А Джефф сейчас с Диком. Сидят в баре, травят шутки, и Джефф наверняка компании нравится больше, чем я. Потому что Джефф стопудово смеётся наравне со всем и трещит без умолку. А когда с ними был я, у меня языка не было. Однозначно, его они приняли лучше.
«— По-моему, Джек верно сказал, каждому может быть страшно, и от страха никого не убудет, ничего тут такого нет. Ну а вот насчет того, что одни свиньи на этом острове водятся, так это он, возможно, и верно говорит, но ведь же он не знает. Ну, то есть наверняка, точно же он не знает… — Морис шумно сглотнул…»
Не буду завтра ничего спрашивать про этот их поход в бар. Надо вообще выкинуть чушь из головы, ведь не должно быть никакого дела мне, как они проводят время и что там обсуждают.
« — Папа говорит, есть такие штуки, ой, ну как же их, они еще чернилами плюются — спруты, — так те в сто ярдов бывают и китов пожирают — свободно…»
Вот Морис. Морис — это я. Миссис Шеферд говорила, что мы должны себя отождествлять с персонажами. Отождествлять с теми героями, к кому мы тянемся. Это и есть мы.
«Он помолчал и рассмеялся весело.
— Конечно, я в зверя не верю. Вот и Хрюша говорит — в жизни всё научно, но ведь же мы не знаем? Ну, то есть наверняка…»
Да, наверняка. Я — это Морис.
*
Продержался. Ничего так и не спросил за целый день у Джеффа по поводу вчерашнего, и сам Джефф и пол-словом не обмолвился, будто дома весь вечер просидел. Правда, ему и некогда говорить: он то и дело невпопад толкает речи Саймона, и не важно, перед занятием или до, или на обеде вообще.
«— Всё равно. Ты вернешься, вот увидишь. Ну, просто я чувствую.»
«— Ты ранен. Ты высоси кровь. Как Беренгария.»
«— Что же можно еще сделать?»
Так что сидя на итальянском, я отдыхаю от друга и недоумеваю, почему Дик не появился на занятии, он ведь сегодня в школе.
— На этом всё, — сеньора Веспуччи захлопывает учебник. — Хороших выходных.
Последний день прослушивания, которое идет уже как минимум час. Специально утопал на седьмой урок вместо зала, чтобы потом пойти туда, когда уже народу будет меньше. Перед меньшим количеством людей позориться всё-таки. Да и прогуливать мне больше нельзя вообще-то.
Но когда я открываю дверь зала, понимаю, что здесь еще все на месте. Первые пять рядов заняты почти вплотную, все с листами в руках и уставились на меня. А на сцене миссис Шеферд толкает какую-то речь перед кучкой девчонок.
Тихо прохожу и вижу, как с первого ряда мне машет Джефф, сидящий рядом с Миссой и нашей учительницей английского. Также завидев меня, Мисса поднимается и пересаживается к Тиаре, освобождая место рядом с Джеффом.
— Ты чего, не мог итальянский прогулять? — взбудоражено шепчет. — Хотя мы тут уже час окочуриваемся, и ты ничего и не пропустил, собственно. Только болтовню там всякую про декорации, но этим не мы будем заниматься, так что всё пучком.
Проходит минут пятнадцать, прежде чем миссис Шеферд наконец обращается к сидящим ученикам:
— Мальчики на роль Ральфа, вставайте в очередь возле лестницы на сцену, — прокашливается. — И в темпе! В темпе!
Медленно народ поднимается то там, то тут, оборачиваюсь, чтобы увидеть, как с ряда шестого, а то и седьмого поднимается Пит, и сразу же замечаю Дика, всё так же сидящего. Чёрт, он-таки пришел на прослушивание. Пиздец.
— А ты куда, Хрюша?! — выкрикивает Дик, и смех прокатывается грохотом, с эхом. Пит ржет громче всех.
Мартин по инерции едва не плюхается обратно на задницу, и всё же находит в себе смелости и подходит к боковой лестнице из четырех ступенек.
— Какого черта Пит прослушивается на Ральфа? — шепотом возмущается Джефф и, похоже, пьесу они вчера не обсуждали.
Образовывается очередь из девяти парней, и ни одного я бы не смог назвать Ральфом, хотя знаю только половину из них.
— Так, первый! — командует миссис Шеферд, и все смолкают.
Вообще первым стоит какой-то долговязый парень, но по требованию Пита все выпихивают вперед Мартина. Тот, в свою очередь, на дрожащих ногах поднимается на сцену, и этого достаточно, чтобы все вновь засмеялись.
— Тишина! — кричит преподаватель, и обращается уже к Мартину. — Ну, дружочек, ты уверен? У тебя очки как у Хрюши, только худой ты, набьём одежду ватой — и роль твоя.
Зал взрывается очередной волной смеха, и я едва слышу блеющего Мартина:
— Но-о, я б-бы хотел Ральф-фа, — поправляет очки, и миссис Шеферд поджимает губы.
— Ты ведь без очков не сможешь, а в этой пьесе только Хрюша имел очки, и это не только очень яркий описательный предмет, но и причина драмы. — Разводит руками. — Давай так, раз уж ты выучил сцену с Ральфом, сейчас ее и продемонстрируешь, но взять тебя можно только на роль Хрюши. — После вновь этого смех в зале, который она сразу же обрывает. — Тишина!
Я вижу, как Мартина трясёт, как он закрывает глаза в попытке успокоиться, отстраниться от ситуации, но это ведь не реально. Когда ты стоишь на сцене, и, может не сотня, но всё же большое количество глаз смотрит на тебя в ожидании, когда ты налажаешь…
— Ох… — вытер пот со лба. — А ты ничего плава-ваешь, — запинается, вызывая смешки у наблюдающих, — Х-хрюша, — краснеет, и смешки превращаются в хохот.
Чёрт он выбрал начало после авиакатастрофы. Он, блин, выбрал самое начало, когда парни обнаруживают, что они выжившие на необитаемом острове, он, блин, выбрал момент знакомства Хрюши и Ральфа, и чем он, блять, думал?
— Горячо! — помогает миссис Шеферд, зачитывая реплику Хрюши, и Мартин вынужден продолжить говорить:
— А-а ты как думал?
— Я вообще-то никак не думал. Моя тетя… — весьма недурно вживается тётка в роль.
— Слыха-хали про твою тет-тю… — Мартин за всё это время так и не пошевелился и не перестал запинаться, и наконец миссис Шеферд заканчивает позор:
— Всё, следующий, — и повернувшись в девчонке с двумя косичками, держащей блокнот: — Записывай, Мартин Аллен — Хрюша.
Опять смех, интересно, они будут смеяться каждый раз, когда слышат «Хрюша»?
— Тишина! — кричит миссис Шеферд, пока на сцене появляется парень с густыми-густыми бровями, сросшимися на переносице и уходящими в лоб. Выглядит как инопланетянин какой-то.
Он выбрал последнею сцену, когда Ральф бежит через горящие джунгли, и имитирует бег этот парень весьма не умело. У меня бабушка лучше бежит на месте.
А Мартин, получив толчок от Пита, пока уходил со сцены, забирает портфель и как можно незаметнее покидает зал.
— У него не было никаких шансов, он очкарик, — качает головой Джефф и возвращает внимание к происходящему на сцене.
Миссис Шеферд приходит к выводу, что парень не годен не только для Ральфа, но и вообще для никого. Поэтому, повернувшись к девчонке с косичками, она говорит:
— Брук Хаббард помогает с декорациями.
— Да чёрт возьми! — не сдерживается Брук, прежде чем свалить со сцены и уступить место следующему.
Прослушивание проходит скучно и более-менее нормально, хоть Ральфа до сих пор так и не нашли. Зато нашли парня на роль Харольда, и на этом все. Пока не выходит девятый и заключительный претендент на роль Ральфа — Пит.
— Йоху! Не подкачай! — слышу Кенни. — Чувак!
Пит оттопыривает большие пальцы на обеих руках, типа «все шик-блеск», и прочищает горло.
— Я же тебе про дым! Да ты что-о? Не хочешь, чтоб тебя спасали? Заладил — свиньи, свиньи, свиньи! — размахивает руками.
— Нам мясо нужно! — ни минуты паузы, кажется, препод знает все реплики наизусть.
— Я весь день работаю, и со мной никого, только Саймон, а ты приходишь и даже не замечаешь, чего мы понастроили! — весьма неплохо причитает Пит, хотя переигрывает.
— Я тоже не загорал.
— Тебе это одно удовольствие! — хмурится и скрещивает руки на груди. — Ты любишь охотиться! А вот я…
— Так, — прерывает миссис Шеферд. — Почему именно Ральф?
— М-м-м, — Пит задумывается, — ну он вроде как за возвращение домой, не теряет надежды…
— Хм, от вас идет такая агрессивная энергия, — подходит к нему и сжимает кулаки, чтобы сотрясти ими воздух. — Люди видят в вас негодяя, они чувствуют, эта энергия… Записывай, Питер Симмонс — Роджер.
— Блин, ну я Ральфом хочу быть, — отчаивается Пит, но всё уже решено.
— Хах, Ральфом он хочет быть, — шепчет Джефф. — Миссис Шеферд не ошибается, такого подлюка Роджера только Питу и играть.
Согласен.
========== 21-ая глава ==========
В процессе довольно длительных проб на Джека некоторые получают роль ничего не значащих парней из охотников, и зал понемногу пустеет. Практически все попадают в работу над декорациями. Отстой.
— Итак, записывай, — миссис Шеферд диктует девочке с косичками, которая, очевидно, ее «секретарь», — Билл Филдс будет играть Билла.
— Как неожиданно-то! — выкрикивает Дик, а ведь я уже почти забыл о его присутствии здесь.
На роль Саймона поднимаются всего пять парней, один из которых Джефф. Странно, негодяя Джека хотело играть большинство народу, и я думал, Дик тоже претендует на Джека. Но он приклеился к своему креслу, как и я, собственно, к своему.
Джефф делает глубокой вдох и выдох, прежде чем громко продекламировать:
— По-моему, что-то можно сделать. Нам… — замолк зачем-то и повернулся в сторону, прижимая руку к груди. — По-моему, надо подняться на гору.
Тишина. И миссис Шеферд:
— Зачем же туда подниматься к этому зверю, если уж Ральф и те двое ничего ему сделать не смогли?
— Что же можно еще сделать? — шепотом произносит Джефф, и снова тишина, которая порядком затягивается, похоже, что больше он ничего не подготовил.
— Хм, и почему Саймон? — спрашивает преподаватель.
— Он, — поджимает губы, подбирая слова, — он смышленый и, хоть и трус, но он знал всё наперёд. Мне импонирует этот персонаж больше всего, я хочу быть Саймоном.
Миссис Шеферд задумывается, прежде чем сказать своему «секретарю», что Джефф будет Саймоном, только зачем-то она просит подчеркнуть это.
Как ни странно, но на роль Мориса парней гораздо больше, чем на Саймона и Ральфа. Оказывается, всё то оставшееся сидеть в зале большинство хочет мою роль. Но не Дик.
Чувствую взгляд одного только Дика, когда наконец очередь доходит до меня. Поднимаюсь, сменяя парня, который монотонно бубнил: «Может, к Хрюше вернёмся пока светло? А вдруг там зверь?»
Джефф улыбается счастливо, так как схватил роль, на которую метил, и, проходясь взглядом дальше, я вновь натыкаюсь на Дика, внимательно смотрящего на меня.
— Я… могу начинать? — спрашиваю и после молчаливого разрешения преподавателя начинаю:
— По-моему, Джек верно сказал, каждому может быть страшно, и от страха никого не убудет, ничего тут такого нет. Ну а вот насчет того, что одни свиньи на этом острове водятся, так это он, возможно, и верно говорит, но ведь же он не знает. Ну, то есть наверняка, точно же он не знает… — шумно сглатываю слюну, как Морис это делал. — Папа говорит, есть такие штуки, ой, ну как же их, они еще чернилами плюются — спруты, — так те в сто ярдов бывают и китов пожирают — свободно. — Секундная пауза и стараюсь как можно расслабленнее и естественнее засмеяться. — Конечно, я в зверя не верю. Вот и Хрюша говорит — в жизни всё научно, но ведь же мы не знаем? Ну, то есть наверняка…
Замолкаю, надеясь, что этого достаточно, чтобы я был Морисом, но миссис Шеферд молчит.
— Почему Морис? — вполне закономерный вопрос, я его ожидал.
— Морис — улыбчивый и легкий. Мне нравится в Морисе то, что он знает, где добро и зло, но с простотой делает и то, и то. Он неоднозначный и не ломает себе голову над этим. — Да я готовился.
— Хм, но ведь это именно Морис был одним из тех, кто насадил свиную голову на палку.
— Да, как я уже сказал, он делает и добро, и зло, не думая, — соглашаюсь, уже понимая, к чему ведет преподаватель:
— То есть он легко поддаётся влиянию?
— Скорее он легко вливается. — Это правда. Я смотрю на Мориса именно так.
И преподаватель снова молчит, а потом подходит ко мне и кладёт руку на плечо:
— Но, мальчик мой, ты не Морис. Я бы дала тебе роль Саймона, но она занята… Давай попробуем вот что, — подходит к столу, стоящему на самом краю, берёт с него альбомный листок и вручает мне. — Только с выражением.
«— Джек, послушай-ка, ты тогда ведь до самого замка дошел…
Джек вспыхнул:
— Ну и что?
— Ты же по берегу шел — и тут, под горой…»
Это же Ральф.
— Но я не хочу быть Ральфом, я не Ральф, — отрываюсь от чтения и протягиваю обратно лист, но миссис Шеферд не принимает.
*
Миссис Руфс уходит, а я с кипящей внутри злобой сажусь на свое место потому, что только что меня утвердили на эту чертову роль. Блять. Я не хочу торчать на репетициях как проклятый.
— Так, со старшей группой покончено, теперь окончательно разберемся с охотниками и малышами…
— Миссис Шеферд! — внезапно раздаётся голос Дика, и я затылком «вижу», как он поднимается наконец. — А меня прослушать?
— Хм, мистер Кайзер, — надо же, она его помнит. — А вы на какую роль претендуете?
Дик, не отвечая, поднимается по лестнице и разворачивается лицом к «зрителям».
— Я свиная голова на палке, я — Повелитель мух.
После этого все должны засмеяться, типа «вот чудной-то», но только компания Дика смеет прыснуть со смеху. Наверное дело в том, что Дик сказал это всё дико серьёзно. Прям реально, это мечта всей его жизни — сыграть свиную башку на палке.
— Но… — преподаватель несколько шокирована. — Такой роли нет, нет, — качает головой, — безусловно, Повелитель мух будет, но не одухотворенный. Мы сделаем муляж, и кто-то будет говорить из-за кулис.
— Ну так давайте я и буду говорить. — Легко соглашается Дик.
— Нет, нет, — снова качает головой. — Давайте подберем вам нечто более масштабное.
— Но я хочу играть башку свиньи на палке, — не унимается Дик, и некоторые позволяют себе засмеяться, правда это смех в одобрение, так сказать. Словно они дают сигнал: «Продолжай, ты клёвый, реально».
— Либо Джек, либо Морис, — она дает ему выбор и просит, — а ну-ка, улыбнись.
Дик улыбается, так открыто, естественно, сексуально, бли-и-ин. И до меня доходит, что он, блять, правда Морис.
— Тогда я выбираю Джека, — пожимает плечами Кайзер.
Так легко делает выбор, я бы голову ночь ломал.
Миссис Шеферд даже не просит его ничего зачитать, словно Дик блатной, правда он и есть блатной и, похоже, по всем статьям.
*
Джефф остаётся на прослушивание, а я сваливаю, они ведь там наверняка до темноты будут торчать выясняя, кто есть кто.
Спускаюсь по лестнице, и осталось всего ничего, чтобы убраться из чёртовой школы. Подумать только, мне дали Ральфа. Самая тупая, многословная и тяжелая роль. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо…
— Тормози, — слышу над головой, и затем шум чужих ботинок.
— Да нафига? — я всё же его жду у подножия. Жду, блин, пока спустится, и вот уже вижу довольное улыбающееся лицо.
— Злой? — прищуривается и полуобнимает, закидывая руку мне на плечо. — Так не хотел играть Ральфа?
— Конечно не хотел, лучше быть кем угодно, только не Ральфом, да бля, только трехнутые хотели бы его играть, — бурчу, пока Дик отводит меня в сторону, чтобы тот, кто будет спускаться с лестницы, не сразу заметил нас. — Только Пит, блин, вот пусть Пит бы и играл.
— Но ты же слышал, — спокойно отвечает Дик, словно я не оскорбил его друга. — Пит это Роджер, и как ты можешь с этим не согласиться?
Намекает, что Пит и правда психопат?
Пребываю в неком ступоре, пока Дик наминает мне задницу двумя руками. Какого…
— Ты что делаешь, бля? — только на это меня и хватает.
— А вот ты представь, как было бы всё просто, если бы Джек спал с Ральфом, — начинает Дик, будто не слыша моего вопроса. — Никакой охоты, крови, помутнения рассудка…
— Идиот, — отталкиваю, а он только сильнее прижимает.
Руки у него загребущие, тело тёплое, и член, блин, стоит. Реально, он возбуждён, мать вашу.
— Хочешь, я тебя от роли Ральфа освобожу? — неожиданно звучит, словно мне кажется вовсе.
— Что? — переспрашиваю, ну реально ж неожиданно было.