Логан оторвался от микроскопа. Медленно повернулся лицом к Тринкет.
- Я знаю какие симптомы появляются у больных, - он коснулся подбородка кончиками указательных пальцев, словно вспоминал название болезни. - Кажется, теперь это называют “мёртвым сознанием” или Вам приятнее называть синдром своим именем?
Эффи отрицательно кивнула. Это всё, на что она была способна - просто кивать в ответ, не отводя взгляда. Он гасил её злость одним взглядом, делая её покорной. Это не нравилось Тринкет, но перечить потенциальному убийце, когда он стоит в двух шагах от неё, было бы глупо.
- Эффи, я не уверен, как в Вашем случае поведёт себя мой препарат. И Вы должны быть уверенны, что, скрывая от меня симптомы, Вам не станет хуже, - он смотрел, изучал её, а она нервно сглатывала и не знала куда деть руки.
- Как часто мы будем встречаться? - вопрос прозвучал слишком тихо, и даже слегка обречено.
- Чем чаще, тем лучше. Но насильно я Вас не хочу держать. Если станет хуже или проявится новый симптом - срочно ко мне.
Она отрывисто кивнула, а Логан одобрительно кивнул в ответ.
Следующие несколько дней прошли в таком же режиме - она замирала на пороге лаборатории, пока он не приглашал её внутрь. Затем допросы, осмотр, но иногда Логан позволял себе взять у неё кровь на анализ. Из всего, что доводилось видеть Тринкет, это было самым удивительным - его глаза меняли цвет, когда он касался её рук, делая укол.
Зелено-карие, словно мокрый мох в лесу, глаза, смотрящие как всегда угрюмо-прохладно, темнели как только игла касалась кожи. Ей даже казалось, что он боялся причинить боль. Мужчина сразу же становился менее ворчливым и смотрел по-доброму и даже заботливо. Это конечно же сбивало с толку, мешало думать. Хотя был и плюс - после того как Эбернети покинул Капитолий, Эффи не находила себе места. Все её мысли были заняты им. Все сны, даже самые страшные были о нём. Всегда о нём. И это сводило с ума даже больше, чем “мёртвое сознание”. Только в одном месте она могла отвлечься от Хеймитча, но почему-то мозг упрямо отрицал этот факт.
Эффи продолжала следить за Логаном издалека. С некоторой досадой она осознала, что он следит за ней в ответ. С каждым днём, он становился ближе, а она больше не боялась его. Эффи не знала, как прекратить это. Не представляла, как вытеснить его обратно в общую массу. Теперь он жил в её мыслях, и отношение к нему неминуемо менялось.
И он чувствовал это, Логан ощущал отдачу.
Каждый день влажный тёплый взгляд убивал в Тринкет эмоции злости и ярости. Он убивал в ней остатки Эбернети, не оставляя после себя ничего. Вакуум. Опустошенность. Она была словно рыба, выброшенная на сушу океаном, выпотрошенная, но ещё не мёртвая.
Не так давно Эффи сделала важное наблюдение: паника в городе достигла невероятных высот. В больнице за неделю появилось несколько зараженных капитолийцев. Ещё через несколько дней больных было уже пять. Каждый третий натягивал на лицо защитную маску, каждый второй сторонился идущих навстречу прохожих. Почти все капитойлицы обсуждали “Синдром Эффи Тринкет”, как самую страшную болезнь. Как Чуму. Когда люди обнаруживали странные симптомы, они до последнего надеялись, что этому найдётся объяснение. Любое, но только не то самое. Синдром, названный её именем. Это казалось абсурдным, и совсем не вызывало злости или раздражения. Наоборот, Тринкет ощущала вину за то, что её любимые капитолийцы боятся.
Хеймитч назвал бы тебя дурой! Ты дура Эффи. Дурадурадура!
На улице было прохладно, мелкие редкие капельки холодной воды срывались с серого неба и разбивались о землю. Последний летний день выдался пасмурным и холодным, словно уже давно царила осень. Эффи закуталась в куртку, пряча руки в рукава, чтобы хоть немного согреться. Но упрямый ветер хлестал по лицу, и вдыхая его, она думала, что он проникает в неё. Глубоко. Скапливается под сердцем, формируя огромный кусок льда.
Она обернулась, когда услышала своё имя, встречаясь взглядом с Фликерманом. Мужчина резко подскочил к Эффи:
- Разве Октавия не с тобой?
- Нет, ещё вчера уехала куда-то, - пожала плечами Тринкет, рассматривая обеспокоенное лицо друга.
- Дома её нет. Мы хотели встретить тебя вместе, но она ушла раньше. И я не знаю, где она.
- Не переживай, это же Тави. А что значит “дома её нет”? - она сощурилась и тепло улыбнулась. - Не хочешь объяснить мне?
- Она осталась у меня вчера, - Фликерман поправил прическу и смущенно улыбнулся. - Это не то, о чём ты подумала. Просто дружеский визит.
- Фликерман, иногда, мне хочется тебя убить, - фыркнула Эффи, - почему ты не скажешь ей?
И вот тот самый вопрос, который забил в угол лучшего ведущего Панема. Он хлопал ресницами и хватал ртом воздух, пытаясь начать свой ответ, но нужные слова никак не хотели складываться в предложения. Словно её вопрос был огромным камнем, ударившим его по голове. Цезарь Фликерман впервые не смог сказать и слова.
- Не думаю, что ей это нужно, - выдал он, хмурясь, складывая руки на груди.
- Глупости!
Цезарь как-то странно улыбнулся и обнял девушку, чувствуя её мелкую дрожь.
- Ты вся дрожишь! Эффи! Идём быстрее, промокла же!
Нахмурился, ругается. Прижимает к себе одной рукой, делясь своим теплом. Слишком добрый, слишком заботливый. От его заботы ей захотелось расплакаться.
Наконец-то для Тринкет наступил период стабильности. Но стабильность оказалась не тем, что ей было нужно. Она не знала, чего бы ей хотелось, но отчетливо понимала, что этого не хватало. Она стабильно падала вниз. В тёмные углы меланхоличной усталости. В состояние удушающей апатии. А всё потому, что не было нужной эмоции. Нужного катализатора для этой эмоции. Имя крутилось на кончике языка, но Тринкет игнорировала его.
Хеймитч Эбернети. Катализатор моей ярости!
- Эффи, всё нормально? - она коротко кивнула. Логану этого хватало. Но Фликерман упрямо сверлил её взглядом требуя подробностей.
- Родной мой, я уже опаздываю.
Не нужно. Не заставляй меня говорить это вслух.
Друг провёл её до больницы, останавливаясь у самого кабинета, и тихо шепнул. Не так как обычно, а растерянно, не складно:
- Ты в порядке? Это из-за него, да?
Кулаки сжались и глаза испуганно сверкнули. Неужели понял?
- Ты о ком?
- О Логане, конечно же. Если он что-то сделал тебе…
- Нет, что ты. Всё нормально, - она улыбнулась. - Спасибо.
Слова. Он говорил совершенно искренне, улыбался и кивал. Пытался делиться с ней своим теплом. Его золотая макушка могла заменить солнце. Тринкет осторожно обняла его, ощущая нежность на кончиках немеющих от холода пальцев. В последнее Она быстро отстранилась, приговаривая, что Логан не любит, когда она опаздывает.
- Тогда я пойду с тобой и приму удар на себя. Это же я тебя задержал.
Долго уговаривать он не стал и не дожидаясь ответа Тринкет, ведущий открыл дверь.
В лаборатории было пусто. Несколько бумаг хаотично раскиданы на полу. Пара битых пробирок - Эффи это не удивило, поскольку очень часто они лопались во время экспериментов.
- Может он сам опаздывает? - поинтересовался Фликерман.
Вопрос повис в воздухе. Эффи не хотела делать никаких предположений на этот счет. Она вообще старалась избегать ситуаций, когда нужно было думать о Логане. Девушка прошлась по комнате, замечая движение в коморке, где хранился нескончаемый запас пробирок и других более странных предметов и жидкостей. Осторожно приоткрыв дверь, Тринкет увидела медсестру. Женщина собрала несколько вещей и собиралась покинуть лабораторию, но, развернувшись и заметив Эффи, вскрикнула от неожиданности.
- А вы ещё кто такие? - её брови взлетели вверх, а нижняя губа выпятилась.
- У меня приём.. Не подскажете, где мой врач? - Эффи растянула губы в улыбке, удивляясь, что всё ещё может улыбаться или хотя бы создавать видимость.
- Мистер Реддл? Логан Реддл? У него сложная пациентка с синдромом “мёртвого сознания”.
- Да, и это я, - она тяжело выдохнула. Лёгкие отяжелели, словно в них был залит свинцовый воздух.
- Вы не поняли. Только что к нам девушка поступила… Не может быть! - она хотела всплеснуть руками, но вовремя вспомнила о пробирках в руках. - Цезарь Фликерман!
Ведущий замялся у входа, затем улыбнулся и помахал рукой в приветственном жесте.
- Мне нужно бежать. Но знаете, Вы могли бы пройти со мной. Помочь установить личность. - девушка болтала, не останавливаясь ни на секунду. Её слова произносились так же быстро, как звук от маленьких каблучков разлетающийся от быстрых шагов. - Знаете сколько хлопот потом? Сколько этих зеленоволосых развелось… Иголку в сене искать легче, чем знакомых девушки с зелёными волосами!
Фликерман заметил как побледнела Эффи. Он отрицательно покачал головой, словно поймал её мысль.
Это не она. Успокойся.
Он и сам заметно нервничал. Даже больше, чем Тринкет. Просто смотрел в одну точку перед собой. Хмурый и какой-то серый. Эффи моргнула - золотая макушка ведущего больше не напоминала солнце, разве что под пеленой облаков.
Медсестра что-то непрестанно болтала, и замолчала, как только открылась дверь в палату. Ту самую, где впервые Эффи осознала, что ничего не помнит. И это ожидало всех, кому ввели эту вакцину. Факт. Ужасный, неприятно зудящий на языке, застрявший в горле комом - но факт!
Логан резко обернулся, рыча вопрос “почему так долго?”. Он выглядел усталым и взволнованным. Казалось, что случилось что-то очень нехорошее. Что-то, чего не должно было случиться. Что-то, что полностью разрушило привычный ход жизни мужчины.
Дыхание Тринкет перехватило, и она против воли поднесла руку ко рту. Остальные слова потонули в звоне, который так и разорвался в ушах, а глаза распахнулись, глядя на мужчину с ужасом и недоверием. Даже после взрыва ей не было так паршиво.
- Они стерли её, - прохрипел ведущий. Этого было достаточно. Его голос подтвердил все опасения.
- Это ещё кто? - закричал Реддл, выбивая почву из под ног Эффи. - Сегодня точно кто-то умрёт, если ты не выведешь их отсюда.
Услышав команду, медсестра вытолкала окаменевшего ведущего, объясняя, что у них случился форс-мажор. Что, кому-то из пациентов стало хуже. И, возможно, кто-то умирает. Эффи шла добровольно, но не осознавая этого.
Прислонилась спиной к холодной стене. Осторожно коснулась её кончиками онемевших пальцев. Она закрыла глаза, но картинка словно въелась на обратной стороне век - она видела Октавию. Это был факт. Ещё один ненужный скользкий факт, за который она не могла ухватиться. У неё не было сил принять его.
Фликерман сжимал челюсти так сильно, что из десен могла хлынуть кровь, и Эффи осторожно коснулась его плеча.
- С ней всё будет хорошо, - она верила в эти слова, повторяла про себя, словно гребанную мантру. Потому что знала, что иначе быть не может.
Ведущий, обнял Эффи, крепко прижимая к себе, и девушка почувствовала, что его беспокойство плавно перетекает в неё саму. И кусок льда переходит в стадию айсберг.
Тринкет ненавидела ждать. Ожидание всегда длится бесконечно, если ждёшь чего-то конкретного. Чего-то важного. Уже через час Эффи хотела лезть на стену, пока Цезарь наматывал странные неровные круги по узкому коридору. Ожидание убивает нервные клетки больше, чем ярость или испуг. И когда дверь открылась, Тринкет ощутила что-то между выше перечисленных эмоций и маленького сердечного приступа. Сердце просто рухнуло вниз со скоростью звука, но не успев разбиться вдребезги об бетонный пол, подскочило, возвращаясь на место.
- Пациент умер. Это первый случай, так что нет никаких предпосылок, что смерть вызвана именно “мёртвым сознанием”, - тихо произнесла ещё одна медсестра. Девушки, вывозя тело из палаты, активно обсуждали происшествие, пока не скрылись за углом коридора.
Это был молодой капитолиец, который так и не смог очнуться. Это была не Октавия.
Эффи рванула в комнатку, где лежала их подруга, подбежала к кровати, игнорируя недовольство Логана. Октавия выглядела умиротворённо. Её глаза были открыты, но смотрела она куда-то вдаль. Сквозь пространство.
Смотри - так же было и с тобой. Так умирали твои воспоминания. И сейчас ОНА забывает тебя, так же, как и ты её когда-то.
Фликерман обошел кровать с другой стороны, и, наверное, за всю ночь ни на шаг не отошел от неё, держа за руку стилистку. Он даже не шевелился, разве что изредка бросал вопросительные взгляды на толпившихся врачей, игнорирующих присутствие Реддла. Логан стоял в углу, наблюдая за Эффи. Она ощущала его пристальный взгляд. Он был особенно заметен, особенно сейчас, когда мужчина не был зол. Это был уставший взгляд-просьба. Ему нужна была Тринкет. И он просил её держаться. Эффи кивнула мужчине. Девушка подошла к Фликерману, обняла его за плечи прижимаясь лицом к плечу.
- Ты как?
- Я хотел сказать ей как много она значит для меня, - Цезарь наконец отпустил руку Октавии, впечатываясь тупым взглядом в макушку Тринкет. - А сейчас, она даже не вспомнит кто я такой. Теперь я понимаю, почему он так просто уехал. Это было ни хрена не просто, даже не сомневайся.
- Кто уехал?
- Не важно, - он приобнял подругу и слабо улыбнулся. - Нужно отдохнуть. Я останусь тут, а ты…
- Нет, - отрезала Эффи. - Мы останемся тут.
Мужчина улыбнулся шире, выдавливая из себя хриплый смешок.
- Ей повезло больше, чем тебе. Когда она придет в себя, её будут окружать самые лучшие люди во всём Панеме.
- Она не сможет этого пропустить, - кивнула Эффи.
***
Ожидание разлилось волной по воздуху, по дыхательным путям прямо в лёгкие, проникая в кровь и плоть. Пустое ожидание, безнадежное и не выражающее никаких эмоций. Ничего другого Эффи не ощущала. Не могла, да и не хотела, собственно.
Всего через три дня в морге лаборатории лежало уже два трупа, а Октавия всё ещё не выходила из комы. Все нервничали и раздражались, особенно Цезарь. Один Хэвенсби сохранял слоновье спокойствие все эти херовы три дня. Но только снаружи. Внутри помощника президента бушевал шторм, хотелось все швырять и ломать. Нет, он не верил в совпадения. Не верил, что кто-то так просто смог украсть препарат из-под носа Реддла. Несмотря на показательное бездействие, Плутарх следил за своим новым другом-ученым все это время и прекрасно знал, что тот, на данный момент, стоит в первых рядах преступного мира. Бывший распорядитель не справлялся один. Просто ему не хватало времени, глаз или рук… Поэтому, он принял решение, мысленно ругая себя, понимая, что иначе поступить нельзя. Выслушивав ряд невнятных ругательств, не совсем трезвый Эбернети всё же согласился снова посетить столицу. Он приехал почти сразу, как только понял, что Тави заражена, и буквально поселился в больнице, не упуская возможности подколоть не без того взвинченного Фликермана. Это был чёртов ритуал - дразнить его, вызывая у Тринкет недовольные вздохи. Все-три-херовы-дня.