- Это правда, - хмыкнул Кан Сатор больше в ответ на собственные мысли. - Но ты вынослив, а я ещё не наигрался.
- Тогда, может, сыграем в другую игру? - В потоках лунного света сапфировые глаза Лайтонена казались провалами во тьму. Теперь он ничем не напоминал того, кого раньше звали Тейн Лорас. Исчезли золотые искорки тепла во взгляде - теперь это были бездушные и холодные драгоценные камни, в уголках красиво очерченных губ поселились тени тревоги и какой-то невозможной усталости, изумительный золотистый цвет волос превратился в снежную белизну… и в тоже время непостижимым образом облик Тимо казался завершенным, идеальным. На это совершенство было больно смотреть.
Кан пожал плечами, поднимая с прикроватного столика небольшой стилет с узким, но отменно наточенным лезвием и покручивая его в пальцах, в любой момент готовый пустить оружие в ход. Тимо протянул руку, коснувшись плеча своего мучителя в почти нежном жесте, ласково провел кончиками пальцев по гладкой коже, заставив Кана настороженно следить за каждым движением одаренного, поудобнее перехватив кинжал… однако Директор Лиги ограничился лишь этими невесомыми прикосновениями и таинственной улыбкой из прошлой жизни. - Хочешь, я предреку твое будущее, Владыка? - мягкий, бархатный голос по-прежнему обладал гипнотическим влиянием и Кан вздрогнул, уловив в интонации Лайтонена некую угрозу. Желая закончить разговор, над которым был уже не властен, Император раздраженно фыркнул:
- Неужели открыл в себе дар прорицания? Он пригодился бы тебе тогда, сто десять лет назад.
- О, воистину, но то, что я сейчас скажу - всего лишь сухие факты.
- Что же, удиви меня. - Кан криво улыбнулся, поигрывая кинжалом. Ему было даже интересно, каким образом может ужалить змея, которой он давно выбил ядовитые клыки. Лайтонен натянул брюки, едва заметно морщась от боли и накинул на плечи белоснежную сорочку. Голосом, по-прежнему лишенным эмоций, размеренно произнес:
- Десять лет я оплачиваю благополучие Лиги и Девяти Башен этой порочной связью с тобой. Думаю, настало время изменить ситуацию.
- Каким образом? - Кан, ожидавший нечто подобное от своего “любовника”, поднял красиво очерченные брови в фальшивом удивлении. - Уж не собираешься ли ты предать огласке наши отношения?
- Именно так я и собираюсь поступить, - проигнорировав возмущенное фырканье Императора, спокойно сообщил Тимо. - Знаю, ты этого не боишься, даже более того - откровения подобного рода нанесут мне несопоставимый по величине ущерб, но… для меня уже давно не имеют значения понятия вроде “чести” и “совести”, а вот твоей драгоценной кузине Фэйт Амадо, в которой ты, так уж получилось, души не чаешь, придется выдержать немало неприятностей.
- Что ты имеешь в виду, твареныш? - прошипел Кан, мгновенно утративший благостное расположение духа. Фэйт он действительно любил так, как не всякий отец обожает свою дочь. Она была для него воплощением всего самого чистого, светлого и непорочного. Тимо улыбнулся незнакомой, жестокой улыбкой, сказав:
- Как думаешь, жена вправе разделить позор мужа? Уверен, новость эту будут смаковать на всех великосветских приемах и раутах Столицы… Какой пассаж! Император имеет супруга собственной кузины!
- Ублюдок! Что ты натворил?! - взревел Кан, сгребая в кулак ворот рубахи Лайтонена, а тот заливался страшным, безумным смехом и огоньки этого сумасшествия горели в его сапфировых глазах.
- Ты позволил моей Элли умереть, взял жизнь той, что была мне так дорога, почему же мне запрещено сделать тоже самое с тобой, Кан Сатор? Мы поженились два года назад, сведения об этом можно найти в реестре бракосочетаний Столицы.
- Никогда… - Кана трясло от избытка гнева и ярости, он с трудом проталкивал слова сквозь сжатые губы, цедя: - Никогда ты не любил, ты не знаешь, что означает это чувство!
- Верно, - в жутких, горящих синим огнём глазах, жило нечто тёмное, чужое, что превратило Тейна Лораса, которого знал Кан, в Тимо Лайтонена. - Любовь - всего лишь грёза, недостижимая и прекрасная мечта и ею лучше всего любоваться издали, чтобы её безжалостный свет не спалил дотла сердце и душу. Ни я, ни Фэйт не любим друг друга, но мы делаем то, что и остальные вокруг - пользуемся. Твоя ненаглядная девочка-кузина использует меня и мой авторитет в Лиге, чтобы доказать обществу, будто достойна сама принимать ответственные решения. Ты, Кан Сатор, и её мать - Леа Амадо - своим давлением вынудили её пойти на этот шаг. Я всего лишь согласился помочь исполнить её мечту, а заодно - отомстить вам за излишний прессинг. По твоему лицу я вижу, ей это вполне удалось.
- А какая выгода для тебя в этом союзе? - Прохрипел взбешённый до предела Кан и Тимо пожал плечами, стряхивая со своего горла скрюченные пальцы Императора.
- Что может желать мужчина от женщины? Разумеется, физическое удовольствие. Кроме того, наш брак позволил мне войти, наконец, в высшее дворянство, потому как милая, нежная Фэйт не стала слишком осторожничать, как это делала моя предыдущая супруга, и ввела меня в род Амадо, так что я теперь - представитель Великого Дома Феникса. Абсолютно официально.
Кан почувствовал, как скулы сводит от ненависти. Красивое лицо его перекосила дикая гримаса и он сделал то, о чём мечтал с самого начала разговора - размахнувшись, со всей силы ударил Лайтонена в висок рукояткой кинжала. Седые волосы окрасились кровью, но тварь оказалась из породы особо живучих. Тимо качнул головой из стороны в сторону, словно прогоняя туман перед глазами, и снова улыбнулся Кану оскалом хищника:
- Так ты всё ещё хочешь узнать своё будущее, Император? После того, как вскроется наш адюльтер, общественность возмутится падением нравов в среде аристократов, поднимется мятеж, пламя которого умело раздуют провокаторы Лиги. Революция, мой мальчик, куда ближе, чем ты думал. Вместо того, чтобы наслаждаться моим телом, лелея старые обиды, тебе следовало бы больше времени уделять государственным делам.
- Кто предупреждён, тот вооружён, - ехидно прошипел Кан, но Тимо лишь фыркнул:
- Если бы тебе помогли полученные от меня сведения, я бы не стал открывать карты, разве нет? Ты не сможешь остановить народный гнев. Начнётся бойня, поверь, все приготовления давно завершены, нужен лишь сигнал, спусковой крючок, могущий подхлестнуть недовольство черни. Разврат и содомия в Императорском дворце, порочные связи в семьях аристократов и дворян - отвратительно… Ничто не спасёт ни тебя, ни твою семью, ни Империю. Всё сметёт беспощадная волна революции. Но… ты ещё можешь спасти большинство из тех, кого ведёшь за собой.
Кан нервно сглотнул, пытаясь прогнать видения горящих дворцов знати и молчаливых покойников из высшего общества, раскачивающихся на фонарных столбах. Тимо аккуратно застёгивал рубашку, словно не придавая значения собственным словам, что вогнали в шок Императора. Он тщательно расчесал волосы, заплетая их в косу и только после того, как это дело было завершено, спокойно сказал:
- Второй вариант твоего будущего таков. Ты, не желая подобного разрушительного развития событий, убиваешь меня. Это будет не публичная казнь, здесь нужно что-то более деликатное. Возможно даже, что ты решишь сделать это сам, не доверяя наёмным убийцам. Концы в воду, - Тимо неприятно усмехнулся. - Однако в Лиге есть люди, которым поручено следить за каждым моим шагом и если я надолго пропаду из их поля зрения, запускается определённый план действий, который приведёт к полной смене правящей династии путём наименьшего кровопролития. Цени мою щедрость, Кан.
- И ты сможешь отдать приказ из могилы? Ладно я… у нас старые счёты, но Тимо, ты сможешь убить ребёнка? Моего сына? Шону всего лишь семь лет.
- Моему сыну было на год меньше, когда ты отнял его у меня.
Кан встал с кровати и отошёл к окну, глядя на то, как прозрачно-розовый рассвет нежной дымкой окутывает шпили вычурных дворцов. Он не сомневался ни секунды - Тимо Лайтонен выполнит любую из своих угроз и выбора у Императора не осталось.
- А ты долго планировал это, не так ли?
- Дольше пришлось терпеть тебя и твои извращённые вкусы.
- Что же медлил?
- Политика, Кан, не терпит спешки. Нужно было время, чтобы окрепла Лига, чтобы люди привыкли к тому, что одарённые… ручные одарённые - им не враги. И это мне удалось. Ты проиграл, мой “повелитель”. Тебя не станет, а я найду способ вернуться даже с того света, чтобы насладиться своей победой сполна.
***
- Айрон… Айрон, очнись, наконец!
Настойчивый и слишком знакомый голос бился в висках торопливым пульсом, заставил усталое сознание вампира встрепенуться, потому что до Айрона вдруг дошло - он слышит! Сделав над собой поистине титаническое усилие, открыл глаза. Веки показались просто свинцовыми, но Принц Ночи не обратил внимания на это неудобство, всё его внимание было поглощено сапфировым взглядом напротив. Тимо слабо улыбнулся, тонкие губы еле заметно шевельнулись и Айрон не услышал - скорее, почувствовал:
- О, слава Небесам, мой Принц. Это действительно ты.
- Что происходит? - Воспользовался вернувшейся речью вампир, накинувшись на любовника с расспросами. - Где мы? Что со мной? Куда делся этот чёрт?
- Тихо, mai ammel… Кан всё ещё здесь, в твоей голове, просто слишком крепко уснул, уверовав в собственную безопасность и у меня появился шанс разбудить тебя.
Айрон огляделся. Они по-прежнему находились в его поместье, только сменили комнату, расположившись теперь в спальне. В воздухе витал острый мускусный запах, мешавшийся с вполне знакомым тяжёлым ароматом крови. Тимо пошевелился, пытаясь лечь поудобнее, хотя с закинутыми за голову руками, привязанными к изголовью кровати, это сделать было очень непросто. Всё тело Императора было покрыто подживающими ранами - тонкими и длинными, словно разрезы были сделаны бритвой. Поймав встревоженный взгляд аманта, старлинг прошептал:
- Я в порядке, но нам нужно подумать о том, как разделить вас с Каном.
- Для начала я хочу знать, что этот больной извращенец делал с тобой. - Упёрся Айрон.
- Зачем, упырь? Или думаешь перенять пару забавных идей? Поверь, тебе не понравится ни одна, ведь ты не любишь боли, верно?
- Великая Мать Ночи! Ты просто магнит для разных маньяков, Лайтонен! Наверное, пора что-то менять в имидже, не находишь?
- Мы можем обсудить это позже, кровосос. Кан удивительно силён и эта неожиданность сыграла со мной злую шутку. Впрочем, он всегда был таким - экспертом в ментальном вторжении. Его блоки настолько хороши, что я смог достучаться до тебя лишь на вторые сутки. К счастью, за прошедшее время, пока мы считали друг друга мертвецами, я тоже выучил пару приёмов. - Тимо тяжело, мрачно усмехнулся. - Даже хвалёной мощи и навыкам Кана, воспитанным поколениями селекции Великого Дома Ттар, не одолеть старлинга, Перворождённого. Изгнать его из твоего тела будет непросто, но главной занозой остаётся его настоящее тело, которое где-то рядом, иначе его контроль над твоими чувствами не был бы настолько полным. Вот его-то и надо уничтожить.
- Что нужно делать? - Деловито поинтересовался Айрон. Он умел внимательно слушать, когда от скучных лекций могла зависеть его жизнь или свобода, но Тимо излагал созревший у него план короткими и доступными тезисами, не вдаваясь в метафизику и длинные объяснения.
- …Таким образом его защита ослабнет изнутри, чего он никак не ожидает и вот тогда вступаю я.
- Тимо, это больно? - Вдруг забеспокоился вампир. Боли он и впрямь не любил, тем более что затеянный эксперимент казался ему в высшей степени сомнительным. Строгий взгляд синих глаз с искорками смешинок на самом их донышке, едва не заставил Айрона вновь забыть о том, как нужно дышать.
- Не трусь, мой Принц, обещаю, что буду нежным.
- Идиот… - печально констатировал Айрон, и вдруг, дотянувшись, тихонько прикоснулся губами к искусанным до крови губам Императора. - Это на удачу. Старинный обычай.
Тимо кивнул, будто принимая такое нелепое оправдание. Они начали действовать одновременно - Айрон бил в нерушимую стену ментального щита изнутри, а Лайтонен атаковал снаружи, выбрав точку наиболее уязвимую - воспоминания врага о семье. Владыка Эргона смутно понимал, что делает на самом деле, просто следовал подробным инструкциям и молился Богине, дабы его доверие врагу не оказалось напрасным. Ощущения, как и предупреждал старлинг, оказались сродни тому, как если бы Айрон, разбежавшись хорошенько, со всей силы грянулся о бетонную стену: на мгновение перехватило дух и сознание начало медленный полет в темноту бесчувствия, но вампир не мог себе позволить подвести Лайтонена. Собрав волю в кулак и борясь с дурнотой, которую, как весьма надеялся, разделял с Каном, Принц Ночи ударил снова.
Разумеется, Кан Сатор мгновенно проснулся при первых же признаках бунта, естественно также, что он попытался сопротивляться, пустив в ход все ментальные приемы, о которых имел представление… против Тимо. Атака Лайтонена была ведущей, как партнеры и задумывали, следовательно, основной удар противника пришелся как раз по Императору, позволяя Айрону продолжать биться внутри ледяного кокона, отгородившего его от реальности. И, к своей бурной радости, вампир увидел на стенах своего узилища первые трещины.
Почувствовав, что теряет контроль над телом, Кан зарычал, навалившись на беспомощного Тимо, сомкнув пальцы на нежном горле врага.
- Я уничтожу тебя… Ты не должен существовать!
Лайтонен захрипел, выгибаясь и пытаясь сбросить с себя обезумевшего противника с таким родным лицом Айрона, но Кан держал крепко, продолжая сжимать пальцы… и вдруг совершенно неожиданно обмяк, рухнув на бьющегося в предсмертной агонии Императора. Стальной ошейник, лишивший спасительного воздуха исчез, позволив Тимо жадно сделать первый вдох. Так они и лежали какое-то время - Айрон наслаждался вернувшимся контролем над собственной многострадальной тушкой, а Тимо пытался снова научиться дышать.
Когда они смогли, наконец, двигаться, то первым, что сделал ледяной, высокомерный и жестокий старлинг, едва освободившись от пут - принялся целовать Айрона везде, куда смог дотянуться и поцелуи его были настолько алчными, упоительными и пьянящими, что вампир просто покорно принимал их, позволяя своему вечному врагу и любовнику сцеловывать со своих губ жаркие вздохи и стоны. Их языки то страстно сплетались, то соперничали друг с другом за право доминировать и в какой-то момент остальной мир перестал существовать, оставив любовников наслаждаться этой тонкой, завораживающей игрой. Тимо, задыхаясь, вжимался в Айрона всем телом, без конца, словно заклинание, повторяя:
- Im maelle antal…
- Ты спас меня только затем, чтобы свести в могилу своей ненасытностью?
- Ох, заткнись, Айрон, слишком много болтаешь. - Тимо опрокинул вампира на спину, продолжая терзать припухшие губы Принца Ночи жадными поцелуями-укусами, проникая горячими пальцами под белоснежный шёлк рубашки и лаская затвердевшие от знакомой ласки комочки сосков.
- Кан украл мое лицо и тело…
- Но не смог заменить тебя, мой Принц, - подхватил мысль вампира старлинг, изводя любовника утонченной пыткой желания. - Неужели ты мог подумать, будто я обманусь внешностью? Кто, кроме меня знает, как нужно доставить тебе удовольствие, граничащее с экстазом? Есть ли кто-то в твоей долгой жизни, Айрон, способный заставить тебя потерять сознание от наслаждения?
- Только ты… - выдохнул Айрон в приоткрытые губы Императора, чувствуя, как сгорает в беспощадном пламени страсти, плавится в умелых руках Лайтонена, задыхаясь от внутреннего жара. Сильные руки сорвали с него рубашку, дав на миг насладиться ночной прохладой, а в следующее мгновение пылающие ладони обняли его ребра, дерзкий, юркий язык прошелся по напрягшимся соскам, поочередно лаская их. Отстранившись, Тимо подул на влажные комочки, вслушиваясь в музыку участившегося дыхания вампира. Грудь Айрона вздымалась и опадала, подобно кузнечным мехам, он вплел пальцы в серебристые волосы аманта, наслаждаясь каждым его прикосновением, чувства его болезненно обострились, позволяя растягивать удовольствие, продлевающее сладкую агонию. Казалось, Тимо понял, в каком состоянии пребывает Владыка Эргона, потому что намеренно не торопился. Пальцы его невесомо порхали над молочно-белой кожей возлюбленного врага, очерчивали выступающие ребра, пробежались в трепетной ласке по плоскому животу, напрягшемуся даже под этими легчайшими касаниями, забрались в жесткие волоски в паху… Айрон, застонав, бесстыдно выгнулся, приподнимая стройные бедра и демонстрируя любовнику крайнюю степень своего возбуждения, однако долгожданных прикосновений не последовало. Вместо того, чтобы приласкать напряженный, подрагивающий член, истекающий смегмой, Тимо принялся целовать нежную кожу на внутренней стороне бедер Айрона, слегка прикусывая и пощипывая ее губами. Вампир завозился, недовольно всхлипнув, потянулся к паху, но Тимо отбросил его руку, не позволив притронуться к изнывающему члену. Сильные пальцы осторожно массировали ноги Айрона, посылая по его телу все новые волны трепета. Тимо открывал для своего Принца все новые горизонты удовольствия, словно демонстрируя ему - я могу заставить тебя кричать от сладострастного экстаза, даже если просто буду гладить и целовать твои ноги. И Айрон тихо вскрикивал, сжимая в кулаках простыни, теряясь в море неизведанных доселе чувств. К нему никогда и никто так не прикасался, бережно вылизывая подколенную ямку, мягко массируя свод стопы… Горячий язык, восхитительно гладкий, оставляющий на пылающей коже влажный след, прошелся от пятки до пальцев, вызвав сильную дрожь во всём теле. Айрон мучительно застонал, чувствуя, что готов кончить в любую секунду, даже не притрагиваясь к себе, а когда Тимо пощекотал языком между пальцами и вобрал в рот один из них, чуть прикусив, Владыка Эргона не выдержал. Закричав и забившись в сладкой судороге, он излился так бурно, что теплые капли спермы попали на его грудь.