— Хорошо.
Тао кивает, а Крис пятится назад.
— Мне нужно кое-что сделать. Завтра в три часа. Не опаздывай, Тао!
Машина недоуменно смотрит вслед Крису, который, развернувшись, торопится прочь.
*
Одно из правил машины гласит о запрете на пользование машиной пультом собственного управления.
«Глава 13. Часть 9. Пункт 8. Ни одна из машин не имеет право самолично управлять собственным уровнем контроля эмоций, а потому не имеет права воздействовать на пульт управления, корректируя собственный процент контроля, повышая или понижая деления шкалы».
Крис знает все правила на зубок, и прежде он не допускал и мысли о том, что можно их ослушаться, но слова Тао о том, что его уровень контроля равен нулю волнуют и тревожат. Чувства Тао сильнее и ярче его собственных.
В сравнении с остальными машинами уровень контроля Криса всегда держался низко, пределом всегда была отметка 10. Это было негласное правило и напоминание о том, кто Крис такой.
Парень понимал, что если откроются его действия, то расплата будет незамедлительна и неминуема, но ради Тао ему хотелось рискнуть. Он тоже хотел полностью почувствовать то, что и вторая машина.
У него было преимущество, никто из обитателей дома не мог ожидать от него, что он может сделать нечто противоречащее правилам и нормам. Крис ждал ночи. Едва все разбрелись по своим комнатам и заснули, он вышел из своей спальни, направившись в кабинет господина О. Мужчина взял с Сехуна клятву, что парень больше никогда не прикоснется к пульту Криса, а потому уверенно оставил его на прежнем месте. На нижней полке вделанного в стену шкафа, в специализированном коробе.
Вынув его, Крис несколько секунд держал его в дрожащих пальцах. Ему было страшно, потому что воспоминания о том, что он пережил из-за ошибки Сехуна, были все еще живы. Но Тао стоил любой боли, Тао стоил всего, чтобы вытерпеть и вынести и, отбросив сомнения, Крис поспешно вернулся в комнату.
Опустившись на кровать, Крис медленно выдохнул и принялся опускать шкалу вниз. Медленно, деление за делением. Постепенно привыкая к собственным ощущениям и чувствам. В голову врезались воспоминания прошлого.
*
Крис помнит все лет с трех-четырех, с рождения Сехуна. Он стоит у кроватки рассматривая младенца, а после оборачивается в сторону мужчины и женщины, разговаривавших возле входа.
— Я такой же был?
Мужчина улыбается, но опережая его, женщина приближается, отталкивая Криса от колыбели, отчего он падает на пол, больно ударяясь ладошками, выставленными, чтобы смягчить удар.
— Нет. Не такой! Не смей сравнивать себя с Сехуном. И не подходи к нему!
Мужчина выдыхает.
— Посиди в своей комнате, Крис.
Мальчик поднимается и бредет прочь из комнаты. Он искренне не понимает, чем он отличается от Сехуна. Уже позднее мужчина приходит к нему, опускаясь на пол около рисующего на листе ребенка. Крис, прерывая свое занятие, смотрит на него. Мужчина несколько минут молчит, подбирая слова, а после произносит:
— Не сердись на нее, Крис, хорошо? Сехун сейчас маленький, и она за него волнуется. Когда он подрастет, вы сможете вместе играть. Присматривай за ним, ладно?
— Ладно. Я буду хороший старший брат!
Мужчина сжимает челюсть, а после произносит:
— Нет, Крис. Не брат. Просто… стань ему хорошим другом. Договорились?
Мальчик опускает голову, кивая. Мужчина уходит.
Крис помогает наемной поварихе, запоминая рецепты, после старается воспроизвести её блюда, и горничной с наведением порядка, чтобы заслужить одобрения, но вместо этого только упреки и одно единственное легкое похлопывание по голове от господина О.
— Это тебе тоже нужно выучить! — перед Крисом кладут очередную стопку прямоугольных тонких карт памяти с книгами, мальчишка хмурится.
— Я не могу пойти в школу как Сехун?
— Мы пойдем вместе в первый класс!
— Нет, Сехун. Крис — машина. Сколько повторять, что он не такой как ты.
— Но он ведь…
— Сехун! А ты, Крис, чтобы больше не говорил глупостей.
— Простите.
Крис извиняется раз за разом, он хочет быть похожим на Сехуна, но его всегда ставят на место.
Машина — не человек.
А потом Крис находит во время уборки рабочие документы господина О, и то что он видит, разрушает его изнутри. Он чувствует себя преданным и обманутым. Несправедливо. Мужчина заходит в кабинет, и Крис оборачивается, смотря на него взглядом больного человека. Подходя к нему, господин О кидает взгляд на листы в его руках и забирает их, возвращая в шкаф.
— Больше не трогай это, хорошо?
Крис неверяще тихо спрашивает:
— Машин будет много?
— Это для стабильности. Нам нужен обслуживающий персонал. Это огромная выгода для всех.
— Это вы так думайте.
— Крис, этот законопроект был подписан давно.
— До моего рождения или я стал тем, кто подтолкнул вас к его реализации?
— Тебя это не касается. Тебе не стоит это спрашивать.
Крис жмурит глаза.
— Почему?
— Ты машина, Крис.
Крис открывает глаза, глядя в лицо мужчины, которого обычно он считал своим заступником и помощником.
— Я не просил об этом.
— Данные меры были вынуждены. А теперь возвращайся к работе. Ты хорошо справляешься с домашними обязанностями, и я думаю уволить лишнюю прислугу.
— Значит, я просто прислуга? Обслуживающий персонал?
— Не заставляй меня повышать тебе уровень контроля.
— Не буду. Я понял. Только вы не учли того, что вы ошиблись.
Мужчина молчит, отворачиваясь, а Крис широко распахивает глаза от внезапного прозрения.
— Или нет? Вы сделали это нарочно?
— Я уже раскаялся в этом, если хочешь знать. А теперь возвращайся к работе.
Крис понимает, что больше нет смысла добиваться правды. Это бесполезно, а потому разворачивается и уходит прочь. Правда машин не имеет значения.
Больше он не пытается быть похожим на Сехуна. Он машина, выполняющая поручения хозяев. И было бы проще, если бы и Сехун не узнал случайно правды. Это осложняет машинную жизнь Криса, потому что так он острее чувствует разницу между собой и остальными.
*
Крис тяжело выдыхает, смаргивая остатки слез. Дрожь медленно отступает. Тело привыкает к новым ощущениям и приходит в норму. Он относит пульт обратно, чтобы не вызвать подозрения, а после возвращается в комнату, ложась спать.
С утра он выполняет собственные обязанности, периодически поглядывая на часы, с нетерпением ожидая заветных трех часов.
Он ловит каждое новое ощущение, такое непривычное и волнительное. Его переполняет эйфория, едва он переступает за порог, по-новому чувствуя тепло солнца, прикосновения ветра, звуки вокруг.
Широким шагом Крис спешит в парк, петляя по аллеям удаляясь от чужих глаз и вечных камер.
Издалека увидев фигуру Тао, стоявшего в центре аллеи и смотревшего на птицу в ветвях дерева, Крис замедляется, рассматривая машину и видя его словно впервые. Тао красивый, невероятно добрый, безмерно ласковый и главное безумно любимый.
Услышав чужие шаги, Тао оглядывается и широко улыбается. Крис улыбается в ответ. Впервые он чувствует себя живым и по-настоящему счастливым. Его сердце гулко бьется в груди, заглушая все сторонние звуки окружающего мира.
— Здравствуй, Крис!
— Здравствуй, Тао.
Крис жадно рассматривает его лицо, руки, тело.
— Со мной что-то не так?
— Нет, я… — Крис поджимает губы, а после тихо шепчет, — Я выключил себе контроль.
Тао напрягается.
— Но это же опасно!
— Ты стоишь этого. А у нас мало времени. Такой возможности может больше не быть. Я верну все на место. Это только на один день. Зато сейчас перед тобой настоящий я. И мне хочется видеть настоящего тебя именно так, а не через барьер контроля.
Тао улыбается, смущенно краснея и отводя взгляд. Крис подходит ближе, неуверенно протягивая руку и беря ладонь Тао.
— Теплая.
— Говоришь так, будто у тебя терморежимы до этого были сбиты.
Крис улыбается, качая головой.
— Нет. Но эти ощущения не идут ни в какое сравнение с теми, что были раньше.
Тао пытается сдержать улыбку, но глядя Крису в глаза, это не получается. Потому что он счастлив, так как никогда. Счастлив просто от того, что Крис рядом с ним, что он смотрит ему в глаза, что они есть друг у друга. Он знает, что это ненадолго, но принимает это мгновение так, будто это навсегда.
— Мне неловко. Непривычно быть полностью открытым.
— Просто не думай об этом, — Крис тянет Тао вперед, — Знаешь, было бы неплохо, если бы у нас была возможность сбежать. Туда, где нет контроля, и пульт не будет действовать. Только ты и я.
Тао идет следом, смеясь.
— А после нас поймает служба контроля и… не хочу даже думать, что будет. Даже если не поймают, в открытом мире вряд ли получится выжить. Человечество израсходовало почти все ресурсы, а те, что остались, под бдительным слежением. Ни рыбы поймать, ни птицы.
— Ты не умеешь мечтать.
— Я машина. Это нормально.
Крис таинственно улыбается, смотря в лицо Тао.
— Ошибаешься. И ты знаешь, что я прав.
Тао отводит взгляд и, поддаваясь сумасшествию Криса, позволяет себе забыть о том, кто он, и начинает мечтать, давая волю воображению.
Они крепко держатся за руки, бродя по аллеям и не думая о том, что есть, говорят о том, что могло бы быть: где они могли бы жить или работать, чем заниматься и как проводить свободное время, что хотели увидеть или сделать.
Тао горько смеется, когда Крис говорит, что они могли бы пожениться и усыновить детей, а после опускает голову, всхлипывая и пряча слезы. Крис останавливается, вставая напротив и беря его руки в свои.
— Прости. Я зашел слишком далеко.
— В этом нет твоей вины, — Тао поднимает взгляд, стараясь сдержать слезы и улыбнуться, — Мы машины, а не люди, и подобное для нас невозможно.
— Плевать на это, — Крис берет Тао за вторую руку, — пусть они думают все что хотят. Машины, киборги, механизмы. Пусть верят в ложь, которой их кормят. Мне достаточно знать лишь то, что я люблю тебя. А остальное попросту неважно, — Тао дышит через раз, не отрывая взгляда от Криса, — На самом деле, я убрал контроль, чтобы полностью почувствовать то, что действительно имеет значение.
Крис приближается к Тао, заставляя его испуганно зашептать:
— Ты действительно сошел с ума. Это запрещено, ты же знаешь!
— Не все ли равно, если мы уже обречены?
Крис улыбается мягко и успокаивающе. Тао сомневается еще с секунду, а после выдыхает:
— Пусть это останется нашей тайной. Об этом Чонин точно не узнает. Как же сильно я тебя люблю…
Последние слова звучат уже в чужие губы, и Тао просто прикрывает глаза.
Влажные капли скользят по щекам машин. Сплетенные руки слегка подрагивают. В их поцелуе нет ни тени похоти или страсти, только прощение, прощание, нежность и бесконечное признание в любви.
*
Сехун широко распахнутыми глазами смотрит на целующихся парней.
Он смотрит на них несколько секунд, пока его глаза не темнеют. Он сжимает зубы, злобно щурясь, а после разворачивается, быстрым шагом уходя прочь. Гнев и ярость клокочут в его груди вместе с бьющимся от волнения сердцем. Так просто это оставлять он не намерен! Он не позволит какой-то глупой машине испортить жизнь Криса!
========== Глава 04. Delete ==========
Комментарий к Глава 04. Delete
(Муз. темы главы “Apocalyptica – Faraway” и Ludwig van Beethoven (E.S. Posthumus) – Moonlight Sonata)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Нам постоянно что-то мешает,
Ты всегда где-то пропадаешь…
Чувства привели меня
В тупик, из которого не выйти.
Свет меркнет,
И ты близок к тому, чтобы потерять его.
Не ускользай от меня,
Я живу для тебя.
Не покидай меня.
Не ускользай от меня,
Я уязвим без твоей любви.
Не ускользай от меня,
Ради тебя я живу,
Нет, не покидай…
(Apocalyptica – Faraway)
По ночам закрывая глаза, я долго видел ужасающие картины того дня. До сих пор вспоминая это, я плачу.
Тот шум в коридоре и ужас в глазах Тао, его безумное поведение, белые створки служебного грузовика и тело моей машины, бьющееся в конвульсиях и судорогах.
Мог ли я предотвратить это? Мог ли тогда я остановить Тао и спасти его? Каждый день я спрашиваю себя об этом, но по сей день так и не могу найти ответа.
Если бы я знал. Если бы я только знал…
*
Крису хочется смеяться, потому что внутри разливается тепло. В груди будто затаилось солнце, нежным котенком свернувшееся возле сердца. На губах все еще чувствуется прикосновение чужих губ. При одном лишь воспоминании о поцелуе с Тао, кажется можно преодолеть гравитацию и взлететь в небеса. Любовь пульсирует вместе с кровью по венам, заполняет мысли, опьяняет и действительно сводит с ума. Как бы Крис не хотел расставаться с Тао ни на секунду. Чувствовать его рядом, держать за руку и любить, просто любить, окружая нежностью и лаской. Если бы они только не были машинами, сколько бы всего они тогда смогли!
Крис улыбается, вспоминая покрасневшие от смущения щеки Тао, когда они прервали их поцелуй и бесконечно шептали друг другу: «Я люблю тебя».
Открыв дверь в дом, Крис снимает ботинки и проходит в гостиную, направляясь на кухню, готовить ужин.
Он старательно прячет улыбку, чтобы сыграть роль машины и не вызвать подозрения, но стоит ему войти в комнату, как он останавливается на пороге. В кресле напротив входа сидит господин О, на диване сбоку от него Сехун и госпожа О.
Все трое при появлении парня устремляют в его сторону мрачные взгляды.
— Рад, что ты, наконец, вернулся со своего свидания, Крис.
Крис сглатывает. Хорошее настроение мигом сходит на нет.
— Даже ничего не скажешь?
— Я не знаю, что вы желаете услышать.
Мужчина хмурится.
— Признаюсь честно, ты крайне разочаровал меня, Крис. Сехун сказал, ты целовался с парнем. Машиной.
Крис бросает быстрый взгляд в сторону Сехуна. Он не ожидал, что парень может решить найти его и увидит их. Подобное было просто невозможно предсказать, ведь Крис был уверен, что Сехун вновь будет с друзьями.
— Все ещё молчишь? Тогда что ты скажешь об этом?
Господин О вытащил из кармана пульт поворачивая его лицевой стороной к Крису и демонстрируя мерцающую цифру «0». Крис опускает голову вниз.
— Мне нечего сказать в свое оправдание. Но я собирался вернуть сегодня все так, как было.
— Неужели? Ты заигрался в человека, Крис.
Сжимая руки в кулаки, Крис поднимает на мужчину пылающий яростный взгляд.
— Я стал машиной не по своей воле. Это твоя ошибка!
— Замолчи!
— Ну же! Расскажи всем, что приписал мне то, чего не было! Я не был болен!
— Замолчи, Крис! — женщина вскочила на ноги.
Слезы выступают на глазах Криса. Стараясь сдержать их, он смаргивает, но они скатываются по щекам. Это действует как спусковой крючок, и они струятся ровным потоком. Крис в отчаянье кричит:
— Почему? Почему вы относитесь ко мне как к вещи? Это ваша ошибка, а не моя. Я же…
— Довольно!
Мужчина резко поднимает шкалу пульта контроля вверх, останавливая на шестидесяти. Крис глубоко вдыхает. Боль во взгляде застывает, словно прячась под корочкой льда.
— Сейчас ты вернешься в свою комнату до принятия решения о твоей дальнейшей судьбе. Тебе запрещено покидать пределы дома и вступать в контакт с кем-либо кроме членов нашей семьи, любым возможным способом. Иди!
Крис разворачивается, выходя из комнаты.