Unapologetic apathy - yourloveisking 4 стр.


— Моя ты сладкая, — не могу сдержать улыбку, прижимая её к себе, и сладко целую в мягкие губы. Ана нерешительно приоткрывает рот и отвечает на мой поцелуй, буквально растворяясь во всех этих чувствах, что так нравятся ей, что так новы для неё. Исследует мой рот своим языком, и довольно стонет, когда я беру всё в свои руки.

Ванильное дерьмо, Грей.

Милые кружевные трусики летят к чёрту, ширинка моих брюк свистит, и рядом со мной снова нет резинок, но ноющий от желания член, почти ощущающий тепло и влажность девочки, лежащей перед ним, просто не позволит мне пойти искать их в игровой.

Из последних сил избавляюсь от остатков одежды и опускаюсь на постель, нависая над моей Аной. Её смазка стекает по заднице, она предвкушает меня, жаждет, как последняя шлюха… Да и я мало чем отличаюсь от неё, когда беру член в руку и об её бедро вытираю собственную смазку.

Ты обещал ей, что секс принесет удовольствие, Грей.

Медленно вхожу в неё, растягивая, позволяя привыкнуть, и Ана кивает, закусывая губы и закатывая глаза от удовольствия.

— Тебе хорошо, девочка?

— Да, сэр. Очень…

— Никогда не скрывай звуков.

Мне нравится Ана. Она слушается меня беспрекословно. Поэтому когда я резко и глубоко вхожу в неё, она действительно громко кричит, цепляясь за постель.

— Ты моя, Ана.

— Да, сэр!

— Ты полностью принадлежишь мне. Ты помнишь это?

— Я ваша игрушка, мистер Грей… Ах!

— Я делаю с тобой то, что я хочу.

— Мистер Грей… Да, пожалуйста!

Миссионерская поза так хороша для пыток клитора, но у меня даже рука не поднимается сделать ей больно сейчас. Вообще не поднимается. Я не хочу боли для этой крошки, громко постанывающей от каждого моего движения.

Всё-таки не выдерживаю и касаюсь её клитора, но лишь лаская, отчего он тут же твердеет и начинает пульсировать, желая более быстрых движений, желая мгновенной разрядки.

А я и не отказываю хорошей девочке, не меняя своего ритма и не переставая массировать её клитор.

— О, боже… О, боже! Мистер Грей! — Ана широко распахивает свои глаза, не в силах осознать это странное удовольствие, что зарождается внизу её живота, а затем и взрывается, разливаясь по телу теплом и легкими конвульсиями.

На моих руках следы от её ногтей, надо же.

Не могу остановиться, не могу выйти из этой узкой и такой влажной девочки, но мой собственный оргазм совсем близко, и я просто должен, если не хочу проблем.

Дергаю Ану вверх, а сам перекатываюсь на спину. Она с интересом смотрит на меня, я киваю на свой член, и она осторожно обхватывает его, вылизывая головку и нерешительно водит рукой.

— Умница. Возьми его в рот и просто пососи. Никаких зубов, Ана!

— Да, сэр.

Несколько незамысловатых движений рта вместе с языком, и я удовлетворенно рычу, прижимая её голову к себе, кончая ей в рот.

Почти моё желание. О, да!

— Можешь не глотать.

Ана выпрямляется и смотрит на меня, будто хочет ещё, ждет нового указания, а я не могу оторвать взгляд от спермы, стекающей по её подбородку. Горячая сука. Снова. Мой фетиш.

— Хорошая девочка.

— Спасибо, сэр, — она радостно улыбается и облизывает свои губы, отчего член дергается, без перерыва готовый ко второму разу.

— Хочешь ещё?

— Да… Очень…

— Маленькая, ненасытная детка. Чуть позже.

Самый неправильный «синдром» в моей жизни. Я безгранично глупо потокаю собственным слабостям, прекрасно их осознавая. Будто сам влюбляюсь в эту хорошую девочку, которая лежит в моих ногах, а я поглаживаю её по волосам.

========== Часть 7 ==========

— Папочка, спаси нас, пожалуйста, — голос сына не дрожит, он даже не плачет, спокойно смотрит в камеру, будто прямо мне в душу.

Эти ублюдки разбили нос ребенку. Они били его.

— А если ты не веришь, что мы серьезно, то мы можем выслать тебе пальчик твоей симпатичной жёнушки. Какой хочешь, Грей? Хочешь безымянный, с колечком? — камера переключается на так же привязанную к стулу Анису, и один из ублюдков хватает её за руку, нанося ножом глубокую рану у пальца. Чуть сильнее надавить, и… Она визжит, на фоне визжит сын, «Мамочка! Не трогай её! Мама!», но резко замолкает и малыш, и сама Ани, плевав на себя, когда один из похитителей вырубает Лео.

— Двадцать миллионов долларов. Завтра. Адрес сообщим тебе позже. Или твоя семейка не стоит этих денег, Грей?

Моя семья стоила всех моих денег, но десять лет назад я просто не мог достать такую сумму за сутки, у меня её не было. Всё было в компании, в обороте.

Я просто не мог.

И он знал это.

***

Еле сдерживаю себя, чтобы не зарыдать в голос, когда просыпаюсь в своей постели в холодном поту и со свежими воспоминаниями, никак не выходящими из головы.

Блять, снова. Как и каждый год.

Десять лет прошло, а я до сих пор не могу отпустить. Не могу простить. Помню всё поминутно. И мне не легче, время нихера не лечит.

Сука.

— Я хочу, чтобы через пятнадцать минут ты ждала меня на коленях в игровой. В образе, — почти кричу на сонную Ану, которую пришлось растолкать, и выхожу из комнаты, напоследок бросая своё главное желание. — И побрейся, наконец. Бритва в ванной явно не для твоих вен.

Господи, как давно я не испытывал такой ярости.

— Сука! Я ненавижу тебя!

Портрет Анисы с моего стола летит в стену, рамка разбивается на миллион осколков, а грохот «отрезвляет» меня.

Моя Ани. Нельзя. Я люблю её.

— Я люблю. Я люблю тебя, прости, люблю! — режу руки, со второго раза хватая фото с пола, и стряхиваю с него остатки рамки. — Прости. Люблю. Люблю тебя, Ани, я так люблю тебя… — пальцами поглаживаю идеальную улыбку на фото и опускаю его на стол.

Гейл уберет. Мне нужно помыть руки от крови.

Немного успокоившись и остановив кровь, обработав мелкие ранки бактерицидным порошком, я иду в игровую, в комнату моего удовольствия.

Девушка сидит на коленях посреди комнаты, дышит спокойно и совсем не опасается меня.

— Аниса, — она поднимает на меня взгляд, смотрит с неестественной для моей жены нежностью, и я глубоко вдыхаю, ещё немного желая сдерживать эмоции. — Я, блять, ненавижу тебя. Ненавижу за всё, что ты сделала.

Это она виновата в смерти сына.

А я виноват в её гибели.

— Ненавижу тебя! — размахиваюсь и сильно бью её по лицу ладонью, отчего слёзы тут же выступают на милом личике любимой, а сама она отлетает на пол. — Кто ты такая, чтобы не слышать меня?! Ты моя! Моя жена, моя игрушка, ты моё всё!

Под руку попадаются розги, и я использую их по прямому назначению: хватаю Ани за волосы и толкаю к небольшой скамье для порки. Она визжит, как визжала на видео, а я лишь наказываю её. Наказываю за то, в чём она действительно виновата. Сука. До крови с лопаток, до гематом на заднице. Удар за ударом.

— Я люблю тебя, но ты заслуживаешь этого.

И меня бесит, что она не возражает мне.

— Ты разбила мне сердце, Аниса. Это твоя вина.

— Пожалуйста… — громкий плач супруги только возбуждает меня, а её «пожалуйста» звучит как призыв к побоям, будто она хочет ещё… И я даю ей это.

— Если ты так просишь!

Откидываю розги, с крючка снимаю флоггер, «сама нежность», и осторожно ласкаю кровоточащие лопатки кожаными концами. Ани возбуждающе стонет, и я со свистом ударяю её. Удар за ударом, по ранам, по спине, по красной, кровоточащей заднице.

До шрамов.

До потери сознания от боли.

Так, Грей, притормози.

— Ани, девочка моя, очнись, — в моей руке ватка, пропитанная какой-то дрянью из аптечки, воняет жутко, но помогает прийти в себя. Провожу ею пару раз под носом жены, и она распахивается свои глаза. — Вот так. Ляг на живот на кровать.

Приношу из своей ванной бактерицидный порошок, которым обрабатывал свои руки, и сыплю на воспаленные раны. Он не щиплет, Ани не дергается, а спокойно ждёт, когда я закончу. Даже плачет беззвучно, что так непохоже на неё.

Я не хочу другого. Мне просто хочется её наказывать, не играть в БДСМ, который иногда помогал мне. Я даже трахаться с этой дрянью не хочу, она слишком хороша для меня, и слишком противна мне, одновременно.

Пора остановиться. Иначе я убью её.

— Доброй ночи, любимая, Ани, — целую её в плечо и выхожу из комнаты, оставляя её.

Господи, просто позволь мне уснуть и не видеть во сне свою семью. Просто позволь мне спать, без снов. Я так больше не могу.

***

Блять, впервые за много лет я проспал на работу. Я жутко голоден, я уставший и я не проведал мою Ани, прежде чем уйти. Надеюсь, она проспит до моего приезда.

Моя Аниса.

Когда я перестал носить обручальное кольцо?

Наверное, года через два, когда принял всё. Когда, наконец, решился на секс с другой и не ощущал это как измену.

А детскую смог убрать только лет через пять. Лично разбирал вещи, мебель, игрушки… У меня в кабинете до сих пор сидит плюшевый пёсик, игрушка, с которой спал мой сын с рождения. Любимая плюшевая игрушка, которую он любил ещё сильнее пёсика — милый львёнок, похожий на Симбу, остался с Лео. Я подарил ему его, когда мы летели отдыхать, и он очень испугался самолёта, хоть и летал до этого, просто забыл.

«Львы сильные и смелые, как и ты, мой хороший. Твой новый друг не боится, и ты, Лео, не должен бояться. Тем более, я с тобой. Я всегда буду с тобой, сынок».

— И как зовут этого мальчишку?

— Лео Дзер-р-р!

— Р-р-р, мой хороший львёнок, — наша мама счастливо улыбается, целуя каждого из нас в носы, но меня ещё и в губы, и я сам чувствую, как начинаю сиять. — Аниса…

— Да?

— Я хочу много детей.

Но больше у нас не вышло. Два с половиной года без контрацепции, двое полностью здоровых людей, соблюдение всех рекомендаций врачей и… ничего. Только наш львёнок.

Наверное, поэтому Аниса разочаровалась во мне.

— Андреа, принеси мне что-то перекусить и попроси пиарщиков зайти ко мне через час.

Пора работать. Пора снова «жить полной жизнью». А Ани… Ани подождет.

***

Моя девочка всё ещё спит, когда я захожу в игровую, и я осторожно поглаживаю её по волосам, не желая будить. Время два часа дня, я смог закончить пораньше, и это именно то, что мне так нравится в том, чтобы быть самым главным: я свободен, я не держу ни перед кем отчета.

Аниса… А почему бы нам не поиграть? Я всегда любил утренний секс, и именно из-за того, что она всё ещё мягкая, почти спящая, но реагирующая на меня, да только не в силах сделать что-то, кроме как получать удовольствие.

Достаю из ящика лубрикант, так любимый моей Ани, с охлаждающим эффектом, и сбрасываю с неё одеяло. Аккуратно развожу прекрасные ножки и обильно наношу на любимую, неторопливо растягивая её одной рукой, другой играя с клитором. Ани охает, пробуждаясь, и я начинаю более активно ласкать её.

Блять, её спина…

— Добрый день, Ани. Ты скучала по мне?

— Я просыпалась, а вас не было, я искала вас…

Господи, как же я люблю её. Просто люблю.

— Аниса, ты моё всё… — легко дую на раны на спине, а затем невесомо целую их. — Ты. Моё. Всё. И я люблю тебя больше жизни… Но ты заслуживаешь этого.

Растегиваю свои брюки и спускаю их вместе с боксерами на пол, давно уже возбужденным членом касаюсь её ягодиц, скользя между ними, и любимая вся напрягается, но сегодня я не настроен на эти игры.

— Расслабься, любовь моя.

И она расслабляется, полностью доверившись мне, принимая меня. Лишь тихо стонет то ли от наслаждения, то ли от боли, когда я своим телом соприкасаюсь с её ранами.

О, господи, как же хорошо.

Ани такая теплая и узкая, полностью принимающая меня, я не желаю выходить, не желаю шевелиться.

— Я так тебя, блять, люблю, Аниса!

— Пожалуйста, не… — совсем легко толкаю бёдрами, и она шипит, хватаясь за постель.

— Не смей указывать мне. Я буду трахать тебя столько, сколько я того захочу. Ты моя. Поэтому либо заткнись, либо получай удовольствие!

Не обращаю внимание на её стоны от боли, когда толкаю её вперёд, заставляя встать на колени и приподнять зад, но не поднимать локти, грудь, давя ей на спину.

— Сука, как же ты хороша… — крепко держа Ани за бёдра, я начинаю резко вбиваться в неё, доставляя удовольствие только себе. От её стонов из-за боли и удовольствия, от ощущения её узкой киски, будто не было беременности, от ощущения безграничной власти… Касаюсь клитора, до боли быстро растираю его, другой рукой хватаюсь за её руку, пытаясь удержать равновесие, и наше «единение» слишком хорошо для меня.

Аниса громко кричит, когда я в самый ответственный момент убираю свою ладонь от её клитора, двумя руками хватая её руки и тяну на себя, из последних сил дотрахивая её, причиняя ей боль за болью, не позволяя ей самой удовлетворить себя… И она даже умудряется получить «сухой» оргазм, когда я в последний раз вхожу в неё до конца и резко выхожу, толкая её на постель и кончая на её израненую спину.

— Прими душ и жди меня, любимая, я обработаю тебя.

Выходя из комнаты слышу плачь, но просто игнорирую его. Не сегодня. Сегодня я ещё два раза собираюсь трахнуть тебя, причем один из них — с бандажом и легкими пытками на твою выносливость, Ани.

Я ведь не желаю тебе боли и зла, я ведь действительно люблю тебя, просто даю тебе то, что ты заслуживаешь.

========== Часть 8 ==========

— Тейлор? Что происходит? — выхожу из спальни на шум в собственной квартире и натыкаюсь на моего верного Тейлора и доктора Харви Брэкстона, проверенного врача для моих саб. Мужчина не задает вопросы и получает за это в пять раз больше, чем обычный врач.

Назад Дальше