У меня онемели руки и ноги, без видимой на то причины, я просто стояла, как столб, и наблюдала за тем, как для Дэрила из гроба поднялась ещё одна женщина. Та, которую, в отличие от меня, он похоронить ещё не успел. Смотрел на неё, словно на дорогое сокровище, которое невозможно оторвать от сердца, и нёс на руках, как дорогую китайскую вазу.
Как только она смогла так потеряться, что все её считали мёртвой?
Вот чёрт! Возьми себя в руки, Джули! Помогай спасать человека и засунь в карман свои чувства, до востребования!
Как приличный напарник, я обогнала Дэрила и шла впереди, расчищая обратный путь. Кэрол, казалось, даже не видела, кто её несёт, однако я своей спиной чувствовала её взгляд.
- Джулиетт, - услышала я её тихий хрип, но не обернулась, оставаясь сосредоточенной на коридоре, таящим опасность за каждым поворотом. – Как там…на том свете? Я ещё…не могу понять.
- Ты жива, Кэрол. И Джулиетт жива. Всё хорошо, - ответил за меня Дэрил. Спасибо тебе, напарник.
Не знаю, стала ли оглядываться по сторонам женщина, пытаясь обрести осознание окружающего мира, но её молчание явно повествовало о полном замешательстве. Я понимала её, как никто другой. Она как раз была в том пограничном состоянии, когда ты не можешь понять, жив ты или уже нет.
Стоило нам вбежать в жилое помещение, как вокруг Кэрол собралась такая же толпа, что и вокруг меня вчера. Я ретировалась, краем глаза заметив Рика, и спряталась в своей камере на верхнем ярусе кровати, небрежно скинув на пол ботинки. Теперь вокруг неё внимание, достойное президента. Не стоит ревновать, Джули. Вчера ты тоже отобрала чью-то долю внимания.
Сейчас я уже не задумывалась о таких вещах, как плач стиральной машинки по моему постельному белью. Я просто зарылась с головой в пыльные подушку и одеяло и молча слушала, как стучит моё сердце. Как оно хочет видеть добрую улыбку Марти, как оно хочет знать, что Рик спокоен, как оно хочет чувствовать рядом ещё одно сердце – мужское, сильное, заботливое, не отданное кому-то другому.
Сейчас всё катится в ебеня, из которых нет возврата. Пока я здесь ною, скорость этого поебического поезда увеличивается. У меня и только у меня есть возможность всё повернуть вспять. То, что есть в моей крови может вернуть на прежнее место города, улыбки детей, да и вообще их наличие.
========== Глава четвёртая. Дай дорогу демону. ==========
Словно застывшая в вечном камне столь же прочная фигура неподвижно лежала посреди листвы в напряжённом сосредоточении.
Она была огорожена несколькими, лежащими друг на друге, навсегда умерщвленными трупами. Изредка моргающими глазами этот мужчина смотрит в прицел снайперской винтовки. Рядом с ним собака: так же неподвижна, так же сосредоточена…сосредоточен. Помесь северной лайки и волка, больше смахивающий на волка, пожалуй, худощавый, но мускулистый, небольшой, но грозный.
Сквозь занавеску из деревьев и высокой травы, на небольшой лесной опушке стоят несколько фургончиков, четыре легковых автомобиля, вокруг дозорные с оружием. Гражданские. Ещё одни выжившие.
Внутри этой группы в человек двадцать-двадцать пять ключом била жизнь и бесконечная суета, построенная на быте и тяге к выживанию. Группа не была одарена военной техникой или же нескончаемыми запасами оружия, у них не было высоких и крепких стен, но это были серьёзные принципиальные люди с чёткой иерархией и железной дисциплиной. Мужчине, следившему за ними, всё это показалось знакомым…
Он лежал, затаившись, словно леопард, терпеливо выжидая добычу. Однако группа была только целью для выслеживания и изучения. Не более. Они были хорошими людьми, не достойными смерти, но не менее опасными от этого.
Женщины и дети умело прятались группой, их было изредка видно сквозь занавески на окнах трейлера, они почти не появлялись снаружи. Но каждый из мужчин брал оружие и шёл на дозор. Наблюдающий отметил ровно восемнадцать мужчин в возрасте примерно от двадцати до сорока лет, сменяющихся по периметру с точностью часов. На обзоре каждого из них было около двадцати градусов высоко сконцентрированного внимания. Энтони Карлина среди них не было.
Но в группе есть дети и представительницы слабого пола, которых мужчина с бородой и с винтовкой в руках не смог разглядеть. И он не уйдёт, пока не убедится в том, что среди них всех нет его дочерей и внука.
Он проделал длиннейший путь от Анкориджа до Мемфиса, делая круги вокруг последнего, проверяя каждый город, каждый закуток леса, исследуя следы любой группы, которая их оставляла, выслеживал всех встречающихся выживших, проверяя их личностный состав. У него была чёткая цель и в следованию ей ему не было равных.
Эта группа закрыта и хорошо защищена…но наблюдая за ними пристально и практически без движения уже третий день, мужчина понимал, что у них можно просто спросить…
POV джулиетт
Проснулась я достаточно рано, в затхлом воздухе тюремного помещения витала сонная тишина. На кровати снизу тихо сопел Марти. Готова признаться, он сделал мой сон ещё более беспокойным. Как бы глупо это не звучало, но в присутствии Марти я начала бояться…за себя. Хотя в отличие от Дэрила я не видела собственными глазами детищ его кровавых рук, однако своими рассказами Диксон породил во мне детский, но по-взрослому серьёзный, чудовищный страх.
Тихо, словно кошка, я спрыгнула с верхнего этажа нар и удалилась из камеры. Было где-то пол шестого утра и, за исключением дозорных, не спала только Бет. Она устало, но мило и заботливо приглядывала за лукошком со спящей малышкой, имя которой так и не дали.
Её взгляд совсем изменился. После фермы, на базе, она была ещё ребёнком, а теперь она сама примерила на себя материнские обязанности, поняла, что ей уже не впору быть центром заботы. Её взгляд тяжёлый, сильный, она многое для себя поняла, и очень многое наверняка дали прояснить шрамы, испещряющие её запястья.
И на мои шрамы она смотрела спокойно, будто не замечала их вовсе. На моё воскрешение она смотрела с гордостью, как будто всегда знала, что я не умерла тогда.
Пока я открывала себе банку с консервированной фасолью, мелкая проснулась, и чуть было не подняла ор на всю тюрьму. Но в том вся магия Бет: не прошло и секунды, как на личике у малыша воцарилось умиротворение. Так и не донеся ложку до рта, я заворожено наблюдала за ними. Мне следовало бы перенять эту магию. Чуть слышно, девушка запела какую-то незамысловатую мелодию, воздействующую на малышку со всей мощью колыбельной.
- Джулиетт, ты рассказывала, что была музыкантом… - на распев промолвила Бет.
- Было дело…
- Ты никогда не поёшь… Когда у нас на ферме была гитара, ты даже не взяла её в руки. Я бы взяла, если бы умела играть…вспомнила бы прошлое…
Как ни странно, но её слова не заставили меня задуматься, я уже давно сама себе ответила на её вопросы, потому что тоже маялась ими в начале всего этого беспросветного дерьма:
- Я забивала хер на учёбу, потому что была чертовски уверена, что стану рок-звездой. Но когда началось это… До меня дошло, что вся эта чушь не имела никакого значения. Сейчас нужны мои знания, пусть даже, как студента-вирусолога. Вот что по-настоящему важно. Музыка для меня утратила всякий смысл, по крайней мере, до тех пор, пока я в силах что-то изменить.
Заметив, что я куда-то спешу, она преградила мне путь:
- Ты куда?
- В километре отсюда холм с ветряной станцией, надо проверить, что да как и запустить её. Я займусь этим, пожалуй.
- Одна? – я заметила в глазах девушки какую-то мольбу; она хочет, чтобы я посидела с ней?
- Да. Но я скоро вернусь.
- Может, тебе пойти с Дэрилом?
- Он давно уже не спит, если бы хотел взять себя со мной, вызвался бы, - развела я руками, буду честной, мне хотелось побыть одной и развеяться.
А Диксон действительно не из тех, кто дрыхнет, пока по близости разговаривают два человека, его сон слишком чуток для таких подвигов. И отчего-то мне показалось, что до сей фразы он хотел было появиться в комнате, чтобы отправиться на подстанцию со мной. А сейчас в моём воображении вспыхнул охотник, раздражительно сплюнувший и отправившийся обратно спать. Наверное, так оно и было.
- Что-то не так, Бет? – прищурилась я насторожено, смерив взглядом преграждающую мне путь девушку.
- Будь осторожна, - на выдохе полушёпотом произнесла она и освободила мне дорогу.
- Осторожнее меня ты никого не найдёшь, - подмигнув блондинке, я слиняла из блока.
Я люблю приветливые утра: когда на небе ни облачка, солнышко сияет, птички поют, немного зябко и, в целом, ничего не предвещает беды. Такая прекрасная картина побудила меня сладостно потянуться, зевнув, и с улыбкой уставиться вдаль. Проблем у меня более чем предостаточно…но почему-то решать уравнения с неизвестными в виде причин психологического напряга в группе сейчас мне не хотелось. Группа станет немного счастливее, если у неё появится электричество. И я этому с радостью посодействую.
На дозоре бывшие заключённые Оскар и Аксель: постепенно уменьшаются в размерах по мере того, как я по пожарной лестнице лезу на крышу тюрьмы. Надо бы проверить целостность линии, хотя повреждение её маловероятно. Эти двое смотрят на меня, скорее ошарашено, чем просто удивлённо. Не сказать, чтобы я им понравилась и вызвала какую-то положительную эмоцию, скорее только кучу подозрений. А теперь эта ходячая подозрительность ещё и лезет на крышу…
Как я и думала, в допустимой близости кабель был цел, щиток на чердаке тоже. Если действовать по уму, то надо бы проверить проводку на территории тюрьмы, прежде чем запускать подстанцию. Но я отправилась на холм просто разведать обстановку…я не хотела возвращаться обратно в стены.
- Прежде чем выпускать тебя, можно поинтересоваться, куда ты идёшь? – Оскар не старался преграждать мне путь, вообще этот заключённый выглядел так, будто действительно боится меня.
Да, вы не ослышались – этот чёрный мужлан под два метра ростом, боится меня – пятьдесят килограмм кожи и костей.
- Погулять…
- Так мне и сказать Рику, если он спросит? – заключённый в непонимании развёл руками.
- Советую не упоминать меня при нём, - серьёзно произнесла я, стараясь исключить любой возможности недопонимания.
Аксель уставился на меня с ярким выражением замешательства, требуя объяснений. В моём воображении возникла мультяшная Джулиет-руки-в-боки с кислой миной и взглядом завышенного чувства собственной важности. А действительно: кто они такие, чтобы задавать мне вопросы? Делайте и всё.
- Коротко и по делу: он не в себе и считает меня своей галлюцинацией. Пусть верит в это. Не упоминайте моё имя, - буркнула я и скользнула в щель открытых ворот.
Хотелось идти медленно, чтобы добротно погрузиться в мысли, но как на зло судьбинушка подкинула целый сноп ходячих намоём пути. Пока взбиралась на холм, раскрошила чёртову тучу этих тварей, чем устроила себе годную зарядку. Даже запыхалась. А лес казался таким солнечным и приветливым сначала…
В итоге склон холма остался усеян дорожкой из трупов и завершался он перед закрытой дверью на вышку. Передо мной высочайшая лестница внутри пятидесяти метровой железобетонной трубы. Я одна. Медленно ползу наверх, дабы проверить целостность и работоспособность механизмов!
Не исключено, что и там, на верхушке, заседает кто-то из ходячих, потому что куда только люди не забираются в порыве отчаянья!
- Эй! – мой крик эхом уносится и вверх, и вниз, многократно повторяясь.
Где-то наверху послышалось шебуршание. Моя осмотрительность просто не знает границ: это заставило улыбнуться самой себе.
При чём, как мне показалось, этот оскал был не из милейших. Ожидая, что туша сейчас упадёт на меня сверху, закинула на голову капюшон толстовки и прижалась к лестнице. Но падения не последовало. Выжидая секунд двадцать, я резко взглянула наверх. Может я и крайне слабо уловила этот момент, но в просвете трубы, наверху, была фигура, смотрящая вниз, и тут же мигом исчезла, стоило мне поднять голову.
- Там кто-то есть? – крикнула я, слушая эхо своего голоса, и ускорила темп движения к вершине, уже готовясь быстро выхватить из-за спины катану.
Казалось, человек наверху запаниковал и убежал куда-то вдаль. Места на вышке много быть не должно, его не хватит, чтобы развернуться как следует, да и хватит едва ли, чтобы разместить матрас для спанья.
Я резко и быстро ворвалась, выставив катану перед собой. Шорох затих где-то за генератором.
- Давай без фокусов, со мной опасно шутить. Но я не причиню вреда без видимой на то причины.
Стоило мне натянуть струну молчания, как до моих ушей донеслось нервное, почти паническое дыхание. Человек, испускавший его, должно быть, забился в угол, рвал на себе волосы, не улавливал реальность от охватившего его страха. От таких стоит ожидать чего угодно.
- Я пришла все лишь проверить станцию на исправность.
Минуту ещё я слышала мандраж испуганного человека, прежде чем он заговорил:
- Ты из тюрьмы, да? – срывающийся на хрип мужской голос, вырывающийся через дрожь и нервные слёзы.
- Я всего лишь живу в ней, не имею ничего общего с криминалом, - спокойно произнесла я. – Я не хочу применять оружие, вот, смотри, - медленно присев на корточки, я положила на пол катану, оттолкнув её в сторону, пистолет, который тоже при себе имела, выложила на обозрение, лишь потайной нож остался при мне.
Что-то мне явно передалось от порядочного копа Рика Граймса.
- Как ты оказался здесь? – спросила я, стараясь придать своему голосу оттенок светской беседы.
- Я работал в тюрьме, - после некоторого молчания, заговорил мужчина, но всё так же: в истерике. – Когда это началось, они озверели, почувствовали свою власть…твари. Они были страшнее живых мертвецов.
- Заключённые?
Мужчина что-то промычал, видимо, активно тряся головой в выражении согласия.
- Я бежал сюда, спрятался…
- Кем вы работали в тюрьме?
- Доктором, - уловив мой интерес к его истории, тюремный врач вроде бы начал успокаиваться, только продолжал шмыгать носом.
- Меня зовут Джулиетт. А как тебя, док?
- Морси.
- Морси? – приподняла брови я, стараясь удержаться от неприлично громкого смешка, мои губы сами собой растянулись в улыбке от уха до уха.
Док кивнул в знак согласия. Весёлое имячко.
- Повспоминай-ка иммунологию ближайшие пару дней, Морси. Она тебе понадобится.
- Зачем? – недоумевал доктор.
- У тебя появится возможность побороться с вирусом, - стоило ему заглянуть в мои блестящие энтузиазмом и опасной загадкой глаза, как он в них заблудился, о чём кричал его растерянный вид. – У нас есть шанс, а главное – нешуточная возможность всё исправить. И я хочу этим заняться.
Да, чёрт возьми! Мне удалось его заинтересовать!
Как только док понял, о чём речь, он окончательно пришёл в себя, будто предварительно на него вылили ведро холодной воды.
Он ждал от меня ещё больше слов, его дрожащая до сей поры нижняя челюсть, наконец, приобрела адекватный вид и замерла в одном положении, он уже не забивался в дальний угол своей каморки, не видя во мне угрозы, но уже видя нечто манящее.
- Я пока не могу привести тебя в нашу группу, - размеренно говорила я.
Морси быстро прерывисто закивал:
- Я…с-с-сам не ос-с-собо уверен, что смогу присоединиться к вам, - несколько заикаясь, пробормотал док. – Мне л-л-лучше одному.
- Как только у нас всё образуется, мы сможем начать работу. А пока…я могу навещать тебя.
Врач из тюрьмы на лицо стал более спокоен, будто ощущая себя в объятьях безопасности. Я старалась внушить ему именно это. Нам не нужен сумасшедший недоброжелатель. Он ведь почти слетел с катушек, сидит внутри нашей ветряной станции. Немного атмосферы спокойствия и, возможно, он придёт в себя и даже станет полезен.
- Я пришла сюда, чтобы проверить станцию. С ней всё в порядке?
Сначала Морси быстро-быстро закивал, а потом, видимо одумавшись, замотал головой, приговаривая:
- Я не знаю, не знаю.
Я никогда не осмелилась бы заявить, что уверена в людях на сто процентов. На то они и люди, что исполняют, что хотят. Но Морси был прост: в нём сейчас жили только эмоции, подавляющую долю его эмоционального спектра занимал страх, что делало