========== Начало ==========
POV Елена
Вечер. Одна, разбитая и униженная посреди огней ночного Питера. Красиво, но почему-то от этой красоты хочется выть. Он унизил меня. Уничтожил. Растоптал. Словно я ничего для него не значу…
— А разве значишь? — тихо шепчу я сама себе, утирая слезы рукавом жакета.
— Это ты в него влюбилась, а он видишь перед собой лишь глупую, маленькую девочку, — продолжает беспощадный внутренний голос. И, наверное, он прав. Кто я такая?
Бесполезная. Глупая. Ребенок. Который возомнил, что он что-то понимает в любви, какой бред требовать от него взаимности…
Но нельзя же так поступать, нельзя ведь? Нельзя высмеивать чужие чувства. Неправильно унижать человека только из-за того, что он тебе не нравится. Я ведь даже не бегала за ним. А он со мной так… Нет, не то что бы я была из тех, кто убивается по парням, даже по тем, кто действительно нравится, просто… я была переполнена болью и этого хватило, чтобы окончательно сломать меня.
— Нельзя! — всхлипнула я и почувствовала, как к горлу подступают рыдания, — Нет, успокойся. Ты сильная, ты справишься, — бормочу я себе и начинаю рыдать, не веря даже собственным словам.
Незаметно подхожу к концу улочки, дальше аккуратные бетонные ограждения и плещется Нева.
Где я? Оглядываюсь и не вижу никого, у кого можно было бы это уточнить. Даже указателей нет.
Иду вперед, глядя под ноги невидящим взглядом, пока не утыкаюсь в ограждение, которое будто бы удерживает бушующую реку подальше от Петербуржцев.
Питер не бывает достаточно жарок, чтобы вода успевала прогреваться, поэтому особого желания купаться в Неве у людей, как правило, не возникает. Особенно сейчас, когда на дворе самое начало лета.
Я перевешиваюсь через бортик и ловлю пальцами холодные капли. Так близко, но хочется еще ближе. Глупо, очень глупо, но я не думаю. Я не в состоянии думать, снимая кроссовки я перелезаю через край и наклоняюсь поближе к воде. Она, словно магнит, меня притягивает. И вдруг я понимаю, что вот оно решение всех моих проблем — раствориться, упасть и позволить холодным волнам Невы унести меня туда, где больше нет комплексов, страха, вины и боли. Нет боли. Я улыбаюсь этой мысли.
Когда это в моей жизни не было боли?
— Что ты творишь? Ты не самоубийца и ты сама это знаешь! — Кричит на меня моё грозное подсознание, я с ним полностью согласна. А вот мое тело, похоже, нет.
Рука, крепко сжимающая бортик, разжимается, я даже не успеваю понять, что произошло, как оказываюсь целиком в воде. Ветер заставляет воду биться в волнах, пусть я и умею плавать, но с таким мне не справится. Да и не очень хочется. Я закрываю глаза и перестаю бороться, позволяя темноте постепенно полностью меня заполнить.
POV Джаспер
Питер, пасмурно. Пожалуй, в России это мой любимый город. Здесь так редко бывает солнечно, что можно вообще забыть о конспирации и почти всегда гулять по улице днем. Хотя, мы, «младшие» Каллены, устроили бунт и наотрез отказались учиться, так что особой необходимости появляться на улице днем у нас нет. Это Карлайлу необходима работа так же, как человеку нужен воздух, а вот мы хотим отдохнуть от постоянной монотонной учебы, которая что в России, что в Антарктиде ничего нового нам не принесет.
Мы с Эдвардом решили встретить отца с работы, припарковав машину на тихой улочке, как всегда это делаем, и дальше пошли пешком. В такое время даже в таком тихом районе Санкт-Петербурга бывают пробки, лучше уж лишний раз, на своих двоих, полюбоваться на ночной город.
— Надо с собой почаще брать Эма, а то бедняга кроме спальни и охоты нигде не бывает, — серьезно и задумчиво, глядя куда-то в небо, сказал Эдвард. Но на последний словах мы оба прыснули.
Отказавшись от рутины, в виде учёбы, Эмметт и Розали погрузились с головой в очередной медовый месяц и теперь вылезают из спальни только тогда, когда конкретно проголодаются. Каждый раз, когда они уезжают, по дому прокатывается вздох облегчения. Конечно, мы любим Роуз и Эма, но только вот их безумная страсть иногда переходит все границы. И сейчас, на третий месяц пребывания нашей семьи в Санкт-Петербурге, а Эмметта и Розали в постели, эти границы, казалось, остались далеко позади.
— По-моему, Эмметт не особо жаждет расширять свой кругозор. Розали и медведей ему вполне достаточно для полного счастья на следующие 10 лет, — говорю я, Эдвард громко смеется и я подхватываю.
— Да уж, — сквозь смех выдавил Эдвард, — если брать с собой… — он замер и его лицо стало казаться бледнее обычного. Я почувствовал исходящий от него ужас, панику и сам невольно начал паниковать, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, что так сильно напугало брата, готовый отразить любую атаку.
Нервно оглядевшись, и поняв, что никакой прямой угрозы нет, я снова посмотрел на застывшего брата и проследил его взгляд. Ничего особенного, просто девушка, стоящая по ту сторону небольшого ограждения, отгораживающего бурную Неву от мостовой.
Она была юна, очень. Лет 15, не больше. Светлые волосы опускались чуть ниже плеч. На секунду она посмотрела в нашу сторону, явно не видя нас (да и к тому же, едва ли мы стояли на том расстояние, на котором нас можно увидеть человеческим зрением). У девушки были пухлые губы и щечки, большие ярко-серые глаза, которые в данный момент были полны слез, да, она явно моложе 15. Но что же так напугало Эдварда?
Пока я раздумываю над этим до меня дошли боль, отчаяние и усталость, исходящая от девушки. Странно чувствовать подобное кому-то, кто так молод. Как правило такой удушающий букет эмоций идет от людей в возрасте, которым пришлось пережить много бед и невзгод, а не от таких юных людей. И вдруг эта незнакомка наклоняется — секунда — и её забрала волна. А меня накрыла другая, странная и непонятная, волна. Отчаяние. Ужас. Паника.
— НЕТ! — То ли подумал, то ли вскрикнул я. Не знаю, не было времени разбираться. Сейчас в моей голове была только девушка, которую тянула на свои глубины беспощадная вода.
Я не думал, не обращал внимания на брата, который всё ещё стоял, замерев на месте, ни на возможность, что меня кто-то увидит. Всё, что было — вода и девушка. Девушка и вода. Секунда и я уже там, с горящими от ужаса глазами пытаюсь разглядеть её за толщей воды. Вот и она. Спокойная, умиротворенная. Умиротворенная, черт возьми! Я подплыл к девушке с уже ощутимой яростью, которая только росла с каждой секундой, она, блин, умиротворенная. Я тут её спасать прыгаю, а она даже не пытается бороться. Как можно быть такой дурой? Жизнь — бесценный дар, а люди так просто от него отказываются, словно она ничего не значит. Я схватил девушку в охапку и быстро поплыл к поверхность, пару секунд и она на мостовой. Синяя, не дышит. Твою мать. Я вспоминаю уроки отца, которые рассказывал, как нужно делать искусственное дыхание, при этом не превратив в порошок все кости. Зажать нос, заставить девушку принять порцию воздуха, ритмичные надавливания на грудную клетку. Хруста не слышно, значит, я всё делаю правильно. Ещё раз. Ещё. Наконец, она начинает откашливаться и я переворачиваю её на бок, чтобы она выплюнула всю воду. Спустя несколько, бесконечно долгих, минут она, наконец, поднимает на меня смущенные глаза. И мир уходит у меня из-под ног. Вот почему я не мог позволить ей умереть, вот почему я так разозлился, поняв, что именно это она и хотела сделать, вот почему Эдвард пришёл в такой ужас. Это она. Она гораздо моложе, чем мы думали, моложе, чем видела Элис, но это она. Я чувствую. Это она, девушка, ради которой мы сюда переехали.
Комментарий к Начало
Пожалуйста, не забывайте оставлять комментарии, чтобы я знала, что есть для кого писать.
========== Больница ==========
POV Джаспер
Не успел я привести свои мысли в порядок и выдохнуть, как тут же нашлась новая причина для паники. Глаза девушки закатились, а тело начало всё сильнее трясти.
Хорошо, что мне не нужно дышать, иначе я бы уже задохнулся. Хорошо, что моё сердце не бьётся, иначе оно бы уже выпрыгнуло из груди.
К сожалению, я не так силён в медицине, в силу моего не самого простого отношения к человеческой крови, но даже я понимаю, что состояние, в котором пребывает девушка, называется гипотермией, иначе говоря, сильное переохлаждение, что немудрено, учитывая от куда я только что её достал.
Все эти мысли появлялись в моей голове в виде побочного шума, сам же я целиком и полностью был поглощён паникой. Что же, черт возьми, делать? Нести к Карлайлу? На человеческой скорости я не успею, а на вампирской мокрую девушку заморозит ещё больше.
Обернулся. На улице никого. Куда делся Эдвард, когда он и его, пусть и далеко не такой внушительный, как у Карлайла, но всё же медицинский опыт так нужны?
Ну конечно! Иногда я бываю гением, а иногда откровенным идиотом. Эдвард, пока я тупо и беспомощно сидел возле едва живой девушки, сбегал за машиной и сейчас на всей скорости мчит к нам.
Не медля больше не секунды я взял маленькое, дрожащее тело на свои руки и, практически влетел вместе с ней в машину. На всё ушло несколько секунд. С момента, как я достал её из воды, прошло минуты 3, ещё около минуты там. Я ведь не опоздал?
— Ты всё сделал правильно, — бросил мне напряженный Эдвард, выжимая педаль газа до предела.
— Я то, может, и сделал всё правильно, а какого хрена ты встал, словно статуя? — новая волна злости, теперь на брата, поднималась во мне, — Ты, знал, что это она. Знал, что она собирается прыгнуть, — мой голос становился всё громче и жестче, — КАКОГО, СПРАШИВАЕТСЯ, ТЫ ПРОСТО СТОЯЛ, КОГДА МОГ ВСЁ ПРЕДОТВРАТИТЬ? — под конец фразы мой крик сорвался на рык, который, боюсь, слышала вся улица. Хотя, мне всё равно.
Важно лишь то, что девушка ещё сильнее затряслась в моих руках, безошибочно ловя её эмоции, я понял, что на этот раз от страха. Я напугал её. Молодец, Уитлок, просто умница. Конечно, люди реагируют на подобное инстинктами, а в случае с хищниками, вроде меня, инстинкт один — бежать, не оглядываясь.
Это явно последняя эмоция, которую я хотел у неё вызвать. Немереными усилиями я себя успокаиваю. Оторву Эдварду голову, когда мы останемся наедине, сейчас я должен быть собранным и сосредоточенным.
Машина с визгом тормозит около заднего входа, где нас ожидает Карлайл, которому, по видимости, Эдвард позвонил до того, как пригнал за нами машину.
— Сколько точно времени прошло? — профессиональным тоном спрашивает Карлайл и уточняет, — с момента, как ты достал её из воды? — тем временем, по пути в уже приготовленную, специально для неё, палату, осматривая девушку мельком и проверяя основные рефлексы прямо на моих руках.
— 11 минут, — сказал, практически не сказал, а выдохнул я. — Карлайл, насколько всё плохо?
— Повреждения мозга, кажется, нет, — неуверенно сказал доктор, — однако я, разумеется, сейчас же отправлю её на все анализы и мы всё узнаем наверняка! — Поспешно добавил Каллен, увидев испепеляющий взгляд сына.
Я аккуратно кладу её на кровать, нас с Эдвардом тут же оттесняет медицинский персонал. Видимо, отец сказал им, что это очень важный пациент. Хотя, вряд ли словами «очень важный» можно объяснить то, насколько она важна.
— Вряд ли вообще существуют слова, чтобы описать её важность для тебя,— философски отмечает Эдвард, в ответ на мои мысли.
Я закатываю глаза, но мысленно с ним соглашаюсь. Да, нет таких слов, чтобы объяснить, почему это вдруг маленькая девочка, которую я встретил каких-то 13 минут назад, стала для меня миром, вселенной, стала для меня буквально всем.
***
Прошло почти два часа. Под грозным взглядом отца мы удалились в коридор и ждали результатов, но отходили ровно на такое расстояние, на котором я мог слышать её сердцебиение.
Ровное, спокойное, — биение живого сердца. Её вздохи, которые то замедлялись, то убыстрялись. Паника, которую она почувствовала, открыв впервые осознано глаза и умиротворение, когда её тут же вкололи снотворное.
Тик-так. Для вампиров время не имеет особого значение, годы идут как дни. Но последние два часа казались месяцами, годами, десятилетиями. Тик-так. Знакомый запах появился в коридоре раньше, чем сама Розали. Если мы с Эдвардом уже смогли взять себя в руки, то она даже и не собиралась.
Страх. Боль. Изумление. Счастье. Безумие. Злость.
— Роуз, — недовольно пробормотал я, морщась от её эмоций, которые будили отклик и во мне, в то самое время, когда мне казалось, что я уже полностью взял себя в руки, — выйди на улицу, вздохни пару раз, угомонись и возвращайся, — я откинул голову на стену позади меня и прикрыл глаза.
Это была бы не Розали, если бы она действительно сделала то, что я ей сказал, но эмоции попыталась немного успокоить, в чем я ей, как мог, пытался помочь. Не сказать, что мы хорошо справились, но, вроде, стало получше. Она села рядом со мной и взяла меня за руку, ничего больше не говоря.
Эмметт, вечно смеющийся Эмметт, от которого, как правило, исходит только веселье, сейчас мрачно подпирал стену в паре шагов от нас, взволнованно глядя в том же направление, что и все мы — в сторону палаты, в которой до сих пор суетился Карлайл.
Тик-так. Розали сжимает мою руку, никто не дышит. Тик-так. Игнорируя нас мимо прошел Карлайл за очередными результатами обследования. Тик-так.
Эдвард резко выдохнул и я отчетливо почувствовал его облегчение.
— Шок и легкое обморожение, самое страшное, что может случиться — это воспаление лёгких, но Карлайл уверен, что сможет предотвратить и это. — на одном дыхание сказал Эдвард, зная, что мы нуждаемся в этой информации, как в воздухе.
Теперь уже выдохнули и все мы. Она будет жить, с ней всё будет хорошо. Улыбка расплылась по моему лицу. Глупая, непонятная, абсолютно не вовремя. Но это окрыляло, она будет жить, она будет в порядке. Я не потерял её, едва успев обрести.
Розали, посмотрев на меня, тоже не могла сдержать улыбки. После меня она была вторым человеком, который действительно ждал появления девушки и так же сильно за неё волновался, как и я.
Карлайл прошёл мимо нас в палату, зная, что Эдвард уже дал нам понять, что всё в порядке. Не прошло и получаса, как палата девушки опустела, отец поочередно выставил за дверь весь персонал, который сам же там и собрал, и остался сам дежурить у её кровати.
Не то что бы ему было нужно сидеть круглосуточно с пациентом, чтобы знать о его состояние, просто так он предоставлял Эдварду, а соответственно и нам, полную картину происходящего там.
И я был ему за это безумно благодарен.
POV Елена
Темнота поглощает. Не даёт шанса выбраться. Темнота окружает. Не могу дышать. На смену онемению приходит жар. Сильные надавливания на грудь. Больно. Я сплю? Умерла? Не могу дать точный ответ.
Моих губ касается что-то такое-же горячее, как огонь, я чувствую воздух, идущий от губ по всему телу с примесью невероятного аромата. Что ж, сомнений не остаётся, я действительно умерла. Если это рай, то я совсем не против.
Но разве в раю может быть так больно?
Больно.
Очень больно.
Снова нажим на грудь, который я ощущаю больше, чем предыдущие и тут же огнём обдает и горло. Я не могу дышать. Захлёбываюсь. Задыхаюсь. Кто-то меня переворачивает, ждёт, чтобы я выплюнула всю воду. Огонь от этого не уменьшается.
Да уж, я явно жива, правда не уверена, что мне это очень нравится. Так, кончай с суицидальными мыслями, ты сегодня лимит на год превысила.
Я, испытывая ужасное смущение, наконец смотрю в глаза своему спасителю. Вернее, пытаюсь посмотреть, не успев повернуть голову, я понимаю, что темнота не собирается меня отпускать.
Последнее, что я вижу — глаза. Такие неестественно золотые, что я начинаю сомневаться в том, что действительно жива, не может существовать таких прекрасных глаз.
Боль остаётся, но огонь в теле заметно угасает.