаза. Было тепло и солнечно. Солнце сверкало, отражаясь в океанской глади. Ветер приятно обдувал, мягко касаясь кожи. Это навеяло воспоминания о том, как Венцеслав прокатил его на своём мотоцикле. Юноша впервые ощутил, каково это, когда несёшься по трассе на большой скорости. Доля секунды решает: жить или умереть. Нужно было держаться очень крепко, и Кальцифер нервно смеялся, уткнувшись в спину Рауху. На мужчине была всё та же кожанка.
Ветер бил в лицо, и юноша радовался тому, что додумался взять солнечные очки. Да, они могли слететь, но без них смотреть вперёд было невозможно. Вцепившись в спину Рауха, Кальцифер очень крепко держался и подскакивал на кочках. Невероятное чувство свободы опьяняло. Стало ясно, откуда так много мотоциклистов. За это ощущение дикости, безрассудства, свободы и наслаждения скоростью. Ты сам себе хозяин на дороге.
Мотоцикл тяжёл, но и Венцеслав не пушинка. Он управлялся с рычащим зверем на ура: на крутых поворотах умудрялся оттолкнуться ногой, чтобы железный конь не перевернулся. Кальцифер в такие моменты жмурился и уповал на лучшее. «Ты там как?» — слышалось шутливое спереди, и демонёнок понимал, что зря беспокоился.
Но более сильные воспоминания у Кальцифера о том, как Венцеслав ухаживал за ним. Отсутствие левой руки по локоть осложняло жизнь юноши и делало похожим на покалеченного бледного цыганского сына. Мылся парень, конечно, сам, но готовка, например, давалась ему нелегко. Тогда за неё брался Раух, и невозможно было оторваться от него, когда тот готовил. Широкая мужская спина, из-за которой доносятся аппетитные ароматы. Венцеслав умел готовить, но редко делал это только для себя. С появлением повода он смог развернуться. Мужчина был мясоедом, и рацион получился солидный. Если бы Кальцифер занимался своим телом, то непременно нарастил бы мышцы.
Венцеслав сегодня и Венцеслав несколько лет назад - совершенно разные люди. Кальцифер беспрестанно наблюдал за ним и анализировал, чего не скажешь по его поверхностному легкомысленному виду. Ему казалось, что после того, как Раух в очередной раз избежал смерти, какой-то из винтиков большой системы выпал. Модель поведения изменилась. Как будто кто-то другой, более достойный занял место Венцеслава. Кто-то, кто способен хорошо уживаться с Кальцифером. Тот называл про себя Рауха “Защитником”, потому что теперь парню жилось гораздо спокойнее. Быть может, кто-то просто надел на себя тело прежнего Венцеслава, чтобы теперь Кальцифер смог жить под чьей-то эгидой. Если это так, необходимо выяснить, кто это, а если нет - поразиться тому, как время меняет людей.
Монтгомери таял в неторопливом закате. Венцеслав тащил чемоданы в дом, а Кальцифер не мог поверить, что тот стоит так близко к воде. Всего сто метров! Океан почти под рукой. Демонёнок почёсывал уставшего от дороги Кракена, поскуливающего на коленях, и мечтательно смотрел на горизонт. Непонятно почему, но он чувствовал прилив воодушевления. Мысленно Кальцифер уже плескался в прозрачной солёной воде и даже чуть не наступил на морского ежа.
Ни единой капли крови за километр вокруг.
«Пусть всё будет хорошо», — проговаривал про себя Кальцифер, молясь без обращения к кому-то — к Вселенной в целом. Для него жизнь была яйцом с очень хрупкой скорлупой, которую ещё попробуй удержи — зазеваешься и останешься без завтрака.
========== 3. Ищет пуля друга. ==========
Жизнь в Монтгомери текла тихо и размеренно. Редко случались дождливые дни. Почти каждый день можно было развлекаться и купаться - лучший отдых, который можно было представить. Кальцифер сидел на песке и смотрел вдаль, поглаживая Кракена. Начинался новый день. Венцеслав приколачивал доски к крыше, внезапно обвалившейся ночью.
Вдалеке виднелась одинокая лодка. Как ни старался, юноша не смог рассмотреть, рыбак это или нет, и бросил это занятие. Пёс поскуливал под рукой Кальцифера, будто что-то предчувствовал.
- Тише, мальчик, всё хорошо, - потрепал его между ушей парень. Всё ведь складывалось как нельзя лучше.
- Калли! - окликнул его Раух сверху. - Калли!
- А? - поднял голову юноша. - Чего? Ещё досок?
- Нет, завари-ка мне кофе.
- Как обычно? - поинтересовался Кальцифер, сделав козырёк из ладоней.
Раух кивнул и юноша отправился на кухню. Кракен увязался за ним, но почувствовал что-то неладное и с визгом выбежал из кухни. Юноша нахмурился и потянулся за банкой с зёрнами.
Запах кофе, пороха и крови ударил в голову.
Всё стало медленным и ватным. Кальцифер ощутил себя в чужом теле, тучном и неуклюжем.
Он не чувствовал боли — только затянувшееся падение. На солнце блестели осколки стекла, вылетевшего из рамы. Они сыпались фианитовым дождём, как одинокие гвоздики в не зарытую могилу.
Кружка вылетела из руки. Ожога юноша не почувствовал — только жидкость, плеснувшаяся на тело.
В голову набатом бил страх. Паника захватила разум. Руки не слушались. Тело окаменело. Приросло к злосчастному кафелю. Невозможно и пальцем пошевелить.
Видит только один глаз — радостное солнце и вздрагивающие как ни в чём не бывало от ветра занавески. Кальцифер бы заплакал от ужаса или закричал, но всё запретил паралич. В ушах звенело. Различались лишь тяжёлые шаги по скрипучим доскам, звук затвора дробовика и хлопанье двери.
Конечности била судорога. Рот искривился в немом крике. Чувствовались рвотные позывы.
***
Сырая простынь не давала спать. Парень ворочался, пока не проснулся от острого приступа жажды. Голова болела, мышцы ныли. Чувствовал себя Кальцифер ужасно. Часто дыша, он сел и стал протирать глаза.
— Дерьмо… — тихо вздохнул парень, неясно различая предметы в густой темноте. Она как будто стала темнее обычного.
В мире здравомыслящих людей комната без света такая же, какая и при освещении: не таит опасности. Но разум бессилен против интуиции, которая чувствует кого-нибудь невидимого во мраке и бьёт тревогу. Вот и сейчас Кальцифер всматривался в черноту, чтобы обнаружить источник сверлящего взгляда. Парню стало не по себе, и он включил лампу.
— Странно… — пробормотал юноша и стал рассматривать пейзаж за окном, чтобы успокоиться. Небо было чистым и звёздным. Он подошёл поближе и ахнул. Возвышалась Луна, но красная и расколотая на части. Выглядело так, будто она взорвалась и застыла в состоянии взрыва. Её окружала красивейшая космическая туманность.
Кальцифер оторопел и начал щипать себя за кожу.
— Какого чёрта? Где я? — он сел на кровать. Если это сон, то проснуться было очень сложно
Вдруг его осенило.
«Подожди… Я же обычно с Вацеком сплю. Почему я на одиночной кровати?» — нахмурился демонёнок и тут же вскочил. Комната была ему незнакома.
Кальцифер с ужасом рассматривал помещение, которое до этого никогда не видел.
«Не может быть, чтобы я не был дома. Я никуда не уезжал! Да я даже никуда не выходил с тех пор, как мы приехали!» — с нарастающим отчаянием успокаивал себя парень.
Он уже забыл о расколотой Луне, поглощённый страхом.
Донёсся шорох, будто кто-то провёл когтями по древесине. Противный, режущий зубы глухой скрип. Медленный, он постепенно ускорялся. Кальцифер, стиснув зубы, стал прислушиваться, чтобы определить источник. Он с ужасом отметил, что звуки доносятся из шкафа.
«Твою мать», — захныкал про себя парень.
Не было лучшего решения, кроме как бросить в шкаф стул, чтобы перестраховаться. Тот рассыпался о крепкие дверцы, но оттуда никто не выскочил. Кальцифер взял лампу со стола и оттянул провод, чтобы заглянуть, что внутри.
Скрип от когтей врезался в уши, колени дрожали. Едва ли не крича от страха парень распахнул двери шкафа.
Там не было абсолютно ничего.
«Значит, за шкафом?» — пожевал губу Кальцифер и поставил лампу на место.
Двигать шкаф в незнакомом месте — странная и опасная идея, но теперь подключилось любопытство. Демонёнок стал шариться по ящикам, чтобы найти фонарик или свечу. Нашлась старая, пахнущая жжёной резиной. Пламя у неё коптило, свет — слабый. Лучше, чем ничего.
Парень стал сдвигать шкаф с места, и ножки того завизжали об пол. Звук малоприятный. После него раздирание древесины прекратилось. Потратив немало сил, Кальцифер сполз по шкафу, чтобы отдышаться.
«Ну и тяжесть, там же ничего нет», — вздохнул он, осматривая стену со светлым прямоугольным пятном.
Ощущение, что там может быть дверь, не покидало его. Кальцифер со свечой в руках старательно ощупывал обои, пока не нашёл шероховатости. Это и обрадовало, и ужаснуло парня. Может, оттуда скрёбся замурованный человек? Или монстр, от которого хотел избавиться владелец дома? Или призрак повесившейся девушки? Воображение заработало полным ходом, и Кальцифер подумал, что выискивать таинственные двери ночью — идея точно неудачная. Но любопытство!
Он содрал обои и снова захныкал. Перед ним совершенно точно была дверь без ручки, но с замочной скважиной. Кальцифер обеими руками сжал свечу и зажмурился, когда она медленно и со скрипом открылась. Парень ждал, когда на него выскочит какая-нибудь дичь или посмотрит пара страшных горящих глаз. Однако в дверном проёме не было ничего, кроме непроглядной темноты.
Чтобы удостовериться в нужности похода в неизвестное, парень бросил кусок стула в темноту. Деревяшка погромыхала об пол — не более. Ни звука зубов, ни дыхания — даже глухого звука не донеслось.
Набрав в грудь побольше воздуха, Кальцифер подошёл к проёму. Повеяло холодом. Он собрал всю смелость и сделал шаг. По телу пробежали мурашки. Медленно и не спеша Кальцифер шагал по склизкому деревянному полу, молясь, чтобы ни одна половица не скрипнула.
Демонёнок едва не лишился чувств, когда дверь за ним резко захлопнулась. Он в ужасе заметался на месте. Стучать в неё казалось бесполезным. После такого хлопка двери редко открываются. Кальцифер сжался и съежился, стараясь занимать в давящей темноте как можно меньше места.
В помещении находилось круглое окно, сквозь которое пробивался белый трупный свет. Похожий на диск спасения среди моря тьмы и безысходности, кружок поманил Кальцифера. Он незамедлительно подбежал, чтобы как-то обезопасить себя от невидимых глазу чудовищ.
Как только он оказался в круге, пламя свечи осветило то, что лишило парня дара речи.
Всего в метре от Кальцифера виднелся лошадиный череп. Парень застыл на месте, парализованный от ужаса. Пламя усиливалось. Видимость становилась лучше, и мрак расступался. Возле стены стояло огромное колесо с верёвками, похожее на гигантского ловца снов. Лошадиный череп в рваных тряпках - то, что в нём запуталось. Кальцифер дрожал, но не мог оторвать взгляда. Виднелись руки чудовища — конечности с длинными когтистыми пальцами в несколько десятков сантиметров. Оно шевелило ими, как живое.
— Что… ты… такое… — дрожащим голосом пролепетал юноша.
Он задал вопрос — и из темноты раздался протяжный вой. Кальцифер резко обернулся, и перед ним клацнули зубы, а затем скрылись во мраке.
— Ти-их-х-х-хо… — просипела лошадиная голова.
«Он говорит, о Дьявол, он говорит… »- мысли в голове давно в панике бегали по кругу. Кальцифера вдруг накрыло холодное спокойствие, будто ледяное дыхание смерти уже щекотало ему губы.
— Что ты такое? — более уверенным тоном выпалил парень.
«Мне конец!!!».
— Теп-п-перь я тебя слыш-ш-шу… — голова не шевелилась, но голос доносился до ушей Кальцифера. — Не бойс-с-ся. Ты умреш-ш-шь не от моей руки. Я Экз-з-з-с-сарх. Мы в Пр-р-ределе.