Мне бы разорваться на части и куда-нибудь свалить. Вечно устаю и все кому-то должен. В детстве все было по-другому. Сейчас все иное, все какие-то непонятные вспышки за кадром жизни.
Весь вечер я провел в общении с Инессой. Понемногу она стала открываться для меня с другой стороны. В чем-то я стал ее понимать, и она показалась мне не такой, какой я вижу ее наяву. Как выяснилось она не очень-то и любит гулять, проводить время на свежем воздухе. Странно, но именно этой чертой я был с ней схож
Зашел на кухню, заварил себе кофе, выкурил сигарету, лег на диван, в ушах как всегда наушники. В квартире царила тишина. Я начал пристально смотреть на потолок, и начал думать, что потолок смотрит на меня. Чувствовал, что либо нужно уснуть, либо пойти прогуляться. Закрыл дверь от квартиры, спустился по лестнице и оказался в ином мире. В мире веселья маленьких детей на песочнице и рядом сидящих родителей, старушек, что сидят на лавочках и что-то обсуждают, щелкая семечки. Парковка постепенно стала забиваться.
Я шел в ином измерении. В измерении своих мыслей, своих мечтаний и надежд. Мелодичная песня заставляла мечтать о разнообразной жизни. Музыка и сон – единственные лекарства от плохого настроения, но порой мы слушаем такую музыку, которая добивает наше хреновое состояние души своей меланхоличностью. Но, мы сами этого хотим. Никто нас не заставляет.
На экране сотового телефона высветилось эсэмэс. Вк.
Несколько сообщений пришло от Инессы. Она писала о том, что она не сможет завтра прийти на учебу и что сейчас находиться в больнице. Я поддержал ее диалог
Я улетел в свои мысли. В свои великие и душевные мысли, что скоро нагнетут на меня. Мои мысли, словно тысячи псов, как только наступает ночь, имеют такое свойство срываться с цепей и выносить мою душу своим воем.
Попрощался с другом. Сел в электричку. Через два часа оказался на вокзале столицы. Снова… Сейчас выйду в город, у входа к вокзалу будет муравейник, состоящий из людей, которые предлагают съемную квартиру на сутки, таксисты, проститутки; люди, что недавно прибывшие в город, как и я, и наоборот уезжающие из него. Типичный город.
Приехал за город. На дачу. Место, которое удостоено быть Адом на Земле. Здесь живут родители моей матери. Они ненавидят меня, но делают вид, что любят. В глаза говорят только хорошие вещи обо мне, и при первой же возможности обливают меня грязью за спиной. Честно говоря, я живу с ними уже третий год и все никак не могу привыкнуть к их разным образам. Образы, которые они играют так, словно всю свою жизнь отдали театру. Так артистично, правдоподобно, иногда хочется даже верить их словам, но глаза…, глаза говорят об ином. Устал от всего лег в постель. По наркотической зависимости взял сотовый телефон. Вспомнил, что говорил, что напишу вечером Инессе.
Стрелки на часах все бегут, и не ждут меня, а я дышу им не в такт. Жизнь дарит мои глазам дым одиночества и свободы, в этом мое уединение с собой. Снова затягиваюсь дымом сигареты, чтобы необъяснимые провода в моем мозгу торкнули мое вдохновение, для того чтобы мои мысли излились на белый лист бумаги. Но, вопреки всему одно лишь головокружение.
Свежесть холодного утра намного приятнее, чем усталость теплого вечера. И я горю алым пламенем в конфорке. Как же мне не нужны мои мысли, поиски смысла во всем. Эти никчемные поиски моей ладьи. Поставьте мне мат и все, не стоит угрожать мне шахом, иначе все происходит так, что всегда и всем ставлю мат я. Когда же встретится тот, кто уничтожит меня во мне? Кто не будет угрожать мне шахом, и поставит мне окончательный мат.
Не знаю почему, но мне хотелось узнать Инессу, «какая она?». Такая, как и все, с надутыми губами, сидит в социальных сетях и ждет своего принца на белом мерседесе, который родители взяли ему в кредит или же я ошибаюсь?
Время шло так медленно, точно также как я шел в институт. Снова не выспавшийся студент, уставший от всего.
Со временем наше общение с Инессой становилось все больше и интереснее. Я не понимал, зачем я пишу ей, и зачем она пишет мне. Что мне может быть надо от нее, и что ей нужно от меня. Сердце? Довольно-таки смешно. У нас разные взгляды на жизнь. Мы разные люди. К тому же еще и разной национальности.
Трудно вспоминать то, что ты так хотел забыть, но так и не смог. Воспоминания, особенно счастливые, они как сон, порой ты так не хочешь просыпаться и жить ими вечно, но иногда от боли, что ты не сможешь вернуть их, ты словно задыхаешься и просыпаешься от самого страшного сна. Но, жить с ними… в общем неважно.
Сначала будут слова, потом будет ложь, за ней последует пользование доброты твоей души, а там не за горами нож, и знаете что самое интересное – они нанесут вам четыреста ножевых ранений, вам будет невыносимо больно, вы будете ломаться, падать, выть, ваша душа будет расцарапана. И когда со всем этим вы справитесь, они вам скажут, что вы изменились. Идиоты.
Ты была тем самым пазлом, которого мне так не хватает для полной сборки себя. Ты забрала с собой частичку меня, оставила в моей душе пустой стул. Моя Меруерт.
– Ты же не оставишь меня? – спросила Инесса, отправив очередное сообщение Вконтакте, – посиди со мной еще чуть-чуть.
Странное, но приятное общение. Как жаль, что только в социальных сетях.
– Вчера ты тоже говорил, что не оставишь меня, а сам ушел, – написала Инесса.
– Послушай, ты же знаешь, что нам обоим рано вставать, и я не привык, не спать до трех-четырех часов ночи, – ответил я.
– Я не такая как все! – снова прислала сообщение Инесса.
«Знаешь, она чем-то похожа на тебя. Такая же упрямая!»
– Я не люблю гулять, но дома такая скука.
– Быть может, как-нибудь прогуляемся? – спросил я.
– Можно! – ответила она.
Я засыпаю с великими идеями и мыслями. Утром просыпаюсь вечно молодым и думаю, какие же они ничтожные, и днем совершаю глупости, которые и являются великим воплощением моих идей.
Повезло? С чем? С ней? Смешно и глупо. Смешно то, что она мне никто. Глупо, думать, что мы когда-то будем вместе.
Со мной лишь дым моих сигарет. Чертова экономика, чертова политика и цены на жизнь. Идиоты повысили цены на сигареты. Как можно повысить цены на то, что нас убивает. Как ни странно люди покупают смерть за деньги. До чего же мы ничтожны.
Знаете, серьезные отношения подобны строительству дома. Если уж начали, то доводите начатое до конца. Час за часом, день за днем, кирпич за кирпичом. Устанавливайте крепкий фундамент, на долгие годы, а то и на всю жизнь. А строить временные шалаши, что сносятся при малом ветре ссор и обид – удел слабаков. Стремитесь к крепости.
Глава 12
"Жизнь, – как-то сказал Андрей, – жизнь, как фильм, только вот знаешь, актеров подбирал мудак."
Что-то есть в его словах. То, над чем стоит задуматься. "Жизнь, как фильм" – так и есть, только у каждого из нас он разный. У кого-то этот фильм черно-белый и немой, у кого-то разноцветный и интересный. Мы сами являемся сценаристами и режиссерами наших фильмов, под названием "жизнь", так почему бы не отснять какой-нибудь яркий и вечный блокбастер? Достаточно одного желания.
Закат солнца был великолепным. Небо было розово-алым, и словно где-то там, вдали больших облаков шла кровавая битва и по небу разливалась кровь в бордовый цвет, как мой пиджак.
Уже не помню, сколько мы с ним знакомы. Больше двух лет. Худой. С приятной внешностью, и голосом ведущего – какое-нибудь масштабное мероприятие.
С прозрачными линзами. На шее цепочка с полумесяцем, и кольцом на руке с арабскими буквами. «Я верю в него, но я не верю в его религию».
– Правда, вся в том, – начал разговор Альтамир, – что у каждого своя, правда. Догоняешь? Каждый рождается и умирает со своей правдой. Она лежит здесь, – указывая пальцем на сердце, продолжал мой друг, – в глубине души. И мы сами решаем, что с ней делать.
– Обычно с ней ничего не делают, – перебил я своего друга, – ею живут.
– Говорят, душа ранима!
Видимо вторая бутылка пива и третья сигарета дали знать о себе. Мой друг был расслаблен и говорил о том, что ему взбредет в его голову.
– Ложь,– возразил я, – она не может быть ранима. Ранимым бывает только человек и его глупое сердце. Душа? Она всего лишь избыток человеческих эмоций.
– Избыток?
– Да. Это как твой окурок сигареты, что ты не докурил. Ты получил определенный кайф, но не докурил ее, потому что знаешь, что тебе уже достаточно. Остаток, а дальше фильтр. Людям же плевать, что дальше… у них душа. Понимаешь? Поэтому получается избыток недокуренных эмоций.
– Ты самый интересный псих, которого я считаю своим другом. Как говорится: "не имей сто рублей, а имей сто друзей".
– В наше время лучше иметь сто рублей, чем сто друзей. Я не вынесу удары от ста ножей. К тому же друзей не надо иметь, их надо ценить.
Отключаю сердце. Не нахожу вопросы на свои ответы. Понемногу задыхаюсь. Выпиваю кофе, дотягиваю сигарету, выкидываю ее в урну, как и свои чувства, которые уже погасли давным-давно. Я встречал многих. Но, никто не предавал мне сил и не указывал мне на светлый путь. Одна лишь глубина красных глаз, и застывшее тело от нелюбви. Хочу любить. Хочу встретить ее и назвать "любимой", на деле же "сука".
Выпиваю до дна свое кофе. Прощаюсь со своим другом. Выхожу из уютного заведения на свежий вечерний воздух. Мне бы вот уснуть и не просыпаться. Отличная идея. Все, что мне нужно сейчас – это выспаться.
Глава 13
Люблю играть в шахматы. С детства. Кругом сидели одни культурные люди, наверняка с высшим образованием. У большинства из них на носу висят очки. Мне нравится это общество: молчаливое, думающее, делающее шаги на доске, но не в жизни. Общество, состоящее из двух человек – меня, и дедушки Мурата. Люблю играть, жертвовать, делать порой необдуманные шаги, быть удовлетворенным собой и наоборот.
Игра началась.
– Что вам нравится в шахматах? – спросил дедушка Мурат.
– Красивая игра, – ответил я, – всегда начинаешь одинаково, но конец всегда разный.
– Как и в любви.
– Как и в отношениях.
Думает. Делает глоток горячего черного чая.
– В чем сила?
– В действиях.
– Знаете, чем мне нравятся шахматы?
– Чем же?
– Как говорят итальянцы: "после игры и короля, и пешку – кладут в одну коробку".
– Красиво сказано, но отвратительно сыграно. Вам мат.
– Что? Действительно. Поздравляю. Сигарету? – протягивает свою сигарету. – Скажите мне честно, что вы тут делаете? Сами знаете, что мы не из этого общества.
После сказанных собою слов у дедушки Мурата на лице сверкает улыбка. Подкуриваю сигарету. Затягиваюсь.
– Я ищу одиночества, но гибну от тоски.
Мы сидели и болтали с моим старшим другом о многих вещах, дело доходило даже до моей любимой «теоремы Пифагора», до разных элементов и их реакциях – мы говорили о том, что нравилось нам обоим. Математика? Конечно. Химия? Пожалуйста. Литература? Несомненно.
Глава 14
За неделю в моей жизни ничего не изменилось. Все стоит на своих местах. В душе бардак воспоминаний, в голове бардак мыслей, как и в самой квартире.
Ошибиться можно дверью, но не человеком. Ошибиться можно везде и во всем, но не дважды. День выдался тяжелым, мое тело еле волокло в себе душу. Проигрыватель играл тихую классику, из салона наружу тянулся сигаретный дым, началась пробка, сейчас начнутся подачи сигналов, от нервных хозяев своих авто. Я ехал от этой суеты к своему старшему другу, которого я не видел больше недели.
– Расскажите мне что-нибудь прекрасное о жизни.
– Я знаю только одно – из жизни, живым не выбраться. Глубоко? Нет. Жизнь, как игра, в которую нам приходится играть не по воле. С самого рождения.
– Не знаю, – продолжил я, – я не думаю о смерти. Я думаю о смысле жизни. Ну и что с того, что мы умрем? Что теперь не чистить зубы по утрам, не ощущать все прелестные моменты жизни, не гулять в парке и тому подобное? Скажите, а что тогда, что на жизнь?
– Любовь, – с улыбкой ответил мой старший друг.
– Любовь? – разочарованно спрашиваю я, словно мне подали не то блюдо, которого я так долго ждал, что так сильно проголодался. – Нет, спасибо.
Так и прошел мой вечер с мои другом, в споре жизненных мелочей, которые только казались мелочами. На самом деле они были очень трудно понятливыми вещами и не находимыми ответа и объяснения им.
Я шел не спеша в сторону квартиры. Впечатлений было много, причем в основном положительные и яркие. Светофоры играли в разноцветие, автомобили проезжали мимо меня, воздух становился все прохладнее и прохладнее. Я остановился около круглосуточного магазина. Купил пачку сигарет. Вынул из нее сигарету и закурил – и тут я понял. Я понял, что что-то чувствую. К ней.
Жизнь как сочинение. Порой ты восклицаешь и удивляешься красотой – ставишь восклицательный знак. Бывают моменты, когда ты задаешься вопросами и ставишь вопросительный знак. Иногда ты хочешь продолжения чего-то особенного и ставишь запятую; но, порой необходимо уметь ставить точку. Во всем! В отношениях, в любви и если надо будет, то и в жизни.
– Ты превратишь дом в палату сумасшедших,– сказала Инесса, так мило улыбаясь.
– Поддерживаешь меня? – спросил я.
– Да, кто же если ни я?
Мне не вынести ее нежности. Особенно ее близости. Мне нужна сигарета, зажигалка, и ручка с листком. Зачем? Сам не знаю.
– О чем ты? – спросила она, – если надоела тебе, то так и скажи.
– Ты действительно хочешь это услышать?
– Как же я устала.
– От чего?
– От бездельничества.
– От всего устают, если человеку что-то надоедает. Особенно от людей.
– На что ты намекаешь?
Мы сидели и общались так дерзко, словно кошка с собакой
– Я же хорошая?
– Ты о чем?
– Ну, ответь!
– Хорошая.
– Я вообще идеал. Таких как я – нет.
– Как мы себя любим.
– Кто же меня еще полюбит, если не я сама?
– А что, если я полюблю тебя так, как никто и никогда?
– А что, если я не против.
– Шутка года удалась.
– Идиот!
Там где начинается глубина ее голубых и прекрасных глаз, там заканчивается краснота моих усталых и карих глаз. Не стоит делать поспешных выводов. Тем более поспешных шагов. Тут, как и в шахматах надо все обдумать, каждый шаг. Только вот сердцу плевать. Оно начинает биться не в ритм обычного дня.
Заведение было не таким уж и уютным. Тусовалось множество студентов нашего института. Перемена закончится через десять минут. Странно, но ни одного из наших группашей мы тут не встретили. Может, к лучшему. Ненавижу сплетни.
Проводил ее до входа в институт.
– У меня дела, – сказал я, – на пары не пойду.
– Снова оставляешь меня одну? Я вроде бы повода не давала. И вообще ты наказан из-за вчерашнего. – Мне надо было тебя оставить. И что это за бред? Я просто вышел из онлайна Вк. – Для тебя просто вышел, для меня оставил одну. Когда ты в оффлайне я думаю, что рядом с тобой кто-то есть. Идем со мной, нет у тебя никаких дел. Я – твое дело.