— Моя ты сладкая, — не могу сдержать улыбку, прижимая её к себе, и сладко целую в мягкие губы. Ана нерешительно приоткрывает рот и отвечает на мой поцелуй, буквально растворяясь во всех этих чувствах, что так нравятся ей, что так новы для неё. Исследует мой рот своим языком, и довольно стонет, когда я беру всё в свои руки.
Ванильное дерьмо, Грей.
Милые кружевные трусики летят к чёрту, ширинка моих брюк свистит, и рядом со мной снова нет резинок, но ноющий от желания член, почти ощущающий тепло и влажность девочки, лежащей перед ним, просто не позволит мне пойти искать их в игровой.
Из последних сил избавляюсь от остатков одежды и опускаюсь на постель, нависая над моей Аной. Её смазка стекает по заднице, она предвкушает меня, жаждет, как последняя шлюха… Да и я мало чем отличаюсь от неё, когда беру член в руку и об её бедро вытираю собственную смазку.
Ты обещал ей, что секс принесет удовольствие, Грей.
Медленно вхожу в неё, растягивая, позволяя привыкнуть, и Ана кивает, закусывая губы и закатывая глаза от удовольствия.
— Тебе хорошо, девочка?
— Да, сэр. Очень…
— Никогда не скрывай звуков.
Мне нравится Ана. Она слушается меня беспрекословно. Поэтому когда я резко и глубоко вхожу в неё, она действительно громко кричит, цепляясь за постель.
— Ты моя, Ана.
— Да, сэр!
— Ты полностью принадлежишь мне. Ты помнишь это?
— Я ваша игрушка, мистер Грей… Ах!
— Я делаю с тобой то, что я хочу.
— Мистер Грей… Да, пожалуйста!
Миссионерская поза так хороша для пыток клитора, но у меня даже рука не поднимается сделать ей больно сейчас. Вообще не поднимается. Я не хочу боли для этой крошки, громко постанывающей от каждого моего движения.
Всё-таки не выдерживаю и касаюсь её клитора, но лишь лаская, отчего он тут же твердеет и начинает пульсировать, желая более быстрых движений, желая мгновенной разрядки.
А я и не отказываю хорошей девочке, не меняя своего ритма и не переставая массировать её клитор.
— О, боже… О, боже! Мистер Грей! — Ана широко распахивает свои глаза, не в силах осознать это странное удовольствие, что зарождается внизу её живота, а затем и взрывается, разливаясь по телу теплом и легкими конвульсиями.
На моих руках следы от её ногтей, надо же.
Не могу остановиться, не могу выйти из этой узкой и такой влажной девочки, но мой собственный оргазм совсем близко, и я просто должен, если не хочу проблем.
Дергаю Ану вверх, а сам перекатываюсь на спину. Она с интересом смотрит на меня, я киваю на свой член, и она осторожно обхватывает его, вылизывая головку и нерешительно водит рукой.
— Умница. Возьми его в рот и просто пососи. Никаких зубов, Ана!
— Да, сэр.
Несколько незамысловатых движений рта вместе с языком, и я удовлетворенно рычу, прижимая её голову к себе, кончая ей в рот.
Почти моё желание. О, да!
— Можешь не глотать.
Ана выпрямляется и смотрит на меня, будто хочет ещё, ждет нового указания, а я не могу оторвать взгляд от спермы, стекающей по её подбородку. Горячая сука. Снова. Мой фетиш.
— Хорошая девочка.
— Спасибо, сэр, — она радостно улыбается и облизывает свои губы, отчего член дергается, без перерыва готовый ко второму разу.
— Хочешь ещё?
— Да… Очень…
— Маленькая, ненасытная детка. Чуть позже.
Самый неправильный «синдром» в моей жизни. Я безгранично глупо потокаю собственным слабостям, прекрасно их осознавая. Будто сам влюбляюсь в эту хорошую девочку, которая лежит в моих ногах, а я поглаживаю её по волосам.
========== Часть 7 ==========
— Папочка, спаси нас, пожалуйста, — голос сына не дрожит, он даже не плачет, спокойно смотрит в камеру, будто прямо мне в душу.
Эти ублюдки разбили нос ребенку. Они били его.
— А если ты не веришь, что мы серьезно, то мы можем выслать тебе пальчик твоей симпатичной жёнушки. Какой хочешь, Грей? Хочешь безымянный, с колечком? — камера переключается на так же привязанную к стулу Анису, и один из ублюдков хватает её за руку, нанося ножом глубокую рану у пальца. Чуть сильнее надавить, и… Она визжит, на фоне визжит сын, «Мамочка! Не трогай её! Мама!», но резко замолкает и малыш, и сама Ани, плевав на себя, когда один из похитителей вырубает Лео.
— Двадцать миллионов долларов. Завтра. Адрес сообщим тебе позже. Или твоя семейка не стоит этих денег, Грей?
Моя семья стоила всех моих денег, но десять лет назад я просто не мог достать такую сумму за сутки, у меня её не было. Всё было в компании, в обороте.
Я просто не мог.
И он знал это.
***
Еле сдерживаю себя, чтобы не зарыдать в голос, когда просыпаюсь в своей постели в холодном поту и со свежими воспоминаниями, никак не выходящими из головы.
Блять, снова. Как и каждый год.
Десять лет прошло, а я до сих пор не могу отпустить. Не могу простить. Помню всё поминутно. И мне не легче, время нихера не лечит.
Сука.
— Я хочу, чтобы через пятнадцать минут ты ждала меня на коленях в игровой. В образе, — почти кричу на сонную Ану, которую пришлось растолкать, и выхожу из комнаты, напоследок бросая своё главное желание. — И побрейся, наконец. Бритва в ванной явно не для твоих вен.
Господи, как давно я не испытывал такой ярости.
— Сука! Я ненавижу тебя!
Портрет Анисы с моего стола летит в стену, рамка разбивается на миллион осколков, а грохот «отрезвляет» меня.
Моя Ани. Нельзя. Я люблю её.
— Я люблю. Я люблю тебя, прости, люблю! — режу руки, со второго раза хватая фото с пола, и стряхиваю с него остатки рамки. — Прости. Люблю. Люблю тебя, Ани, я так люблю тебя… — пальцами поглаживаю идеальную улыбку на фото и опускаю его на стол.
Гейл уберет. Мне нужно помыть руки от крови.
Немного успокоившись и остановив кровь, обработав мелкие ранки бактерицидным порошком, я иду в игровую, в комнату моего удовольствия.
Девушка сидит на коленях посреди комнаты, дышит спокойно и совсем не опасается меня.
— Аниса, — она поднимает на меня взгляд, смотрит с неестественной для моей жены нежностью, и я глубоко вдыхаю, ещё немного желая сдерживать эмоции. — Я, блять, ненавижу тебя. Ненавижу за всё, что ты сделала.
Это она виновата в смерти сына.
А я виноват в её гибели.
— Ненавижу тебя! — размахиваюсь и сильно бью её по лицу ладонью, отчего слёзы тут же выступают на милом личике любимой, а сама она отлетает на пол. — Кто ты такая, чтобы не слышать меня?! Ты моя! Моя жена, моя игрушка, ты моё всё!
Под руку попадаются розги, и я использую их по прямому назначению: хватаю Ани за волосы и толкаю к небольшой скамье для порки. Она визжит, как визжала на видео, а я лишь наказываю её. Наказываю за то, в чём она действительно виновата. Сука. До крови с лопаток, до гематом на заднице. Удар за ударом.
— Я люблю тебя, но ты заслуживаешь этого.
И меня бесит, что она не возражает мне.
— Ты разбила мне сердце, Аниса. Это твоя вина.
— Пожалуйста… — громкий плач супруги только возбуждает меня, а её «пожалуйста» звучит как призыв к побоям, будто она хочет ещё… И я даю ей это.
— Если ты так просишь!
Откидываю розги, с крючка снимаю флоггер, «сама нежность», и осторожно ласкаю кровоточащие лопатки кожаными концами. Ани возбуждающе стонет, и я со свистом ударяю её. Удар за ударом, по ранам, по спине, по красной, кровоточащей заднице.
До шрамов.
До потери сознания от боли.
Так, Грей, притормози.
— Ани, девочка моя, очнись, — в моей руке ватка, пропитанная какой-то дрянью из аптечки, воняет жутко, но помогает прийти в себя. Провожу ею пару раз под носом жены, и она распахивается свои глаза. — Вот так. Ляг на живот на кровать.
Приношу из своей ванной бактерицидный порошок, которым обрабатывал свои руки, и сыплю на воспаленные раны. Он не щиплет, Ани не дергается, а спокойно ждёт, когда я закончу. Даже плачет беззвучно, что так непохоже на неё.
Я не хочу другого. Мне просто хочется её наказывать, не играть в БДСМ, который иногда помогал мне. Я даже трахаться с этой дрянью не хочу, она слишком хороша для меня, и слишком противна мне, одновременно.
Пора остановиться. Иначе я убью её.
— Доброй ночи, любимая, Ани, — целую её в плечо и выхожу из комнаты, оставляя её.
Господи, просто позволь мне уснуть и не видеть во сне свою семью. Просто позволь мне спать, без снов. Я так больше не могу.
***
Блять, впервые за много лет я проспал на работу. Я жутко голоден, я уставший и я не проведал мою Ани, прежде чем уйти. Надеюсь, она проспит до моего приезда.
Моя Аниса.
Когда я перестал носить обручальное кольцо?
Наверное, года через два, когда принял всё. Когда, наконец, решился на секс с другой и не ощущал это как измену.
А детскую смог убрать только лет через пять. Лично разбирал вещи, мебель, игрушки… У меня в кабинете до сих пор сидит плюшевый пёсик, игрушка, с которой спал мой сын с рождения. Любимая плюшевая игрушка, которую он любил ещё сильнее пёсика — милый львёнок, похожий на Симбу, остался с Лео. Я подарил ему его, когда мы летели отдыхать, и он очень испугался самолёта, хоть и летал до этого, просто забыл.
«Львы сильные и смелые, как и ты, мой хороший. Твой новый друг не боится, и ты, Лео, не должен бояться. Тем более, я с тобой. Я всегда буду с тобой, сынок».
— И как зовут этого мальчишку?
— Лео Дзер-р-р!
— Р-р-р, мой хороший львёнок, — наша мама счастливо улыбается, целуя каждого из нас в носы, но меня ещё и в губы, и я сам чувствую, как начинаю сиять. — Аниса…
— Да?
— Я хочу много детей.
Но больше у нас не вышло. Два с половиной года без контрацепции, двое полностью здоровых людей, соблюдение всех рекомендаций врачей и… ничего. Только наш львёнок.
Наверное, поэтому Аниса разочаровалась во мне.
— Андреа, принеси мне что-то перекусить и попроси пиарщиков зайти ко мне через час.
Пора работать. Пора снова «жить полной жизнью». А Ани… Ани подождет.
***
Моя девочка всё ещё спит, когда я захожу в игровую, и я осторожно поглаживаю её по волосам, не желая будить. Время два часа дня, я смог закончить пораньше, и это именно то, что мне так нравится в том, чтобы быть самым главным: я свободен, я не держу ни перед кем отчета.
Аниса… А почему бы нам не поиграть? Я всегда любил утренний секс, и именно из-за того, что она всё ещё мягкая, почти спящая, но реагирующая на меня, да только не в силах сделать что-то, кроме как получать удовольствие.
Достаю из ящика лубрикант, так любимый моей Ани, с охлаждающим эффектом, и сбрасываю с неё одеяло. Аккуратно развожу прекрасные ножки и обильно наношу на любимую, неторопливо растягивая её одной рукой, другой играя с клитором. Ани охает, пробуждаясь, и я начинаю более активно ласкать её.
Блять, её спина…
— Добрый день, Ани. Ты скучала по мне?
— Я просыпалась, а вас не было, я искала вас…
Господи, как же я люблю её. Просто люблю.
— Аниса, ты моё всё… — легко дую на раны на спине, а затем невесомо целую их. — Ты. Моё. Всё. И я люблю тебя больше жизни… Но ты заслуживаешь этого.
Растегиваю свои брюки и спускаю их вместе с боксерами на пол, давно уже возбужденным членом касаюсь её ягодиц, скользя между ними, и любимая вся напрягается, но сегодня я не настроен на эти игры.
— Расслабься, любовь моя.
И она расслабляется, полностью доверившись мне, принимая меня. Лишь тихо стонет то ли от наслаждения, то ли от боли, когда я своим телом соприкасаюсь с её ранами.
О, господи, как же хорошо.
Ани такая теплая и узкая, полностью принимающая меня, я не желаю выходить, не желаю шевелиться.
— Я так тебя, блять, люблю, Аниса!
— Пожалуйста, не… — совсем легко толкаю бёдрами, и она шипит, хватаясь за постель.
— Не смей указывать мне. Я буду трахать тебя столько, сколько я того захочу. Ты моя. Поэтому либо заткнись, либо получай удовольствие!
Не обращаю внимание на её стоны от боли, когда толкаю её вперёд, заставляя встать на колени и приподнять зад, но не поднимать локти, грудь, давя ей на спину.
— Сука, как же ты хороша… — крепко держа Ани за бёдра, я начинаю резко вбиваться в неё, доставляя удовольствие только себе. От её стонов из-за боли и удовольствия, от ощущения её узкой киски, будто не было беременности, от ощущения безграничной власти… Касаюсь клитора, до боли быстро растираю его, другой рукой хватаюсь за её руку, пытаясь удержать равновесие, и наше «единение» слишком хорошо для меня.
Аниса громко кричит, когда я в самый ответственный момент убираю свою ладонь от её клитора, двумя руками хватая её руки и тяну на себя, из последних сил дотрахивая её, причиняя ей боль за болью, не позволяя ей самой удовлетворить себя… И она даже умудряется получить «сухой» оргазм, когда я в последний раз вхожу в неё до конца и резко выхожу, толкая её на постель и кончая на её израненую спину.
— Прими душ и жди меня, любимая, я обработаю тебя.
Выходя из комнаты слышу плачь, но просто игнорирую его. Не сегодня. Сегодня я ещё два раза собираюсь трахнуть тебя, причем один из них — с бандажом и легкими пытками на твою выносливость, Ани.
Я ведь не желаю тебе боли и зла, я ведь действительно люблю тебя, просто даю тебе то, что ты заслуживаешь.
========== Часть 8 ==========
— Тейлор? Что происходит? — выхожу из спальни на шум в собственной квартире и натыкаюсь на моего верного Тейлора и доктора Харви Брэкстона, проверенного врача для моих саб. Мужчина не задает вопросы и получает за это в пять раз больше, чем обычный врач.