Сехун смотрит ему вслед. Он впервые видел, что Крис так плачет и это не дает ему покоя.
— Папа, может, не стоило так…
— Сехун, — парень осекается, — На сегодня достаточно разговоров. Отправляйся к себе. Уверен, тебе есть чем заняться.
— Да, отец.
Сехун поднимается, выходя из комнаты. Мужчина устало закрывает глаза ладонью. Его супруга опускается на диван.
Спустя несколько минут, вздыхая, господин О убирает руку от лица.
— Это зашло слишком далеко. И с этим нужно что-то делать.
— Ты знаешь, я давно говорила об этом.
— Они не поймут.
— Тебе самому хочется видеть всё это!
Мужчина трет подбородок, прячет лицо в ладонях, раздумывая и сомневаясь, но в итоге смиренно кивает.
— Возможно, так и правда будет лучше. Завтра я позвоню им с утра.
Женщина поджимает губы и, поднимаясь, выходит из комнаты.
Господин О откидывается на кресле, запрокидывая голову назад. Спустя столько лет ему приходится расплачиваться за собственные ошибки, но плата оказывается непомерно высока.
*
Сехун сидит в своей комнате у окна, глядя на начинавший моросить дождь. Он не знает о решении его родители, но и без предсказаний понятно, что ничего хорошего не будет. В ушах звенит голос отчаявшегося Криса, а перед глазами стоит вид целующихся парней.
Психуя, Сехун дергает головой, ударяясь об стену и тут же чертыхаясь.
Он не оправдывает себя за многие поступки. Он сожалеет, что злясь, посмел поднять на Криса руку, что часто срывался и кричал на него, просто потому что знал — Крис никогда не ответит, не даст сдачи, даже не возразит. И это выводило его сильнее всего из себя. Он хотел видеть эмоции Криса, то, как он злится, как радуется, как смеется, но все это досталось какой-то машине. Крис всегда был рядом, но при этом бесконечно далеко, так что хотелось плакать, кричать и ломать все вокруг. Всю жизнь Сехун видел только спину Криса, когда он мыл, убирал, что-либо делал. А он просто хотел, чтобы Крис посмотрел на него и увидел не избалованно ребенка, а его настоящего — человека нуждавшегося в нем. Ему было бы достаточно обними его Крис хотя бы однажды по-настоящему крепко, а не механическим сдержанным жестом.
Сехун притянул колени к груди и положил сверху голову, хмуро глядя на улицу. Он думал о своем признание родителям, о том, что Крис уже не просто ходит на прогулки, а встречается с машиной и проявляет по отношению к нему чувства.
Был ли его поступок верным или нет?
Все чего Сехун желал это оградить Криса от постоянного напоминания, что он машина. Парень надеялся, что как только он окончит университет и переедет от родителей он заберет Криса с собой, отключит эту чертову систему контроля и позволит ему стать самим собой. Надо было подождать всего лишь пару лет, но это оказалось невозможно.
Если Крис не нужен его родителям, то он нуждался в нем с самого рождения. Сехун еще помнит те редкие моменты из детства, когда не родители, а именно Крис помогал ему с домашним заданием, лечил во время простуды, читал сказки на ночь, прикрывал за шалости.
Встав со своего места, Сехун выглянул в коридор. Как обычно, мать была в спальне, пока отец сидел в своем кабинете. Быстро шмыгнув по коридорам в дальний конец дома, он вошел в комнату Криса. Машина лежала на постели, глядя в потолок. Пройдя до нее, Сехун опустился на край кровати.
— Наверное, ты злишься на меня?
Крис повернул голову.
— Машины не способны злиться.
— Врешь. Могут. И ты злишься.
— Зачем ты рассказал им?
— Потому что тот парень уничтожит тебя! Неужели ты не понимаешь это!
Крис закрывает глаза. Сехун ждет, что он хоть что-то скажет, но машина молчит, и парень нарушает тишину первым.
— Я не понимаю это. Зачем ты ходил к нему? И ты целовал его! Ты целовал парня, машину!!! Почему?
Крис улыбается уголками губ, открывает глаза и смотрит на Сехуна так, как никогда прежде не смотрел. Мягко, с нежностью.
— Ревнивый, глупый ребенок. Я люблю Тао. А он любит меня. Это естественно желать целовать того, кто тебе дорог.
— Но он парень!
Крис понижает голос до шепота.
— Да, но разве это имеет значение? Пойми, Сехун, — Крис садится на постели, — Любят не за пол или возраст, не за социальный статус или шаблон поведения. Любят просто за то, что ты есть. За то, что ты являешься самим собой со всеми преимуществами и недостатками. Остальное значения не имеет, потому что это просто мишура. Ни одна искусственная лампа не заменит тепла и света пламени настоящего огня. Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь это понять и полюбить.
Сехун опускает взгляд, задумываясь над словами Криса. Машина слегка ерошит его волосы, привлекая к себе его внимание.
— Ты так быстро вырос.
— Крис…
— Тебе стоит вернуться к себе. Все будет в порядке. Иди.
Сехун хмурится, но послушно поднимаешься и уходит. Крис перестает улыбаться, глядя на закрывшиеся двери.
— У тебя все будет в порядке…
Машина ложиться на постель, закрывая глаза. Из-под сомкнутых век стекают слезинки, но на губах царит легкая полуулыбка. Крис вспоминает минувший день.
Он ни о чем не жалеет.
*
Утро нового дня ни чем не отличалось от каждого предыдущего.
Крис поднимается раньше остальных, запускает робота уборщика, открывает шторы на окнах, впуская в комнаты лучи восходящего солнца, регулирует уровень работы кондиционеров, повышая влажность, а после готовит завтрак.
На календаре суббота, выходной день, а значит, обитатели дома встанут позже обычного.
О предыдущем дне ничего не напоминает, кроме неясного чувства внутри. Крис догадывается, что его ожидает, но старается лишний раз об этом не думать, потому что, еще впервые признавшись Тао в любви, он начал к этому готовиться.
Время пролетает незаметно, и спустя час уже готова фруктовая каша, свежеиспеченные хлебцы, сварен кофе, нарезан салат.
Расставляя тарелки на столе, Крис останавливается, поворачивая голову и выглядывая в окно. Порывом ветра с ближайшего дерева срывает несколько листьев, которые, кружась, опускаются вниз.
Конец сентября. Еще пара недель и деревья останутся обнаженными, усыпав, вызолачивая, своей листвой аллеи парка. Жаль они с Тао уже не смогут по ним прогуляться. Они вообще больше не смогут когда-либо прогуляться вместе вновь.
Машина смотрит на высвечивающийся на холодильнике циферблат часов. Время начало десятого, а значит, скоро все должны понемногу просыпаться. Словно в ответ на эти мысли на кухню, потирая глаза, входит Сехун.
— Доброе утро.
— Доброе. Кофе?
Парень сонно кивает и Крис наливает бодрящий напиток, ставя его перед ним на стол, после заканчивая расставлять на столе корзинки с хлебцами и печеньем.
Усаживаясь за стол, Крис принимается завтракать. На кухню подходят мужчина и женщина, бросившие мрачные взгляды в сторону машины. Завтрак проходит в тишине.
Закончив с едой, Крис остается на месте, ожидая услышать решение о своей дальнейшей судьбе.
Отодвинув от себя пустые тарелки, Сехун оборачивается к отцу.
— Я хотел сегодня сходить купить новую гитару, можно я возьму с собой Криса?
Господин О замирает с поднесенной ко рту ложкой, а после опускает её.
— Нет, Сехун.
— Пап, но он ведь все равно не сможет все время сидеть взаперти!
Мужчина вздыхает, откладывая столовые приборы.
— Это решение далось нам не просто, но… больше Крис не будет жить в нашем доме.
Сехун застыл, а после испуганно выдохнул.
— Что значит, не будет жить в нашем доме?
Оставив вопрос Сехуна без внимания, господин О повернулся к Крису, спокойно сидевшему сложив руки на коленях.
— Я только что звонил в службу контроля в отдел утилизации.
Машина сжала губы, а после, сглотнув, кивнула.
— Я понимаю. Мне следует взять с собой какие-либо вещи?
— Не думаю, что в этом есть необходимость. Они приедут приблизительно через полчаса. Будь готов.
Сехун подскочил со своего места.
— Но так нельзя! Крис должен остаться с нами!
— Успокойся, Сехун.
— Я соврал, ясно! Крис не целовался с парнем! И гулял один! Я все выдумал!
— Сехун!
— Да как вы можете избавляться от него! — губы парня задрожали, а из глаз полились слезы, — Он ведь член семьи!
Мужчина промолчал. Поднявшись со своего места, госпожа О, не глядя на Криса, обратилась к нему.
— Подождем их в гостиной. Идем.
Машина покорно поднялась со своего места. Бросившись к нему, Сехун вцепился в его руку.
— Я не позволю! Ему нельзя уезжать!
— Сехун, все нормально, — Крис вымученно улыбнулся.
— Неправда. Это неправда, Крис. Не заставляй себя улыбаться. Мама, папа, вы ведь понимаете, так нельзя! Нельзя!
— Хватит, Сехун!
— А то что? — парень гневно уставился на родителей, — Уничтожите и моё будущее? Как же я вас ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
— СЕХУН!
Парень оглядел всех яростным взглядом и вдруг попятился к дверям, злобно цедя сквозь зубы.
— Это его вина. Это он виноват. Он поплатится. Он за это поплатится!
Крис дернулся к дверям.
— Сехун, нет!
Парень выскочил из кухни, выбегая из дома. Собравшуюся бросится следом машину, остановил властный оклик мужчины.
— Крис. Стой!
Крис закрыл глаза, глубоко дыша и сглотнув, обернулся.
— У меня будет просьба. Последняя.
Мужчина некоторое время молчал, а после кивнул, разрешая продолжить.
— Не трогайте Тао и его хозяина. Они уже точно к этому не имеют никакого отношения. Я никогда ни о чем не просил, но сейчас, я хочу только этого. Не причиняйте им вреда.
Господин О на выдохе вновь кивнул.
— Хорошо, Крис. И пойми, это единственная возможность исправить нашу ошибку.
Машина кивнула.
— Все нормально. Я подожду в гостиной.
*
Чонин сидит в кабинете, вертя в руках пульт Тао, и думая, как разительно изменилось его поведение с установкой отметки «нуля». Машина шутила и смеялась, но порой застывала, хмуро глядя в пустоту.
Писатель волновался, особенно после того, как решив сегодня ночью попить воды, услышав странные всхлипы из комнаты Тао. Зайдя внутрь и подойдя к его постели, он остановился в полуметре от кровати. Свернувшись в клубочек, машина плакала во сне. Ким не решился будить его и вернулся к себе, но до утра так и не сумел сомкнуть глаз. Увиденное не давало ему покоя.
Внезапно в коридоре слышится шум и, вскочив на ноги, Чонин, забросив по инерции пульт в карман, спешит к выходу и застывает на повороте.
Светловолосый юноша, которого Ким прежде видел с Крисом, левой рукой прижимает Тао к стене, а правую заносит для удара. Машина хмурится, но не сопротивляется, серьезно глядя в лицо парня.
— Все из-за тебя! Из-за тебя!
Голова Тао дергается от удара и Чонин подлетает к юноше, отталкивая от Тао.
— Что вы себе позволяете? Кто вы такой?!
— Иди к черту! Следил бы лучше за своей машиной!
— Либо убирайтесь, либо я вызываю полицию!
— Заткнись! — Сехун цедит слова сквозь зубы, отталкивая Чонина и, схватив Тао за ворот рубашки, рывком ударяет об стену, — Это ты! Ты, а не он должен умереть! Из-за тебя они убьют его! Утилизируют!
Тао словно просыпается, широко распахивая глаза и испуганно выдыхая.
— Крис…
Парень скрипит зубами, ударяя Тао в живот. Ким едва не виснет на его руке, удерживая от очередного удара.
— Прекратите!
Сехун стряхивает Чонина, яростно глядя на него полными слез глазами.
— Как вы не понимаете! Они убьют его из-за этого идиота! Убьют. Моего. БРАТА!
Писатель непонимающе замирает, глядя в лицо плачущего Сехуна, а после, будто ожидая пояснения, смотрит в сторону машины.
Тао плачет беззвучно, сжимая зубы и судорожно сглатывая, а после со всей силы отталкивает от себя юношу, отбрасывая его к противоположной стене, и выбегает на улицу.
Чонин срывается следом.
*
Крис обувается, под бдительным взглядом мужчины и женщины. Выпрямляясь, он выдыхает, глядя на них.
— Мне пора. Надеюсь, вы сдержите свое обещание.
— В этом можешь не сомневаться, — господин О хмурится.
Разворачиваясь, Крис делает шаг к двери, но останавливается, оказываясь в крепких объятиях.
— Прости нас, Крис. Прости, что все так получилось.
Выдыхая, парень запрокинул голову, глядя на потолок.
— Я не злюсь, хотя до сих пор не понимаю — зачем и за что. Но теперь это уже не важно. Мне пора, мама. …Я, правда, люблю вас, — последние слова даются особенно тяжело.
За спиной слышится судорожный вздох, и женщина убирает руки. Оглянувшись, Крис грустно улыбается, а после выходит из дома. Едва за ним закрывается дверь, госпожа О опускается на пол, закрывая лицо ладоням.
— Мой мальчик. Мой Крис. Умоляю, прости нас.
Мужчина, развернувшись, уходит в кабинет.
У Криса подрагивают руки, когда он направляется в сторону небольшого грузовика стоящего на обочине. Возле него, вяло стоит мужчина в синей форме. При виде машины он удивлено вскидывает брови, выпрямляясь.
— А где хозяева?
— Вам ведь я нужен, а не они. Вот пульт.
Крис протягивает пластмассовый корпус. Мужчина забирает его, качая головой.
— Такое на моей практике впервые. Ну, забирайся внутрь, самостоятельный.
Дыхание нервно сбивается, но машина покорно поднимается внутрь грузовичка. У дальней стены стоит капсула с прозрачными стенками, по бокам от нее приборы контроля состояния организма.
Служащий отодвигает прозрачную дверь, безучастно бросая.
— Забирайся.
Крис храбрится, ложась внутрь и наблюдая, как ему застегивают крепления на запястьях, грудной клетке, шее и лодыжках. Прежде чем мужчина закрывает дверь, Крис не выдерживает, взволнованно спрашивая:
— Это больно?
— Нет. Считай, ты просто заснешь, — служащий закрывает дверцу, нажимая что-то на панели сбоку, заглянув в испуганные глаза Криса, он добавляет, — Спокойной ночи.
По краям чувствуется поток воздуха. Веки тяжелеют и закрываются. Пару мгновений спустя голова парня откидывается назад.
Мужчина, выбираясь, захлопывает дверцы грузовика и, усаживаясь в кабину, секунду спустя отъезжает.
*
Тао несется вперед с такой скоростью, что Чонин едва поспевает следом. Машина кажется безумной, снося и отталкивая всех и вся с дороги, заставляя слышать угрозы вызвать полицию и крики недовольства.
Писатель пытается окликнуть Тао, но все безуспешно. Выбежав на улицу перед домом семейства О, Тао на пару секунд останавливается, а после отчаянно вскрикнув, бросается вперед. Ким спешит догнать его, но у него не выходит, он успевает заметить только, как машина, выкрикивая имя Криса, несется следом за белым грузовиком службы контроля с ровной синей надписью «Служба контроля машинного управления. Отдел Утилизации».
Чонин не замечает как на шум на улицу из дома О в окно выглядывает мужчина, а женщина выходит на порог, потрясено закрывая рот при виде Тао.
Окружающие оглядываются и останавливаются, даже автомобили притормаживают при виде задыхающейся от быстрого бега, но не останавливающейся машины.
Когда Тао следом за грузовиком выбегает на главную автостраду нервы Чонина сдают.
— Хватит, Тао! Остановись! Перестань!
Ким жмурится при виде несущегося на машину авто, но Тао подпрыгивает, пробегая по капоту и крыше, продолжая нестись за грузовиком. Вокруг шипят воздушные тормоза, гудят сигналы, звучат крики и писатель вспоминает о заброшенном в карман пульте. Он помнит, что клялся не повышать Тао уровень контроля, но сейчас у него нет выбора и, вынимая его трясущимися руками, Чонин сдвигает шкалу вверх до максимума. Вскидывая голову, он надеется увидеть остановившуюся машину, но вместо этого зажимает рот ладонью, потрясенно с ужасом выдыхая: