— Следующий глагол — это «dare», что означает «давать».
Оборачиваюсь, не успевая записывать, и дергаюсь, потому что «что-то теплое» оказывается пальцами Дика. Он не пишет глаголы, он вытянул руку вперед, лег на нее, а пальцами касается моей спины.
— Перестань, — шепчу ему и возвращаюсь к лицезрению доски.
Сеньора Веспуччи разбирает уже глагол «знать», а я еще тот не переписал. Тороплюсь, пачкаюсь в чернилах и снова вздрагиваю, потому что Дик касается моей спины увереннее, настырнее. Проводит пальцами линию, это почти поглаживание.
— Эй, — приходится обернуться опять. — Хватит трогать, я не могу сосредоточиться.
Дику пофиг, он даже глаз не открывает, засранец, еще уснуть поди надумал.
— Мистер Уорт, подскажите мне глагол «выбирать», — требует учительница, отвлекая меня от Дика.
— Эм, scegliere, — почти спрашиваю, а не отвечаю, и, к моей радости, она принимает ответ и начинает расписывать формы.
Так и проходит всё время с глаголами. Дик не перестает водить пальцами по моей спине, а я напрасно пытаюсь отвлечься от этого. В какой-то момент даже бросаю переписывать с доски, просто чувствую только эти пальцы, которые словно с иголками на кончиках, иначе не объяснить покалывание.
— Тест легкий, но оценки будут учитываться, — сеньора Веспуччи раздает единичные листы.
«Tu che programmi … per domenica?» — читаю первый вопрос, и тут же четыре варианта ответа: «hai, ha, hanno, ho».
Да, действительно легкий, щелкаю механическим карандашом и заношу руку для галочки, как…
— Подскажешь? — тихо так, и дыхание опаляет ухо.
— Ты знаешь итальянский лучше меня.
Не отвечает и не отодвигается, его дыхание я по-прежнему чувствую кожей, и кровь приливает к лицу такая же жаркая, как его выдохи.
— Non sono sicuro, — и наконец Дик перестает нарушать мое личное пространство.
Non sono sicuro? Я даже не знаю перевод, хотя, вроде бы, это значит «Не уверен».
Поворачиваюсь к нему и вижу, как он прищуривается, это почти флирт. Черт, он что, вздумал меня закадрить? Серьезно? Та хватка на бедре, многозначительное от гея «отсосал», «только ты и я, Рэнди», дыхание в ухо…
Я сейчас взорвусь хохотом, мои губы растягиваются в улыбке, и, забывая про тест и сеньору Веспуччи, шепчу ему:
— Не купить, так соблазнить, Дик? — хмыкаю. — С Мартином у тебя больше шансов, я, знаешь ли…
— Отвернись, — грубо и задиристо. — Отвернись, мать твою. — а теперь злобно.
Немного офигеваю от такой эмоциональной перемены Дика, и приходится прикусить себе язык.
*
Почему меня?
Почему он не стал уламывать Мартина? Или кого-то другого, например, из параллели… а еще лучше — из класса помладше. Дик ведь у нас общешкольный авторитет, какой-нибудь впечатлительный бы обязательно поддался.
Так почему он взялся за меня?
Подползаю к компьютеру и захожу на Фейсбук, стараясь выкинуть Дика из головы, но не выходит, прямо как тогда на итальянском… чувствую его касания так явно, будто он и сейчас это делает.
Почему же я?
В раздражении закрываю браузер и бьюсь лбом об стол.
========== 6-ая глава ==========
«Приходи за школу. Сейчас». Читаю сообщение от Дика и даже не знаю, что ответить на эту наглость. Ну вот с чего он так уверен, что я послушаюсь?
Закончился урок истории, который проводил мистер Адамс, так как мистер Ноуфорт еще не выздоровел, а значит, время ланча. И если Дик вздумал провести обеденный перерыв за школой… то причем тут я?
— Кто пишет? — Джефф пытается заглянуть в экран, и я поспешно запихиваю телефон в карман.
— Мама, попросила сейчас прийти домой, — чёрт, Дик заставляет меня лгать, но это в первый и последний раз, — не знаю, зачем.
— Хм, кажется, пахнем серьёзным, — друг хмурится. — Пообедаешь дома?
— Выходит, да, — если вообще пообедаю, бли-и-ин. — Ладно, к английскому вернусь.
Мы расстаемся, и Джефф уходит в столовую, а я спускаюсь вниз, выхожу из школы, чтобы обогнуть её и увидеть Дика. Только вот вижу я не одного его.
Подхожу осторожно, еще не осознавая, в чем дело, и под ложечкой засасывает эмоцией, подозрительно похожей на страх. Пит, стоящий ко мне спиной, рядом с ним Кенни, теребящий лямку рюкзака, Дик, привалившийся к стене школы и смотрящий в небо, задрав голову, и… Мартин, на чьи плечи Арти закинул руку. Ни один из них в принципе не предвещает ничего хорошо, а то, что с ними Мартин, вообще делает картину мрачной.
— О! — Пит оборачивается, замечая меня. — А вот и Уорт! Как ты и просил, Мартин.
У Мартина в глазах непролитые слезы, да и вообще выглядит он неважно. Хуже, чем обычно, хотя и обычно он плох. Черт, неужели это что-то вроде очной ставки? Кем я сюда приглашён? Свидетелем?
— Подойди ближе, Рэнди, — Арти подзывает меня и кивает на Мартина. — Нам тут птичка шепнула, что Мартин треплется, якобы Дик у нас педик.
Похоже, с трудом сглатывающего и прикрывающего глаза Дика замечаю только я.
— Ага, — Кенни усмехается, — а когда мы захотели его потрепать немножко, он сказал, будто ты можешь поручиться, что это не клевета.
Доигрался, Дик? Допросился «маленьких услуг»? Неужели ты не понимал, что вот этим и кончится?
Дик словно слышит мои вопросы, он опускает голову и впивается в меня требовательным взглядом. Чего ожидает от меня? Сострадания?
Мартин, конечно, тоже хорош, смотрит на меня жалобно, а я вижу только подлого болтуна. Ведь на свете куча историй про людей, которым отрубили языки, повырывали языки, посжигали языки… так почему сплетники еще не перевелись? Эх, надо бы преподать урок.
— Что? — встаю рядом с Питом и стараюсь не смотреть на Дика, который такими темпами дыру во мне прожжёт. — Дик гей?
— Представь себе, — Пит фыркает, словно ему подсунули очевидную чушь. — Так что, Уорт?
— Скажи им, Рэндал, — умоляет Мартин. — Ты ведь знаешь, скажи им…
Боже, Мартин, они всё равно тебя изобьют. А я Дику обещал не сболтнуть, а я… а я… снова из-за него совру, блять, Дик упорно втягивает меня в цикл лжи… втягивает… нет, давно втянул.
— Э-э-э, — пожимаю плечами, — бред какой-то.
— Хах! — Пит хлопает в ладоши, услышав ожидаемое. — Ну вот, Мартин, прокол! — Подскакивает к побелевшему Мартину и шипит ему в лицо: — Что, позавидовал нашему Дики, крысёныш? Да? Да? Отвечай!
Мощный удар под дых выбивает из Мартина всё: и дыхание, и мужество, и крепость духа. Впервые вижу, как парень моего возраста плачет, трудное зрелище. И ведь если бы я сказал, что Дик правда гей, то получил бы сейчас вместе с Мартином. И мне так же бы орали, что я крысёныш.
Арти надавливает на плечи Мартина, и тот валится на колени, всё еще с надрывом сопя и сгибаясь. Его очки с толстыми стеклами падают, ну хоть не разбиваются, вроде бы.
Мартин запомнит, что надо держать чужие секреты глубже, чем собственные, на всю жизнь — и это та причина, по которой я смолчал. Наверное.
— Будешь еще трепаться, тварь? — Пит наслаждается чужой болью рьяно и бьёт Мартина по щеке, как пса. — Будешь? А? Не слышу?
Я тоже не разбираю, что там Мартин шепчет, но уверен, что это отказ от своих слов.
— Бля, дай я, — Кенни не терпится распустить руки. — Дай! — отодвигает Пита в сторону и сам бьёт Мартина по щеке.
Это всё довольно грубо и мерзко, но пока еще не тянет на небо в клетку.
— Ты у нас поди педрила, а? — ржет Кенни и хватает Мартина за жирные волосы, задирая его голову. — Дрочишь на Дики, гомик, признавайся! — Аж слюни летят в лицо «гомика», опорочившего их лидера.
— Эй, хватит, — раздается внезапно, и мне кажется поначалу, что это Дик, но разочарованно понимаю, что это Арти. — Он перед Диком виноват, вот пусть ему ноги и целует, чтобы вымолить прощение.
Мартин стоит на коленях, покачиваясь, и его волосы всё еще в жесткой хватке Кенни.
— Отличная идея, — Пит ухмыляется, — отпусти его, пусть ползёт.
И Кенни нехотя всё же отпускает Мартина и отходит, открывая путь к Дику, который продолжает стоять у стены и не планирует двигаться.
— Живее, Аллен, я еще пожрать сегодня собираюсь, — Арти отвешивает неслабый пинок, и Мартин, заваливаясь вперед, упирается ладонями в асфальт. Всхлип, дрожание чужого тела, и Дик не отрываясь наблюдает за этим. Каково ему? Ведь он недавно готов был заплатить, чтобы это самое тело потрогать.
Ползёт, тяжело дыша, наверняка полностью осознавая свое унижение, Мартин ползёт к Дику, а когда доползает — целует чёрную кожу обуви.
Друзья Дика смеются, начинают улюлюкать, бесноваться, а Арти успевает еще вытащить телефон и начать снимать чужое падение.
— Не только целуй, но и вылизывай! — Кенни хохочет и ставит ногу Мартину на поясницу. — Прогибайся-прогибайся!
Понимаю, что не могу смотреть, как Мартин касается языком с самого боку, почти подошву лижет. Но и отвернуться выше моих сил.
— Больше энтузиазма, — подбадривает Арти, — как-никак, а видео пойдет в коллекцию, — и он подходит ближе, чтобы заснять всё в лучшем виде.
Пит всё это время едва не сгибается от смеха, даже слезы утирает в уголках глаз, а Дик просто наблюдает за Мартином и не собирается ничего останавливать. О чем он думает? Считает ли он, это месть за то, что Мартин тогда отказал?
Дик поднимает взгляд на меня и ухмыляется. Возможно, пока я преподаю урок Мартину, Дик преподает урок мне? Оттого и ухмыляется… и ему не противно?
— Пожалуйста! — орет Мартин и прижимается лбом к чужим ногам. — Пожалуйста… — всхлип с надрывом, — я больше ничего не буду говорить…
— Конечно, не будешь, — Дик наклоняется и почти ласково проводит по волосам жертвы правды и языка, прежде чем схватить и оттянуть, чтобы голова этой самый жертвы задралась. — Ничего не будешь.
А после этих слов следует плевок в лицо. И я бы предпочел, чтобы плюнул Мартин в лицо наглого Дика, но всё наоборот. И вообще плевки — это прерогатива Пита, но на то они и друзья… ублюдки.
Разворачиваюсь и спешу убраться подальше от места действия. Проскальзывает лихая мысль, что нужно их сдать учителю, первому попавшемуся, но мысль слишком уж лихая, чтобы задержаться и реализоваться.
«Я останусь дома. Голова болит. Завтра приду» — отправляю Джеффу и вырубаю телефон.
*
— Мартин в первый раз отсутствует, — Джефф опять всё подмечает. — Он, конечно, задохлик тот еще, но он никогда не пропускал занятия, даже болея приходил, чтобы всех заразить.
Перед глазами встает лицо Мартина, плачущего Мартина, чьи очки падают на асфальт и чудом остаются целыми. Вот Пит кричит «крысёныш», а Кенни вцепляется в его сальные волосы, как цепная собака вцепляется пастью в человеческую руку. Но нет ничего хуже второй раз по памяти увидеть, как язык касается школьной туфли, у самого края, который уже считается подошвой.
Желудок скручивает жгутом, и меня мутит, подташнивает. А еще мочевой пузырь дает о себе знать, принося дискомфорт и намекая, что пора его опустошить.
— Всё бывает в первый раз, — поднимаюсь. — Я в туалет.
— Только давай быстрее, минуты через три урок начнется, — слышу недовольный голос Джеффа, когда нахожусь уже на полпути к выходу.
Залетаю в уборную, помня про три минуты, и замораживаюсь на пару драгоценных секунд — Дик моет руки.
После вчерашнего я старался весь день на него и мимолетного взгляда не кинуть. А тут… вот как не вовремя. И он без друзей, и я без Джеффа.
Дик смотрит на себя в зеркало, а потом через зеркало и на меня, застывшего. Поднимает бровь, как бы спрашивая, какого чёрта я залетел и заморозился.
Подхожу к писсуарам, и тело впадает в жар, не могу заставить руки вынуть член и поссать наконец. Мне кажется, мне ощущается, что он смотрит, и я боюсь проверить это. Боюсь повернуть голову и, повторив его жест, поднять бровь, спрашивая, какого чёрта он наблюдает.
Вдох-выдох, главное не сбиться и просто потянуть молнию за собачку. Бля, заедает. Дергаю вверх-вниз, пытаясь справиться, но заедает только сильнее.
— Да чёрт, — шепчу сквозь зубы, осознавая, что Дик слышит.
— Проблемы? — еще и отвечать мне вздумал.
— Нет, никаких, — пыхчу и таки поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
Дик уже не моет руки, а просто стоит возле раковин и через зеркало наблюдает за мной. Наверное, ему забавно, а быть может…
— Ты можешь не смотреть? — чертыхаюсь, и молния поддаётся. — Не то чтобы я стеснительный, но… ты понимаешь же…
— Понимаю? — просто переспрашивает, будто на самом деле не понимает.
А если я сейчас пошучу про отдельный туалет для геев, сюда прибегут его дружки и заставят лизать подошвы? Наверное, лучше не проверять, а то вдруг ответ «да».
— Гм, там скоро урок начнется, — перевожу тему и чувствую, как от напряжения лоб покрылся холодной испариной, — тебе лучше поторопиться, чтобы не опоздать.
— Хах, — его забавляет, и он поворачивается, чтобы наблюдать за мной без посредства зеркала. — Это намёк, что тебя больше не тянет со мной общаться?
Что? Он считал, что меня тянет с ним общаться?
— Нет, это намёк, что я не могу облегчиться при тебе, — член в пальцах и не думает действовать, серьёзно.
— А-а-а, — тянет Дик, — а я-то подумал, что после вчерашнего… Мартин был хорош, да? Так плакал, как девчонка.
От омерзения меня передёргивает, от омерзения, вызванного его довольным голосом.
— Не знаю, как по мне, всё было отвратительно вчера, и Мартин в том числе, — прикрываю глаза, стараясь отвлечься, — но он получил по справедливости, если вы не перегнули после того, как я ушёл… Мартин сам виноват, не надо было болтать.
Тишина, Дик долго молчит, прежде чем заливается смехом, немного издевательским и негромким.
— Не надо было болтать? — всё еще смеётся Дик. — Рэндал, ты правда поверил? Ты поверил, что такой как Мартин решился развязать язык, не думая о последствиях?
Цепенею и слышу шаги: Дик подходит, становится позади меня. Довольно близко, но не вплотную, к счастью.
— Мартин молчал, я просто решил проучить его за отказ, — и специально он дует мне в шею, заставляя опаляемое место покрываться мурашками, — мне было так обидно, когда он не согласился на оказание услуги.
— То есть ты сам подошел к своим убл… — спохватываюсь, — друзьям и сказал, будто Мартин пускает слухи, что ты гей, так?
— Ну-у-у, не совсем, — смешок. — Я подошел к своим убл… — передразнивает еще, — друзьям и сообщил, что мне сказали, будто Мартин пускает слухи, что я гей.
— Это одно и то же, — злюсь, — ты мудак.
— Не спорю, — руки ложатся на мои плечи и чуть-чуть скользят вниз. — Но ты бы видел, как он отрицал поначалу свою причастность, а потом, когда понял, что всё бесполезно, умолял привести тебя. Это было так смешно.
— Идиот, — шепчу и теперь злюсь еще и на себя. — Зачем ты тогда вообще его просил никому не говорить?
— А я не просил, — хмыкает прям над ухом, — ты что-то путаешь. Мы с ним договорились, что его не бьют, а он молчит, а после я передумал. Обида взыграла, знаешь ли…
Так, пора с этим кончать, делаю глубокий вдох, расслабляющий выдох и наконец опустошаю содержимое мочевого пузыря.
— Фух, — стряхиваю член. — А ты коварный… мне тоже бояться подставы? Зарезервировать место в больнице или чуть подождать?
— Нет, что ты, — притворно сладко, и Дик всё еще не отходит, даже не отпускает мои плечи. — Ты же мне еще не отказал.
Застегиваю брюки и поворачиваюсь к Дику, вынуждая того сделать шаг назад и отпустить меня наконец.
— Эм, а вроде бы я говорил, что точно нет.
— Что такое слова, Рэнди? — берет мою правую руку и кладет свою ладонь поверх моей. — Тебе надо вымыть руки, ты держал член, — незатейливо подмечает он.
Выдергиваю свою конечность из его и вздрагиваю, когда он поднимает руку и медленно так подносит к…
— Да брось, не буду я нюхать, — издевается, наблюдая за моим потрясенным взглядом, — я же не больной.
Быстро ополаскивает руки и сматывается, оставляя меня в некотором недоумении.
========== 7-ая глава ==========
А Дик оказался хитрее, чем я всегда считал. И херовее по душевным качествам — что тоже та еще беда. Взять и вот так расквитаться с Мартином за простой и понятный отказ — весьма жестоко, теперь ясно, почему именно он лидер в их компании, а я наивно полагал, что всё решили деньги.