«Что такое? Я же уже получал письма от Дамблдора, разве нет? Так в чём сейчас дело?» — «В том, что тогда Дамблдор был жив, а сейчас — нет». — «Ладно, открываю на счёт три. Раз…» — «Три! Открывай, давай». Этот диалог с самим собой помог понять, что именно нужно сделать. Нужно открыть конверт и прочитать то, что написал директор. Там могли быть сведения, которые помогли бы выиграть войну или ещё что-нибудь важное, или…
Одним точным движением Гарри сломал печать. В конверте был только один лист. Он был точно такой же, как и тот, который Поттер получил шесть лет назад, где было приглашение в школу чародейства и волшебства Хогвартс: желтоватый, плотный. Но написано это письмо было не зелёными чернилами, а простыми чёрными.
Гарри повертел лист, посмотрел с одной стороны, с другой, проверил его на наличие скрывающих чар и произнёс заклинание, выявляющее прозрачные чернила. Нет, ничего. Здесь действительно была только одна строчка.
«Прости меня, Гарри. Прости за всё».
Простить? За что простить? Опять эти загадки. Даже из могилы Дамблдор всё ещё вёл свою игру. Скримджер ошибся — партия ещё не была окончена. Гарри оторвал взгляд от пергамента. Солнце ушло за горизонт, а вместе с ним ушли и краски заката. Остались только голубой и серый. Как быстро идёт время! Кажется, только вчера он узнал о существовании волшебного мира, о Хогвартсе, попал в Гриффиндор и нашёл друзей. Кажется, что только вчера он был одиннадцатилетним мальчонкой, радующимся рождественским подаркам, которые и не надеялся получить. Но вот он совершеннолетний, «мужчина», как выразилась миссис Уизли… и впереди его ждёт неизвестность. И есть лишь два пути: умереть или убить, стать мучеником или палачом.
Гермиона и Рон застали Гарри стоящим у окна и смотрящим в бесконечную даль. И они, как всегда, молча встали по обе стороны, смотря туда же, куда смотрел он, пытаясь увидеть то, что он видел.
Гарри обернулся и, увидев друзей, улыбнулся. Их глаза были полны тревоги, заботы и понимания. Они любили его, а он любил их. Это было самым главным — любить и быть любимым, особенно для Гарри, который был лишён этого и семьи всё своё детство. Теперь его семьёй были Рон и Гермиона.
Они уселись на кровать Рона. Наконец, тот не вытерпел и выпалил:
— Так что там с письмом Дамблдора?
Гарри криво усмехнулся и протянул пергамент друзьям. Они, толкаясь, как дети, чтобы лучше видеть, начали читать, при этом Гермиона чуть ли не лежала на Роне. Через несколько мгновений Рон недоумённо посмотрел на Гарри. В его взгляде читалось искреннее непонимание.
— И что, это всё?
Гарри передёрнул плечами, мол, как видишь. Гермиона же продолжала смотреть на пергамент. Поводив над ним палочкой, она объявила:
— Прозрачных чернил нет, скрывающих заклятий тоже. Здесь только то, что написано, — она подняла глаза на Поттера. — Гарри, за что профессор Дамблдор мог просить у тебя прощения?
Гарри округлил глаза:
— Гермиона, ты знаешь всё, что знаю я, ведь я рассказывал вам обо всём, что происходило на наших занятиях.
— Но ты мог забыть что-то, — настаивала она, — или же просто не рассказывать. Каждый имеет право на личную жизнь.
Поттер промолчал. Конечно, у него была личная жизнь, и не всеми её аспектами он делился с друзьями. Но и они, в конце концов, не всё ему рассказывали. Например, то, что они уже на протяжении некоторого времени были больше, чем друзья.
— Ладно, — Гермиона решила сменить тему, — ты не знаешь, за что Дамблдор просит прощения. А что со снитчем?
Гарри достал из кармана золотой шарик и протянул его подруге. Та аккуратно взяла его и осмотрела.
— Может, это не тот снитч? То есть, не тот, который поймал ты?
— А зачем тогда Дамблдор завещал Гарри какой-то левый снитч? — Рон был реалистом и ни в какие «может» не верил.
— Откуда мне знать, Рональд? — раздражённо отмахнулась она. — Это просто теория.
Рон обиженно насупился. Гарри улыбнулся. Нет, всё-таки они идеальная пара.
— Мы все устали, — вздохнула Гермиона, поглаживая Рона по колену. — Обсудим это утром.
Она поднялась, пожелала спокойной ночи и ушла в их с Джинни комнату.
Гарри смотрел на то место, где только что сидела Гермиона, и думал, что она идеальная девушка: умная, добрая, красивая, и что Рону очень повезло. Уизли потряс друга за плечо:
— Гермиона права, приятель. Уже поздно, давай спать.
Гарри кивнул и перебрался на свою кровать.
— Спокойной ночи, Рон.
— Спокойной ночи, Гарри.
Гарри уснул прямо в том, в чём был: в джинсах и рубашке, сжимая в руке снитч и письмо Дамблдора.
*
Солнце слепит глаза, холодный осенний ветер бьёт в лицо. Он высоко, так высоко, что слегка кружится голова. Он… летает! Под ним проносятся красные и зелёные точки. Они тоже летают, причём так быстро, что кажутся сплошными линиями. Что-то блестит. Да, золотая вспышка там, внизу. Он направляет метлу вниз. Земля, она так быстро приближается. «Ты не успеешь… ты разобьёшься…» — звучит в мозгу. Но вот он выходит из крутого пике, трибуны ликуют. Но цель всё ещё далеко. Рука не дотягивается. Надо принять решение. Он не высоко, и если упадёт — насмерть не расшибётся. «Готов?» — спрашивает внутренний голос. Кивок. Прыжок. Боль ослепляет. Но вроде кости все целы. Он садится. Сейчас его вырвет. Но вместо рвоты на ладони падает золотой шарик со слабо трепыхающимися крыльями…
Гарри проснулся. Всё тело было липким от холодного пота. Неприятное ощущение. Он лежал на чём-то неудобном. Пошарив рукой по груди, он обнаружил небольшой кожаный мешочек. «Подарок Хагрида», — вспомнил он. Сова принесла его ещё с утра вместе с ядовито-зелёным несъедобным тортом и письмом, в котором лесничий писал, что не сможет поздравить Гарри лично, и объяснял свойства мешочка. Тогда же Гарри сложил туда ценные вещи. Сейчас он мысленно проклинал свою привычку спать на животе: грудь неприятно покалывало.
В комнате была темнота, но он всё ещё видел голубое небо и золотое солнце из сна. Сон. Гарри резко сел на кровати. Ему приснился первый квиддичный матч. И — точно, как он только мог забыть! — на своей первой игре он поймал снитч ртом, а не руками. Ртом! Он, как можно тише, чтобы не разбудить Рона, надел кроссовки и очки, нашарил на кровати письмо и снитч, которые выронил, пока спал, и вышел из комнаты. Лестница предательски скрипнула. Гарри поморщился и прислушался, не разбудил ли кого. Всё было тихо. Он медленно спустился на первый этаж и вышел в сад.
Уже было утро, часов четыре-пять. Серое небо разительно отличалось от того, которое было во сне. Гарри лишь надеялся, что погода разгуляется и у Билла с Флёр будет замечательная свадьба. Он смотрел на солнце, которое постепенно показывалось из-за горизонта. Восход отличается от заката. Он более холодный и сдержанный, как взрослый человек. В то же время закат — маленький ребенок, шаловливый и непоседливый, но уже порядком уставший за день. Гарри вздохнул. Не надо откладывать. Скоро все начнут просыпаться, и начнётся предсвадебная суета, а он хотел это сделать в тишине и спокойствии. Гарри закрыл глаза, поднёс снитч к лицу и нерешительно коснулся его губами.
Что-то произошло. Гарри почувствовал, как всё нутро скрутило; он не мог ни дышать, ни двигаться, а потом его как будто засунули в крутящуюся воронку.
На том месте, где минуту назад стоял Поттер, теперь была пустота. И не было ничего свидетельствующего о том, что здесь вообще кто-то был.
========== Глава 2. Пятая точка мира ==========
Гарри открыл глаза, и первым, что он увидел, было всё то же серое небо. Он осмотрелся. Нет! Паника затопила его. Он был не в «Норе»! Что произошло? Где он находился? Какого чёрта происходило?! Его окружали серые здания, вплотную стоявшие друг к другу. У некоторых были пристроены сверху этажи. Он явно находился в бедном районе большого города. Только вот какого города? С шелестом мимо него пронеслась гонимая ветром листовка. Мельком глянув, Гарри увидел, что на ней был изображён человек. Он ещё раз осмотрелся. Теперь Поттер заметил, что на стенах было прикреплено множество таких плакатов: «особо опасен», «разыскивается», «сообщить властям»… Ладно, что бы ни произошло, надо возвращаться в «Нору» и уже там разбираться со всем этим. К тому же там друзья, они помогут.
Он уже хотел вызвать «Ночного Рыцаря», чтобы добраться до «Норы», когда вспомнил, что Гарри Поттер — уже совершеннолетний волшебник, имеющий полное право использовать магию вне Хогвартса и умеющий аппарировать. Гарри непроизвольно улыбнулся. Он положил снитч и письмо в карман и, сконцентрировавшись, представил то место, куда нужно было попасть: невысокий холм, от которого десять минут быстрой ходьбы до дома Уизли, окружённого заклятием Фиделиус. Как только он представил картинку во всех красках, его как будто запихнули в узкий шланг и с чудовищной скоростью стали выпихивать из него.
В следующее мгновение Гарри стоял на возвышении недалеко от деревни Оттери-Сент-Кэчпоул. Поттер потряс головой. Нет, он никогда не привыкнет к этому ощущению. Он быстро осмотрелся, не видел ли какой маггл, как человек появляется прямо из воздуха, и, удостоверившись, что был здесь один, сбежал с холма. Поттер прекрасно помнил, в каком направлении находится «Нора», поэтому устремился прямо туда. Через несколько минут, которые показались ему вечностью, Гарри стоял там, где начинались щиты. Он упёрся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Гарри, хоть и был спортсменом и знал, как важно правильно дышать, чтобы не выдохнуться на третьей минуте, но сейчас было не до этого. Через несколько секунд он выпрямился. Но что-то всё равно было не так. Гарри нахмурился. Он не чувствовал вибрации магии. Поттер протянул руку, но и она не встретила никакого сопротивления. Тогда Гарри бросил в щит Ступефаем. По всем правилам заклинание должно было отскочить от щита, а по самому щиту должна была пройти рябь, но… Ступефай не встретил никакого сопротивления и в нескольких метрах от Поттера разбился о землю.
Гарри похолодел. «Так, спокойно, Поттер, спокойно. Паника — первый шаг к гибели. Вдох-выдох, Поттер, вдох-выдох», — его внутреннее «я» как всегда было спокойным и рассудительным. Гарри послушался и глубоко задышал. «Может, ты недостаточно далеко зашёл? Пройди чуть дальше». Гарри, вытянув перед собой руку, стал тихо продвигаться вперёд, надеясь натолкнуться на щит. Ничего. «Так, ладно. Скорее всего, ты просто заблудился, пошёл не в том направлении, — после пяти минут бессмысленного хождения с вытянутой рукой подвело итог внутреннее «я». — Так. Посылай Патронус, сам ты вернуться не сможешь». Гарри вздохнул и воскресил в памяти вчерашний день, разумеется, до прихода министра: танцы, смех, тепло…
— Экспекто Патронум!
Перед ним появился серебристый олень. Более красивого существа Гарри никогда не видел: гордый, грациозный, величественный. Но сейчас любоваться не было времени.
— Скачи к Рону и Гермионе. «Я на холме близ Оттери-Сент-Кэчпоул, откуда мы отправлялись на Кубок Мира. Подробности позже», — прошептал он, гладя оленя по морде. Тот довольно фыркнул и поскакал, превратившись в серебряную линию. Не теряя времени, Поттер аппарировал обратно на холм.
Солнце уже полностью взошло, принося в мир свет и тепло. Капельки росы в его лучах казались маленькими жемчужинами. Сам холм, казалось, светился. Нечасто Гарри уделял внимание природе, но сейчас в ожидании друзей, когда нечего было делать, почему бы и нет? Небо возвращало себе все оттенки голубого, ветер шевелил высокую траву; птица искала червячков на завтрак птенцам; Гарри услышал стук: у дятла начался рабочий день. Здесь, далеко от города, была жизнь, о которой Поттер мог только мечтать: спокойствие и мир.
Олень вернулся. Его не было слишком долго, и Гарри уже начинал волноваться. Поттер приветствовал Патронуса улыбкой, но нахмурился, увидев, что олень неспокоен. Он прядал ушами, рыл серебристым копытом землю, встряхивал головой. Гарри успокаивающе погладил его по морде.
— Эй, малыш, что произошло? Ты нашёл Рона и Гермиону? — олень тряхнул головой.
В следующее мгновение перед глазами Гарри пронеслись картинки: вот он стоит на том месте, где должна быть «Нора», но её нет; вот он на площади Гриммо, 12, но здесь нет никаких Рона и Гермионы; а здесь он в Хогвартсе, и здесь тоже нет тех, кого он ищет. Вот почему Патронус задержался так долго! Он искал Рона и Гермиону везде, где только мог, и… не нашёл.
Гарри нахмурился. Патронус может найти любого человека, так почему он не нашёл друзей? Если только… Нет, они не могут быть мертвы! Его же не было совсем недолго! Патронус, чувствуя тревогу хозяина, легонько боднул его, передавая часть своего спокойствия и уверенности. Тот благодарно посмотрел на него. Нет, сейчас не время для паники. Надо разобраться во всём и узнать плохие новости, если они есть. Ведь если Уизли… «Мертвы, Гарри, если Уизли мертвы». Да. Если Уизли мертвы, кто-то должен об этом знать; и где о последних событиях можно узнать быстрее, чем в людных местах? «Верно, поэтому сейчас наша цель — “Дырявый котёл”», — подвёл итог внутренний голос.
Гарри аппарировал. Он оказался в небольшом закутке между баром и обшарпанным магазинчиком. Отряхнувшись и прикрыв шрам чёлкой (хотя это вряд ли поможет: вот уже несколько лет весь магический мир знает его не только по шраму, но и в лицо), он зашёл в бар. Глаза, привыкшие к утреннему свету, не сразу освоились в полумраке, царившем в помещении. Немного привыкнув, Поттер увидел, что, несмотря на раннее утро, бар был довольно многолюден. Когда он вошёл, все разговоры стихли, и посетители уставились на него, но спустя минуту они все вернулись к прежним занятиям, разговоры возобновились. Сказать, что Гарри был удивлён, — ничего не сказать. Но он списал то, что его не узнали, на темноту. Он прошёл к барной стойке и уселся на высокий стул. Через мгновение к нему подошёл бармен и спросил, чего желает молодой господин. Гарри удивился ещё больше. Бармен не был стариком Томом. Это был лысый мужчина средних лет, мощный, с толстой шеей, как у быка, кулачищи его, наверно, были с полголовы Гарри, но он улыбался, что разрушало образ машины для убийств. И всё же Поттер не мог не спросить:
— А где Том?
Детина удивлённо посмотрел на него.
— Том? Какой Том? — спросил он с неизвестным Поттеру акцентом.
— Предыдущий бармен, — пояснил Гарри, удивляясь, что кто-то может не знать Тома.
Бармен нахмурился:
— Предыдущим хозяином и барменом здесь был мой отец, и его явно звали не Томом, — сказал он. — После его смерти хозяин и бармен я. Вот уже лет десять как.
Но увидев, как Гарри нахмурился, он спросил:
— Эй, парень, может, ты просто не в тот бар зашёл?
— Это «Дырявый котёл»? — бармен кивнул. — Тогда я там, где надо.
Гарри вздохнул и помассировал виски. Да что вообще происходило?
— Ладно, спасибо за информацию, — он уже собирался слезть со стула и пойти в Косую аллею, но бармен его задержал:
— Эй, подожди-ка, парень! — Гарри увидел, как к нему подкатилась бутылка со сливочным пивом. — Взбодрись, а то вид у тебя потрёпанный. За счёт заведения, — добавил он, видя, что Гарри собирается отказаться. В ответ он благодарно улыбнулся. Да, ему нужно было восстановить силы, изрядно исчерпавшиеся за утро.
Он пил пиво и думал, что будет делать дальше. «Следующая станция — Косая аллея, это понятно. Но что делать? Подходить к людям и спрашивать, не слышали ли они что-нибудь про «Нору»? А может, у бармена спросить?» Внезапно его взгляд натолкнулся на свёрнутую газету. Он обернулся к бармену и произнёс, указывая на газету:
— Могу я…?
Бармен посмотрел туда, куда показывал Гарри.
— Да, конечно, — он подтолкнул газету к нему. Это оказался «Ежедневный Пророк».
«Министр Квиберк о борьбе с бедностью — стр. 3-6
Интервью с чемпионами Кубка Мира по квиддичу «Огненными Бестиями» — стр. 7-9
Новая форма экзаменов в школе чародейства и волшебства Хогвартс. СОВ и ТРИТОН: что это и с чем это едят — стр. 10-13
Новое постановление Министерства Магии о вампирах, оборотнях и прочей нечисти — стр.14-15»
«Погоди-погоди. Министр Квиберк?.. Это ещё кто? Что ты ещё упустил?» — мученически застонало внутреннее «я». Гарри поднял глаза на бармена:
— М-м-м… как давно вышел этот номер?