Старлинги ели молча, не приглашая Айрона в свою безмолвную беседу и тем самым выражая явное пренебрежение принимающей стороне. Не то чтобы Владыка Ночи был расстроен или обижен подобным отношением. Ему и самому не хотелось напрягать присутствующих пустыми разговорами о погоде и тому подобных штампах. Ему хотелось поразмышлять в тишине, как он и привык, но сейчас, совсем рядом сидел тот, кто заставлял сердце Айрона биться с утроенной скоростью. Недостижимый, прекрасный! Он приковывал взгляд своей грациозностью, знакомыми жестами, лёгкой полуулыбкой, то и дело показывающейся на губах… а в ментальном плане – ледяной айсберг. Глыба векового льда, прозрачного, словно слеза. Монолит без трещин и изъянов.
Изысканный стеклянный цветок.
Поймав направленный на него взгляд, Тимо улыбнулся с фальшивым дружелюбием, и в Айроне мгновенно вскипел гнев. Да что он себе позволяет, наглец! Всему может быть предел и терпению Владыки Ночи – тоже. Продолжать спокойно ужинать, когда внутри разгоралось неутолимое пламя, крайне затруднительно, и, едва дождавшись окончания тягостного во всех отношениях вечера, Айрон решил проявить любезность и лично проводить посла до его комнат в замке.
Халаан, впечатлившись подобным радушием (видимо, во всех остальных державах к старлингам был иной подход), отбыл в неизвестном направлении, просто растворившись в воздухе, напоследок пожелав соплеменнику и вампиру спокойной ночи, что было воспринято Айроном как ещё одна бессовестная насмешка над его выдержкой в общем и над ним самим в частности. Скрипя зубами и внутренне клокоча от ярости, Принц Ночи вёл Таймури по запутанным коридорам, погружённым в ночной мрак. Вдруг, резко остановившись, оттеснил старлинга к стене, зарычав:
- Ну сколько можно издеваться, Тимо?! Думаешь, я железный?
- Не понимаю, о чём вы, - последовал выверенный, прохладный ответ.
Взвыв от неутолённой страсти, прижавшись всем телом к любовнику, дав ему в полной мере насладиться ощущением того напряжения, в котором Айрон находился всё это время, вампир прошептал:
- Твоя жестокость переходит все границы, Лайтонен. Заткнись и вспомни, как должен приветствовать меня! Хватит разыгрывать недотрогу!
Тимо отшатнулся, едва не налетев на каменную горгулью, стоявшую на постаменте у входа в галерею. В темноте глаза вампира едва светились зеленоватым мистическим светом, выдавая страшное волнение, но самое невероятное даже не в этом непристойном для Владыки поведении, а в том, что чувствовал сам старлинг. Чувствовал! Хотя его наставники и утверждали, что подобный порок присущ только смертным существам.
Прикосновения Айрона, ощущение сильного, гибкого тела, прижимающегося к нему в темноте, сорванное, хриплое дыхание и возмутительно твёрдая плоть, касающаяся бедра Тимо… Всё это заставило его чувствовать ответное желание. Запретное, сладкое…
И вдруг, словно молния, прошившая мозг белоснежным всполохом! Видение Айрона в полупрозрачной чёрной рубашке и узких брюках, сидящего в кресле перед камином, весело улыбающегося так, как обычно улыбаются лишь друзьям. Он поднимает бокал, наполненный багровым вином, и жадно пьёт, проливая на грудь алые капли. И так хочется потянуться, слизнуть вино с насмешливо искривлённых губ, подбородка, медленно, тщательно пройтись языком по горлу, ощущая изысканный ягодный вкус вина и более тонкий, ни с чем не сравнимый аромат кожи вампира. Чуть терпкий, немного горьковатый…
Тимо ошеломлённо застыл, поражённый тем, что увидел, почувствовал… вспомнил? Айрон, не менее озадаченный, отпрянул, смерив старлинга подозрительным взглядом. Тихо спросил:
- Лайтонен… Это и правда ты?
- Моё имя – Таймури Эн Лайни, – холодно отчеканил тот, слишком напуганный произошедшим, чтобы поддерживать видимость вежливости.
- Но тогда, в зале… Ты сказал, что…
- Я действительно предпочитаю короткие имена.
- Потому что шанс оказаться зарезанным, когда представляешься полным именем, гораздо выше? – Невесело продолжил Айрон. Он помнил, как Император говорил это, но тот Тимо, что стоял перед ним, лишь недоумённо склонил голову к плечу таким издевательски знакомым жестом. Словно злая, жестокая пародия на любимого врага. Безжизненная, мёртвая кукла. Смущение затопило жаркой волной, заставило спросить почти робко:
- Мне всё ещё можно тебя… вас так называть?
- Полагаю, это существенно сократит время, отведённое на любезности, – старлинг, наконец взяв себя в руки и использовав несколько медитативных практик, чтобы обрести спокойствие и душевное равновесие, согласно кивнул. – Нам предстоит много работы, так что, в свою очередь, позвольте спросить, какое имя предпочитаете вы?
- Айрон, – хрипло ответил высший вампир, чувствуя страшную пустоту где-то глубоко внутри. – Просто Айрон. Ваши апартаменты, – короткий, рваный жест в сторону двери.
- Благодарю, – Тимо хотел что-то сказать, но так и не придумал. Видимо, вампира мучила схожая проблема, потому что они напряжённо застыли друг напротив друга, старательно отводя взгляды. Потом Владыка Эргона сухо хмыкнул, пожимая плечами:
- Предлагаю забыть это недоразумение. Я, очевидно, перепутал вас с одним из своих знакомых.
- Полностью согласен, – Тимо облегчённо выдохнул, пробуя вновь выдать заученную улыбку.
Они разошлись, отчего-то чувствуя себя виноватыми неизвестно в чём.
+++
Айрон не любил ситуации, которыми не мог управлять, а также терпеть не мог, когда его выставляют дураком, а произошло именно это, и даже не изменившийся Тимо Лайтонен был виноват. Принца Ночи приводил в ярость сам факт существования непонятного двойника с абсолютно пустыми глазами механической куклы, и раз уж это не было притворством, следовало во всём разобраться. На протяжении нескольких дней Владыка Эргона только и делал, что приглядывался к уполномоченному послу, подмечая малейшие детали, любые несоответствия, могущие пролить свет на внезапное и кардинальное изменение характера бывшего Императора.
Айрон привык доверять своим ощущениям: ему как созданию Ночи, тёмному охотнику этот навык был жизненно необходим – тонко чувствовать жертву, слышать загнанное, испуганное дыхание, бешеное биение сердца, то, как мечется обречённый, не способный принять с достоинством свою смерть. Обострённое восприятие порой играло с ним злую шутку, позволяя изощрённому в любовных игрищах Лайтонену вытворять с Айроном немыслимые вещи, но в этот раз всё было иначе. Так странно, запутанно… неправильно.
Каждый раз начиная рабочий вечер в компании старлинга, Владыка Эргона с внутренним трепетом всматривался в знакомые черты, слушал завораживающий, богатый оттенками голос и жадно ловил любой жест, словно безумный коллекционер, гоняющийся за цветными бабочками. И чувства твердили ему – перед тобой твой враг, друг и партнёр. Тимо Лайтонен. Однако в его лице почему-то не было больше весёлой дерзости, в синих глазах не сверкали хитрые искорки, а голосу не хватало жизни. Будто-то кто-то скопировал манеры и повадки Императора и передал эту телесную память совершенному клону, позабыв наделить его душой. Подделка, как бы хороша она ни была, всегда остаётся подделкой.
Рутинная, привычная работа, которую выполнял Айрон, будучи ответственным Владыкой, внезапно обрела новый смысл, так как теперь его везде сопровождал Тимо.
- Наша задача не в том, чтобы мешать вам или перехватывать инициативу в правлении, - мягко выговаривал клон Лайтонена. – Цель старлингов, их высокое предназначение как Перворождённой расы состоит в бережном наставлении тех, кто ещё не достиг нужного уровня развития, чтобы оградить их от нелепых, грубых ошибок и указать верный путь.
- Значит, Высокий Оол считает себя вправе решать, какой именно дорогой следует идти нам, простым смертным? – С некоторым возмущением задал резонный вопрос Айрон, беря в руки бокал с багровым вином, согревая тончайшее стекло в ладонях, словно изысканный цветок, наполненный божественным, пьянящим нектаром.
- Конечно, нет, - качнул головой Тимо. Облачённый в строгий деловой костюм чёрного цвета с безупречно-белоснежной сорочкой и жёстким, накрахмаленным воротничком, старлинг мало отличался от обычного банковского клерка, если бы не удивительная красота и нечеловечески синие глаза, выдающие в нём сверхъестественную сущность. – Я сказал «указывать», а не «приказывать». Между этими понятиями, схожими по звучанию, лежит огромная смысловая пропасть. Вы вольны не прислушиваться к моим советам, однако должны помнить о том, что я вряд ли стал бы тратить своё и ваше время на напрасное сотрясание воздуха, ведь речь идёт не о бытовых проблемах, а о судьбе вверенного вам во владение мира.
В эти тихие предрассветные часы после тяжёлого, насыщенного трудового дня собеседники сидели у зажжённого камина в комнате, погружённой в приятный полумрак, казавшийся таковым после суетных огней реклам, уличных фонарей, гирлянд, проносящихся по дорогам кэбов и сияния многоэтажных торговых центров Нового Орлеана, столицы Эргона. Тревожные лучи восходящего солнца надёжно скрывали тяжёлые гардины благородного тёмно-зелёного цвета. Остатки позднего ужина унесла служанка, милая, но тихая и скромная девушка. Именно такой тип прислуги предпочитал Айрон в отличие от своего брата Луциана, окружившего себя вульгарными полураздетыми девицами.
Но сейчас Айрон не желал думать ни о чём другом, кроме размеренного течения беседы.
- Советник, значит? – Владыка Эргона хмыкнул, пригубив вина, и, приподняв брови, спросил: - Но неужели вам, как существу, без сомнения занимающему высшую ступень эволюции во вселенной, не смешно и скучно наблюдать за ежесекундными порывами, что совершают смертные, поддавшись власти эмоций? Мне кажется, пропасть между нашими расами слишком велика, чтобы одни могли оценить поступки других.
- Считайте это экспериментом, – мечтательно прищурился Тимо. – Когда живёшь столько же, сколько существуют звёзды, есть возможность наблюдать за изменениями в масштабах галактик, и время в таком случае – второстепенная величина.
- О, - протянул вампир, – понимаю. Наши учёные используют в качестве подопытных образцов быстроживущих насекомых, которых разводят в специальных ёмкостях, и наблюдают за развитием целых поколений, ну а для старлингов эту роль играем мы, не так ли? Весьма незавидная участь.
- Я не был бы столь категоричен, - мягко рассмеялся Тимо, и Айрон, закрыв глаза, позволил волшебному голосу властвовать в своём сердце.
- Можно личный вопрос?
- Разумеется, – Тимо умиротворённо кивнул, любуясь неукротимым танцем пламени в камине. Огонь стремительно менял свою форму, и, если присмотреться, можно было увидеть в оранжевых всполохах мгновенно создающиеся и разрушающиеся замки, тень саламандры, гибкую фигуру танцующей девушки.
- Тогда, в тронном зале… почему вы отстали от основной группы?
- Я был очарован красотой подводных созданий. Мне показалось невероятно удачным решение подобного декора.
- Должен сказать, я сам лишь воспользовался заманчивой идеей одного моего знакомого, – Айрон пристально посмотрел на старлинга, договаривая фразу: - Того, с кем перепутал вас в коридоре.
Румянец на гладкой золотистой коже стал отчётливее, заставив Владыку Эргона довольно улыбнуться и коварно предложить:
- Я мог бы вас познакомить. Уверен, вы найдёте множество интересных тем для бесед.
О, Великая Ночь! Он смущён? Тимо Лайтонен?! Ах, если бы была возможность запечатлеть в памяти этот миг на века!
- Пока мне с лихвой хватает наших рассветных диспутов.
- Среди эмоций, разрешённых к использованию кодексом старлингов, присутствует любопытство?
- Это не эмоция, - бесстрастно поправил справившийся с необъяснимым волнением Тимо. – Любопытство есть всего лишь стремление к познанию, присущее всем живым существам. Оно также является неким стимулом к анализу нового путём субъективной оценки полученного ранее опыта. По сути, любопытство – интерес, лишённый рационального зерна, но лежащий в основе всего восприятия в целом.
- Кажется, вы ошиблись профессией, Таймури Эн Лайни, - оскалился Айрон, жмурясь от удовольствия, словно кот, наевшийся сливок и ускользнувший от наказания. – Вам следовало стать не советником при правителе захолустного мирка где-то на задворках вселенной, а, по меньшей мере, преподавателем риторики и изящной словесности в учёных академиях обеих Империй!
- Я всего лишь указал на допущенную вами неточность. Прошу простить, если мой ответ показался вам высокомерным и привёл к негативному восприятию информации. Я ни в коем случае не хотел унизить…
- Ох, довольно! Опустим, наконец, эти условности и этикет! – Страдальчески застонал Принц Ночи, едва не облившись вином из бокала во время излишне импульсивного жеста. – Поверьте, меня эта маленькая лекция не унизила, не взбесила или что там вы могли себе напридумывать, а всего лишь дала пищу для дальнейших измышлений. Итак… вам показался интересным декор тронного зала. То есть, увидев нечто новое, вы предпочли изучить это получше?
- Так сделал бы любой заинтересованный, полагаю, – пожал плечами Тимо.
- А вот ваши спутники проявили к чудесам современной магии и дизайна полнейшее равнодушие, - Айрон азартно прикусил нижнюю губу, с жадностью наблюдая за собеседником. Лайтонен, похоже, находился в замешательстве, угодив в мастерски поставленную западню. Наконец, он произнёс:
- Должно быть, они видели нечто подобное раньше, ведь с ваших слов становится ясно, что где-то во вселенной уже существовало нечто подобное.
- Возможно, - внутренне ликуя, Айрон отставил пустой бокал на столик и вновь направил изумрудный взгляд на смущённого каким-то внутренним противоречием старлинга. Решив помочь шагнуть в бездну, мягко сказал: - Но у меня в связи с этим возник вопрос: допускает ли старлинг существование чего-то такого, чего он не знает, и может ли упустить возможность изучить явление, присовокупив полученную информацию к уже имеющемуся опыту?
- Вас интересует общество или отдельный индивид?
- Всё сразу.
- Полагаю, упустить шанс узнать нечто новое – недопустимо.
- Я надеялся на подобный ответ, – Айрон расслабленно откинулся на спинку кресла, позволив себе слабую улыбку удачливого охотника. Ловушка захлопнулась. – Скажите, Тимо… Вам никогда не казалось ошибочным мнение Высокого о негативном воздействии эмоций на чистоту разума? И если Оол, оставаясь непогрешимо «чистым», никогда не испытывал сильных чувств, откуда ему известно об их вреде?
Советник нахмурил седые брови, размышляя над дилеммой, умудряясь выглядеть при этом чертовски сексуально, так что Айрон невольно сглотнул набежавшую слюну. Наконец Тимо сказал:
- Скорее всего, он исходил из чисто теоретических умозаключений, основываясь на многовековом наблюдении за людьми и существами со сравнимым с вашим сроком жизни.
- Чудесно, - умилился Владыка вампиров. – Особенно в вашем ответе мне понравилось вступление. «Скорее всего», «наверное», «возможно» - мои самые любимые слова. Не потому что выказывают степень сомнений, а потому что подразумевают возможности.
Тимо заинтересованно посмотрел на сравнявшего счёт в их словесной дуэли вампира. Владыка Эргона, облачённый в тёмные узкие брюки и свободную рубашку белоснежного шёлка, казался немного усталым, но в изумрудных глазах его плясали задорные искорки.
За всё то время, пока старлинг жил бок о бок с вампиром, изучая его, работая вместе с ним: торопливо перекусывая в окружении стопок бумаг и докладов, умудряясь урывками дремать в перерывах между важными совещаниями со спесивыми главами враждующих кланов, проливая кофе на важные документы и исправляя недочёты в дипломатической почте, беря на себя смелость перечёркивать резолюции Владыки, чтобы после стоически, терпеливо выслушивать поток эмоциональных обвинений и едкой критики в свой адрес с последующим разбором полётов, Тимо всё больше убеждался в нетривиальности Айрона как Повелителя, что повлекло за собой неизбежный интерес к личности вампира.
И перед Тимо открылся целый мир!
Вечера, подобные этому, – короткие мгновения отдыха перед новыми жаркими битвами на арене политики и дипломатии - стали особенно цениться им, и Тимо всё чаще ловил себя на мысли, что ему нравится слушать рассуждения Айрона на философские темы. Он не находил их скучными, скорее, наоборот, потому что всегда мог вступить в полемику с Принцем Ночи, отстаивая собственную точку зрения в забавной и интересной гимнастике для ума.
Искромётный юмор, чарующе глубокие познания в устройстве мироздания и глубинных процессов, происходящих в нём, умение правильно и интересно выражать свои мысли превратило Айрона в некоего соперника в интеллектуальной игре, чего никак нельзя было ожидать от существа, находящегося, по мнению большинства старлингов, на низшей ступени эволюции.