Ох, я-то думал, что боязнь огласки здорово так связывает его в действиях, а оказывается — ничего подобного. В нужный момент Дик лишь не стал это отрицать, поселяя во мне некую уверенность и рождая ложное чувство неприкосновенности. Специально позволил мне думать про себя неправду, он просто-напросто играл.
И всё же Дик определенно не хочет, чтобы все прознали его секрет, а эта крутизна его и вольность скорее из-за того, что секрет-то известен немногим. Возможно, вообще только Мартин и я в курсе. Этого мало для раскрытия Дика, даже если бы мы с Мартином сплотились… хотя он после случившегося точно всё «забыл».
Чёрт, не надо было лезть к Дику, если бы я раскусил его суть раньше, я бы еще тогда… когда мы болтали после подслушанного мною… я бы… я бы сразу от всего отрёкся и пресёк на корню попытку втюхать мне про “маленькую услугу”. Жаль, что Дик всё так мастерски просчитал и не дал мне сделать верный ход.
А теперь поздно… я — цель, которая при случае станет мишенью. Как-то зловещее всё, даже страшно становится.
Дьявол, ненавижу его так же сильно, как ненавидит его же Джефф. Кажется.
— Ты сейчас зубы сотрешь, — Джефф задевает ботинком мою ногу, — чего насупился-то?
— Да так, — отмахиваюсь, не признаваться же в реальном поводе для дум. — В следующую среду надо будет после уроков тест по алгебре переделывать…
— А, — понимающе хмыкает, — это тот самый, который ты завалил еще в позапрошлую пятницу?
— Угу, ты-то на «B» сдал, а я… — чёрт, Дик тоже завалил этот тест, как и Мартин. — В общем, мистер Адамс назначил на среду, надо будет еще подготовиться.
— Да ладно, не парься, у нас полкласса на нем провалилось, а уж из параллельного — у-у-у… — делает жест, призванный показать массовость всех пролетевших неудачников. — А подготовить я тебя могу на выходных.
— Хах, только не как в прошлый раз, а то так подготовил, что у меня на уроке одни гонки перед глазами были.
Джефф смеётся, сидя на моей парте, и, кажется, не думает с неё подниматься. Как-то неудобно вот так вот с ним беседовать, когда приходится смотреть на него снизу вверх, ведь я-то сижу на стуле.
— Чего смеетесь? — Тиара, сидящая впереди меня, оборачивается. — Эй, Джефф, убери свою задницу со стола!
— Какие мы не-е-ежные, — восклицает и таки сползает, — но ради тебя — всё что угодно!
Тиара фыркает, и меж ними завязывается перепалка, смахивающая на флирт, которой я пользуюсь, чтобы обернуться. И как раз вовремя, потому что Дик закидывает на плечо портфель и, судя по всему, собирается проваливать.
— Ты куда? — Арти также замечает планируемый уход. — Вдруг еще придёт кто.
— Прошло уже двадцать минут, — бурчит Дик. — Никто не придёт.
И вот так просто он выходит из класса, оставляя своих друзей и заставляя их переглядываться. Хм, будь я смелее, тоже бы ушёл, это ведь даже не урок, это замена истории, а заменяющий учитель, кажется, нас кинул.
— Ой, всё. — Тиара отворачивается, выходя из словесной игры.
— Ничего особенного я не сказал, — фыркает Джефф, поясняя уже мне.
«Извини, Джефф, но я вас не слушал».
Пит вылетает из класса ураганом, то ли не выдерживая уход Дика, то ли просто не выдерживая. Кенни также поднимается и, хватаясь за портфель, уносит ноги. Арти уходит следом.
— Похоже, сейчас все будут по-тихому смываться, — вот и Джефф замечает, что Дик дал толчок движению, которое не прекратить.
Вижу, как Грег покидает класс, и Мисса поднимается, думая уходить, и Мэйси за ней.
— Пошли? — предлагаю Джеффу, и тот, бросая взгляд на затылок Тиары, кивает.
Закидываем портфели на спину и сваливаем, надеясь, что ни один учитель в коридоре не попадётся.
— Ты домой? — спрашиваю друга, ведь для него история — последнее на сегодня занятие.
— Ну да, а что делать-то? — фыркает. — Это у тебя в накладке итальянский. Сейчас поди жалеешь, что взял.
— Очень, — смеюсь, и мы выходим на улицу. Мэйси и Мисса садятся на свои велики и собираются отчалить. Блин, а у меня итальянский, будь он не ладен, седьмой урок.
— А ты чем займешься? Домой идти смысла нет, минут через двадцать должна будет закончиться история, и тебе топать на…
— Да-да, на итальянский, — подтягиваю лямку, — не знаю, просто подожду.
— Эй, Джефф! — кричит Мисса. — Поехали с нами покатаемся!
— Езжай, — подначиваю друга, — это твой шанс.
— Пф, вот зря ты на велике не ездишь, — спускается по лестнице и оборачивается. — Приду к тебе в субботу, поднатаскаю по алгебре, чтобы ты больше не заваливался!
И они уезжают втроем на своих «колесных конях». И последнее, что я слышу, до того как остаюсь один возле школьных дверей, это: «Пока, Рэнди!»
Тупить тут рисковое занятие, так же, как и возвращаться в школу раньше конца урока, поэтому я решаю пойти за школу, на спортплощадку. Там проходили занятия по физкультуре, пока она у нас стояла еще в расписании. Ну и в теплые деньки, разумеется, потому что, когда погода не цвела, нас загоняли в спортзал.
Иду медленно, торопиться совсем некуда, и уже вижу боковые скамейки, выглядящие так, словно содраны с настоящего стадиона, и это делает площадку похожей на стадион. Но только с одного ракурса, вот если бы содрали чуть больше скамеек… Оборачиваюсь, чувствуя чьё-то внимание затылком, и не сразу обнаруживаю, что на том месте, где происходило четвертование Мартина вчера, расположился Дик. В одиночестве.
Сидит на своем расстеленном пиджаке, подогнув ноги в коленях, и в руках держит телефон. А смотрит на меня, ехидно так, словно опять думает, что я за ним слежу.
Подойти? И что сказать если подойти?
— Рэндал, правильные мальчики не уходят с занятий, — заговаривает первым Дик и не оставляет мне выбора.
— Не думаю, что хоть кто-то еще остался в классе, — подхожу ближе и останавливаюсь возле брошенного Дикова портфеля. — Мартин придет на следующей неделе?
Дик хмыкает, и в его руках я замечаю не только телефон, но и сигарету.
— Конечно, — достает зажигалку из кармана брюк. — Мы его не калечили, — поднимает взгляд, — не монстры же.
«Не монстры же»… язык… подошва… я бы поспорил, но больше интересует другое:
— Слушай, а насчет недавнего… ну про то, что я не сказал «нет»… вот я говорю — нет.
Щёлкает зажигалка, Дик делает первую затяжку и несколько секунд держит поступившую дозу в себе. После выдыхает много дыма и в блаженстве прикрывает глаза.
— Ты бы подумал, Рэнди, хорошенько подумал, — вспоминает, что я еще здесь. — Всё взвесил, прислушался бы к себе…
— Блин, я не боюсь подставы, — не лгу, — и можешь хоть сейчас мне отомстить за отказ, я не против. Главное, закончим с этим, ладно?
— Хах, ты такой наивный, — улыбается. — Правда решил, что я с тобой обойдусь так же, как с Мартином? — улыбка становится донельзя мерзкой, воистину ублюдочной. — Если я действительно пойму, что с тобой у нас точно ничего не выйдет, то я поступлю, как уже поступал.
— А?
— Я просто забуду тебя, Рэнди, — переводит на меня взгляд, и мне хочется сделать шаг назад. — Как уже забывал.
Становится холодно. Кожа покрывается мурашками, горло схватывает тяжестью, голова наливается свинцом.
«Я просто забуду тебя, Рэнди».
— Это худшее, что я могу сделать для тебя, верно? — усмехается и кидает окурок в траву. — И главное, мне с лёгкостью это удастся, ведь я правда тогда тебя вычеркнул и более не вспоминал до инцидента.
Стою и молчу как дурак, не сказал бы, что мне больно, скорее мне оглушительно хреново. Во мне просыпается столь редкое желание сделать плохо Дику.
— Представляешь? — продолжает он и толчком поднимается, поднимая и свой пиджак. — Ни разу о тебе не вспомнил за прошедшие годы, и если бы ты не был моим одноклассником, я бы имя твое похоронил. — Отряхивает пиджак и надевает. — А вот ты можешь подобным похвастаться? — хмыкает и подходит ко мне для того, чтобы поднять портфель, а не ради меня, к сожалению. — Нет, не можешь. У тебя был хоть один день, когда ты не думал обо мне? — а вот теперь шаг ближе для меня, чтобы шепнуть в самое лицо: — Нет, не было такого дня. — Уголки его губ приподнимаются в улыбке. — Поэтому подумай еще раз, Рэндал… помня о том, что иного смысла в общении с тобой я не вижу.
Проводит кончиками пальцев по моим губам, а я по-прежнему не могу пошевелиться. Странное состояние, в котором я позволяю ему интимное прикосновение.
Наклоняется чуть ближе, и я дергаюсь наконец в страхе от того, что он может поцеловать. Но он смеется на это и, кажется, намеревается уходить.
— Ты куда? — вопрос задается тихо, когда Дик делает медленный шаг от меня.
— Домой, — даже не поворачивается и уж тем более не тормозит.
— Но у нас еще итальянский…
И снова не тормозит. И вообще не отвечает, просто удаляется и всё, оставляя меня каким-то потерянным, почти разбитыми. Да что со мной? Неужели Дик настолько прав?!
— Подожди! — дёргаюсь в порыве кинуться за ним, но, слава богу, не кидаюсь.
— Что? — Дик останавливается, оборачивается, сверлит меня насмешливым взглядом. — Ты что-то хочешь сказать? Снова «нет»?
Специально так говорит, знает, что теперь у меня язык для отказа не повернётся.
— А… а если я скажу «да»? Если я соглашусь оказать тебе маленькую услугу, что будет?
— Ну-у-у, — тянет, наслаждаясь моим затаенным дыханием, — друзьями мы не станем, конечно, но как факт, после этого я забыть тебя не смогу.
И он уходит, хотя если бы у меня не перехватило горло, не пережало бы словно чужой рукой, я бы крикнул ему «Не уходи!».
*
— … запомнил? — Джефф тыкает в последнее выполненное им упражнение, выполненное под моим взором и призванное всё объяснить. — Блин, ты какой-то… раздавленный, что ли.
— Я? Да не, — ненавижу врать, ненавижу, — я нормальный.
— Ага, вижу, — друг захлопывает учебник и поворачивается ко мне. — Может, ты заболел? — прикладывает ладонь ко лбу, как будто умеет по степени жара определять температуру. — Чёрт, Рэнди, мы и часа не прозанимались, не смей паршивить!
Кисло улыбаюсь, но ничего с собой поделать не могу после того разговора… Дик гораздо проницательнее меня. Словно хищник, он нашел кровоточащую рану на теле жертвы и вцепился в нее.
Внутри так пусто от его слов… забыть меня. Он просто забудет меня снова, и я никогда больше не верну его внимание. Никогда.
Маленькая услуга — это мой шанс? Чёрт, нет, нельзя так думать, нельзя думать, что это надежда, спасение и прочее. Нельзя.
— Ладно, давай ты полежишь, а я завтра лучше приду, — Джефф запихивает учебник и тетрадь в портфель, — постарайся прийти в норму, иначе успеха мы не добьёмся.
— Угу, тебя проводить?
— Сам спущусь, — топает к двери, — до завтра.
Выключаю настольную лампу и переползаю со стула на кровать. Утыкаюсь лицом в подушку и пытаюсь задохнуться, безуспешно.
Где сейчас Дик? С кем? Наверное, активно забывает меня в своей излюбленной компании, находясь в каком-нибудь баре в духе «Потерянного», что возле кинотеатра.
Хватаюсь за телефон и даю себе команду швырнуть его с силой, чтобы разбить, чтобы он не допустил, чтобы… чтобы… не сдерживаюсь и набираю.
— Да? — Дик отвечает почти мгновенно, лучше бы подождал, возможно, я бы передумал и сбросил звонок.
— Привет, что делаешь?
— Одеваюсь, — мог бы и подробнее отвечать. — А что? Ты только за этим позвонил?
— Нет, — срывается с губ быстрее, чем следовало бы, — я по поводу нашего разговора…
— А-а-а, — Дика веселит, — ну-ну, и что же?
Так хочется выпалить на одном дыхании: «Решил, что пошел ты в жопу, урод. С чего-то ты взял, что я скучаю по общению с тобой, как пёс, но ты просчитался! Ха! Мне плевать на тебя, из нашей дружбы кроме твоих вечных подколок и издевательств я ничего хорошего не помню. Джефф намного лучше тебя, так что качай права другим, придурок! И считай, что это я тебя забыл!»
— Рэнди? — спокойный голос выводит меня из фантазий. — Ты собираешься говорить?
— Кхм, да, в общем, — чуть было не возвращаюсь к надуманным словам, но вовремя их отметаю, — я согласен.
Ничего не слышу, кроме тишины на том конце, и пугаюсь чуть-чуть — а вдруг это всё прикол?
— Хорошо, тогда завтра я заеду за тобой, — ровно и спокойно, на издевку нет и намека. И даже бравады нет. — Днем.
— Эм, только как ты говорил… ну, я просто полежу, а ты…
— Да, ничего более, — обрубает меня и сбрасывает разговор.
Чёрт, вот и всё. Надо было переставать дорожить Диком еще тогда, когда он перестал дорожить мной… и тогда бы я не оказался в этой заднице. Однако не могу не признать, что, согласившись, ощущаю себя гораздо лучше, чем когда давал отказ.
Дьявол.
========== 8-ая глава ==========
Короткое «Выходи» на телефоне, и я выглядываю в окно, чтобы заметить черный Мерседес.
Спускаюсь вниз и заворачиваю в гостиную.
— Пап, передай маме, что я гулять, вернусь через пару часов.
— Угу, — и это всё, он даже не шевелится, возможно потому, что засыпает под фильм.
Ухожу в коридор, обуваюсь и разрешаю себе потратить еще несколько секунд для полного осознания того, что творю. Не помогает.
Беру ключи с тумбочки, запихиваю их в карман джинс и выхожу-таки. Обдаёт свежим потоком ветра, погодка сегодня не радостная, предвещающая дождь и грозные тучи.
Каждый шаг к машине даётся с трудом, колени то еле сгибаются, то подгибаются так, словно я ходить не умею. А когда, наконец, добредаю, дверь заднего сидения открывается, и мне ничего другого не остается, кроме как залезть.
— Привет, — шепчу Дику и захлопываю дверь. Машина сразу трогается с места.
— Ага, привет, — небрежно оглядывает меня, а после переводит взгляд в окно.
Тишина неловкая, я ожидал более тёплого приема. Разве Дик не должен быть рад, ну или хотя бы пребывать в приподнятом настроении?
— А раньше ты жил недалеко от меня…
— Да, — прерывает он, — жил.
— Сейчас там живет старушка Гибсон и её шесть мопсов, — припоминаю, — иногда к ней привозят внуков, и они играют на той площадке, где мы…
— Ты так нервничаешь? — опять прерывает меня. — Успокойся.
— Не могу молчать, — сознаюсь, — потому что сразу мысли дурацкие в голову лезут.
— И правильно, — хмыкает и поворачивается ко мне, — подумай, хорошенько подумай и прими то, что происходит, а я пока займусь… — бросает взгляд на водителя, не отвлекающегося от дороги, и едва наклоняется ко мне, шепча: — предвкушением приятного продолжения дня.
Тихо смеётся и возвращается к лицезрению вида за окном.
Едем молча и довольно долго, что не является для меня такой уж неожиданностью. Знал, что они переехали в другой район, и что его дом теперь на холме. По слухам, большой дом, с бассейном, подвалом, обустроенным под игровую, и библиотекой на чердаке.
— Приехали, господин Кайзер, — водитель даже не оборачивается, просто выполняет свою работу без лишних взглядов.
Мы выходим, и я тяжело сглатываю при виде дома. Намного больше, чем мой, и без дебильных обросших кустов перед входом. Тёмный такой, с чёрной крышей, мрачноватый, но на то его отец и держит бордели.
Дик поднимается на крыльцо и достает ключи.
— Никого нет, — распахивает дверь и жестом указывает мне пройти внутрь, — мы одни.
Захожу и слышу, как Дик закрывает нас на замок.
Внутри дом теплее, чем снаружи. Внутри он уже выглядит так, что по нему можно сказать: здесь живёт семья.
Дик не даёт мне зайти ни в одну из комнат и сразу, стоит мне только разуться, направляет к лестнице. Даже перекусить не предложит.
Поднимаемся мы вместе, и он вновь без промедлений ведёт меня к дубовой двери, а, быть может, она из ореха…
— Я принимал душ утром, но могу еще раз, — говорю неожиданно даже для себя.
Он толкает меня в комнату и закрывает за нами и эту дверь.
— Не надо, я же тебя облизывать не собираюсь.
Комната большая, гораздо больше моей. Шторы занавешены, кровать аккуратно заправлена бордовым покрывалом, комод у стены завален какими-то листами, боксерская груша подвешена почти в самой середине… А вот телевизора и книжного шкафа нет. Есть стол, за которым он, возможно, занимается, но на нем нет ничего, даже ручки. Пустовато, немного не уютно, но мне же здесь не жить.