Кажется зятя это развеселило.
–Она одна их открывает? Я это к тому, что… надеюсь, до милиции опять не дойдет?
Дочь недовольно заметила.
–Я бы на месте милиции вообще запретила этим красоткам к людям приближаться без намордника и крепкого ошейника. И держала бы где-нибудь в изолированном месте. И чего мужчины находят в этой Людмиле? Потный кусок сала, да глотка луженая!
–Зато бесплатно и без очереди,– Виктор покосился на свою женушку.– Определенная категория мужчин подобные бонусы очень даже ценит.
Мы поели. Дочь с мужем опять взялись за свои документы. Владимир, конечно же, отправился прямиком к своему ноутбуку. Я убрала со стола, помыла посуду и уже начала обдумывать меню нашей следующей трапезы, как вдруг Лариска моя возмущенно заголосила.
–Владимир, может уже хватит с тебя игр. Отвлекись хоть ненадолго. Ты, вообще, когда последний раз гулял во дворе? Не помнишь, да? Глаза ведь испортишь и позвоничник… Нет-нет, хватит этих компьютеров. Дорогой, нашего сына срочно нужно записать в какую-нибудь секцию!
–А-а… Лариса… может не будем напрягать обстановку. Современные дети… они ведь живут практически в другом мире… это не так, как у нас в детстве…
–Да ерунда! Дети– они и есть дети! Мама! Мама, иди сюда, поговорить надо.
Я зашла в их комнату… До чего ж молодежь сейчас неспокойная… ребенка они воспитывают… с ними самими еще нянчиться надо… родители-умники…
–И?! Что случилось?
–Мама, помнишь, ты мне в детстве сказки рассказывала? Интересные такие. Перед сном. Помнишь?
–Ну да, бывало такое. А что?
–Вот! Расскажи сказку своему внуку. Пусть он отдохнет от своего компьютера. Расскажи, расскажи, мама. Я думаю, что Владимиру интересно будет. Ну, помнишь ту, про Ивана-царевича, у которого украли Василису, а он ее поехал искать?
Что-то настроение у меня сейчас совсем не сказочное, да и сказки тоже пока не к месту… Видно же, что дочь на изжоге? Компьютерные стрелялки сына всего лишь повод. Это нервы– точно! Иначе с чего бы она завелась ни с того-ни с чего. Я и сама, наверное, скоро психом стану в их столичной коммуналке.
–Сказку, значит, хотите? Про Ивана-царевича, значит, рассказать надо? Как он скакал три дня и три ночи, пока у него милиция скакалку не отобрала.
–Мама!
Зять и внук расхохотались.
–Ларисонька, а чего это ты себе травы наклала в тарелку? Это весь твой обед, да? Денег что-ли нет? Так ты скажи. Неужели же я для родных копейку пожалею.
–Мама! Что за глупости ты говоришь? Я на диете. Мы же в Москве живем, а не в глухой деревне. Здесь постоянно нужно следить за фигурой. Лишние килограммы запросто могут похоронить карьеру.
–А вот мне почему-то казалось, что здесь больше мозги ценят. Ты ведь не стриптизершей работаешь. Чего себя так изводить?
Дочь скорчила гримаску и терпеливо-снисходительным тоном начала объяснять.
–Женщина считается прекрасной половиной человечества. Нам не достаточно только мозги иметь. Женщина всегда ассоциировалась с трепетной ланью. И нам всем хочется соответствовать этому образу, хотя бы потому, что образ этот прекрасен. Теперь ты понимаешь меня, мама?
–Чего ж не понять. Образ, так образ. А то, что самка лани весит около ста пятидесяти килограммов– это ничего?
Зять вероятно хотел засмеятся, но поперхнулся котлетой. Сдавленно хрюкнул, закашлялся. Дочь сердито дернула плечиком.
–Вот вечно тебе все надо испортить!
–Что я такого сказала? Это по телевизору на днях говорили. Передачу хорошую показывали. Иностранную. Про всяких животных.
Рабочие будни
« Может на работу устроиться? Осточертело уже в четырех стенах сидеть,»– я со скучающим видом сидела у окна и наблюдала за женщиной из дома напротив, развешивающей белье на балконе. Ленивые мысли, недовольно кряхтя, расползались в разные стороны, пытаясь увильнуть от прямых обязанностей. « Все! Решено! Завтра же начну обзванивать все фирмы, какие только в газете найду. Не может быть, чтобы в Москве не было работы. Подумаешь возраст! Я же не инвалид!»
Работу я быстро нашла, достаточно было позвонить в аэропорт. Предложили поработать уборщицей. Ладно, говорю, какая мне разница. Буду мыть полы. Что здесь такого? Сказали еще, что я, в основном, ночью буду работать. Отлично. И по дому все успею сделать, и молодые от меня отдохнут. Дочь, конечно, возмущаться начала.
–Мама! Что за блажь на тебя нашла? У нас достаточно денег. Если ты в чем-то нуждаешься, просто скажи.
–Я в свободе нуждаюсь, Лариса. Месяц тут у вас просидела… все, я больше не могу!
–Мама… ты пойми… что люди скажут…
–Если тебя только это беспокоит, то я съеду от вас. В общежитие перейду.
Поначалу я как-то даже растерялась. Аэропорт показался мне огромнейшим, шумным, настолько забитым отъезжающими-приезжающими, что даже обходить приходилось очередную прямо-таки монолитную галдящую толпу. Да еще если за собой тяжелую тележку волокешь… как тут вообще наводить порядок? Это нереально! Меня даже не растопчут– меня попросту не пропустят. Кажется, что проложить здесь дорогу не под силу даже бульдозеру. К счастью, мое рабочее место оказалось поспокойнее. Вновьприбывшие начинают свою карьеру с залов ожидания. Лишь потом им могут доверить кабинеты, раздевалки, рабочие места пограничных служб, прилеты. Прилет– это оказывается такое место в аэропорту, где происходит посадка. А я-то думала, что самолеты мыть заставят.
С коллегами быстро перезнакомилась. Почти все такие же новенькие. Съехались со всей России в надежде подзаработать. И сразу стало понятно, что не от хорошей жизни народ сюда едет. Тяжело тут работать: и физически, и морально. Но надо. Почти у каждой домашние проблемы, которые без денег разве что чудом можно решить. А с чудесами у нас напряженка… Некоторые из них мне сразу понравились. Мы подружились буквально в первый же день… то есть ночь. Как будто всю жизнь друг друга знали. Так легко и комфортно нам было вместе.
Сначала я с Аллой познакомилась, невысокой, худощавой, шустрой подмосквичкой. Жила она одна. Муж давно сбежал, сын вырос. Пенсии хватало лишь на то, чтобы поддерживать существование. А существование для Аллы хуже смерти было. Впрочем, с таким характером на тихую, спокойную смерть тоже не стоило рассчитывать. Не зря ее тут сразу прозвали Алка-экстремалка. Неугомонная натура: любила она спортивный и даже молодежный стиль не только в одежде, но и в повседневной жизни, что создавало некоторые неудобства соседям
по подъезду; любила митинги, скандалы с нерадивыми чиновниками; коллекционировала записи выступлений Владимира Вольфовича и считала своим кумиром пламенного революционера Фиделя. Этакий вечноживой борец за правду, которого невозможно сломить даже очередной потерей работы. Она всегда знала все и обо всех, любила покомандовать, поэтому сразу была признана нами заводилой, лидером… и просто с ней было весело.
Остальных моих новых подружек, прибывших из других регионов, заселили в общежитие. Конечно я тут же напросилась в гости и, разумеется, была приглашена сразу и всеми.
Зоя Ростовская…то есть она приехала из Ростова-на-Дону, но для удобства мы все, особо не сговариваясь, начали добавлять к имени еще и название малой Родины. Прямо как у баронов, да маркизов всяких. У тех тоже ценность титула напрямую была связана с имеющейся во владении территорией, а не принадлежностью даже к самой громкой фамилии. Зоя всю жизнь числилась на руководящих должностях, была даже директором рынка. Опыт, хозяйственная хватка. Про таких в народе говорят « она работу видит». Да еще в придачу шустрость и хорошо подвешенный язык– она в любом коллективе едва ли не с первого дня становилась своим человеком, чуть ли не близким родственником. Ее уважали, ей доверяли. Ее не смогла сломить даже онкология. Она выжила назло врагам. Их у нее тоже хватало, особенно завистников. Но прежнюю работу пришлось оставить и искать чего-нибудь попроще. Вот и нашла, называется! Покой нам только снится… ну и… пусть снится дальше. Покоя слабые ищут, только не эта элегантная, ухоженная женщина с прочно прилипшей к лицу маской собственной значимости. Зоя устала быть кем-то, она просто хотела жить.
Маришка Вологодская была стопрцентной замужней женщиной, неисправимой домохозяйкой. Частенько бывает, что у женщин, долгое время живущим без спутника жизни, начинают проявляться мужские черты. У Маришки не было ничего мужского. Мягкая, уступчивая, вся такая домашняя – ей лишь бы по хозяйству похлопотать… Просто красивая женщина, любимая, окруженная заботой и вниманием. А потом муж ушел к другой, дочери с о-очень большой неохотой навещают ее, разве что по большим праздникам. Так, заглянут ненадолго, поинтересуются делами и, даже не удосужившись дослушать, начинают собираться, сославшись на неотложные дела. В конце концов прямо заявили, что они, конечно, благодарны и все такое прочее, но им с ней скучно, говорить не о чем, что они понимают отца… Ох уж эта Маришка! Всем все простила и решила податься на заработки, втайне надеясь хотя бы подарками смягчить своих домашних, то есть бывших домашних. За всю свою жизнь она не выезжала за пределы своего городка и вдруг небывалое приключение. Аж до самой Москвы добралась. Прямо-таки подвиг для нее. Боится всего Маришка, во всем сомневается. Такая забавная.
Гуля Оренбургская– женщина явно восточная. И дело тут даже не во внешности, а в манере держаться. Смесь казахской крови и татарской, приправленная рассказами о том, что она является дальним потомком Чингисхана, а иногда одной из немногих сохранившихся прямых потомков древних индейцев майя– для нас она стала сплошной восточной загадкой. Разгадать мы эту загадку даже не пытались, но завалили ее просьбами погадать, раскинуть карты, пересчитать дыры в нашей ауре и подлатать карму. К сожалению, ни древняя кровь, ни восточная загадочность счастья ей не принесли. У нее никогда никого не было: ни мужа, ни детей. Родителей почти не помнит. Они умерли, отравившись некачественным алкоголем. Вся сознательная жизнь– приюты, интернаты, общаги. Родня, которая была ей знакома, либо далеко и надолго разъехалась, либо не считала нужным интересоваться ее делами. А потом вдруг выяснилось, что мы… были ее первыми подругами.
Тетя Лида была самой старшей из нас. Очень хороший, душевный, отзывчивый человек… но как-то все не ладится у нее. Можно даже сказать, что жизнь ее не просто раздавила, но еще и переехала несколько раз. Кажется, наша Лидочка уже и не помнит, что когда-то числилась прекрасной половиной человечества: седые, собранные в строгий пучок, волосы; одежда с барахолки, удачно приобретенная почти задаром по случаю списания нереализованного товара; стоптанные, облезлые ботинки-внедорожники, то есть одни на все сезоны. Беды и проблемы, одна за другой, сыпались на нее как из рога изобилия, порой не давая возможности даже дух перевести. Ничего у нее уже не осталось, даже надежды, только долг, который во чтобы-то ни стало надо выполнить.
–Привет.
–И тебе не болеть,– я кажется уже в сто двадцать пятый раз подметала зал и была даже рада такому разнообразию. Интересно кто он? Одет вроде прилично, а сумок нет. Или уже сдал багаж? Симпатичный кавказец. Невысокий, смуглый. Аккуратно подстриженные, темные, слегка припорошенные сединой волосы мелко кудрявятся. Нос немного великоват, но общего впечатления не портит.
–Новенькая? Откуда приехала?
–Да я в Москве живу.
–А вот я здесь живу. Меня Вахтанг зовут
–Москвич, да? Куда-то собрался?
–Эй, я же сказал, что здесь живу. Здесь– это на вокзале. Но я москвич.
–Так ты чего… бомж что-ли?
–Да. Можно и так сказать. Зовут-то как тебя?
–Тамара. А… как ты бомжом стал? С виду вроде и не скажешь. Наверное что-то случилось? С квартирой обманули? Я читала про такое. В Москве вообще бардак насчет этого.
–Все в порядке, подруга. Есть у меня квартира, неплохая между прочим. Нравится мне здесь. Понимаешь? Тихо, культурно. У меня ведь раньше, Тамара, своя фабрика была. Мебельная. Я все имел. Так-то вот.
–И что? Разорился?
–Нет. Пропил.
–Наверное из-за женщины, да? У тебя жена есть? А дети?
–Да никого у меня нет. Еще не хватало из-за бабы спиваться. Другое у меня. Пока не скажу.
–И ладно. Вахтанг, а ты что… вот прямо здесь и живешь? В этом зале?
–Чем тебя зал не устраивает? Здесь живу не только я. Вон видишь того придурка, что газету читает? Это Максимилиан. Из-за кредитов все просрал, что имел. А ту лысую бабу видишь? Жена профессора. Здесь у нас элита собралась. Простого бомжару мы к себе не пустим.
–Вахтанг, а что с ее профессором случилось? Умер или развелись? Как она здесь оказалась?
–Муж жив-здоров. Детки его приперлись. От первого брака. Они ее и турнули.
–Почему она домой не уехала?
–Кому она там нужна? Кстати, ее Эльзой зовут. Она из Башкирии. Неплохая бабенка, душевная. С придурью, конечно, как все бабы, но добрая. У нее тут роман недавно начался. С Сенечкой нашим. Его пока нет. Придет к часам одиннадцати. Так вот, знаешь,– Вахтанг захихикал.– Эльза эта как-то говорит нам, что решила она имя сменить. Я, говорит, буду теперь Синдереллой, ну это вроде Золушки нерусской. А Сенечка-то у нас парень простой, никак эту Синдереллу выговорить не может. Все Сардинелла, да Сардинелла. Так мы ее и прозвали.
–Вахтанг… а-а… вам тут тяжело наверное… может покушать принести. Сегодня, правда, у меня немного, но завтра я сготовлю…
Бомж заржал так громко, что пассажиры заоглядывались.
–До чего ж я люблю русских баб! Нигде в мире таких нет! Тамара, я сам могу пригласить тебя на ужин. В любое местное кафе. Вот сколько ты здесь получаешь?
–Нам обещали тысячу за смену.
–Тысячу рублей? И за это ты вкалываешь, не разгибаясь, двенадцать часов?
–А что такого? Нормальная работа.
–С тобой все ясно. Так как насчет ужина?
–Я не могу. Я же на работе. Меня оштрафуют. А тебя тут что, бесплатно кормят? Какая-то рекламная акция?
–Ты чего, не въезжаешь или придуриваешься? Да я за ночь имею больше, чем ты за месяц.
–Здесь так щедро милостыню подают?!
–Милостыня только в церкви бывает, а мы тут работаем. Я девок клиентам поставляю. Или мужиков. Видела стюардессочек? Говорит мне клиент: « Хочу», а я ему: « Договоримся».
–И что же, эти стюардессочки вот прямо так и соглашаются?
–Все хотят жить красиво, а это денег стоит. Каждый зарабатывает как может. У меня тут все схвачено. Хочешь мужика? Любого подгоню, даже мента могу. Для тебя бесплатно. Заплачу за все. Я и сам готов. Ты баба породистая. Только скажи.
–Вахтанг, я конечно понимаю, что ты тут местный миллионер, но давай-ка покушаем
немного домашнего. Доставай кружку. Я чай заварила, ватрушек напекла.
–Ой, а что это? Можно попробовать?– Сардинелла присела рядом, томно повела рукой.
–Ты ведь Эльза? Мне Вахтанг сказал.
–Сенечка зовет меня Сардинеллой.
–Ладно. Пусть Сардинелла. А где сам Сенечка?
–Сенечка,– через весь зал закричала наша влюбленная.– Иди сюда. Ну иди же, иди, не стесняйся. Вот, хочу представить. Это мой жених. Сенечка.
Седой щуплый дядечка скромно присел рядышком. Росточка невысокого, на полголовы ниже невесты, улыбчивый. Этакий аэропортовский домовенок.
–Очень приятно. Кружки есть?
–Конечно. А что у нас сегодня за праздник?
–Просто хочу познакомиться. Меня зовут Тамара. Я работаю на этом участке. Надеюсь мы подружимся.
–Не так уж часто с нами хотят дружить,– с усмешкой сказал только что подошедший Максимилиан, немного экзотический, даже несколько вызывающе-ярко одетый мужчина, как будто в цирке работает.– Присоединиться можно?
–Тамарочка,– заулыбался Сенечка.– А я между прочим на все руки мастер. Если чего надо, только скажи. Я же все могу.
–Даже документы подделывать,– добавил развалившийся на вокзальном кресле Вахтанг.
–Сенечка, я непременно спрошу у своих. Может им чего нужно. Знаете, а я рада. Вы такие тут забавные.
Ну и напарница попалась мне. Чисто по-человечески я конечно понимаю желание, то есть нежелание людей устраивать очередное стахановское движение. Да и начальство понимает, что от наемной рабочей силы трудового героизма не дождешься. Как бы они не злобствовали, как бы не проверяли, люди все равно найдут лазейку. Но… какие-то пределы должны быть… мы же все сюда работать пришли… Почему-то некоторые люди определенно сходят с ума от мусорки. Никак не пойму, что такого притягательного разглядела в мусоре приличная с виду дамочка, уроженка далекого прикамья с экзотическим именем Альфия. После первой же подачки мусорщиков у нее стремительно начало развиваться косоглазие. Поначалу она еще пыталась уделять внимание выделенному ей рабочему месту. Правый глаз тогда еще смотрел прямо, но левый своевольник упрямо таращился на заветную дверь. Через неделю Альфия с трудом заставляла себя выползти из служебного помещения. Ее рабочего интузиазма хватало лишь на то, чтобы минут пять посайгачить по вверенной территории и быстро обратно. Усядется в подсобке лицом к двери, упрется в нее взглядом, то есть переводит себя в режим ожидания. Тут главное не пропустить момент прихода мусорщиков и сразу хапнуть чего-нибудь побольше. Самым страшным кошмаром для нее в такие моменты было неожиданное и несвоевременное появление в подсобке коллег, которые ей представлялись конкурентами и даже врагами. Ну, в конце концов, мы ведь тоже хотим иногда отдохнуть! Зайдешь… только и видишь ее недовольную рожу. То она в сумки чего-то уталкивает, то жрет, выпучив глаза от натуги. Видать торопится, куски слишком большие в рот пихает, давится от усердия, аж слюни выдавливаются. Может это болезнь какая-то мусорная, вроде лихорадки. И больные уже не могут себя контролировать. А как еще можно объяснить подобный бзик? Я тоже, между прочим, не миллионерша, живу скромно, но чтобы вот так, чуть ли не горло перегрызать за объедки… Я специально как-то у мусорщиков поинтересовалась: чего они такое загадочное таскают, что у нашей Альфии лицо местами дергаться начинает. Вероятно скулы от счастья сводит. От страха, что кто-то из нас вырвет у нее изо рта кусок сладкий, уже переругалась со всеми. А это всего лишь помои, то, что из кафешек местных выкинули, то, что люди не доели. Что хорошее, так по своим расходится. И видать добра там всякого полно, судя по огромным баулам после окончания вахты, поэтому должность мусорщика и пользуется особой популярностью у приезжих работников. А мусорные бачки они милостиво уступили Альфие. Полностью! Неслыханная щедрость! Наверное от счастья тоже сдохнуть можно. Иногда еще и вещи кое-какие перепадают. Аэропорт диктует свои порядки. Кругом висят списки вещей, которые разрещено провозить. Все лишнее изымается и отправляется в мусорку. А мусорщики, они как волки, то есть санитары леса, тоже об экологии заботятся. Чего добро выкидывать, если дома ждет семья, куча родни, соседи, приятели… Альфия, понятно, к раздаче не приглашалась. Лишь крохи доставались. Не первой свежести, уже пользованные, мятые, испачканные в мусорном ассорти. Водичка отпитая, йогурт попробованный… А самое большое счастье– это если кто-то из пассажиров вдруг что-нибудь забудет. У нее шапок мужских, наверное, целая коллекция. Всю деревню обеспечит, лишь бы постирать догадалась. Шампуни иногда ей перепадали, крема какие-то, что-то там из парфюмерии. Альфия даже не пытается понять чего хапнула. Один раз мы чуть ли не в шоковом состоянии наблюдали как она… вот знаете, словно в замедленной съемке… откручивает пробку, подносит флакончик ко рту… я уже не помню, кто первый из нас опомнился, выбил « газировку» из рук. Кажется это было чистящее средство. Новомодное, крутое, но все равно отрава. Я у дочки моей такое же видела, хоть и не поняла ничего. То ли она компьютер свой протирает им, то ли стол, а может окна… За рубежом умеют оформлять красиво. Надписи там всякие иностранные… Нормальные-то люди сначала поинтересуются, а эта дура все в рот тащит… В конце концов сняли ее с этого участка. Лопнуло терпение у нашей администраторши. Перевели Альфию на другое, более почетное место. Теперь она будет прибираться в зале для крутых бизнесменов. Работа там полегче, больше почета. Одна беда– мусорка стала недосягаемой.