Всюду висели картины. Почти вся техника управлялась одним только пультом, который был обнаружен Сакурой на тумбочке возле входной двери. Здесь же был вместительный шкаф для вещей.
Учиха затащил в номер чемодан и закрыл за собой дверь. Его, в отличие от дурнушки, не впечатлили здешние апартаменты. Даже наоборот, он презрительно покосился на крошечное пространство (по крайней мере, они таковым ему показались). Увы, в этом городке лучше отеля не найдешь и приходилось довольствоваться тем, что было. Конечно, этот номер нельзя сравнить с роскошью дома Учих в Мортэме, однако непривередливая ни к чему Харуно, приходила в восторг и от этого.
Девушка сняла с ног туфли, взяла их в руки и медленной поступью первым делом направилась прямиком на балкон. Обувь она бросила в сторону спальни, когда оказалась неподалеку, и, утихомирив непослушные занавески, вышла на свежий воздух. Здесь было красиво. Двадцатый этаж. Душа в пятки уходила.
— Нравится? — Итачи возник будто бы из неоткуда.
Девушка повернулась к Учихе и радостно улыбнулась, закивав головой.
— Это… это… это просто замечательное место!
— Я рад, что тебе понравилось, — с той же невозмутимостью ответил брюнет, остановившись у входа на балкончик. Он с трудом увильнул от желания оказаться рядом с девушкой. Пусть насладится этим моментом в одиночестве.
Однако одиночество Харуно не привлекало. Она снова обернулась и спросила:
— Мы здесь надолго?
— К сожалению, нет. Завтра утром вы вылетаем обратно. В Мортэм.
— Хорошо… Было бы здорово остаться тут…
Сакура подошла к громоздким перилам и полной грудью вдохнула свежий ночной воздух.
— Наш дом в лесу уже не устраивает тебя? — наигранно усмехнулся Итачи. С искренностью возникали некоторые проблемы. — Надоел Мортэм?
— Оу… Нет! Конечно, нет! — заспешила Сакура. — Я имею в виду, что здесь очень красиво. Смена обстановки, конечно, не для меня, но всё же… Я еще ни разу не выезжала за границу…
— Ни разу? — Учиха приподнял брови.
— Не-а, — замотала головой девушка. — Не было возможности… Честно говоря, вся эта роскошь вообще не для меня. Я привыкла к чему-то простому… К скрипучей кровати, облезлым обоям и, пожалуй, еще пустому холодильнику. Вот это по мне! — Сакура печально усмехнулась. — Эти новшества… они… Я не хочу привыкать к этому — к такой жизни…
— Почему?
— Я не хочу стать похожей на… — она осеклась, не договорив до конца.
— На таких, как я?
Сакура повернулась к Итачи и опустила в пол печальные глаза.
— Это сказано не в обиду вам… Честно! Просто я всегда презирала светское общество с их разговорами и завышенными ценностями. Стоит мне представить, что я точно так же, как и все остальные, буду смотреть на других людей свысока, и я… В общем, мне страшно.
— Ты говоришь так, словно бы я заставляю тебя становиться таковой.
— Нет, Итачи, я лишь хочу сказать, что это неизбежно, если я останусь с тобой. А ты явно не собираешься отпускать меня после сегодняшнего… поцелуя.
Учиха-старший скрестил на груди руки, облокотился о косяк и загадочно проворковал:
— Мне кажется, ты уже сама не захочешь уйти от меня после сегодняшнего поцелуя.
Сакура захлопала глазами, с удивлением уставившись на него.
— Я… — неуверенно заговорила она. — Итачи, мы знакомы не так давно. И то, что я про тебя знаю… это…
— Отпугивает?
— Нет. Это притягивает. И я…
Харуно зло чертыхнулась, ненавидя себя за отсутствие красноречия в столь необходимый момент. Она пожала плечами, насилуя суставы своих пальцев и раздумывая еще с секунду, а затем летящей походкой направилась к Учихе. Он не пошевельнулся, когда та накинулась на него и крепко обняла, уткнувшись носом в грудь.
— …и я не знаю, что это за чувство такое… по отношению к тебе, — наконец, закончила свою мысль Харуно.
Руки Итачи опустились на хрупкие плечи и не без труда оторвали девицу от себя. Он несколько долгих минут смотрел на растерянную девушку, а затем нагнулся и шепнул:
— Тебе пора спать.
У Сакуры дыхание сперло от этого. Ей казалось, что Учиха хотел сказать нечто иное, однако какие-то внешние раздражители, видимо, остановили его. Что-то в его планах пошло не так… Она в мгновение поняла, что если сейчас не скроется, то совершит какую-нибудь глупость. Поэтому проговорив невнятное «Я в ванную», она поспешно удалилась.
Сакура преодолела спальню и вбежала в ванную, захлопнув за собой дверь. Теперь её мучили сомнения на счет того, стоило ли ей говорить такие, по её мнению, громкие слова человеку, которого она едва ли знает. Тревога крепко вцепилась в её трепещущее сердце.
«Как я могла потерять голову от одного только поцелуя?!» — корила себя Сакура, ясно понимая, что для Итачи этот поцелуй мог ничего не означать. А ведь Самуи предупреждала её…
Желание смыть с себя тяжесть уходящего дня подорвало её страсть к долгим суровым размышлениям над жизнью и совершёнными необдуманными поступками. Потому очень скоро она оторвалась от двери, к которой как будто бы приклеилась и подошла к зеркалу. В отражении она увидела лицо самодостаточной молодой девушки, а вот в её глазах — замешательство, ужас и неуверенность в собственных силах. Может, стилисты и постарались приблизить образ дурнушки к простым светским дамам, но вот эти наивные глазенки никуда не спрячешь.
Сакура прикоснулась к медальону на груди и крепко сжала его. Отчего-то хотелось свернуться клубочком прямо на кафельной плитке в ванной комнате и уснуть, так и не дойдя до кровати. Дало о себе знать и желание провалиться сквозь землю — прямиком в тартарары, лишь бы не испытывать того же стыда, что и секундами ранее.
«Тебе пора спать»?! Вы что издеваетесь?! После похищения?! После этого странного вечера?! После всех стараний донести до холодного брюнета её тонкие чувства он только и смог, что отослать Харуно спать?! Да что же это за такое?!
В ванной Сакура проторчала немереное количество времени. Сначала она просто хотела принять душ, а затем ей в голову пришла мысль принять ванную. Поначалу — обычную, а когда заметила желтого игрушечного утенка и пену, то не смогла удержаться от дополнительных атрибутов. Благо, они дали свои скромные результаты, и Харуно немного отвлеклась от произошедшего небольшого инцидента. Мыслями она уносилась к светловолосому братцу. К его взъерошенным волосам и голубым добрым глазам.
«Давненько мы уже не созванивались с ним», — подумалось Сакуре, и появилось непреодолимое желание позвонить ему прямо сейчас. Однако секундой позже выяснилось, что все вещи были оставлены в чемодане, в том числе и телефон. Было решено позвонить завтрашним утром.
Харуно соизволила вылезти из ванны только спустя час после того, как впервые в ней оказалась. Она повязала себя полотенцем и еще разок взглянула в зеркало. Теперь перед ней предстала во всей красе прежняя Сакура, чудаковатого вида.
Напевая себе под нос какую-то песню, Харуно вышла из ванной в более или менее терпимом настроении. Ожидая увидеть пустой гостиничный номер, она совершенно не готовилась услышать сбитое дыхание и тревожное мычание. Девушка оживилась и встревожилась. Каково же было её удивление видеть на вечно равнодушном лице обеспокоенные морщинки. Мужчина метался во сне и произносил имя, совершенно Сакуре незнакомое.
Итачи лежал на двуспальной кровати, на самом её краю. В одежде. Видимо, пока он ждал дурнушку, в свои объятия его приняла сладкая дрема, а там уж и сон не за горами. Сакура медленной поступью подошла к Итачи и теперь уже ясно различала в его мычании и тихом шепоте чужие имена. Рин и Обито.
— Не убивайте… не убивайте… Обито… Рин…
Харуно не сразу сообразила, что делать: оставить Учиху во сне или вернуть его в реальность. Однако мысль, что сны со смертями близких людей (а Обито и Рин, по её умозаключениям, явно не являлись людьми для него чужими) не есть нормальный феномен.
Девушка нагнулась к брюнету и приложила холодную руку ко лбу. Учиха весь горел, словно у него была жуткая температура. Сакура не на шутку испугалась и начала со всей данной ей настойчивостью будить спящего.
— Итачи! — Она трясла Учиху за плечо, тщетно пытаясь вытащить его из царства Морфея. Разбудить его удалось только минуты через три.
Брюнет неторопливо открыл глаза и увидел перед собой расплывчатое лицо с большими зелеными глазами и растрепанными волосами. Девушка была обеспокоена, взволновала и испугана одновременно.
— Всё в порядке? — тихо спросила она, вглядываясь в бледное мужское лицо.
Итачи молча сел на кровать. Он поднял свои уставшие глаза на молоденькую официантку, и сразу же на душе стало как-то спокойнее. Учиха только сейчас заметил, что Сакура была в одном только полотенце. Вся мокрая — только что вышла из душа. С коротких волос стекала вода и капала на темно-коричневые ковры под ногами.
— Все в порядке, — наконец, собравшись с мыслями, ответил Итачи и потянулся рукой к девушке.
Та не двинулась с места. Она застыла, как вкопанная, и оставалась неподвижной до тех пор, пока холодные сухие пальцы не коснулись её мягкой щеки. Как приятно было чувствовать его прикосновения и знать, что он рядом.
Однако минута блаженства продлилась недолго. Итачи вдруг встал и направился в зал, к мини-бару. Налив в прозрачный стакан воды, он отпил немного и снова повернулся к Сакуре. Та стояла в проеме между спальней и залом, с тоской поглядывая на Учиху.
— Иди, переоденься и ложись спать. Завтра рано вставать, — коротко оповестил её брюнет и вышел из номера, оставив Харуно в замешательстве. Он снова не сказал того, что собирался. Не просто же так Итачи дожидался её целый час.
Девушка тяжело вздохнула, откинула мокрое полотенце в сторону и накинула на себя гостиничный халат. На ощупь он был мягким и теплым — то, что доктор прописал. Затем она плюхнулась на кровать и посмотрела в белый потолок.
В голове невольно возникали сравнения, связанные с двумя таинственными братьями Учиха. Сакура поражалась, как такие похожие внешне люди, могут быть так по-разному воспитаны. Создавалось такое ощущение, словно бы они родом из разных семей, а внешность — насмешка природы. Их манеры ярко контрастировали друг с другом. Взять даже случай, произошедший секундами ранее.
Саске бы не оставил полуголую девицу одну в гостиничном номере. Он обязательно воспользовался случаем, не чураясь ни совести, ни подлости. Однако у Итачи в голове были свои законы и порядки. Старой закалки, он не позволял себе скверно думать о той, что запала в его душу, и уж тем более пользоваться моментом.
Теперь её мысли кардинально изменили направление. Она снова вспомнила этот вечер. Прокручивала его в голове, но снова и снова возвращалась мыслями именно к тому поцелую и, закрывая глаза, утопала в сладком моменте. Ей было в новинку это чувство. Чувство взвешенности и легкости. Желания снова оказаться в нужное время и в нужном месте, чтобы быть похищенной одним нужным человеком.
Она хотела еще одной встречи с ним. И, пожалуй, когда они оказались в одном номере, девушка была даже рада. Отчего-то в ней не вспыхнули хорошие манеры, и советь не прокричала вдогонку, что ночевать с фактически незнакомым мужчиной, не относится к разряду «нормально». Возможно, Сакура хотела остаться с Учихой этой ночью, и, наверное, поэтому она сейчас была слегка омрачена.
Перевернувшись на живот, Сакура погасила ночник и закрыла глаза. Только сейчас она почувствовала ноющую боль в мышцах. Молодая официантка застонала, уткнувшись в подушку, а затем прислушалась к тишине. За окном собирались тучи. Скоро начнется гроза…
Ночь вступила в свои права, но Сакура никак не могла уснуть. Её то одолевала бессонница, то преследовали жуткие образы за большим окном. После трех часов безуспешных попыток провалиться в царство Морфея, Харуно включила телевизор. Правда, последний тоже её огорчил. Каналов много — толку мало. Потому он был безжалостно оставлен без внимания, а затем и вовсе выключен.
В этот самый момент, когда Сакуре хотелось повеситься от скуки, раздался стук в дверь. Она опешила, в замешательстве глянув на часы: пошёл третий час ночи. Какие еще гости могли наведаться к ней в такой поздний час? Девушка, как ошпаренная, вскочила с кровати, поправила на себе халат и метнулась к двери.
— Кто? — нерешительно спросила она, а в ответ услышала низкий усталый голос.
Сакура дрожащими руками открыла незапертую дверь и уставилась на Итачи, как баран на новые ворота. Он смотрел на неё своими безрадостными глазами и не трогался с места.
— Может, все-таки позволишь мне войти? — с тенью улыбки проговорил Итачи, отмечая, что Харуно камнем встала на пороге. Она, опомнившись, промямлила слова извинения и отступила назад.
Учиха вошел в номер, как царь и бог. Он оглядывался так, словно бы впервые сюда попал. Его взгляд скользил по ровным стенам, по белому потолку и по мягкому ковру под ногами.
«Скорее всего, ремонт здесь совсем недавно делали», — отметил про себя Итачи, продолжая все рассматривать в потемках.
Сакура стояла возле двери, так и не решаясь пошевелиться. Она с замиранием сердца наблюдала за плавными и грациозными движениями брюнета, который был похож на ночную тень её воображения. Единственным источником света оставались огни ночного города за громадными окнами. Свет аккуратно ложился на мужчину, и его сумрачное лицо как будто светилось в темноте.
Сакура медленно зашагала к нему навстречу и остановилась только тогда, когда головой уткнулась в его грудь. Руки Итачи, сначала запущенные в карманы брюк (Учиха так и не переоделся в свободную одежду, продолжая расхаживать повсюду в строгом костюме), вдруг опустились на её хрупкие плечи. Брюнет поцеловал Харуно в макушку и жадно задышал, уткнувшись носом в короткие волосы.
Низ живота девушки снова одолела сладкая нега. Она внезапно оторвалась от Итачи, сделала пару шагов назад и осмотрела брюнета с ног до головы. Он ли это? Тонкими пальцами девушка принялась развязывать узел, чтобы снять халат. Учиха смотрел, но не мог произнести и слова. Его одолела минутная слабость перед этим телом и этими блестящими зелеными глазами.
Ткань мягко упала на ковер под тонкими ногами. Совсем нагая, такая беззащитная, она предстала перед Итачи в том же виде, что и в ночь насилия над ней, что и в той комнате перед зеркалом. С открытой душой и телом, она была его. Вожделение плотной пеленой окутало его рассудок, и когда Сакура оказалась совсем близко, Учиха впервые за всю свою жизнь поддался желанию.
Брюнет коснулся её шеи, плеч, задержался у ключиц и хрупкой спины, проводя длинными ледяными пальцами по выпирающим косточкам. Она очаровывала его своей простотой и незатейливостью, а он покорял её своими осторожными прикосновениями. Сакура чувствовала его жар и то противостояние внутри него, однако упивалась моментом, поднимаясь на носочки и целуя его в щеки, в скулы, в губы…
Зачем он пришел? Неужели потому, что так хотел её сегодняшней ночью? Или он явился, чтобы сказать то, что так и не осмелился пару часов назад? Итачи явился по той же причине, что и в прошлый раз, в доме, в Мортэме — он не мог успокоиться без неё, не мог прийти в себя и найти ответы на вопросы, которые волновали его более всего. У брюнета не было в планах воспользоваться её телом, а лишь насладиться редкими моментами наедине с ней. Вдыхать один и тот же воздух и размышлять над тем, что крутится в её голове.
Он и вправду не сказал ей того, что хотел. Итачи впервые оказался в замешательстве. Он знал, что всё происходит слишком быстро, разрушая четкую последовательность и планы в его голове, но не мог и не радоваться этому. Брюнет хотел всё сделать правильно, но бежал, сломя голову, как будто время внезапно вышло из-под его контроля.
Учиха хотел её. Хотел её всю, без остатка, без сомнений. Хотел такую, какая она есть, со всеми её недостатками, комплексами и странными пустыми фобиями. Но ведь Итачи не мог просто взять и воспользоваться ею, удовлетворив свои потребности и желания. Воспитание, увы, не позволяло ему это сделать. И оттого становилось мукой быть с ней наедине и ограничивать себя в действиях. Ограничивать себя в простых объятиях и словах, в поцелуях, в прикосновениях. Ведь его сердце, разгоряченное этой простушкой, топило ледяную корку.