Тем временем зима разгулялась во всю и я, периодически прерывая расспросы, любила ходить к любимому озеру, которое сейчас походило на каток. В прошлом году Элис научила меня кататься на коньках, так что, стоило льду встать, я взяла коньки и пошла туда.
Очень сложно бороться с вампирской сверхопекой, даже беззаботный Эмметт следил за мной, словно мать за непоседливым ребенком. Клянусь, за первые полтора года, мне ни разу не дали упасть. Стоило мне споткнуться, я тут же оказывалась в чьих либо холодных руках, твёрдо удерживающих меня в прямом положение.
Года пол назад я взбунтовалась и запретила ловить меня, разве что, если я падаю со скалы или проваливаюсь в озеро. И я, честное слово, была так рада снова иметь возможность падать и подниматься, сама, не чувствуя себя пятилетним ребенком или инвалидом. Когда я снова взяла коньки, белоснежные лица Джаспера, Карлайла и Розали, казалось, стали ещё бледнее. В прошлом году, учась, я падала практически на каждом шагу, так что их реакция вполне понятна.
В этом же, запретив себя трогать, я продолжала падать, после чего тут же вставала, так быстро, как только могла, тут же уверяя всех, что всё хорошо. Стоило Джасперу почувствовать минимальную боль от меня, я тут же была в кабинете Карлайла и проходила полный осмотр, один раз, страшно сказать, у меня был ушиб колена!
В общем, сверхопека меня немало раздражала, но, в то же время, было приятно знать, что им совсем не всё равно.
Сегодня над озером сияло солнце, которое, отражаясь от снега, а также от кожи шести наблюдателей, заставляло меня падать больше, чем обычно. Блики и зайчики слепили глаза, лишая возможности прочно стоять на ногах.
Лёд, будучи естественным, а не искусственно созданным, был неровным, что так же не очень помогало. Один раз я сильно упала, повернув конёк так, что буквально взрыла лёд, и ударилась коленом, однако Эдвард, прислушавшись к моим мыслям, убедил Джаспера и Роуз, что ничего серьёзного у меня нет, так что я могла продолжать своё катание.
Знала бы я, чем это кончится… предпочла бы трёхчасовой осмотр от Карлайла.
Совершая очередной круг я, случайно, снова оказалась там, где, часа за пол до этого, вспахала коньком лёд и, споткнувшись, упала ровно там же. Я уже собиралась встать и, как обычно, сказать, что всё в порядке, но осознала, что “до в порядке” мне очень далеко. Дальнейшие события разворачивались так быстро, что я толком не могла понять, что происходит.
Перед моим лицом клацнула челюсть, после чего раздался рык и я увидела Джаспера, откидывающего Питера от меня, его тут же перехватили Эмметт и Эдвард, утащив в лес, куда уже, с рыком и криками скрылась Розали, тащащая, как на буксире, Шарлотту.
Всё произошло так быстро, что я искренне не поняла, что я сделала не так. Только внутри меня всё сжалось от холодного, всепоглощающего ужаса.
Джаспер посмотрел на меня, его глаза, чёрные, как уголь, были расширены, он не дышал.
— Прости, — на выдохе сказал он и растворился там, куда увели его друзей.
Ко мне тут же подлетели Элис и, непонятно откуда взявшийся, Карлайл с медицинским чемоданчиком. Только тогда я поняла, что произошло и опустила глаза. Увиденное меня, мягко говоря, ужаснуло. Моя штанина, а вместе с ней и нога, была фактически распорота напополам. Виной тому послужила большая, острая льдина, отколовшаяся от озера во время моего прошлого падения. Крови было столько, что стало плохо даже мне. Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
Наложив повязку, Карлайл взял меня на руки и понёс в дом, для нормального осмотра и обработки раны. Элис осталась на озере. Не представляю, как она собирается уничтожать все следы моей крови там, однако, что-то мне подсказывает, что большой части льда на озере уже скоро не будет.
Дома нас уже ждала, очень взволнованная, Розали и Эсми, приготовившая всё, что может потребоваться её мужу.
— Насколько всё плохо? — спросила Розали, когда Карлайл положил меня на импровизированную кушетку.
— Ничего смертельного, но заживать будет долго, — сказал доктор, снимая бинт. — Придётся наложить шов.
Я хотела спросить, как Джаспер, куда они дели Питера и Шарлотту, сказать, что я, похоже, боюсь иголок, но язык не ворочался, а зеркало показывало смертельно бледную, практически не выделяющуюся на фоне вампиров, девушку. Джинсы, едва Розали их стянула с меня, были сожжены, вместе с первым бинтом.
Карлайл убирал кровь, которая никак не переставала течь, чтобы открыть полный доступ к моей ноге, Розали тут же уничтожала всё, что касалось её. Я старалась не смотреть на ногу, боли я не чувствовала, только сейчас я вспомнила, что Карлайл что-то вколол мне, когда мы были ещё там, однако, от вида крови мне становилось, откровенно говоря, плохо. То, что меня до сих пор не вырвало, какое-то ужасно счастливое недоразумение, в этот ужасно несчастливый день, удивляющее даже меня.
Никогда не думала, что боюсь крови. Правда, мне и столько крови за раз видеть не приходилось. Какая-то часть меня находила эту ситуацию забавной, девушка, которая живёт с вампирами и собирается стать такой же, боится крови.
Даже сквозь обезболивающее я почувствовала сильное жжение, Карлайл чем-то обрабатывал порез.
Все процедуры, ни одна из которых не была приятной, длились больше получаса. Взглянуть на ногу я решилась только тогда, когда рана была полностью чистой и обработанной. Всё было не так страшно, как мне казалось, хотя и не очень приятно. От колена и до бедра шёл глубокий, широкий порез, который, даже будучи чистым, внушал ужас. Видимо, потеряла я много крови, так как Карлайл, посреди обработки ноги, попросил Эсми съездить в магазин и купить продуктов, помогающих восстановить организм после кровопотери.
Я же сидела, боясь даже пошевелиться, словно одним движением я могу снова всё испортить.
Не было ни боли, ни стыда, ни страха. Лишь пустота.
Лучше чувствовать себя ребёнком, которого опекают взрослые, чем подвергать их мучениям, а себя риску быть убитой одной из тех, кого я люблю.
— Тем единственным, кого ты любишь больше всего, — «услужливо» говорит мой внутренний голос.
Как бы я не хотела не соглашаться с ним, я видела, что он единственный из Калленов, кто поддался своей жажде, пусть и на секунду, но у остальных даже подобной мысли не возникло. Он не смог быть рядом со мной, когда мне была нужна его поддержка. Конечно, я его не винила, но это больно ранило, больнее, чем какая-то льдина, знать, что твой любимый в очередной раз страдал из-за тебя.
А теперь он убежал, возможно, он опять пропадёт на несколько недель, ведь ему будет стыдно даже смотреть на меня, он всегда стыдился того, что слабее других в соблюдение животной диеты.
Подумав, я поняла, что ужасно горжусь им. Да, мне было обидно, что его не было рядом, когда я так нуждалась в его поддержке, но он, несмотря на его тяжёлое отношение к человеческой крови, был в шаге от меня, смог оттолкнуть Питера, в очередной раз защитив, а только потом ушёл. Он смог, справился. То, что он убежал, не делает его слабым. Он смог убежать, а это показатель того, насколько сильнее он стал.
Надеюсь, он не занимается сейчас самобичеванием, хотя, скорее всего, так оно и есть.
Замотав мою ногу Карлайл отправляет меня спать, я уже хочу сказать, что спать мне не хочется, как глаза начинают слипаться. То ли стресс, то ли большая кровопотеря, а, возможно, Карлайл дал мне какое-то седативное, но засыпаю я, стоит моей голове коснуться подушки.
Просыпаюсь ночью, пытаясь понять, сколько часов я проспала. Очевидно, не меньше шести, но точно я не знаю. На прикроватной тумбочке стоит стакан с красной жидкостью, судя по запаху, гранатовый сок, и гематоген.
Только думать о них я не в состоянии, нога горит от боли, так сильно, что хочется кричать. Наверное, из-за этого я и проснулась. Мне срочно нужен лёд. Едва я успеваю об этом подумать, как на кровати оказывается некто, скрытый темнотой. Перед глазами мутно, поэтому я даже не могу понять кто.
— Нога… горит, — выдавливаю я, смаргивая слёзы.
— Тшш… — Джаспер? Он аккуратно кладёт руку, помогающую лучше любого льда, к горящему месту, я же прижимаю её сильнее, надеясь утихомирить пожар под повязкой, помогает.
— Я тебя не вижу, Джас, — тихо говорю я.
— Секунду, — не успеваю я возмутиться пропаже его холодной руки, приносящей такое облегчение, как зажигается свет, а рука ложится обратно ещё до того, как я успеваю что-то увидеть.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, щурясь от света.
— Вроде как я должен тебя об этом спрашивать, — мрачно усмехается блондин, убирая руку с моей ноги, кладя туда же голову. Как же приятно, причём, не только ноге.
— Со мной всё в порядке, царапина, — небрежно говорю я, запуская пальцы в мягкие, густые волосы, он бросает на меня злой взгляд и я поправляюсь: — Что бы со мной не было, Карлайл мне помог, теперь всё будет хорошо, а вот ты… Ты в порядке, Джаспер?
— На удивление да, — отвечает он, снова прижимая голову к моей ноге. — У меня не было и мысли тебя… убить, я испугался, но, наверное, я даже должен быть благодарен Питеру, инстинкт защищать тебя был сильнее, чем какое-то другое желание, благодаря этому мгновенному отвлечению, я смог задержать дыхание и уйти. Я хотел остаться, Елена, но…
— Ты поступил правильно, лучше не рисковать, а тебе не было смысла мучить себя, обо мне позаботились, — нежно говорю я, наклоняясь и целуя его лоб. — Я горжусь тобой, Джаспер, очень-очень, — он улыбается, глядя мне в глаза, а я его аккуратно, нежно целую.
— Помочь тебе проспать до утра?
— А где Питер и Шарлотта? — спохватившись, спрашиваю я.
— Уехали. Мы, совместно, приняли решение, что, пожалуй, до твоего обращения, вам лучше не видеться, — глухо говорит Джаспер, я лишь коротко киваю.
— А ты не уйдёшь, когда я усну?
— Куда я денусь? — он улыбается. — Поработаю сегодня вместо пакетика со льдом. Карлайл велел выпить сок и скушать гематогенку, — говорит вампир, беря стакан, стоящий рядом с кроватью и батончик, протягивая их мне.
Я послушно выпила горьковатую жидкость и съела приторно сладкий батончик, а Джаспер, удовлетворенно кивнув, вернулся в исходное положение, мои глаза тут же начали слипаться. Последнее, что я помню, - мои пальцы, запутавшиеся в светлых волосах.
========== Выйдешь за меня? ==========
POV Елена
Джаспер всегда обо мне заботился, однако, по факту, поводов для заботы я давала ему по минимуму. Теперь же он, видимо, решил оторваться на полную.
Любая моя просьба выполнялась в течение нескольких секунд, буквально любая. И мне стало безумно любопытно, насколько далеко он может зайти, пытаясь мне угодить.
— Джас, я так хочу дыньку, или арбузик, или ягод свежих, — мечтательно говорю я, смотря в вытянувшееся лицо Уитлока.
Арбуз, дыня, ягоды. Без химии, ведь Джаспер не купит мне напичканные химией фрукты. В разгар зимы. В Санкт-Петербурге. Я ожидала, что он меня пошлёт, однако он ослепительно улыбнулся и, поцеловав меня в лоб, ушёл. Вернулся через три часа с огромным арбузом и, самой вкусной из всех, что я ела, дыней. Что уж говорить о ягодах? Клубника, черника, смородина, малина. Всё свежее, вкусное, натуральное (тут уж можно положиться на нюх Джаспера).
— Как ты умудрился? — изумлённо спрашиваю я.
— Для тебя хоть звезду с неба, — всё так же, ослепительно, улыбается Джаспер.
Я лишь недоверчиво покачала головой, почему-то веря, что, если мне приспичит звезду с неба, он так же пропадёт на какое-то время, но что-нибудь придумает.
Исполнения моих желаний было лишь приятным бонусом, каждый мой день начинался с поцелуя в лоб и завтрака в постель. Дальше я, разумеется, на его руках, ходить мне было запрещено, гуляла по лесу, или же мы просто сидели где-нибудь около дома. После он лично готовил мне обед, чем он раньше не занимался. На самом деле, до этого случая, я видела на кухне всех, кроме него и Эмметта, теперь же он готовит мне только сам. Глупо, но, кажется, когда он готовит, еда гораздо вкуснее. Причём вместо банальной яичницы или рагу он изощряется на ежедневные кулинарные изыски.
— Как кто-то, кто не ест, может так вкусно готовить? — не выдерживаю я.
— У меня куча времени по ночам, читаю кулинарные книжки, а дальше всё дело только в пропорциях, — счастливо улыбается Джаспер.
Эта счастливейшая улыбка у него появлялась каждый раз, когда ему удавалось меня порадовать. В итоге несколько месяцев нашей жизни превратилось в замкнутый круг: он делает меня счастливой, это делает счастливым его, видя, как он счастлив, я становлюсь счастливее, что делает его ещё счастливее.
Правда, этот круг мне нравился, нам обоим.
После обеда Джаспер читал мне иностранную литературу, на французском или итальянском, я ничего не понимала, но мне очень нравилось его слушать. Он мог читать любой мёртвый язык так, что я открывала рот, слушая его так внимательно, что могла процитировать прочитанное им.
Он каждое утро сам менял мою повязку, не позволяя это сделать даже Карлайлу. Самый лёгкий дискомфорт и он делал всё, чтобы мне было удобнее.
В один день мне приспичило, что мне не нравится кровать. Просто не нравится на кровати, вот решила я так. Три года нравилось, а тут, вдруг, разонравилось. И вообще, моя комната меня бесила. Не хотела спать там. Уже через две минуты диваны со второго этажа были опущены вниз, а недалеко от домашнего кинотеатра были накиданы все одеяла, что были дома, создавая самое мягкое и удобное место, из всех, где я только была, я буквально тонула в этих одеялах и подушках. С тех пор мы регулярно ночуем там, меня вполне устраивает засыпать под какой-нибудь бессмысленный фильм, проигрываемый на большом экране.
Уходил он только на охоту, причём исключительно ночью, возвращаясь до того, как я проснусь.
К тому моменту, когда моей ноге стало легче, он меня действительно очень избаловал своим вниманием.
— Тебе не надоедает? — спрашиваю я, находясь в откровенном шоке от его изобретательности и услужливости.
— Мне никогда не надоест заботиться о тебе, любимая, — просто отвечает он, с такой искренностью, что невольно веришь.
— Я тебя очень-очень люблю, Джаспер, — в очередной раз говорю я.
Раньше мы не часто признавались друг другу в любви, не потому что не любили, просто это было ново для нас обоих. Сейчас же я не могла представить себе и дня, чтобы я не говорила ему эти слова. Просто, потому что это яркое, светящееся, как солнышко, чувство не могло просто тихо сидеть внутри. Мне хотелось найти здание повыше и, с крыши, прокричать, как сильно я его люблю.
— А я тебя, Елена, — отвечает он, глядя на меня глазами, полными нежности.
В очередной раз на моих глазах появляются слёзы, чем я заслужила его? Он, раньше реагировавший паникой на каждую слезинку, лишь нежно меня поцеловал в нос и лёг на мои колени. А я, таким простым, скорее рефлекторным, движением, запустила пальцы в его волосы, задумчиво их распутывая.
Не знаю, что повлияло на наши отношения, несчастный случай, снятие масок из-за откровенности, касаемой вампиризма, или же то, что он больше не считает, что убьёт меня… Но наши отношения стали другими, раньше всё было логично, двигалось постепенно, правильно. А сейчас не нужны никакие доводы, просто вот он — смысл моей жизни. Вот я — смысл его. Больше ни одному из нас ничего не нужно. Уже за час, что его не было рядом, я дико тосковала. Не просто скучала, а чувствовала холодную пустоту внутри, словно часть меня просто отделилась и ушла, он говорил, что чувствует то же самое.
— Всё банально, солнышко, — сказала как-то Розали. — Ты стала старше, ваши отношения уже не детский флирт, а настоящие отношения двух разумных людей, построенные на доверии и осознанной любви. Вы больше не сомневаетесь друг в друге, а, главное, вы больше не сомневаетесь сами в себе.
И она была права. Раньше я постоянно думала, что недостойна Джаспера, недостаточно красивая, недостаточно умная, не понимала, что он во мне нашёл. Сейчас, я всё ещё не считаю себя красивой или умной, но я знаю, что он любит меня больше всего на свете, у меня не возникает вопросов «почему я», разве что в контексте «неужели мне могло так повезти?».