Посвящается Калиеву Зейнолле Шамшоллиновичу!
С Любовью моей семье!
С благодарностью Есенову Е., Сейдахметову А., Фисенко А., Оразалиной Г.
Грань между разумом и сердцем
или час до рассвета
Если ты любишь какой-то Нью-Йорк больше,
чем свою улицу, на которой бегал в детстве,
первый раз упал и разбил в кровь коленку,
то ничего в тебе нет.
Пусто.
Ничего ты не стоишь.
Глава 1
…из воспоминаний.
Помню свою улицу, на которой я вырос, по которой ходил в школу. Длинная, разбитая, утоптанная в кирпичах улица. Разноцветные камни, которые тысячами лежали по всей улице служили нам как алмазы, для того, чтобы мы могли покупать такие же камни, только другого цвета, играя в детские игры с ребятами. Все же детство, самое прекрасное время, в котором живет человек. Откуда появились кирпичи и эти камни на нашей улице? Их привезли, после того, как разобрали местный клуб, точнее его остатки, для того, чтобы после дождя автомобили не застревали в грязи.
Мой дом стоял на окраине улицы. Большой, с грозным видом, словно великан, выделяющийся от остальных домов, стоит и дарит тепло людям, что живут в нем. Летом в нем прохладно, зимой жарко. Бывает, зимой, накидаешь пару дров в печку, и дома сразу становится тепло. Батареи нагреваются быстро. Потушишь свет на кухне, подойдешь к печи, а она топится, и играет внутри с языками огня, заманивая тебя своим треском и теплом. По ту сторону стены, сидит дедушка и греет свою спину. Его сейчас нет со мной рядом. Его не стало три года назад. Сидит на табуретке и смотрит телевизор. Это самое излюбленное место в доме дедушки с бабушкой. Что нужно в старости? Дети выросли и создали свои семьи, дом построили, деревья посадили. Наверное, остается только сидеть вечером у теплой стены и смотреть телевизор. Как ни странно, смотрим мы телевизор или нет, он работает и днем и ночью.
Как сейчас помню маленькую швейную машину, за которой бабушка вышивала то голицы, то казахские дорожки, которые стелют вокруг круглого стола, то маленькие подушки с национальными узорами.
До того, как родители переехали в столицу – мы жили отдельно от родителей отца. Наш дом находился на другом конце села. Все, что я отчетливо помню, так это то, что в нем всегда было холодно, и как приходила весна – вокруг дома было целое море воды. Помню одно единственное, но плодовитое деревце ранеток. Помню, как мы всей улицей собирались после школы и играли в "детство". По вечерам все ребята нашей улицы собиралась на лавочке у моего дома, и щелкали семечки. Мы жили в том времени, откуда спешим поскорее вырваться во взрослую жизнь. Лучше бы не спешили. Трудно быть взрослым. Работа – дом – работа. Ни как в детстве: «живешь, ни о чем не думая, радуешься каждой мелочи, засыпаешь на полу – уставший ребенок от уроков и дневной беготни с ребятами. Наутро просыпаешься в своей постели, на которую тебя телепортировали на своих руках твои родители, когда ты ночью от усталости уснул на полу перед телевизором. Противишься самому себе, словно взрослый, который устал от своей работы и так ждущий выходных, так и ты не хочешь идти в школу. Снова предметы, оценки, задачи по математики, правила по русскому языку…
Тут я впервые влюбился. Сначала были детские и тайные чувства к Г., затем признания в своих чувствах. Она была намного старше меня, а я как глупый и наивный ягненок взял и признался ей. Глупый идиот.
Затем была Ф., она была старше меня на три года. Тогда я учился в четвертом классе, а она в седьмом, помню, как она подошла ко мне со своими подружками и, глядя мне в глаза, сказала: «…ты мне нравишься. Я люблю тебя!». Что я мог ответить? Я, как и в первый раз, словно ягненок, ускакал от них подальше. Но, в тот момент почему-то я был счастлив. Я думал, что, быть может, они так решили подшутить надо мной, но все мои догадки рассеялись, после того, как я вернулся из столицы, проучившись там два года. Как оказалось, ее чувства не были наиграны. Помню ее большие, карие глаза, темные, средней длины волосы, со стройной фигурой, с чертовски милым взглядом. Сейчас она замужем. Родила мужу сына.
Два года я проучился в ГУ средней школе номер 23 г. Астаны. Два года кошмарного сна. Два года жизни в болоте, из которого я выбирался только на каникулы и бежал к дедушке с бабушкой. Бежал, как бежал Форест Гамп. Каждый день тускнел в моих глазах, словно догоравшая свеча на столе. Как я уже сказал, жил я в болоте. В самом болотном, грязном, отдаленном от реальности, районе. Очень часто бывали перестрелки между «старшими», из разных районов, после которых наутро находили трупы молодых людей. Сотрудники органов сюда не совались ни сном, ни духом. Тут я повстречал ее – Д., маленькая, с тоненькими руками, нежным взглядом, с искренними чувствами. Она мне нравилась, но я ее не любил. Какие чувства? Мне было всего…, до сих пор ее помню.
Каждый день страха, боли в глазах моего уходящего детства. Я навсегда вычеркнул их из моей жизни. Их не было. Это просто страшный сон. Отец с матерью разошлись. Это как ты лежишь и греешься на солнце, на каком-нибудь пляже и тут цунами. Оно не спрашивает тебя, хочешь ли ты, или нет, все равно затопит. Разорвали душу и не спросили: «больно или нет?». Слезы. Боль. Именно тогда я и научился терпению. Находил для себя отговорки: «…так предначертано. Так предписал Всевышний». Когда я возвращался со школы и видел детей своего возраста, вместе со своими родителями, я задавался вопросом: «…у нас теперь так не будет?». Мне было больно не за себя, мне было больно за младшего брата. Чем же он заслужил увидеть такое, в таком возрасте? Почему его детство должно отличаться от моего детства? Почему оно не может быть лучше моего? Эти два года я вычеркнул. Навсегда.
Говорят, что родителей не выбирают. Так и есть. Но, если бы у меня была возможность перед своим рождением выбрать себе родителей, то я выбрал бы без сомнений своих отца и мать. Я не знаю ни одного человека, который когда – либо плохо говорил о своих родителях. Со временем взрослеешь, начинаешь находить ответы, которыми ты задавался в детстве, во взрослой жизни. Мои отношения с моими родителями, в особенности с матерью всегда были добродушными, но и в то же время – натянутыми. Я долго не мог внутри себя простить уход матери от отца. Я никогда не разговаривал с матерью по душам, как – то не сложилось. С отцом же мы понимаем друг друга без слов. Наверное, такое бывает во многих семьях, когда отец с сыном разговаривают очень редко между собой. Мужчины вообще должны быть немногословны. Отец никогда не говорил нам с братом что – то вроде «я вас люблю», но он всегда это показывал на своих поступках. С матерью же все наоборот. Я не из тех, кто может подойти обнять свою мать, поцеловать, спросить «как у нее дела?». Скорее всего, я из тех, кто любит своих родителей молча. Я всегда представлял тот разговор, за которым я в лицо выскажу все накопленное за это время, своей матери. Но, каков бы не был момент, подходящий для такого разговора, в особенности, когда начинались ее упреки в мою сторону, что я плохой сын, то я всегда молчал. Ни разу не смог ей высказать, все те чувства, что так и хотели вырваться наружу.
– Что я сделал тебе мама? Что я тебе сделал? Ты ушла, когда мне было десять лет, а твоему младшему сыну всего лишь четыре года.
– Я всегда старалась делать все ради вас.
– Только разумение, появившееся потом, никак не связано с сердцем! Когда ты ушла, то оставила на нас огромный груз воспоминаний из детства. Ты свалила, все отрицательные стороны прошлого на наши еще маленькие плечики. Тогда мы были маленькими, и теперь не веди себя так, будто бы этого не было. Я долгие годы угнетался под воспоминаниями из прошлого. Единственное, что помогло мне спастись так это то, что я не был один.
– Только поэтому ты всегда молчал?
– А что мне было делать? Ты оставила наше воспитание. Да, отец был далеко не подарок, но не один ребенок не заслуживает, чтобы его детство было разрушено и наполнено больными воспоминаниями. Вы виноваты оба. Я всегда выбирал верить в то, что этого никогда не было.
– Ты снова продолжаешь лгать. Твое сердце сломлено, но ты даже не хочешь его излечить.
– Я оставил свое сердце в той семье, которая была до твоего ухода.
Честно говоря, я не люблю разговаривать на эту тему и уж тем более вот так вот раскрывать свою душу, перед неизвестным мне читателем, но раз уж эта книга во многом состоит из истины, то тогда я должен быть откровенен во всем. Наше воспитание с братом легло на плечи родителей отца. На людей, которых я буду помнить всегда. Люди, которые вложили всю доброту своей души в нас. Воспитали в нас людей и дали понять, что семья – это самое главное в жизни, какой бы она не была.
Когда я вернулся после трагичной истории в моем детстве в село, я чувствовал и боль, и разочарование, и веру во что-то светлое. Не знаю почему, но я хотел жить с отцом. После долгих сцен, которые я устраивал, плача в одной комнате в общежитии, высказываний в глаза моей матери, не очень ласковых слов, я добился своего. Мы уехали с младшим братом жить к дедушке с бабушкой, к родителям моего отца. Они были нам намного ближе, чем родители матери. Быть может от того, что они воспитали нас? В них всегда чувствовал теплоту души. Заботу.
Перед своей смертью, дедушка подозвал меня к себе, и сказал:
– Что ты видишь в моих глазах?
Я ничего не ответил и тогда он продолжил:
– Они тухнут. В них угасает огонь жизни, но меня успокаивает то, что мой огонь будет гореть в твоих глазах, в глазах твоих братьев и сестер. Послушай меня внимательно, возможно я не успел научить тебя многому, но я хочу, чтобы ты запомнил, что ты станешь опорой для семьи. Никогда не оставляй свою семью, ни ту, в которой ты родился, ни ту, которую ты создашь. Этот момент…, момент, в котором я мог бы увидеть твоих детей…. Вдохнуть их запах, как в первый раз вдохнул твой.
– Ты обязательно увидишь!
– Не обманывайся иллюзией. Я умираю. Ты должен прожить яркую жизнь, в которой ты станешь тем, кем хотел быть всегда. Человеком. Не оставляй свою семью. Если вы не будете вместе, то, что тогда? Если вы не будете землей друг для друга, если вы не сможете стать воздухом друг для друга, то зачем все это? Если вы не сможете прийти друг к другу, обнять и заплакать, то жизни не будет.
Я вернулся, а она ждала. Она изменилась. Стала намного симпатичнее. Не знаю почему, но к Ф., я был неравнодушен. Она мне нравилась, и какие-то чувства, которые я не мог объяснить самому себе, я чувствовал по отношению к ней. Но, они были несбыточны.
Затем появилась Э., маленькая, худая, от которой меня воротило. У меня с ней ничего не было и не могло быть. Не знаю, что она чувствовала по отношению ко мне, но от нее меня воротило. Меня никогда не интересовали девушки легкого поведения.
Время шло. Я взрослел. Понемногу село стало опустошаться. Школу до одиннадцатого класса закрыли. По этой причине мы переехали в райцентр, куда я приехал из столицы забыть о прошлом. Об этом позже.
Первые три месяца учебы в райцентре, я жил в интернате. Самое яркое воспоминание из юности. Каждое утро – завтрак, обед и ужин по расписанию. Комната, в которой собирались все, кто жил в интернате и смотрели фильмы по одному единственному телевизору. Кто-то, сидя за партой, делал домашнее задание. Я учился в школе-гимназии имени Батыр Баяна, а жил в казахской школе, в которой был расположен интернат. Проучился я в школе-гимназии неделю, и тут же перевелся в среднюю школу номер 3, в русскую. Школу, где в основном учились русские. Там я повстречал А., красивая, худая, высокая, с длинными, черными волосами и с голосом как у ребенка. Чувства были недолгими.
Отучившись в третьей школе неделю, я вновь вернулся в школу-гимназию, но поступил ни в «а» класс, как в первый раз, а в «б». Я совершил ошибку. Чувствовал себя умственно отсталым. Вернулся в «а» класс. Именно тут я нашел своих лучших друзей. Об этом позже. Возвращаясь после учебы в интернат, сделав все уроки, я сразу направлялся на стадион. Вечером, перед сном, стоя в очереди принимали водные процедуры. Воспитательницы на время заменяли родителей, «…все. Ложитесь спать. Всем спокойной ночи!», наутро – "Встаем ребята! Подъем! Всем доброе утро! Убираем постель, умываемся, завтракаем и на учебу!" – их любимые фразы. Всегда интересовались нашей успеваемостью в учебе. В десять часов – отбой. Кто-то, прячась под одеялом, засиживался в сотовом телефоне. Кто-то не зная, чем заняться, проследив, что воспитательницы нет, забегал в комнату девочек и будил их своим диким визгом, после чего те от страха жаловались воспитательницам. Из самых старших нас было трое. Травили малым страшные истории, после которых те не могли уснуть. Каждый вечер в школу, в спортзал приходили играть в футбол – сначала приходили работники органов, затем наши знакомые из разных школ. Было весело. Ярко. Жизненно.
После того, как мы переехали сюда, прожив тут год – умер дедушка.
Глава 2
… из прошлого.
Почему так тихо? Почему я слышу биение сердца? Почему я не могу совладеть со своими чувствами? Почему я не могу контролировать свои эмоции?
«О, Всевышний!».
Так трудно дышать и видеть мир таким, каким он становится передо мной. Он тускнеет, словно догорающая свеча, освещающая своим последним огоньком мой долгий, впереди ждущий меня, мой путь.
И вот свеча погасла!
Мой путь стал невидим, и я, словно искатель покоя в душе – сбился с него. Я должен совладеть с тем, что происходит со мной. Происходят глобальные изменения: в глазах потемнение, из них льются слезы – слезы боли и утраты.
Ночь холодна и жестока ко мне. Звезды, луна, млечный путь – я их больше не люблю в эту ночь. Они мне отвратительны. Я не желаю на них смотреть, но я вижу их отражение в воде. Искажаясь своим видом, они будто бы скорбят вместе со мной. Никто не в силах понять мою душу, ибо нет больше сил, чтобы я что-то кому-то объяснял.
Ангел с правой стороны и дьявол с левой – где вы? Почему я, совершая нелепые поступки, не думаю о вас? Я больше не ведаю и не чувствую вас. О, Ангел мой, мне тяжело. Возможно, я еще не сбился со своего пути. Возможно, я остановился на краю и готов упасть в бездну, но также могу продолжить путь. Я в раздумьях. Мысли одна за другой погружаются в мою голову.
Тишина. Затишье, перед грядущей бурей. Буря, которая заставит меня быть сильнее, чем прежде. Нет, я не странник, идущий туда, куда и сам не ведаю. Я растерян, я в поисках покоя, единения с душой. Я хочу выбраться на свет, ибо нет спасения во тьме.
«Сентябрь 2012»
Мой Ата, ты – чабан, а я – твой посох. Так почему же ты бросил меня на дороге, и ушел неведомо куда? Есть вещи, которые не лечатся временем. Есть раны, которые никогда не затягиваются.
«Декабрь 2012».
Ищу себя самого. Никак не могу найти. Так много хочется сказать, но ….
«Март 2014».
Слезы. Боль. Табут. Молитва. Земля. Вот и все. Ты был, и тебя нет, «… не плачьте. С каждой вашей слезой ему становится больнее» со слезами на глазах говорит бабушка. Никто и ничто не вечно, как и мое прошлое, от которого я пытаюсь излечиться. С этого и начнем.
Глава 3
Сегодня, ближе к вечеру, проходя из огорода, где посажена картошка, в переднюю часть двора, я заметил ведро с водой, в которой бултыхалось что-то серое и маленькое. Я нагнулся и увидел маленького воробушка, который, по всей видимости, из последних сил бил крылышками по воде. Вода была холодной. Вытащив его из ведра и опустив на землю, он еле стоял на ногах и весь дрожал. К счастью солнце пекло, но был прохладный ветер. Я взял его и отнес в летнюю кухню, чтобы он отогрелся, набрался сил и с новыми силами вновь в небо. Через несколько часов, я заглянул к нему, в летнюю кухню, разузнать как он, отправился ли, пришел ли в себя. И какого было мое удивление, когда я увидел его мертвым. Его крылья были растопырены, глаза закрыты и кругом лежали перья. Его разорвала дикая кошка, что водится у нас в огороде, а точнее ее котенок, которого отец на днях поймал и принес домой. Бабушка не выдержав, что он всю ночь мяукает и не дает ей спать велела отнести его в летнюю кухню. Пару дней мой младший брат кормил его молоком. Маленький, желтого, белого, черного цвета. Дикий. Взяв воробья в руки, я положил его на траву – греться, нужно было, чтобы его тело было сухим, а потом можно было, и закопать его подальше от дома.