— Неужели у тебя начались проблемы с Хранителем Грозы? — отсмеявшись, спросил Занзас.
Цуна тяжело вздохнула, в очередной раз посмотрев на море: судно так и не показалось.
— К сожалению, с ним уже поздно что-либо делать. Но допускать подобную ошибку со своими детьми я не собираюсь.
Занзасу очень хотелось исправить это ее «свои дети» на «наши», но так рано палиться, наверное, не стоило. Хотя деловой подход со стороны невесты к грядущему браку уже его неслабо раздражал.
— Не рано ли ты начала об этом беспокоиться?
— Учитывая, в каком окружении они будут расти? Нет, не рано, — ухмыльнулась Цуна, откладывая книгу в сторону.
Разговор начал ее забавлять. Может быть, Занзас действительно не такой безнадежный вариант и они даже смогут… если не привязаться друг к другу, то подружиться?
— Ну ты и кадр. Мы с тобой еще даже не целовались, а ты уже изучаешь проблему подросткового возраста у наших гипотетических детей. Кому рассказать — не поверят.
— А ты помимо потрахушечек еще и целоваться со мной собираешься? Как мило, Занзас, я польщена.
— Блядь, женщина!
Вот это цинизм. Особенно поражало то, что ядовитые реплики слетали с губ юной японской девственницы, которую до сих пор многие принимали за школьницу.
— Что?
— Ты точно девственница?
На горизонте показалось судно с контрабандой.
Цуна развела руками и обезоруживающе улыбнулась.
— Я просто видела все сезоны «Californication».
Нужно срочно что-то придумать. Главное, чтобы эта женщина согласилась. Занзас, наблюдавший за тем, как тюки с «лечебным японским зеленым чаем» исчезают в фургонах, приобнял Саваду за плечи и тихо поинтересовался:
— Как насчет сходить куда-нибудь на днях?
Цуна с легким удивлением посмотрела на смуглую ладонь на своем плече и задала встречный вопрос:
— Зачем? Если ты хотел что-то обсудить, мы можем сделать это сейчас.
— Затем, чтобы наша с тобой помолвка в глазах окружающих выглядела верибельно. Иначе «выгодными предложениями» нас продолжат заваливать вплоть до самого венчания.
Цуна серьезно кивнула.
— Понимаю, тебя достали надоедливые старикашки, которые пытаются всучить тебе своих дочек-внучек?
Занзас не стал ничего добавлять — Савада сама прекрасно справилась с изобретением несуществующей проблемы.
А Цуна про себя думала, что идея, пожалуй, неплохая: может быть, ей тогда перестанет противно подмигивать пятидесятилетний глава клана Паппалардо.
— «Помпеи»?
Цуна, хмыкнув, подумала, что у главы Варии губа не дура: с ходу предложил самый помпезный ресторан в Палермо, где обычно заседали политики, владельцы особняков с побережья… и они, скромные мафиози.
— Ты не поверишь, мне за последние две недели так надоели рестораны…
Когда первый вариант был отвергнут, Занзас, чуть поморщившись, решил предложить тот, на который девушки обычно соглашались с восторженным визгом:
— Опера?
— Ненавижу оперу.
Можно облегченно выдохнуть.
— Я тоже, дай пять.
Цуна, улыбнувшись, легко хлопнула его по раскрытой ладони.
— Можно взять яхту…
— И кто нас тогда увидит?
— И почему с тобой столько проблем?.. — Занзас с сомнением потер переносицу. — У меня, конечно, еще было приглашение на дегустацию на ликероводочный завод…
К его вящему удивлению, Савада тут же оживилась.
— Отличная идея! Я очень-очень «за»! Почему ты сразу не предложил? Когда?
Вот это да. Занзас посмотрел светящуюся энтузиазмом Саваду так, словно впервые увидел. Он знал, что она не совсем типичная женщина, но это… Отлично готовит, обожает «Звездные войны», не умеет юлить, цветисто ругается, пошло шутит, да еще и выпить любит, оказывается.
Была бы у Савады грудь побольше хотя бы на размер — Занзас бы давно ее в категорию «богиня» записал.
— В пятницу, с полудня до шести вечера, насколько я помню.
Цуна радостно подпрыгнула и зажмурилась, широко улыбаясь. Шесть часов «культурного кутежа», лучшего сценария для фальшивого свидания (да и для настоящего тоже) и придумать нельзя! Она помахала рукой, привлекая внимание своего верного друга и по совместительству правой руки.
— Хаято! Отменяй к черту пятничную встречу с полковником! Перенеси на понедельник! У меня будет очень важное деловое свидание!
— Деловое? — поднял бровь Занзас.
— Главное, чтобы Реборн так думал, — тихо отозвалась Цуна.
— Все еще трясешься перед своим репетитором?
— Не люблю нотации.
«Мальчики» уже заканчивали разгрузку судна. Цуна куталась в свой плащ, размышляя, на что же она подписалась. С одной стороны, прекрасный день, пусть и в компании Занзаса, ей обеспечен. Но с другой, как бы она не налакалась настолько, чтобы начать плакаться ему в жилетку. А она ведь могла. Одно дело — выпивать в девичьей компании, где «все свои», а вот с человеком, который когда-то пытался тебя убить…
— А ты ведь уникум, женщина. Ты же училась в колледже, жила в общежитии, как в такой обстановке можно было даже в бутылочку не сыграть ни разу?
Цуна печально подняла взгляд на Занзаса.
— Ты во всем Палермо не найдешь мужика, который захотел бы со мной поцеловаться, потому что я типа привлекательная. Чао, Занзас.
Цуна направилась было к машине, и вдруг…
Занзас не знал, что на него нашло, но план сформировался в голове за доли секунды.
Сколько бы эта женщина ни храбрилась, прикрываясь броней из яда и цинизма, на самом деле она была несчастной, обиженной и ужасно одинокой. Это надо было срочно исправлять. Чтобы он еще хотя бы раз увидел такое выражение на ее лице? Да никогда!
Занзас развернул Цуну к себе за плечи и быстро поцеловал в губы. А затем, пока она, с широко раскрытыми глазами открывала и закрывала рот, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в нормальный логический ряд, усмехнулся и сказал:
— Хочешь поспорить?
Хаято подозрительно посмотрел на подошедшего к нему Занзаса. Точнее, подозрительным было не то, что вариец к нему подошел — мало ли, какое у него было дело — подозрительной была его мерзкая ухмылочка.
— Ураганчик, скажи мне, тебе не стыдно?
— Почему это мне должно быть стыдно? — ощетинился Хаято.
— Потому что, мусор, твой Босс, хоть и живет и работает с кучей мужиков, не целовалась ни разу в жизни. Представляешь, как это должно быть обидно?
Хаято аж задохнулся от возмущения. Да какое этому гаду дело? И откуда он вообще это взял?! Чтобы Десятая… И тут он задумался.
Реборн всегда тщательно следил как за распорядком дня, так и за моральным обликом ученицы. Мог бы он?.. Запугивать поклонников Десятой, чтобы те даже думать не смели о том, чтобы к ней приблизиться… Зная Реборна, не только мог. Стал бы, обязательно.
А Десятая ведь наверняка из-за этого сильно комплексует…
Занзас буквально по лицу читал весь внутренний монолог подрывника. Что, дошло, наконец?
— Думаю, мы друг друга поняли.
Когда Занзас ушел, напоследок похлопав его по плечу, Хаято уже знал, что нужно сделать.
— Ч-ч-что з-за хуйню ты устроил?
— М-м, ты даже заикаться начала.
— К-к-какого черта мои Хранители лезут ко мне ц-целоваться?
— Взасос уже целовалась, или они все стесняются?
— Нет, и слава Богу!
— Хм, хочешь, патлатого пришлю? Всему научит.
— Не смей!..
— Эй, мусор! Для тебя есть срочное поручение невъебенной важности!
— Я уб-бью тебя с особой жестокостью!
— От заикания избавься сначала.
— С-сука…
========== Сенсей ==========
— Я просто не гей.
— Что?!
— Я натурал.
— С каких пор?!
— Ну, я думаю лет в восемь я заметил это впервые. Я решил, что это пройдет, но со временем мне пришлось принять эту правду — я люблю женщин.
Цуна заподозрила что-то неладное еще тогда, когда ее, дико смущаясь, чмокнул в скулу Гокудера. Когда Рехей поцеловал ее в губы резко, быстро и от души (в точности так же, как делал все остальное), предчувствие подставы стало крепнуть. После ласково-уверенных поцелуев в исполнении Ямамото (еще и прическу испортил, скотина) подозрения превратились в уверенность.
— Травоядное.
— Вы — очаровательная женщина, Босс.
Получив двойной поцелуй в щечки от Хибари и Хром, Цуна начала всерьез подумывать об убийстве одного вредного субъекта с неизъяснимой страстью к птичьим перьям.
Пинком выгнав из кабинета сунувшегося к ней было Ламбо, доведенная до ручки Донна Вонгола дрожащими пальцами вытащила телефон и начала искать в записной книжке номер Занзаса. Тринадцатилетний пацан — это уже ни в какие ворота не лезет!
С одной стороны, своеобразное проявление заботы со стороны женишка выглядело даже, в какой-то степени, мило, но с другой — это что, он решил ее личную жизнь устроить? Чтобы Цуна опыта набралась? Или хотел отвертеться от грядущего брака?
Нет, последнее предположение в свете их предстоящего «свидания» выглядело как-то глупо.
Умом Занзаса не понять, — решила Цуна, наконец-то сумев найти в телефоне нужный контакт.
Сквало действительно явился. А она-то думала, что Занзас просто пошутил.
— Проваливай, Скайуокер, я не буду с тобой сосаться, — прорычала Цуна, доставая из сумочки перчатки.
Хорошего понемножку. Стоило бы поджарить задницу Занзасу за все это поцелуйное безобразие, но для начала и его стратегический капитан сгодится.
Сквало быстро сориентировался и поднял руки: Саваду в подобном раздражении он не видел очень давно, и рисковать не хотел. Хотя, на что только не пойдешь ради Босса. Для Сквало самурайские замашки были не просто красивыми жестами, а стилем жизни, философией (если бы ему было не наплевать на красивые слова).
— Врай, Савада, успокойся! Я поговорить хотел!
— Да ну? — Цуна, скептически глядя на мечника, угрожающе хлопала перчатками по раскрытой ладони.
Сквало осторожно подошел к столу и сел в кресло для посетителей, не разрывая визуального контакта, словно общался не с женщиной, а с опасным хищником. Цуна помедлила, но тоже присела, не убирая, впрочем, перчатки далеко.
До Савады нужно было как-то помягче донести, что Босс действует не из вредности или желания насолить. Сквало знал, что Занзас мог еще долго ходить вокруг «жертвы», да так и не собраться. Роль невольного купидона ему не нравилась, но что делать.
— Я очень уважаю Босса.
— Ага.
— Настолько, что отдал ему Варию.
— Я помню.
— И восемь лет его ждал, пока он был глыбой льда у Девятого в подвале.
— Да-да, все знают, как ты его любишь…
Цуна оборвала себя на полуслове. Мозаика из сюрреалистичных событий последних дней сложилась для нее в цельную картину.
Вот оно что! У них роман! Босс Варии и Император мечей, вместе!
Пока Сквало говорил что-то в том же духе, Цуна быстро размышляла. Значит, Занзасу брак нужен для отвода глаз, а личную жизнь ей он хочет устроить… наверное, для того, чтобы она преисполнилась к нему благодарности и о его голубой связи с капитаном Варии не распространялась. Вот интриган! А ведь и не скажешь по этой парочке, что они любят мальчиков. Типичные суровые мужики. Разве что волосы у Сквало… но это лирика. Цуна даже заулыбалась: романтика-а! И как она раньше не догадалась? Между Занзасом и Сквало всегда искры летали, да и эта трогательная история с восьмилетним ожиданием… Хорошо, пусть эта парочка устраивает ей личную жизнь, раз им так хочется. Может быть, из этого и получится что-то хорошее…
— Савада?
Мечтательная улыбка на лице Вонголы Дечимо, на взгляд Сквало, выглядела очень подозрительно, он ведь даже не успел перейти к сути вопроса…
— Черт с тобой, Суперби, я согласна. Учи.
Что?..
Сквало стоял перед Цуной на коленях, ровно между ее раздвинутых бедер: при ее росте даже с учетом того, что она сидела в высоком кресле, ей все равно приходилось смотреть на него снизу вверх, хоть и совсем немного.
Мечник слегка ухмылялся — еще немного самодовольства в глазах, и он получил бы в челюсть за все хорошее.
— Знаешь, как целуются эскимосы?
Цуна удивленно моргнула.
— Что?
Сквало явно веселился от души: дернул бровью и склонился ближе к девушке, уголки губ у него видимо подрагивали. А потом Цуна захихикала: он потерся носом о ее нос.
— Отставить веселье. Теперь сама.
Приходилось кусать губы, чтобы не так сильно хихикать. Поводить головой из стороны в сторону, глядя в серые смеющиеся глаза, потом вверх-вниз…
— Молодец. Вот это я называю, — Сквало приложил кончики двух пальцев к своим губам, а потом к ее, — поцелуй первоклашек.
— У тебя целая классификация есть? — поинтересовалась Цуна, повторяя за ним.
— Это моя маленькая слабость, я люблю списки, — хмыкнул мечник в ответ. — Глаза закрой.
Цуна послушно опустила веки… и задержала дыхание: Сквало легко целовал ее в закрытые глаза, прямо под линией бровей. Губы у него были холодные, мягкие и все в трещинках — видимо, он часто их кусал. Цуна на секунду даже захотела поменяться местами с Занзасом, чтобы ее вот так будили каждое утро.
— Твоя очередь.
Цуна потянулась вверх, положив Сквало ладони на плечи, и невесомо провела губами по закрытым векам. Ну почему ты голубой, зараза? За что Занзасу досталось такое сокровище?
— А это мое любимое. Не знаю насчет других мужиков, но мне дико нравится.
Почувствовав нежное прикосновение губ прямо под ушком, а потом легкий укус в мочку, Цуна едва подавила всхлип, судорожно вцепившись пальцами в воротничок форменного варийского кителя.
«Затейники хреновы. Завалить бы тебя, Суперби, не будь ты пидарасом», — ругалась про себя Цуна, заправляя серебристые пряди Сквало за ухо, прежде чем поцеловать, куда было показано.
Нос, уголок губ, шея, лоб, линия подбородка. Кое-кто миниатюрный и уже не такой невинный-нецелованный, как пятнадцать минут назад, начал течь.
Наконец, в темпе улитки, Сквало добрался и до французских поцелуев.
— Этот пункт будет последним в списке. Поцелуи туда, — он показал двумя пальцами вниз, — я тебе показывать не собираюсь, уж извини.
И, прежде чем покрасневшая как рак Цуна смогла что-то на это ответить, положил живую ладонь ей на шею и приник к губам.
Поцелуй сначала был мягким и самую малость распаляющим, Такеши очень похоже целовался.
Ох. Почувствовав на губах влажное прикосновение языка, Цуна судорожно сглотнула и немного помедлила, прежде чем ответить тем же. Впрочем, никто ее не торопил, предоставляя выбор темпа ей. А потом, когда она, немного пообвыкнув, обняла его за шею, теснее прижавшись к груди, Сквало скользнул языком к ней в рот.
Сердце бешено застучало в груди, мысли разлетелись вспуганной стаей птиц. Восхитительно. Как фисташковое мороженое, как сезон цветения сакуры, как чесать за ушами живого тигра. Цуна тихо застонала, отвечая. А с Занзасом он так же целуется? Если да, то понятно, что они нашли «на другой стороне забора». Интересно, как тогда целуется сам Занзас.
— Слюни подбери.
— Мхм…
— И не открывай рот так широко.
— Да…
Полчаса спустя слегка пришибленная (в хорошем смысле), мечтательно улыбающаяся Цуна вручила самодовольно усмехающемуся Сквало папочку с выгодными заказами и отослала его со словами «иди уже, чертя-яка».
Губы горели от поцелуев, щеки обжигал румянец, а еще Цуна чувствовала себя очень, очень, буквально до неприличия мокрой (хорошо, если пятен на кресле не осталось). Повторить бы это как-нибудь, что ли? Цуна, глупо хихикая, отправила Занзасу «спасибо» с большим количеством восклицательных знаков.
Занзас переводил взгляд с сообщения от Савады на папку с контрактами, затем на довольную рожу Сквало, обратно на сообщение и опять по кругу.
— У меня возникает такое ощущение, — зловеще начал Занзас, — что ты ее не только целоваться научил, но еще и трахнул во всех своих любимых позах.
Сквало поперхнулся.
— Да ни в коем случае, Босс! Ты сказал — я сделал. У вас же свидание завтра? Вот и устроишь ей экзамен.
Цуна сладко спала в своей постели, умильно пуская слюнки на подушку. Ей снились Сквало и Занзас.