Да нихера… я мудак.
========== Часть 5 ==========
— Аниса, я настаиваю, — мой голос, полный власти, раскатывается по кухне как гром среди ясного неба, я понимаю, что давлю на неё, но у меня нет выхода. Глаза Ани вспыхивают яростью на меня, она оставляет завтрак и встает со стула, готовая «бороться» со мной.
— Не смей рычать на меня, Грей! Я сказала нет, и точка! Если тебе нужна нянька — пожалуйста, но я ходить под ручки не собираюсь!
— Ани, это вопрос твоей безопасности и безопасности Лео… — смягчаюсь, сожаления, что действительно «зарычал», хочу обнять её, но супруга вскидывает руку, запрещая мне приближаться к ней.
— Не вмешивай сюда сына! Это вопрос не безопасности, а твоей поганой ревности, паранойи, ты просто хочешь знать о каждом моём шаге!
— Блять, если бы это было действительно так — ты бы об этом даже не узнала! — Аниса задыхается от переизбытка эмоций, смотрит мне в глаза, и хватает со стола пустые тарелку и чашку после своего завтрака. — Может, ты от того и бесишься, что тебе есть что скрывать? — шиплю, неожиданно осознавая ещё одну скрытую причину нашей ссоры, и Ани швыряет в меня чашку, от которой я еле отскакиваю, а тарелку разбивает возле своих ног.
— Ты с ума сошёл, Кристиан!
— Это ты только что швырнула в меня чашку. И это было моё последнее слово, Аниса: с тобой и сыном всегда будет охрана, как бы ты не бесилась. Увидимся вечером.
А вечером она убедила меня, что я слишком переживаю, и всё будет хорошо.
«Ведь большая шишка ты, Кристиан. А о нас с Лео почти ничего не известно».
***
Ана спит рядом со мной… Вернее, я лежу с ней в игровой, поглаживаю по волосам крепко спящую от усталости и стресса девушку, и не могу выпустить из головы вчерашний вечер.
Она долго не могла прийти в себя, не реагировала даже на пощечины. Была полностью безучастной, что было плохим признаком, но очень удобно для меня. Я подмыл её, сменил постель и принёс тёплое одеяло, наконец.
Ох, девочка, зачем ты только появилась в моей жизни?
Она младше Анисы, Ани было двадцать три, наверное, когда я встретил её. Если бы я был более отчаянным, Ана могла бы быть моей дочерью. Девятнадцать лет разницы.
Красивая, сама по себе, как кукла. Моя сестра коллекционировала фарфоровых кукол, и Ана будто одна из них, только синяки… Будто шаловливые детские руки испачкали, когда снимали с полки, чтобы рассмотреть получше.
Господи, какой же я идиот.
Целую в губы сладкую, несчастную девочку, прекрасную сама по себе, не только в образе моей жены, и оставляю её. Она скоро проснется, не хочу, чтобы она просыпалась и тут же плакала, видя меня.
Я изнасиловал её, да ещё и в первый раз.
Я хотел её, хотел как Ани, мою Ани, избиениями и наказаниями просто желал сломать её, как всегда и поступал с сабами, чтобы она была мягкой и послушной со мной. Я не хотел лишать её невинности, я не хотел… По крайней мере, я не хотел делать больно Ане.
Ты ещё извинись перед ней.
Ага, и отпусти. И позволь завести на тебя расследование.
В голове образ самой Аны, какой бы была в постели она, если бы не я… И милая, вечно краснеющая Ана, как на интервью, возбуждает меня. Я бы мог её всему обучить, подарить всё, что она бы желала. Она бы влюбилась в меня.
Я мог бы просто не насиловать её.
Господи, хорошо, что кончил хоть не в неё, а на постель, биологию я ещё помню.
Телефон оповещает о входящем звонке от мамы, и я тут же отвечаю, достав его из кармана штанов.
— Грей.
— Кристиан, ты же прекрасно знаешь, что это звонок от меня, зачем так официально?
— Прости, мам. Как ты чувствуешь себя, всё хорошо?
— Да. Я хочу, чтобы ты приехал на ужин в честь твоего дня рождения. И если ты и в этом году не явишься, молодой человек, на ужин в твою же честь…
— Я приеду. Сейчас мне некогда, поговорим за ужином. Пока.
Мой день рождения. Сорок лет. И мама ставит меня в известность почти за три недели до него.
Я ненавижу этот день.
Моему сыну было бы четырнадцать. Мне бы пришлось объяснять ему «о птичках и пчёлках», подарить ему первую в его жизни упаковку презервативов и с мерзкими картинками объяснять, почему резинки так важны, что такое ЗППП. Он бы уже присматривал себе машину на шестнадцать лет, я бы бесконечно переживал за него, когда он уходил бы гулять… Мой навечно маленький мальчик. Мой Питер Пэн.
***
Ана просыпается после обеда и, хоть я и не был в игровой с ней, а зашёл посмотреть, как она, первое, что она видит — это я. Глубоко вдыхает, смотрит мне в глаза, и отворачивается от меня, накрывшись одеялом с головой.
— Ана, я не собираюсь делать тебе снова больно…
— Убейте меня, пожалуйста, мистер Грей. Я не вынесу больше, большего. Просто накройте подушкой и…
Блять, плачет.
Я не хочу её слёз. Я хочу слёз Анисы.
И это самое поганое открытие в моей жизни.
— Я не собираюсь делать тебе больно. Тише, — опускаюсь на постель и сбрасываю одеяло с девушки, подтягивая её к себе. — Тише, Ана. Пожалуйста, — прижимаю её к своей груди и мягко целую в приятно пахнущие волосы, некрепко сжимая. Ребра после вчера наверняка болят…
— Я не могу так жить. Мне больно, я больше просто не могу. Пожалуйста, убейте меня… Я больше просто не могу, — голос срывается на плач, но вместо того, чтобы отстраниться от меня, она крепко обнимает меня, рыдая в моё плечо. — Я умоляю вас, мистер Грей, сэр.
— Я сказал тебе замолчать, Анастейша, — стараюсь не выражать собственное удивление от того, что назвал её полным именем, а вот на Ану это производит впечатление, раз она действительно больше не произносит ни слова, просто успокаиваясь в моих руках за рекордное время. — Вот и умница.
— Мистер Грей…
— Приведи себя в порядок и найди меня, Ана. Мы просто поговорим, — она кивает, поднимаясь с меня, и неторопливо выходит из комнаты, на ходу надевая почти прозрачное белое платье бывшей сабы.
Ох, девочка.
Грей, старый ты козёл.
Когда Ана появляется в кухне, я как раз заканчиваю с её обедом, но она только хмурится при виде еды.
— Ты должна поесть. Хотя бы половину.
— Я не хочу, сэр, пожалуйста.
— Анастейша, ты должна поесть, — чеканю каждое слово, и она пугается этого. Послушно опускается за стол и берет в руку вилку, размазывая по тарелке салат. И она чертовски мило краснеет, когда её желудок издаёт голодный вой. — У меня сын тоже вечно любил ходить голодным, а потом ночью просыпался, есть хотел. Днём до истерики, «не хочу, не буду»…
У неё по подбородку стекает капелька соуса от салата, когда она, наконец, начинает есть, и мозг сразу же выдаёт мне неприличные ассоциации, отчего член мгновенно просыпается, пульсируя. Чёрт.
Я хочу её. Хочу как Анису, хочу как Анастейшу, хочу содрать с неё чертову тряпку, упереть в стол и отодрать до искр из глаз, до моего имени из уст, до…
Давай, Грей, иди, вздрочни. Не смей трогать её сейчас, ей нужно немного времени. Ты вчера был довольно жесток с нею, новая боль и кровь никому не нужны. Раз она уже успокаивается в твоих руках, есть шанс, что ей тоже может быть хорошо.
Самая сладкая часть моей игры: синдром, его начало. Она еще осознает, кто я и что я с нею сделал и могу сделать, а уже не может без меня. Скорее всего, уже не сможет уснуть, если я не поцелую её на ночь в лоб.
— Мистер Грей, в меня больше просто не влезет.
Салат, кусочек грудки, немного пасты… Сойдёт.
— Я рад, что ты послушалась меня и поела. Умница, Ана, — целую её в затылок, сжимая плечи, и она сжимается в моих руках от страха. — Никакой боли. Я вчера очень перегнул палку, и я это осознаю…
— Вы бы всё равно сделали это. Вы всё равно меня убьете. Зачем я вам? Прошу, просто скажите…
— Потому что мне нравится избивать маленьких шатенок, похожих на мою жену, которую я любил больше жизни. Но их я покупал, а тебя похитил. Потому что ты не просто похожа на неё, вы на одно лицо, Ана, Ани. И ты сама видела мою реакцию на тебя в образе моей жены.
— У меня нет выбора. Я просто секс-игрушка. И никто не найдет моё тело, после того, как я надоем вам… — она пытается обнять себя за плечи, но натыкается на мои руки, из-за чего вздрагивает всем телом, но не убирает свои ладошки.
— А ты хочешь побыстрее надоесть мне?
Анастейша молчит. И мне этого достаточно, чтобы смело объявить о том, что моя игра началась.
— Пойдём, я покажу тебе библиотеку. Мне кажется, ты любишь читать, Ана.
========== Часть 6 ==========
Оказывается, очень приятно видеть Ану счастливой. Ну, или не заплаканной. Видеть её в одежде, купленной специально для неё. Видеть её в пледе, с чашкой какао, как маленькая, с книгой на руках.
У меня такое ощущение, будто это у меня начинается Стокгольмский Синдром, а не у неё. Будто это я теряюсь в ней без остатка.
— Привет, хорошая девочка.
— Мистер Грей, — Ана кивает, слегка улыбнувшись, и снова утыкается в книгу, зная, что я не против, чтобы она дочитала страницу.
Я пять дней её не трогал, это шестой. Я лишь измерил её параметры, чтобы заказать одежды для неё: нижнее белье, пеньюары, платья, халаты, ничего такого, что могло бы ограничивать мой доступ к ней и её телу. Во-первых, я хотел, чтобы её киска зажила, полностью. Я не хотел крови. Во-вторых, за эту неделю мы здорово сблизились. Я делал ей подарки — та же одежда — я хвалил её, я показал ей её комнату…
— Ты сегодня чудесно выглядишь, — синяки почти прошли, мы мажем их кремом по несколько раз на дню. Она и вправду чудесна без них.
— Спасибо, сэр.
— Что ты читаешь? — устраиваюсь на кушетке, расслабляясь, и девушка подползает ближе ко мне, показывая книгу. — Интересный выбор, — в руках у Аны Джордж Оруэлл, и она простодушно пожимает плечами, откладывая книгу на журнальный столик перед нами.
— Я никогда не читала его. Всем моим знакомым нравилось. Так что я рада, что нашла его у вас в библиотеке.
— Может, мне купить для тебя что-то? Любую книгу, Ана.
— Я думаю, я найду у вас что-то интересное, спасибо, сэр.
Ана не прячет свой взгляд, смотрит на меня или даже мне в глаза. И мне это нравится.
Хм.
Мягко хватаю её за подбородок, тяну на себя, и Ана жутко краснеет, облизывая губы.
— Ты знаешь, что я хочу с тобой сделать?
— Да. Пожалуйста.
«Да. Пожалуйста».
Целую мягкие губы, слегка тяну нижнюю зубами, и Ана отрывается от меня, глубоко вдыхая.
— Слишком насыщенно, Ана?
— Всё это ново для меня.
В смысле, блять, «ново»?!
— У тебя никогда не было отношений? Поцелуев?
— Нет. Ничего. Я училась, получила грант, у меня нет кредита за учебу.
У неё кредита за учебу нет, блять. И личной жизни никогда не было. А первый поцелуй случился во время изнасилования.
Ты просто мразь, Грей.
Целую её в лоб, прижимая к себе, и она глубоко вдыхает, удобно устраиваясь на мне.
Небольшая исповедь, и она не может оторваться от меня. Я рассказывал ей о своей семье, о Лео, на ночь рассказывал о нас с Анисой, со всеми грязными подробностями, что уже несколько дней подряд возбуждает её, она уже сама хочет быть Анисой. Но не позволял ей вопросы.
Я знаю, как это работает. Я вызвал в ней жалость, я тоже человек в её глазах, так сильно любящий свою семью, ей жаль меня, и ей не сложно поддержать меня, позволить выплеснуть боль. Поиграть в Анису. Наслаждаться лаской, что я дарю ей, и тем, что я дарю Ани.
— Сэр, можно вопрос?
— Спрашивай.
— А с вашей женой вы тоже так сидели?
Чем мы занимались с Анисой, когда у нас обоих выпадали свободные минуты? Когда только начали жить вместе — трахались как чертовы кролики. Когда уже привыкли друг к другу — да, иногда мы обнимались. Когда появился сын — не стало «нас». Я обожал проводить с ним время, я продолжал любить жену, но на меня у Ани не было сил… А то и желания.
— Нет, Ана. С Ани мы занимались вещами поинтереснее. Хочешь, чтобы я показал тебе?
— Я… — она выглядит напуганной, она помнит боль, если не чувствует её до сих пор.
— Боли больше не будет, Ана.
— Я хочу… Мне очень страшно, сэр.
Ей страшно, а она крепко вжимается в меня, будто я — её щит от всех проблем, а не их источник.
Ох, девочка.
— Я хочу показать тебе, что секс может быть очень хорош и приносить не только боль.
— Я надену линзы и буду ждать вас…
— Я хочу показать тебе, Ана. Просто расслабься.
У неё от предвкушения загораются глаза, когда она понимает, что я, наконец, прикоснусь к ней, и именно к ней, без ничего.
— Хорошая девочка, — сильно сжимаю её ягодицы, отчего она заливается краской, как я сам и мечтал некоторое время назад, и целую её в ключицу, подминая под себя. — Я хочу тебя в постели, Ана. Не на диване в библиотеке.
— Мистер Грей…
Хочу, чтобы она сама захотела отсосать мне. Мне слишком понравился её ротик, даже с расширителем.
Господи, что я за урод.
Я тащу её в игровую, но почти у порога замираю, не решаясь открыть дверь. Плохая девочка заслуживает игровую, Аниса заслуживает игровую, а Ана и её первый секс с удовольствием…
Заходим в её комнату, комнату моих сабмиссивов, и Ана широко улыбается.
Блять, у меня встаёт даже на её улыбку.
— Ты же хорошая у меня девочка?
— Да, сэр, — она кивает с серьезным видом, и я ухмыляюсь, подходя ближе к ней. Стягиваю с неё легкое платье, она смущается, но терпеливо молчит, наслаждаясь моим голодным взглядом. Она наслаждается мной.
— Что ты чувствуешь ко мне, Анастейша? Опиши свои эмоции и чувства, как есть, не стесняйся меня.
— Вы пугаете меня, но меня к вам тянет.
— Но я делал тебе больно.
— Вам тоже было больно. Вы просто сорвались. Я сама виновата, что так похожа на ту, что обидела вас. И я хочу быть той, которая поможет вам избавиться от боли, если вам будет это нужно…