— Ты кому это говоришь «проваливай», а? Думаешь всё, крутой? — он не в гневе и даже не близок к гневу, и всё же голос звучит резко.
— Бля, отъебись, ты… ты потный и воняешь, — отталкиваю влажное тело. — Серьёзно, Кайзер.
— Я был на боксе, — оправдывается, да? — а ты, киса, сидел там и кисточкой водил по бумаге.
Вот зачем он сопоставляет? Я и так знаю, что слабак, без него.
— И что? Иди в душ. — И тут я понимаю, что могу с этим ублюдком обсудить то, что беспокоило, здесь и сейчас. — Слушай, ты видел объявление? Про «Повелителя мух»?
Дик наклоняется, словно хочет поцеловать, а не отвечать, и всё же произносит, почему-то шёпотом:
— Ну да, не больно хочется участвовать в этом дерьме.
— Так может и не будешь? Наверняка можно как-то выкрутиться, «заболеть», или ухаживать за каким-нибудь из «заболевших» родственников, — приступаю к рассуждениям, пока Дик приступает к сопению в мою шею. — Или школьный клуб какой-то, пойти в духовой оркестр и никак нельзя пропускать, ну, куча же вариантов, верно?
Не думаю, что он слышал всю мою болтовню, ведь Дик занят: он вылизывает мне шею. Но я не отчаиваюсь:
— Я имею в виду, это всё такая дурость, у нас впереди экзамены и вся с ними связанная суета. А на это занятие столько сил и времени убьётся, в общем, надо доказать, что это нам ни к чему, и пусть не берут нас. Вот и всё, просто доказать, и мы все свободны.
Он уже нехило так присосался, пока я толкую о насущном, поэтому приходится вырываться, правда безуспешно. На помощь приходят чужие шаги. Казалось, в школе уже ни одного ученика, кроме нас, ведь все занятия кончились, но не тут-то было. С лестничного проема выходит какой-то парень, и спасибо, что Дик, также услышав, быстро отходит от меня на разумное расстояния. А еще Дик говорит как ни в чем не бывало:
— Вот ты и доказывай Рэнди, а если не в твоих силах, то обломись и выбирай роль, хотя наверняка играть тебе Хрюшу, по крайней мере, я буду настаивать на этом, — и, ублюдочно усмехнувшись, Дик проваливает.
Ну хоть Мартин будет спасён.
*
Мистер Адамс ее пригласил. За десять минут до начала занятия, за десять минут украденного времени с перерыва на обед, за десять минут она собирается рассказать нам всё и вогнать меня во тьму окончательно. А ведь я так хотел поговорить с кем-нибудь из учителей до всего этого, чтобы убедить их в ненужности моего даже просто прослушивания.
Полная, со складками в районе талии, с некрасивой задницей и с дурацким бантиком, повязанным вокруг шеи, эта женщина собирается нас учить играть.
— Обращайтесь ко мне просто миссис Шеферд, — как бы невзначай начинает эта жируха. — Я прекрасно осведомлена, что впереди у вас экзамены, и вам наверняка не хочется тратить и минуты вашего свободного времени на такое занятие как пьеса. Но! — мило улыбаясь, проходит меж рядами. — Мы с мистером Адамом пришли к выводу, что каждому из вас следует пройти прослушивание, которое состоится в среду, четверг и пятницу сразу же после занятий. Вспомните «Повелителя мух», вы читали это произведение по школьной программе, закройте глаза и отождествите себя с персонажем, наиболее близким вам по духу. Выберите отрывок, где, по вашему мнению, персонаж раскрывается лучше всего, и я вас жду. Среда, четверг, пятница. Вопросы?
— Почему «Повелитель мух»? Это детская история, для детей, мы слишком взрослые, чтобы участвовать в этом, — спрашивает Дик слёту.
— М-м-м-мистер… — преподаватель подходит к столу Дика и намекает, что тому не плохо было бы представиться, что он и делает:
— Кайзер.
— Так вот, мистер Кайзер, как может тема зла в наших душах быть детской? Тема убийств, надежды на спасение? Никто и никогда не будет стар для этого.
— Но почему бы нам просто не поставить «Ромео и Джульетту»? — продолжает, словно он уже настроился участвовать в этом всём. — Там хотя бы девчонки будут, и я уж тогда буду Ромео. — Оглядываюсь на него в тот самый момент, когда он как-то сладко и нахально улыбается.
Раздаются смешки, ага, тоже мне, блин, Ромео.
— Девушки так или иначе будут участвовать в роли охотников и спасателей. — Миссис Шеферд не отвечает про выбор книги, по которой будет пьеса, давая понять, что это уже решенное дело. И следующий вопрос задаю я:
— Зачем нам это всё? Как вы сами сказали, в конце года нас поджидают экзамены, и хоть постановка состоится на Рождественские каникулы — мы теряем время.
— Мистер… — снова начинает преподаватель, и приходится представиться:
— Рэндал Уорт.
— Мистер Уорт, я, мистер Лион, миссис Руфс с позволения нашего уважаемого мистера Хандельмана, обсудили и решили, что каждому участвующему в этом перфомансе будут начислены некие бонусы на экзаменах по английскому и литературе. И не только, всё верно, мистер Адамс? — она поворачивается к нашему учителю и мучителю для меня, и тот кивает.
— То есть, — громко заговаривает Грег, — каждому показавшему себя в пьесе будут начислены дополнительные баллы?
— Всё так, — улыбается миссис Шеферд, и весь класс взбудораживается по-настоящему.
Ручаюсь, в голове каждого сейчас план по завоеванию самой молчаливой и маленькой, но всё же роли. Слышу, как Джефф, сидящий позади, присвистывает. Может, действительно сыграть Хрюшу? Это проще, чем зубрить учебники по ночам.
*
— Я уже всю книгу пролистал вдоль и поперёк, без понятия, кем тут могу быть… — Джефф замолкает, — а ведь это, блин, такой шанс, я ведь вообще не в ладах с этой чёртовой литературой… Может, Саймон? Как думаешь, мне пойдёт быть Саймоном?
— Это тот, который двинутый на голову и разговаривает с башкой на палке? — фыркаю, — ну, не знаю, я, наверное, буду пробоваться на Мориса: и слов не много, и неплохой такой парень.
— Ахах, — смеётся на другом конце телефона, — тебе надо на этого, на Ральфа прослушиваться.
— Да уж, посоветовал, чтобы я с репетиций не вылезал, — тоже смеюсь.
— А Кайзеру надо на Джека пробоваться, зуб даю, — говорит Джефф и замолкает, а я не знаю, что на это отвечать, разве что:
— Почему?
— Ну, по-моему, Джек — это прям вот он, а Питу подходит Роджер, такой же имбецил, — смешок, — и все-таки зря не «Ромео и Джульетта», как просил Кайзер, там хотя бы пососаться с девчонкой вдоволь можно, ну, если ты, конечно, Ромео. Хотя наверняка бы Кайзер тогда был Ромео…
— А ты бы мог быть Джульеттой и тоже сосаться, — вставляю я, сам не знаю зачем, и Джефф достаточно долго молчит.
Где же ответ? Что-то вроде: «Ты что, намекаешь, что я бы тогда с Кайзером целовался?» — и громкий смех на добрых пять минут, или «Ты с ума сошел? Это же тогда с Кайзером целоваться! Бу-э-э-э…» — и звуки очевидного сблёвывания.
Но нет, Джефф проглатывает и говорит только:
— Ладно, мне надо с Кербером погулять, пока.
Можно было бы подумать, что я его обидел, но нет. Его голос до самого последнего слова звучал в приподнятом настроении. Так почему же он не ответил на мою реплику про Кайзера? Почему же?
Поднимаюсь и выдвигаю самый нижний ящик стола. Там лежат еще старые наклейки баскетболистов и две давно купленные компьютерные игры, а также диск с порно, который Джефф подарил на день рождения в прошлом году. Под всем этим ненужным барахлом спрятаны сто долларов и длинная сигарета Дика, брошенная им на детской площадке. И зачем только храню?
========== 20-ая глава ==========
— А в шашки умеешь? — с долей вызова спрашивает Тиара.
— Конечно, — с лёгкостью парирует Джефф, хотя я сомневаюсь, что он сможет отличить шашки от шахмат, для начала.
— А в покер? — не унимается девчонка.
— Безусловно, проще простого.
— А в бридж?
— Пфф, не вопрос! — Джефф красуется неумело, забавно, и Тиара видит это, поэтому смеётся.
— И на раздевание играешь? — подает голос Элия, сидящая в правом ряду.
— Смотря с кем, — ломается Джефф, и тут уже обе девчонки хихикают.
— … только если до трусиков, — снова прислушиваюсь к беседе, разворачивающейся прямо перед моим носом. — А так нет.
— Скромная. — Джефф делает смешной (и лживый) комплимент Элии.
— А если бы не до трусиков? — Элия улыбается, задавая провокационный, как ей кажется, вопрос.
Знаю ответ Джеффа еще до того, как он открывает рот:
— То была бы развратной кошечкой.
— А что лучше? — интересуется Тиара. — Развратная кошечка или скромная?
Давай Джефф, не прогадай…
— Конечно развратная кошечка, — отвечает Джефф, не задумываясь, и лажает. Ну конечно лучше развратная кошечка, приятель, но ты должен был ответить, что скромная! Ой, дурак, а ведь у него почти получилось.
— Фу, пошляк, — девчонки как по команде отворачиваются, и Джефф остаётся в растерянности.
— Эй, — тянет руку к плечу Тиары. — Ну что не так, эй. — Трясёт. — Чего обиделась-то? А ты, Элия? — обращается уже к другой: — Да вы можете объяснить, ведь так хорошо всё началось, а?
Да они просто издеваются над тобой, но, кстати, делают это довольно забавно, чтобы я тебя не одёрнул.
И всё же чертовски приятно видеть Джеффа таким, каким я всегда его видел всегда, но только не в последнюю неделю. Ведь Дик… Дик как-то даже не изменил его, а повернул, что ли…
— Привет, Дик, — звучит так внезапно и так близко и, что самое страшное, голосом Джеффа, а что еще страшнее — вошедший вместе с Кенни Дик на это кивает. Типа: «И тебе привет, приятель».
С немым вопросом «Какого хрена?» впиваюсь взглядом в Джеффа, а он только и может что виновато улыбнуться. Надо попросить сто долларов в долг. И сдохнуть, если у него есть.
*
— Записываем, записываем, — мистер Неллер вытаскивает носовой платок из кармана и сморкается в него, прежде чем продолжить. — И теперь, кто мне расскажет о последних годах правления?
Думаю, я могу, собираюсь ответить, как в голову прилетает нечто весомое и шмякается возле ножки стула. Наклоняюсь, чтобы поднять скомканный в шарик листок бумаги, и разворачиваю. Нарисован член с волосатыми яйцами, а рядом человечек с ручками-палочками и, судя по всему, в платье. Если бы не было стрелочки с надписью «Рэнди на выпускном», я бы в жизни не догадался, что это всё значит.
Мда, ну очень смешно, оборачиваюсь к утырку, который это нарисовал, скомкал и бросил, и показываю ему фак. Дик смеётся.
— Что там? Что он тебе написал? — с какой-то стати интересуется Джефф, и мне не хочется ему показывать. Ну вот вообще не хочется, поэтому я просто отмахиваюсь, жаль только, на вопрос преподавателя отвечает уже Шарлотта.
*
— Давай сегодня попрактикуемся, я буду играть Саймона, а ты Мориса. — спускаемся вместе с Джеффом после занятий.
— Как? Не помню, чтобы у них хоть одна совместная сцена была, — перепрыгиваю последние две ступеньки. — Да и давай завтра, мы ведь в пятницу пойдем на прослушивание, да?
— Не, завтра я не могу, — как само собой разумеющееся говорит Джефф и не планирует продолжать.
Приходится вытаскивать из него правду щипцами и по частям:
— Почему? Чем будешь занят?
— Ну… — тянет. — Мы с Диком в бар идём, ну не только мы, еще там Арти и Кенни с нами, и Пит наверняка будет, и еще кто…
Выходим на улицу, и меня почти трясёт от ярости, внутри уж точно всё сотрясает.
— Серьёзно? — хмыкаю. — Ты и Кайзер с его дружками прётесь в бар? Ты рехнулся, Джефф? — наверное, сейчас выгляжу как моя мать, когда я поступаю не по ее. — Этот мудак совсем недавно тебе так глаз подбил, что до сих пор светишь ходишь.
— Это были просто разборки, — оправдывается. — Да и пошли с нами, я просто не приглашал тебя так как учеба, все дела, думал, ты не захочешь, — замолкает, а после продолжает как ни в чем не бывало: — Айда с нами завтра, никто не будет против.
Хочу его задушить. Просто кинуться, повалить на землю, сомкнуть пальцы вокруг горла и давить, давить, давить, сука!
— Да пошел ты, — ускоряюсь, оставляя «друга» наедине с великом, на котором он поедет домой, если, конечно, Кайзер его теперь не подвозит.
— Рэнди! Рэнди! В чем дело-то? — кричит. — Рэнди!
Настолько выбешен, что даже не осознаю дороги. Просто моргаю, и я уже сижу полураздетый на кровати. Скомканный пиджак валяется возле двери, галстук брошен на телевизор, а штаны расстегнуты, но не сняты.
Переодеваюсь нормально, собираю и вешаю форму, намереваюсь открыть «Повелитель мух» и выучить несколько реплик, а потом приступить к алгебре, ведь без Джеффа с этим совсем туго будет. И пофиг, что на самом деле мне хочется играть и играть в компьютер до самого утра. Пофиг.
Стук в дверь сбивает, и, когда она открывается, медленно показывается голова Джеффа, а потом и весь Джефф заходит со словами:
— Меня твоя мама впустила, можно? Я поговорить.
Ну не пинками же выгонять. Киваю, и он закрывает за собой дверь, чтобы мяться на пороге.
— Блин, я понимаю, у вас там с этим Кайзером дружба была, потом сплыла и всё такое, — активно жестикулирует руками. — И, наверное, для тебя это выглядит нечестно, что мы сейчас с ним общаемся, но, блин, Рэнди, он правда клёвый.
Проходит и садится в кресло, решая превратить нашу беседу в очень долгую, судя по всему:
— Серьезно, очень классный парень, веселый такой, и всё ему нипочём. И про тебя он ничего плохого не говорит, ну реально крутой парень, и мне хочется с ним дружить. — шумно выдыхает. — Знаю, что не в ладах с ним были, но вражда-то глупая была, я ведь толком его не знал, со стороны видел и всё. А он, блин, он реально супер, чумовой просто.
Клевый, классный, веселый, крутой, чумовой… а, «супер» забыл. Как же быстро ты, Джефф, меняешь мнение, ведь не так давно он был для тебя козлом и ублюдком.
Что будет, если я сейчас всё расскажу? Что Дик гомосексуалист, хочет меня, зажимает всё время и использует Джеффа в качестве давления? Что если я расскажу, что Дик тупо рассчитывает меня сломать, а Джефф этому подыгрывает. Что если я скажу, что Джефф лишь используемый материал? Он так и будет считать Кайзера чумовым и весёлым?
— Я не заставляю тебя с ним снова дружить, — пожимает плечами. — Но на мою дружбу с ним злиться не надо, хорошо?
«На мою дружбу с ним» — прям блевать хочется.
— Да, всё круто, я понял, — хлопаю в ладоши. — Ты и Дик теперь друзья, и мы с тобой друзья, всё здорово, все довольны.
— Правда? — неверяще переспрашивает.
— Ага, я рад, что у тебя появился еще один хороший друг, — тянусь и беру в руки книгу. — А теперь давай подготовимся к прослушиванию?
— Отлично, — его губы растягиваются в улыбке облегчения от того, что всё уладилось. И видя это, я не жалею, что промолчал, ведь так и делают друзья, они ограждают от боли. А с Диком я сам разберусь, просто буду продолжать игнорировать, хотя Джефф, конечно, усложнил задачу. Очень.
*
«Доброе утро». За две минуты до будильника.
Долго мутными, сонными, глазами я смотрел на это сообщение от Дика и лениво размышлял, что тот задумал в очередной раз. Пока не пришла мама и не возмутилась, что я еще из постели не вылез.
И вот сейчас, сидя на литературе, пока мистер Лион зачитывает свой любимейший момент из романа, я перечитываю это «Доброе утро», а после оборачиваюсь на Дика.
Откинулся на спинку стула, сполз, расслабился, блин, развалился, и в руках у него телефон. Перестаю пялиться, а то больше пяти секунд уже подозрительно для других и, как назло, встречаюсь взглядом с Арти, который непонятно зачем смотрит назад. Арти ухмыляется и отворачивается, чтобы достать свой телефон, и через секунду телефон в руках Дика вибрирует. Я замечаю, потому что именно этого и ожидал. Дьявол. Кайзер усмехается, поднимает голову и уже в следующее мгновение подмигивает. Выходит сексуально, и я спешу отвернуться.
Интересно, что Арти ему написал? Но нет, я не сорвусь и не напишу Кайзеру. Ничего не буду спрашивать, иначе все усилия по выпихиванию Дика из моей жизни были напрасными.
*
«Спас положение Морис. Он крикнул:
— Эй, поглядите-ка на меня!
Он нарочно упал. Потёр крестец, уселся на кувыркалку, плюхнулся. Клоун из Мориса вышел плохой. Но Персиваль и другие малыши отвлеклись, хлюпнули носами, захохотали. И вот они уже зашлись в таком несуразном хохоте, что заразили больших…»