*
После девяти, когда я спускаюсь в гостиную, там никого нет.
Располагаюсь на диване и таращусь в огонь. Как же мне скучно!
Лучше бы уж я продолжал скучать! Чувствую внезапно теплую руку на плече. Становится страшно, и я оберачиваюсь.
— Привет, Скорпи, — обольстительно улыбается. — Скучал без меня?
— О да! Сильно! Думал уже пойти вешаться, — скидываю его руку с плеча. Жарко.
— Какой ты жесткий, — перепрыгивает через спинку и садится совсем близко ко мне.
— Ладно, время не детское, я спать, пожалуй, — последний шанс отмазаться.
— Хэй, это нечестно! Кое-кто вчера проиграл и обязан…
Во мне резко прибавляется смелости. Захотелось сделать дело и свалить.
— Окей, давай.
Показалось на момент, что он струсит и отступит, а я, весь такой храбрый, над ним посмеюсь. Как бы не так! Я уже чувствую его губы на своих. Вот что не говори, а все равно это неожиданно, хоть и согласился сам.
Губы Джеймса, более жесткие, нежели девчачьи, немного обветренные, и с таким странным привкусом… Голова немного кружится, как у пятнадцатилетки, но все дело в том, что это так необычно… и приятно? Вот уж не знаю, хорошо ли, но тошноты я не ощущаю, даже как-то упоительно чувствовать себя поддавшимся. А именно это я и делаю — немного приоткрываю губы, пропуская нетерпеливый мокрый язык… Голова действительно дает сбой, унося меня куда-то, как…
Покашливание.
— А вот раньше дети прятались, прежде чем предаваться утехам, — холодный голос.
Я тут же отскакиваю от Джеймса.
Мистер Поттер. Но как? Через камин? Он же никогда так не возвращался домой. Черт! Черт! Хочется расплакаться. Теперь мистер Поттер будет думать, что я еще и шлюха! Ненавижу.
— Пап, ты так рано? — вот идиот, ничего другого не придумал!
— Да вот, освободился, — я пытаюсь отыскать эмоции, но вижу лишь иронию в его взгляде на Джеймса. На меня даже не смотрит.
А мне стыдно. Я весь красный, и меня трясет, кажется.
— Ммм… понятно, — поворачивается ко мне. — Папа прав. Может, наверх?
— Да пошел ты!
Вскакиваю и несусь к себе в комнату на всех парах.
Переодеться и под одеяло. Как же мне стыдно! Я шлюха.
Еще один повод мистеру Поттеру меня не любить.
========== 5-ая глава ==========
Кое-как заснув накануне, в среду я не поднимаюсь с постели. Ой, ну вру конечно. Хотя мне бы хотелось никуда не ходить и ничего не делать, а полностью проникнуться жалостью к себе.
В эту среду, в первую среду в этом доме, я никого не хочу видеть. Ни добрую миссис Уизли, ни предателя Джеймса (взял и так подставил!), ни Альбуса, с которым я поссорился, и теперь мне его не хватает (а гордость не позволяет подойти первым), ни тем более мистера Поттера. Такое чувство, будто я обмазан помоями. Ну как я могу показаться ему на глаза?
Но запереться и чахнуть в одиночестве не получается. Приходится спускаться для приема пищи и оправдываться, что, мол, просто хочу побыть один. Миссис Уизли думает, что я заболел, но я быстро развеиваю это предположение, и она все же с беспокойством во взгляде отправляется (хорошо, что меня не прихватила) в Мунго, хотя отпуск у нее и подойдет к концу совсем не скоро. Она так… на проверку — это ее слова.
С мистером Поттером я умудряюсь не пересечься. Все просто — завтракает позже, на обед не приходит, ужинает раньше. Гениально!
Джеймс, паскуда и совратитель, выставляющий меня в дурном свете, вообще ко мне не лезет. Говорит ласково «Доброе утро» и улыбается мимолетно, чтобы сразу же упорхнуть. На тренировки? Что он там тренирует?
Ну а Альбус… Он приходит ко мне уже в четверг, в три часа ночи, скребясь в дверь так тихо, что я пугаюсь. А вдруг это галлюцинации от хандры или призраки, которые, возможно, все-таки могут пожирать людей?
Открыв дверь (руки дрожат совсем немного — не считается за трусость), мы пересекаемся понимающими взглядами, и он молча входит. Также без слов он просто ложится на другую половину кровати, и мы быстро засыпаем.
Ночью ощущение спокойствия.
Вот и помирились, слава Мерлину!
*
Ах, как же хорошо проснуться поздним утром! По-царски потянуться и нащупать рукой мягкое тело. Испуг на мгновение, и я вспоминаю, что это Альбус. Всего лишь Ал.
— Доб… — зевает, — утро.
— Ага, — отвечаю, а голос хриплый спросонья.
— Ты… извини, что я подумал… ну, тогда, — во взгляде появляется чувство вины. Черт, Ал, ну нельзя же быть такой лапочкой! Да что же это такое! Я рядом с ним темный омут. Ой, а что там про тихий омут и чертей? Нет, ну это точно не про него, не про моего нормального, настоящего друга.
— Да брось, сам виноват. Забыли все.
Он улыбается.
— Тогда пойду умоюсь, что ли… И потом приду, окей? — поднимается с постели. Ну и тельце, он еще хрупче меня!
— Давай, я тоже приведу себя в порядок.
Уходит, но я так и не поднимаюсь с кровати. Лежу да лежу. Что сегодня? Однозначно по-прежнему постараюсь не выходить из комнаты.
*
Поступаю так, как обещал, разве что со мной еще Ал. Весь день болтаем ни о чем, смеемся, шутим. Я даже забываю о дурных ситуациях и «домогательствах». На время. На четверг.
А еще все не совсем гладко под вечер. Когда темы для простых бесед заканчиваются, и мы просто валяемся на постели, Альбус в очередной раз заводит разговор, только пришибленным голосом:
— Что у тебя с Джеймсом? — я не удивлен, в общем-то.
— А что?
— Ну, он просто сказал, что вы вроде как сладкая парочка…
— Брехня, — выпаливаю. — Хм… а если… Ты был бы против?
— Я? — удивляется. — Нет, нет. Это даже хорошо…
Приподнимаюсь в полулежачую позу. Что это значит?!
— Почему это хорошо?
— Э-э-э… — начинает краснеть, это плохой знак. Значит, буду слушать ложь. — Вы подходите друг другу, и он тебя любит… и…
«… и так я буду думать, что мой отец в безопасности от тебя», — фыркаю от собственных мыслей. Мне наплевать на мистера Поттера.
Потому что ему наплевать на меня.
— Я не гей, блин. Успокойся.
Альбус садится на кровати.
— Но ты же с ним целовался. — говорит таким тоном, будто поцеловаться разок означает состариться вместе.
— И что? Это не значит, что я гей. Это значит молодость и игры на желание.
— Скорпиус, ты целовался с парнем! — выпучивает на меня глаза.
Целовался. И? Неужели простой поцелуй, который мне был слегка приятен, что-то может означать? Глупый Альбус, какой же ты еще маленький!
— Не тупи! А то я и тебя чмокну!
Он краснеет и я, воспользовавшись заминкой, выхватываю подушку и бью ею.
— Идиот! — вопит от мнимого негодования и незамедлительно вооружается другой подушкой.
Битва!
*
Поздно вечером Альбус уходит к себе. И мне становится не по себе.
Я даже не ложусь спать, просто сижу в кресле, а потом выхожу из комнаты. Почему бы не поспать с Алом? В прямом смысле, просто поспать в кровати Ала, как он в моей.
Почти дохожу до его комнаты, и тут накатывает. Видимо, до этого я был в вакуумной прострации, потому что не слышал шума воды.
Опять эта касатка душ принимает. Я и забыл о его предпочтениях. Естественно, я, как тугодум, останавливаюсь в пустом коридоре.
Просто загляну, проверить. Может, мне показалось, что он по-мужски великолепен, наверняка и у него есть недостатки. Излишняя волосатость? Кривые ноги? Большая попа? Мало ли.
Тихо открываю дверь и чуть не чихаю — сильно концентрированный запах ромашки бьет в нос. А еще чувствую каплю пота на виске — ну и жарень! Пар валит облачками в коридор.
И ничего не видно. Вздыхаю и закрываю дверь. Мда, теперь с грязной душой к Альбусу.
Шаг и…
— Скорпиус!
Оглядываюсь на криво-улыбающегося Джеймса. Он же не видел, да?
— Чего тебе?
— Да хватит уже… — ломается. — Извини, что так получилось.
— Да все нормально, просто перед отцом твоим стыдно, — странно, что я так рассудителен сейчас. — И не дави не меня. Мне не нравятся твои приставания.
Поднимает руки в защитном жесте.
— Прав-прав! А теперь мир?
— Мир.
Пожимаем руки.
— Может партейку, а?
— Джеймс! — кривлюсь в отвращении. — Я кому это…
— Так-так, голубки, идите заигрывать в комнате. Я скоро ослепну!
Что я там про «рассудителен» лепетал? Спокойствие как ветром сдуло. Как я не заметил открывающуюся дверь? Какая-то прострация!
Поворачиваю голову: мистер Поттер мокрый и голый. А, ну и с синим полотенцем на бедрах. Опускаю глаза — нельзя же так откровенно пялиться!
— Па-а-ап! — Джеймс закрывает лицо рукой.
— М-мы не заигрываем! — черт, я заикнулся! — Я не голубой!
Мистер Поттер внимательно смотрит на меня. Выдерживаю взгляд.
— Скорп, пошли…
— Я не голубой, — повторяю.
И происходит ошеломляющая вещь! Мистер Поттер ухмыляется, глаза теплеют, и он влажной рукой проводит по моим волосам. Как ребенка гладит. Рука массивная, крепкая…
— Ну конечно ты не голубой, — переводит взгляд на Джеймса и собирается что-то сказать, но в итоге открывает рот лишь для «кхм» и проходит к себе.
— Скорп…
Делаю жест «молчать и не продолжать».
— Я спать! — тоже ухожу, только уже к себе.
*
А перед сном, когда я уже прикрываю глаза, делаю выводы. Во-первых, нужно быть аккуратным, если собираюсь подглядывать. Вдруг Джеймс сегодня заметил? Во-вторых, я собираюсь подглядывать. И в-третьих, голый (почти) мистер Поттер вблизи еще лучше. И он великолепен.
*
Сказал — сделал. Я и ночи представления не пропускаю.
Как ни странно, и в пятницу, и в субботу в его душевой нет столько пара. Нет, он есть, конечно, но не так много, как в четверг. Я многое могу разглядеть. И его совсем не короткие ноги, и идеальные бедра, и никакой излишней волосатости у него нет… и член у него большой.
За последний вывод мне особенно стыдно.
Но (сам не знаю, почему) мне нравится мой грязный секретик, так нравится… что я посвящаю ему пятнадцать минут и воскресенье, и в понедельник, вторник… Дни летят… а я все подглядываю ночами.
И иногда я возбуждаюсь, за что мне неимоверно стыдно! Я чувствую себя маньяком, извращенцем. Но эти чувства быстро проходят — подрочил в своей ванной — и хорошо! Подрочил без фантазий о мистере Поттере — просто очаровательно, правда… невозможно. Но я стараюсь представлять что-нибудь абстрактное, непонятное…
«Открываю дверь, из нее клочьями валит белый пар. Вдыхаю уже пресытивший меня ромашковый аромат и захожу, закрывая дверь на замок (понятия не имею, есть там вообще хотя бы простая щеколда?), прямо в одежде встаю рядом с ним под горячую воду. Он ничего не говорит и даже не смотрит, а я распускаю руки тем временем. Пусть не смотрит, пусть чувствует. Глажу его кожу (не знаю, но мне кажется она очень нежная), трогаю накачанный живот и прижимаюсь с возбужденным всхлипом. Немного потереться через мою мокрую одежду, еще раз издать судорожный вздох и кончить в промокшие штаны так же сладко как кончил в реальности». Можно считать это «без конкретики»?
Вот такие дела… И теперь его фраза «Ну конечно ты не голубой» мне кажется чистой воды издевательством. Будто он знает, как я дрочу на него. Мерлин, я даже не хочу об этом думать лишний раз.
Он для меня недосягаем. А я не гей.
У меня даже мысли не возникают, насколько ужасную вещь я совершаю постоянно! Я возбуждаюсь, подглядывая за женатым мужчиной, у которого двое детей (которые при этом мои друзья, кстати), мужчиной, что хоть и косвенный, но охотник за моим отцом! За мужчиной, что так нелестно обо мне отзывается. Черт, я подглядываю за мужчиной! Какой кошмар!
Я все осознаю, понимаю свои ошибки и зарекаюсь никогда так не делать больше! Жаль, что происходит это только сегодня, в четверг, на четырнадцатый день моего пребывания здесь. Когда я уже дрожу и молюсь, потому что за грязным секретиком меня застукали… Я в полной ж…
*
Все как обычно в этот вечер. Начало не всегда предвещает беду, бывают исключения, бывают попадания, а иногда бывают просто попадосы…
Якобы ухожу спать, а потом вдруг «вспоминаю», что хотел взять у Альбуса книгу, и с этим ежевечерним алиби я снова выхожу из отданной мне комнаты и осторожно иду по тихому коридору.
Воровато оглядываясь, подхожу к двери, приоткрываю и снова попадаю под магическое влияние тела под водой — прямо гипноз!
Все хорошо, как всегда, — мистер Поттер уже смывает шампунь с головы, чувствую — надо уходить, но ноги как приклеенные, и я думаю: «Да ладно, раньше до самой крайней, опасной минуты оставался, а теперь вдруг трушу!» Возбуждение притупляет чувство риска, хотя и подбрасывает уровень адреналина и страха до звезд. Да черт, до второй вселенной.
Остаюсь и через секунду чувствую свою смерть. В буквальном смысле! Мне кажется, что все, это конец, это смерть! Наследник великого рода Малфоев умер за подглядыванием!
И я уверен, оглушающее «Сэ-э-эр!» мне будет сниться в кошмарах до самого конца моей извращенной жизни. Кто бы мог подумать, что во мне такое есть? Но дело не в этом, а совсем в другом.
— Сэ-э-эр! — подлетает и с дрожью захлопывает дверь. Думаю, даже слишком громко.
Я вижу рядом с собой самые большие глаза в мире — глаза домовика, одного из тех, что прислуживают в этом доме.
— Тихо! — шикаю на него и пытаюсь сообразить, что делать. Но все как в пелене, под ней, в ней, с ней…
— Сэр! Вам нельзя тут находиться! — ушастая зараза, держа в руках синее банное полотенце, тянется снова к ручке закрытой двери и продолжает умничать. — Сэр, это личное…
Дальше я слушать не могу, срываюсь с места, точнее, мои ноги меня несут (ну не могут же они меня бросить!)
Залетаю в комнату. Меня колотит так сильно, что я лопатками бьюсь о дверь. Губы дрожат, зубы не перестают стучать, а руки… Все это похоже на приступ эпилепсии, не хватает только пены изо рта.
С ужасом осознаю, что произошло, и насколько я был беспечен. И эти вопросы… Ну нафига я это делал? Зачем?! Что теперь будет?
Домовик кричал так, что мистер Поттер наверняка уже все знает, да и хлопнувшая дверь… Как же мне выкрутиться? Меня вышвырнут из этого дома, как щенка. Может, написать отцу? Это ведь экстренная ситуация, меня нужно забрать из Лондона даже ценой нарушения закона. Черт, а куда писать?! Где он? Где мои родители?
А каким я теперь буду выглядеть в глазах мистера Поттера? Мерлин мой! А что скажет добрая миссис Уизли?! Альбус?! Джеймс?! Какой позор, чистый позор!
Не дай Мерлин еще до моего отца это дело докатится! Его же приступ хватит!
А если мистер Поттер расскажет газетчикам? Репортеры раздуют все до… чего? До совращения женатого мужчины?! Мать моя женщина! Я погибаю.
Заберите меня домой, пожалуйста, я никогда так не скучал по родным стенам.
Шок начинает сходить на «нет», понемногу оставляя мое клокочущее сердце, и я дохожу на негнущихся ногах до кровати. Ложусь и жду одного из двух — либо меня сморит сон, либо в мою комнату войдут разбираться.
Мерлин, пошли мне, пожалуйста, первый вариант.
*
Пятница встречает плохой погодой. За окном дожди и вставшее солнце застилают мрачные, тяжелые от накопившейся воды тучи. Лето.
Когда отрываю голову от подушки и потираю глаза, понимаю, что, судя по ощущениям опухшести, дождь если и лил ночью, то не на улице. Неужели я плакал? Наверное, всего лишь парочка слез.
На плечи ложится бетонная плитка усталости и напоминания о моих проблемах. Но я собираюсь. Да, возможно, вполне вероятно даже, что ночью во сне у меня была истерика. Нервный срыв. Мне страшно, я совсем один в этом городе.
Умываюсь, переодеваюсь заторможенно. Я уже ничего не могу ни поменять, ни изменить. Если мистер Поттер — трепло, он рассказал. Не думаю, что в газету (вот я с перепугу напридумывал!) Мда, фантазер я еще тот. Хватит уже думать об этой скале, у него своя жизнь, у меня своя. В его жизнь не вписывается малолетка, не понимающий сам себя. А в мою не входит бесчувственный старикан с манией величия! Чурбан!